В этой жизни — только друзья! Глава 54
ТГК переводчика --> BL Place
— Говорил, что не доставит хлопот! Говорил, чтобы я доверилась! И что это?! Что это такое?! Как ты посмел сюда прийти, сделав с моим ребенком такое!
Кан Чжихан не мог ничего сделать, даже когда она схватила его за воротник и трясла. Он даже не мог заставить себя спросить, что случилось с Нам Сону, почему он не приходит в себя. Его парализовало чувство вины, прямо как в тот раз.
— Сону, моего Сону, спаси! Спаси моего сына-а-а!
На шум примчались медсестры. Тело женщины, которая яростно кричала, безвольно рухнуло на пол под руками медсестер, отрывавших ее от Чжихана. Он не смел приблизиться к ней, бившейся в рыданиях об пол, и лишь бормотал бесконечные «простите».
Одна из медсестер грубо схватила Чжихана. Собираясь выдворить его в коридор со словами, что посторонним вход воспрещен, она вдруг замерла и наклонила голову. Когда медсестра, внимательно разглядывавшая лицо Чжихана, уже собиралась заговорить, их разделил спокойный голос:
— Он не посторонний, это наш сын.
Сын. От этого слова шея Чжихана одеревенела. Так называл его только отец Нам Сону.
— Простите за беспокойство. Я сам его провожу.
Но Чжихан не понимал, почему его так называют сейчас. Голос Пак Гюхёна, выкрикивавшего «ублюдок, убийца», и рыдания матери, раздававшиеся из палаты, хаотично кружились у него в голове.
Отец Нам Сону, Нам Чхольмин, молча отвел Чжихана в конец коридора. В небольшом пространстве за углом стояли торговый автомат и стулья. Под гудение автомата Нам Чхольмин, стоявший спиной в молчании, через некоторое время обернулся и посмотрел на Кан Чжихана.
Темные тени под глазами, отсутствующий взгляд. И голос, что-то без конца бормочущий. Нам Чхольмин какое-то время смотрел на это незнакомое лицо, не похожее на того юношу, которого он знал, и наконец заговорил:
— Прости. Ты, наверное, тоже в шоке. Приношу извинения от имени жены.
Кан Чжихан еле поднял бледное лицо. Держа рот на замке, чувствуя, что даже слова «Все в порядке» будут обманом, Нам Чхольмин спросил:
— Но зачем ты пришел? По словам Гюхёна, вы же расстались.
Может, потому что он все еще называл его «сыном», у него мелькнула тень надежды? Кан Чжихан, застывший в шоке, вновь осознал свое положение.
Мельком увиденная палата была полна следов множества людей. Свернутое письмо, видимо, написанное студентами, плакат, похожий на подарок с работы, открытки от друзей. Среди всех этих многочисленных посетителей не было только «Кан Чжихана».
Посторонний. Не внесенный в список экстренных контактов, поэтому узнавший позже Пак Гюхёна. Совершенно чужой человек. Хотя они были вместе пятнадцать лет, теперь он не мог быть связан с ним ни как коллега, ни как друг, ни как семья.
Под спокойным взглядом, устремленным на него, он в конце концов мог лишь опустить голову. Тупое упорство, с которым он кричал Пак Гюхёну, что они не расставались, он не мог проявить перед отцом Нам Сону.
Он хотел спросить о многом. Что случилось с Нам Сону? В каком он состоянии? Почему он не просыпается? Каков прогноз?.. Но осознание того, что у него даже нет права спрашивать, тяжелым камнем сдавило горло.
После небольшой паузы Нам Чхольмин тяжело заговорил:
— Говорят, это было лобовое столкновение.
Автомобильная авария? Сердце начало колотиться, как при приступе. Сдерживая подступающую тошноту, которая, казалось, вот-вот хлынет изо рта, Кан Чжихан замершим слушал рассказ Нам Чхольмина.
— Сильно травмировал голову, операция была очень долгой. После этого бесконечно долгого времени он наконец вышел из операционной, но… — Нам Чхольмин, запнувшись, передал слова врачей: — Сказали, что повреждения головного мозга серьезные.
Голос его слегка дрожал, когда он говорил, что после долгой операции пульс и дыхание едва вернулись в норму, но сознание так и не восстановилось.
— …Все остальное в порядке, но почему-то он никак не проснется.
Вслед за этим голосом мелко задрожал и кулак Чжихана. Когда он понял, что, пока он занимался идиотскими делами последние несколько дней, Нам Сону балансировал между жизнью и смертью, ему тут же захотелось биться головой о стену.
— Врачи говорят, что больше ничего сделать нельзя, все теперь зависит от воли пациента. Смешно, да? Требовать «воли» от ребенка без сознания.
— Чжихан. Неужели действительно нет другого способа?
Столкнувшись с полным надежды и ожидания взглядом, спрашивающим, не знает ли он чего-нибудь, Кан Чжихан не мог ничего сказать.
Пациенты, впавшие в кому, очень редко приходили в сознание, и это были лишь единичные случаи. Если он не проснется в течение нескольких дней, шансы на восстановление становились призрачными, большинство так и не просыпалось. Так было во многих случаях, которые он видел лично.
Тогда его коллеги обычно говорили семьям пациентов: «Будет трудно, но разговаривайте с ним как можно больше. Нужно пробудить волю пациента. Уши работают, так что говорите с ним». Но они и сами знали: это уже не имело отношения к медицине.
Поэтому Чжихан никогда не говорил таких бессмысленных слов. Вместо этого он сообщал семьям о наихудшем сценарии. Он считал, что лучше смотреть правде в глаза, чем оставшимся родным тратить время, цепляясь за ложные надежды.
Но сейчас он не мог этого сделать.
Поняв ли молчание Чжихана, Нам Чхольмин кивнул.
— Все верят, что он скоро очнется… Но не знаю. Я думаю, нужно быть готовым к любому исходу.
— Нет, — торопливо вырвалось у Чжихана. — Он может… проснуться. Если говорить… говорить с ним, постоянно стимулировать…
Его бессвязные слова были жалкими даже на его собственный слух.
«Сомневаюсь, врач ли я вообще», — подумал он.
— Сону не держит на тебя зла. Это несчастный случай, винить кого-то смешно. Просто супруге сейчас очень тяжело, пойми ее.
— У вас, наверное, были причины расстаться. Гюхён так тебя ненавидел, что даже не стал тебе звонить. Но, Чжихан…
Чжихан тупо смотрел, как его губы размыкаются.
— Теперь о Сону позаботимся мы.
Похлопывание по плечу было ласковым, но смысл этих слов был бесконечно холодным.
— Не терзайся напрасным чувством вины и иди домой. Думаю, Сону этого бы хотел.
Быть по ту сторону черты под названием «мы» было так холодно и беспомощно.
Чжихан, тупо уставившийся в пустоту, отчаянно схватил Нам Чхольмина, собиравшегося уйти.
Он не хотел уходить, не увидев Сону. Это было немыслимо. Было бессмысленно, что Сону за этой стеной, а он не может прикоснуться к нему. Мысль о том, что «посторонний» Кан Чжихан должен уйти, была невыносима.
И тогда он, как и в прошлый раз, опустился на колени. Он молил о прощении, умолял дать ему право остаться рядом.
Просьба, с которой он обращался десять с лишним лет назад — не выгонять Нам Сону — теперь, спустя долгое время, превратилась в мольбу не выгонять его самого.
В палате Нам Сону, рассчитанной на одного человека, разрешалось присутствовать только одному члену семьи. Однако, в зависимости от состояния пациента, иногда разрешалась смена дежурных. Поскольку за Нам Сону требовалось круглосуточное наблюдение, Нам Чхольмин и Пак Чаён дежурили по очереди. Когда оба были вынуждены отлучиться, их место занимал Пак Гюхён.
Само собой разумеется, Пак Чаён и Пак Гюхён не позволяли Чжихану ступить в палату. Но Чжихан упрямо не уходил из-под двери. Потому что в тот короткий миг смены дежурных, в приоткрытую дверь он мог хоть мельком увидеть Сону.
В конце концов, после долгих уговоров Нам Чхольмина, Чжихану выделили несколько минут в день. Не как дежурному члену семьи, а как посетителю, и даже тогда он просто стоял молча, но Чжихан неукоснительно использовал это время.
А иногда, когда Пак Гюхён не мог прийти, Чжихан мог занять его место рядом с Сону. Это было возможно, потому что он целыми днями ждал у дверей палаты. Пак Гюхён, который сначала смотрел на него с отвращением, в какой-то момент перестал повышать на него голос, а Пак Чаён даже включала обогреватель в коридоре.
По мере того как такие моменты накапливались, время, которое Чжихан проводил в палате, постепенно увеличивалось. Несколько разрешенных минут в день превратились в несколько часов, а те вскоре переросли и в двадцать часов. В больнице его уже негласно считали основным дежурным при Нам Сону.
Мобильный телефон Чжихана, который раньше не умолкал, теперь тоже замолк. Больница переживала потрясение из-за внезапного исчезновения директора Кан, но заведующая отделением, которая по ряду признаков ожидала такого развития событий, гибко справилась с ситуацией. Иногда, когда она или заместитель директора присылали какой-то вопрос, он отвечал, но в остальное время не брал телефон в руки. Его взгляд всегда был прикован к одному месту.
Распорядок дня Чжихана был неизменным. Он менял назогастральный зонд, приподнимал Сону, чтобы помочь с кормлением, разминал все тело, чтобы не затекало, и тщательно обтирал с головы до ног, чтобы не осталось ни малейшего дискомфорта.
Оглавление
Вы можете помочь нам в покупке глав или же просто отблагодарить переводчиков тут, либо через телеграм ⟹ тык