В этой жизни — только друзья! Глава 55
ТГК переводчика --> BL Place
Он понимал умом, что должен разговаривать с ним чаще, но когда он смотрел на Нам Сону, его словно душило, и он не мог вымолвить ни слова. Поэтому он просто механически повторял ряд действий. Это тоже был своего рода инстинкт выживания. В казавшейся бесконечной тишине ему казалось, что он сойдет с ума, если не будет что-то делать.
Кан Чжихан наконец понял своего давнего возлюбленного, который жаловался и говорил «ну скажи хоть что-нибудь».
Он обычно не включал радио за рулем. Особенно если рядом сидел Нам Сону. Ему нравилась та тишина, в которой не было даже звука ветра. Он наслаждался ровным звуком дыхания с пассажирского сиденья, или случайным бессознательным напеванием, когда Нам Сону был в хорошем настроении, и сонное бормотание, вырывавшееся, когда он клевал носом. Болтовня ему тоже нравилась, но странным образом, когда он держал руль, он ловил себя на том, что прислушивается к тихим звукам, доносящимся сбоку.
Но Нам Сону считал эту тишину молчанием. Тогда Чжихан не понимал Сону, который с видом задыхающегося человека ворчал: «Ну скажи хоть что-нибудь, пожалуйста!». Он не знал, почему молчание было некомфортным.
Понял и то, что это было не неудобство, а тревога.
Он уже какое-то время чувствовал, что не может нормально дышать, и вот его дыхание начало стремительно учащаться. Ему осточертели панические атаки, которые неизменно накатывали каждый день.
Пошатываясь, он подошел к Нам Сону. Схватив исхудалую руку, он притянул ее к своему лицу, словно молясь, и его прерывистое дыхание постепенно начало успокаиваться.
Паника началась впервые во время того визита, который длился не больше нескольких минут. Тогда он даже не мог прикоснуться к Нам Сону. Стоя в отдалении и просто глядя на него, он чувствовал, как неизвестно откуда взявшийся страх поднимается, накатывая волнами, начиная с лодыжек. Всматриваясь в его неподвижное лицо, его вдруг посетила мысль.
Если бы он только спросил у улыбающегося Сону, сказавшего «спасибо», что тот имел в виду. Если бы он хоть что-то ответил тогда. Может, тогда он ушел бы чуть позже? Тогда, возможно, аварии не случилось бы. Нет, с самого начала ему не следовало говорить, что у него нет аппетита с утра. На вопрос, будет ли он завтракать, нужно было кивнуть. Тогда Нам Сону не пришлось бы ехать в больницу, чтобы передать ему кашу, и аварии бы не было.
Его мысли не останавливались на том утре, а бесконечно уходили к предыдущим моментам, теперь повторяя бессмысленные предположения. Тогда то, что поднималось от щиколоток, постепенно поднималось все выше, пока не поглотило все его тело. Страх, накативший как приливная волна, рубил его дыхание и мысли на короткие кусочки, и так возникали панические атаки.
Это было иронично. Паника, накатывавшая при виде лица Нам Сону, утихала, только когда он держал Сону за руку. И причиной паники, и тем, что ее усмиряло, был Нам Сону. Если он брал руку Нам Сону и повторял его имя, бесформенный страх отступал бесследно.
Спина была мокрой. Пот на спине, стекавший холодными струйками, к этому времени уже высох, и тело вернулось к своей нормальной температуре. Хотя он знал, что нужно идти мыться, нежная теплота в его руке была такой мягкой, что он не мог заставить себя подняться.
Тусклый рассветный свет освещал спину человека, стоявшего на коленях у кровати. Тело, промокшее от нахлынувшей, как ураган, тревоги, даже после возвращения дыхания еще долго цеплялось за маленькую руку.
Вскоре спина начала двигаться размеренно, поднимаясь и опускаясь на долгих вдохах и выдохах.
Долгая бессонница закончилась.
Тот день тоже, казалось, шел своим чередом.
Зимние персики были любимым сортом Нам Сону. Он часто говорил, что зимние персики слаще летних, и еще до конца осени начинал напевать песенки о персиках.
Чжихан надеялся: а вдруг, почувствовав этот запах, он проснется? Поэтому он заказал несколько коробок в том месте, где Сону всегда делал заказы. Начало его дня было посвящено чистке кожуры, которую ненавидел Нам Сону, и нарезке персиков на кусочки размером с укус. Вот почему в зоне для пищевых отходов на этом этаже были навалены нетронутыми персиками.
Кан Чжихан, вышедший после быстрого душа из ванной комнаты при палате, по привычке направился к корзинке с фруктами. Он выбросил вчерашние очищенные персики, взял свежий и сел рядом с Нам Сону.
Кап... кап... Звук капель из капельницы смешивался со скрежетом ножа. Как раз в тот момент, когда он собрался положить аккуратно нарезанные персики на тарелку у изголовья Сону...
Рука, замершая в воздухе, уронила тарелку. Осколки разлетелись с оглушительным звоном. Но ничто из этого не привлекло его внимания.
Нам Сону открыл глаза.
Это не было видением. Под с трудом приподнятыми веками показались такие долгожданные янтарные глаза.
Тело рванулось вперед само. Стул с грохотом опрокинулся на пол, но обе руки потянулись не к полу, а к кровати.
Вопреки тому порыву, с которым он набросился, будто хотел накрыть его собой, его рука, прикасающаяся к щеке, была бесконечно осторожной. Легкие ресницы цвета светлой охры трепетали под дрожащими кончиками пальцев. Увидев это, что-то горячее подкатило к горлу комком.
— Ты… слышишь меня? Посмотри сюда… — голос Чжихана прерывался.
Глаза, с таким трудом показавшие себя, не удостоили его ни единого взгляда. Расплывчатые, расширенные зрачки лишь бессмысленно смотрели в пустое пространство у окна.
Им овладело беспокойство, будто если он упустит этот шанс, что-то случится. Рука, блуждавшая по щеке, поспешно опустилась вниз. Схватив кисть Сону обеими руками, он начал тереть ее, повторяя его имя. Долго бездействовавшие голосовые связки издали низкий, неприятный звук. Поэтому он бесконечно тер нежную кожу, надеясь, что Нам Сону узнает его хотя бы по теплу, если не иначе.
— Ты… узнаешь меня? Не надо издавать звуков. Просто… просто посмотри сюда… Посмотри на меня, Сону. …Сону? — молил он.
Но едва открывшиеся глаза снова закрылись. Он похлопывал Сону по плечу, пытаясь разбудить его, поворачивал его обмякшее лицо к себе, но Нам Сону не открывал глаза, словно отказывая ему.
В палате стояла удушающая тишина.
Вдруг он подумал, не повторился ли приступ. Он так тосковал по этим янтарным глазам, что снова растерялся: а не привиделось ли ему?
Но в тот момент, когда он увидел слезу, скатившуюся из-под закрытых век, Кан Чжихан рухнул на пол. Острые осколки впились в колени, но он не чувствовал боли.
Он тупо смотрел на худые пальцы, потом втиснул свои пальцы между ними. Он попытался сжать руку, но Нам Сону не сжал ее в ответ.
Пустой безымянный палец казался чужим. Нам Сону никогда не снимал кольцо. Но среди вещей, найденных на месте происшествия, кольца не было. Внезапно он вспомнил о предмете в кармане и впопыхах вытащил коробочку. Кольцо, к счастью, было на месте. Он быстро надел его на безымянный палец, где остался давний след. Но кольцо лишь беспомощно соскользнуло вниз по безвольно повисшему пальцу.
Слеза упала ему на колено. Он стер незнакомую влагу, стекавшую по щеке Сону, но следом потекла новая горячая струйка. Вытирать было бесполезно, и он оставил все как есть.
Он чувствовал обиду. Не мог поверить, что тот, оставив лишь слова благодарности, мог так жестоко замолчать навсегда. Он хотел спросить: «Неужели это все, что ты хотел мне сказать?»
Ему нужно было сказать так много. Столько слов осталось невысказанными, что его душило.
— Проснись. Нам Сону. Пожалуйста.
Проснись и скажи хоть что-нибудь. Что угодно…
Он умолял, сжимая руку, которая не сжимала его в ответ, но Нам Сону снова исчез. Над его мольбой тяжело нависло отчаяние. Всего лишь вода, текущая из глаз, но боль была такой, что лучше бы его накрыла паника.
Когда он пришел в себя, то был в больничной комнате отдыха.
Кан Чжихан, тупо моргая, резко приподнялся на локтях. Он не понимал, почему лежит здесь, но знал, что должен вернуться.
Услышав внезапный голос, он повернул голову и увидел мужчину в белом халате, который с широкой улыбкой шел к нему.
— Ого! Это же Чжихан-хён, верно? Медсестры говорили, что вроде видели хёна, я не поверил, но вау!
По его неопытному виду было видно, что он интерн. Но Чжихан не помнил, кто это, да и не было причины помнить. Он попытался встать, чтобы уйти, но в этот момент его тело сильно качнулось.
— Х-хён! Нельзя так резко вставать! Вы ведь уже падали в обморок.
Падал в обморок? Он с недоумением посмотрел на бейдж на халате. Ли Минсу. Тоже не вспомнил. Наверное, младший по университету. …Погодите.
— Ой, х-хён? — Ли Минсу растерялся, когда Чжихан вдруг схватил его за грудки.
Ли Минсу, которого вдруг схватили за воротник, растерянно забормотал. Трудно было поверить, что это тот же человек, который только что был без сознания — хватка, вцепившаяся в его воротник, была такой сильной, что приподняла его верхнюю часть тела.
Кан Чжихан, глядя ему прямо в глаза, спросил:
— Какое состояние пациента из 708-й палаты?
— Я… кха, погоди секунду, хён. Сначала отпусти…
Увидев, что лицо Ли Минсу стало багровым, Кан Чжихан разжал руку. Интерн, проходящий нейрохирургию в это время, вряд ли мог дать точный ответ, но, возможно, что-то слышал. Дождавшись с терпением, он услышал, как Ли Минсу, запинаясь, ответил неуверенным голосом.
Оглавление
Вы можете помочь нам в покупке глав или же просто отблагодарить переводчиков тут, либо через телеграм ⟹ тык