Поднося вино
August 21

Новелла Поднося вино. Глава 107. Странный

ТГК переводчика --> BL Place
Отдельная благодарность редакторам MaryChepkasova, Mlndyingsun, PoRampo
❤️❤️❤️

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Упоминание о сексуальном насилии над детьми. Если эта тема вызывает у вас сильные эмоции, пожалуйста, прекратите чтение.

Звук дождя за стеной шатра стал тише. Полог приоткрыли, и духота внутри стала рассеиваться. Глубокой ночью из лагеря доносились похотливые вопли подвыпивших мужчин; солдаты, обнявшись, играли в угадайку. Лэй Чанмин так изнывал от жары, что расстегнул одежду, обнажив грудь. Его загорелая грудь была покрыта шрамами, а клочок волос, словно сорная трава под одеждой, рос безудержно. Обнимая пьяную женщину, напевая и приплясывая, он поманил Шэнь Цзэчуаня:

— Брат Шэнь, вставай-ка!

В этот самый момент полог колыхнулся, и несколько солдат вошли, чтобы поставить еду.

Шэнь Цзэчуань приоткрыл свой маленький бамбуковый веер и поднялся. Свечи в шатре горели тускло. Он поднял руку и под углом прикрыл веером часть лица, затем мягко спросил Лэй Чанмина:

— Какой танец желает увидеть глава?

Лэй Чанмин подумал, что Шэнь Цзэчуань и вправду хорош собой. Вид его был не просто поразительно прекрасен, но и настолько ослепителен, что всё вокруг меркло. Лэй Чанмин хлебнул вина для храбрости, оттолкнул женщину и кинулся на Шэнь Цзэчуаня. Но он не ожидал, что споткнётся о винный кувшин у ног и шлёпнется к стопам Шэнь Цзэчуаня в жалком виде. Так и лежал Лэй Чанмин, распластавшись на земле и хватая ртом воздух, пропитанный запахом перегара. Он хотел ухватить край простой белой одежды Шэнь Цзэчуаня, но лишь схватил пустоту. Он хрипло хихикнул и расхохотался.

— Благоухаешь... — Лэй Чанмин вытянул шею и жадно втянул воздух. — И вправду так хорошо пахнешь. Брат Шэнь, ну же. Помоги подняться. Спляшу с тобой. Что душе угодно! Чёрт возьми, вот что люди называют благоуханием красавицы!

Шэнь Цзэчуань искоса наблюдал, как тот, словно мохнатый паук с брюхом-бочкой, ползёт по земле, пытаясь дотянуться до края его белоснежных одежд. В этот абсурдно комичный момент Шэнь Цзэчуаня вдруг накрыла волна крайнего отвращения. Его ненависть, сорвавшаяся с цепи, была подобна раскалённой магме, от жара которой побелели пальцы, сжимающие веер.

Его учитель велел ему покинуть Цюйду и вернуться в Чжунбо. Но Дуаньчжоу, о котором он когда-то тосковал, теперь постепенно становился собственностью таких людей, как этот. Лэй Чанмин и ему подобные были злом во плоти. Они и есть те злые духи, что захватили страну.

Шэнь Цзэчуань легко приложил бамбуковый веер к уголку губ. Он улыбнулся и медленно отступил на шаг. В шуме, под мерцанием призрачных теней, он слегка наклонился и сказал:

— Подползи.

Лэй Чанмин изначально хотел подняться, но теперь, казалось, ему было всё равно — он пополз к Шэнь Цзэчуаню на четвереньках. В полубреду ему чудилось, что перед ним не человек, а недосягаемый ночной демон. Он сглотнул слюну, прежде чем разглядел на правом ухе Шэнь Цзэчуаня крошечный белый нефрит. Кто-то тщательно отполировал камень до идеальной сферы, и при свете он выглядел невероятно нежным на мочке уха Шэня. Это было единственное украшение на нём, кроме бамбукового веера.

— Брат Шэнь… — с нетерпением проговорил Лэй Чанмин. — Быстро, помоги подняться.

Солдаты, опустив головы, поставили блюда. Затем, держа подносы, отошли в сторону, будто собирались уйти. Крики и смех мужчин и женщин были подобны мелкому дождю, превращаясь в сознании Лэй Чанмина в иной, ускользающий мир. Он был похож на пускающего слюни шакала, прикованного и влекомого к Шэнь Цзэчуаню незримой силой. Вся палатка плыла. Лэй Чанмина слегка тошнило от перепоя.

Брат Шэнь.

Он твердил это, словно молитву.

Шэнь Цзэчуань. Красавец. Брат Шэнь.

Лэй Чанмин в спешке рванул свою расстёгнутую одежду, чувствуя, будто шрамы на груди пылают. С ним никогда такого не было. Глаза его были открыты, но казалось, будто он спит. Он всё полз. Казалось, он наконец приблизился к ногам Шэнь Цзэчуаня. Он запрокинул голову, издал невнятный смешок и попытался ухватить край его белоснежного, как облако, халата.

— Демон… — с дрожью протянул Лэй Чанмин, протянув руку, словно пытаясь подружиться с Шэнь Цзэчуанем, — как ты приобрёл такой облик?

Лэй Чанмин убивал людей как мух в Чжунбо, насиловал бесчисленное количество женщин, принуждал множество детей. Он был из тех, кто, казалось, по природе своей жаждал прекрасных и утончённых. Он хотел разорвать их на куски, залить кровью, чтобы превратить в грязную кучу мерзости. Он творил столько зла, что думал — черти ему дорогу уступают. Кармы он не боялся вовсе — они творили зло, но всё равно спали спокойно, видя во сне немыслимые богатства и почести. Они не вспоминали тела, растоптанные в пыль. Все они растворялись словно облака, став людьми, которых они не могли коснуться.

Взгляд Лэй Чанмина помутился. Лицо Шэнь Цзэчуаня становилось всё более расплывчатым. Зато тот круглый нефрит обретал четкость, пока не превратился в камешек, словно видимый им прежде.

Маленький дружочек.

Так Лэй Чанмин когда-то заманил ребёнка. Он прижал его руки и ноги и надругался над ним в кромешной тьме палатки. Помнил, что тоже был пьян. Шрамы на груди пылали вот так же. Те ручки и ножки, что он сжимал, были такими тонкими и хрупкими, что в возбуждении Лэй Чанмин подумал о том, чтобы сломать их. Он гнул и выкручивал их, наблюдая, как румянец сменяется бледностью, пока всё не превращалось в кровавое месиво.

Задыхаясь, Лэй Чанмин несколько раз кидался на Шэнь Цзэчуаня, пытаясь схватить его, но безуспешно. Он тряхнул головой. Гул голосов раскалывал череп. Он поспешно пополз вперёд и наткнулся на столик. Вино и яства забрызгали его полуобнажённое тело. Он закричал: «Шэнь…»

Палатка в глазах Лэй Чанмина вдруг перестала плыть. Кровь брызнула ему на щёки. Он широко раскрыл рот. Тело его ещё застыло в позе, но голова уже катилась по полу. Ударилась о ножку столика, с таким живым выражением, что тошнило.

Смех в палатке резко оборвался. Свечи ещё мерцали. Все сохраняли позы, но походили на окоченевших мертвецов. Ветер ворвался в приоткрытый полог – обнажая морось снаружи, где ночь стелилась крадущейся тишиной – и погасил последнее пламя.

Шэнь Цзэчуань положил Ян Шань Сюэ, извлечённый из-под подушки, и молча вытер клинок. Свежая кровь, снятая с лезвия, оставила на ткани длинный красный шрам. Он вытирал его очень медленно. Никто не видел, как он обнажил клинок, потому могли лишь наблюдать, как терпеливо он его очищает.

Шэнь Цзэчуань невесть почему рассмеялся. Этот смех, казалось, был самым безудержным за все последние дни. Он убрал клинок, снова взял веер и наступил на голову Лэй Чанмина, поправив её положение.

— Станцуй, говоришь? — Шэнь Цзэчуань опустил взгляд, обращаясь к Лэй Чанмину. — Ты разве достоин?

◈ ◈ ◈

Солдат, собравшийся справить малую нужду, только успел спустить штаны, как кто-то перерезал ему горло и утащил тело в кусты. Небольшие группы солдат Лэй Чанмина собрались у подножия сторожевой башни, чтобы играть в кости, не подозревая, что их собственные люди бесшумно редеют.

— Скажи походному повару, пусть прибережёт немного мяса и подаст нам блюдо. Этот дождь льёт как понос. Просто невыносимо. Будет слишком тяжело терпеть, если не выпьем немного вина! — Командир отделения бросил кости и, подняв голову, закричал на человека позади: — Иди ты. Да, ты. Ты тут только мешаешь, стоя на пути!

Сказав это, он снова опустил голову. Они сбились в кучу, жуя вяленое мясо, и швыряли в общую ставку оставшиеся медяки, вытащенные из поясов штанов, каждый надеясь сорвать куш.

— Разве эта рука не слишком проклята?! — Один из них шлёпнул себя по ладони, будто отгоняя невезение, затем вытер её и потёр о бедро: — Я больше не играю!

— Нельзя! — Другой схватил его за рукав. — Будет неинтересно! Завтра входим в город. Разве тебе не нужны деньги, чтобы сходить в бордель или на увеселительную лодку? Давай ещё раз! Может, повезёт!

— Тьфу! — Тот, кто хотел уйти, плюнул в лицо собеседнику. — С репутацией нашего главы, разве нам ещё нужны деньги, чтобы войти в город и пойти в бордель? Сучьи шлюхи не смеют просить денег. Мы уже оказываем им честь, что их посещаем! Кто знает, какими грязными болезнями они меня заразят?! Не играю! Те, что в шатре, похоже, собираются бодрствовать всю ночь. Учитывая сколько они в себя влили, сомневаюсь, что завтра вообще смогут воевать. Пойду посплю пару часов.

Едва этот человек обернулся, как налетел на кого-то другого. Он ударился головой о доспехи, раздался глухой «шлёп». От столкновения у него помутилось в глазах, он на мгновение опешил, а затем начал толкать и пихать того, на кого наткнулся. Он выругался: — Какого хрена ты тут стоишь, мешаешь…

Раздался глухой звук удара ножом. У этого человека даже не было шанса договорить, как он безвольно рухнул вперёд. Падение тела вперед было остановлено тем, в кого он врезался, и тогда оно упало назад, на толпу, всё ещё трясущую кости, и врезалось в них. Кости тут же рассыпались по земле. Люди и без того были не в духе из-за ночного караула, поэтому они схватили мертвеца за воротник, собираясь ударить. Но когда они перевернули его, чтобы посмотреть, то увидели его выпученные глаза, уставившиеся пустым взглядом — человек был уже мёртв!

Солдаты Императорской армии молниеносно обнажили клинки. Не давая этим бандитам шанса опомниться, они бросились вперёд и изрубили их. Кровь брызгала на их доспехи. Таньтай Ху вытер лицо и скомандовал:

— Убить!

Без сигнала тревоги от патрульного отряда солдаты, уже ушедшие отдыхать в лагерь, были застигнуты врасплох Императорской армией. Ведущий своих людей, Таньтай Ху ворвался в шатёр, зажимая рты и носы спящим, и закалывал их одного за другим, оставляя после себя матрацы, залитые багрянцем. Выжившие бандиты в панике выбегали из военного лагеря. Они не получали никаких приказов и поэтому метались в дождливую ночь, как обезглавленные курицы. Лагерь был уже полностью окружен Императорской армией. В тот момент, когда те хитрые лисы, годами крутившиеся в боевых братствах, увидели обнаженные клинки, они мгновенно сдались без боя и, столпившись, побрели по грязи, чтобы встать на колени и молить о пощаде.

Сяо Чие пришпорил коня и подъехал. Лан Тао Сюэ Цзинь топнул копытами перед толпой людей. Кречет Мэн спустился с неба и опустился на плечо Сяо Чие, захлопывая крылья и принося с собой порыв ледяного ветра. Мощное тело Сяо Чие было словно чернильная туча в дождливую ночь, заслоняющая свет. Его спина была обращена к тусклому, далёкому свету свечи в шатре, а взгляд — острый, как клинок, — заставил любопытные взгляды поспешно исчезнуть.

Таньтай Ху проводил перекличку.

Сяо Чие развернул коня. Его плечи уже промокли. Мэн склонил голову и искоса посмотрел на тот мертвенно-тихий военный шатёр, будто зная, что внутри есть кровавая плоть для его трапезы. Шэнь Цзэчуань был не в шатре.

Он стоял снаружи, держа зонт и опустив голову, разглядывая свои запачканные кровью сапоги.

Сяо Чие наклонился, и Мэн перепрыгнул на плечо Шэнь Цзэчуаня. Шэнь Цзэчуань поднял взгляд и встретился глазами с Сяо Чие.

— Эй, молодой господин, — Сяо Чие поднял палец и легко провёл им по кончику носа Шэнь Цзэчуаня. — Почему ты стоишь тут один под дождём?
Шэнь Цзэчуань раскрыл свой маленький бамбуковый веер, показывая его Сяо Чие.

— Мой веер испачкан, — сказал он слегка обиженно.

Несколько капель крови брызнули на вяло раскрытый веер, словно красные сливы, расплывающиеся поверх иероглифов. Смотреть на это было неприятно, как ни крути. Тем более, эти слова были написаны самим Сяо Чие. С тех пор, как этот веер ему подарили, он не покидал Шэнь Цзэчуаня, как и тот синий платок.

— Способ, которым эти капли разбрызгались, довольно уникален, — взгляд Сяо Чие не отрывался от лица Шэнь Цзэчуаня: — Отдай мне этот веер. Я сделаю тебе новый.

Шэнь Цзэчуань вставил веер под углом за воротник Сяо Чие на спине и кивнул. Сяо Чие улыбнулся ему и спросил:

— Пир был вкусным?

Шэнь Цзэчуань раскрыл зонт, чтобы укрыть их обоих, и ответил:

— Сойдёт. Слишком шумно.

Сяо Чие спешился и взял зонт. Он укрывал только Шэнь Цзэчуаня, оставляя половину собственного тела открытой дождю. Одной рукой он приподнял полог шатра и окинул взглядом убранство. Через некоторое время он сказал:

— В этом лагере что-то не так.

Шэнь Цзэчуань поднял руку, чтобы прикрыть Мэна, собиравшегося влететь внутрь, и сказал:

— Я не думаю, что это тот самый Лэй Чанмин, о котором ходят слухи, что он смог усмирить две префектуры Дуаньчжоу и Дуньчжоу.

Они всё ещё разговаривали, когда вдруг увидели спешащего к ним Таньтай Ху. Кровь на теле Таньтай Ху ещё не была стёрта. Он выглядел неважно, отдал честь обоим и сказал:

— Господин, их численность совершенно не сходится. Я опросил нескольких командиров отделений, и они даже не смогли сказать, сколько людей у них в подчинении. Только после настойчивых расспросов я узнал, что это все бандиты, которых Лэй Чанмин только что завербовал. Это не те люди, которых он привёл с горы Луо!

Следующая глава
---------------------
Предыдущая глава

Оглавление

Вы можете помочь нам в покупке глав или же просто отблагодарить переводчиков тут, либо через телеграм ⟹ тык