Новелла Поднося вино. Глава 124. Жребий брошен

Первые лучи зари золотили небо. Юй Сяоцай всё же был учёным мужем, и после долгого времени ему стало трудно сохранять концентрацию. Поэтому Шэнь Цзэчуань велел Чэнь Яну отвести Юй Сяоцая отдохнуть. Оставшиеся вопросы можно было обсудить и в другой раз. Юй Сяоцай не стал настаивать и, оставив письмо Цэнь Юя для Шэнь Цзэчуаня, удалился из комнаты.

Сяо Чие пошёл принять ванну, а Шэнь Цзэчуань под светом свечи прочёл письмо Цэнь Юя. Утренний свет из дворика просачивался в комнату. Шэнь Цзэчуань дочитал часть о Командорстве Бяньцзюнь. Он подождал немного, но Сяо Чие всё не возвращался. Он отложил письмо, приподнял бамбуковую занавеску и прошёл по узкому коридору во внутренние покои. Затем он обогнул ширму и заглянул. Сяо Чие дремал, погружённый в бассейн.

Сяо Чие чувствовал лёгкую усталость, размышляя о некоторых делах, но кто бы мог подумать, что он уснёт прямо во время этих раздумий? Внезапный холодок на щеке разбудил его.

Шэнь Цзэчуань зачерпнул воды и снова провёл рукой по Сяо Чие. Он сказал:

— Вода остыла. Вернись в комнату и поспи там.

Сяо Чие поднялся, брызги воды разлетелись во все стороны. Он наклонился и уткнулся головой в грудь Шэнь Цзэчуаня, потираясь о него, пока половина одежды Шэнь Цзэчуаня не промокла.

— Обними меня, — сказал он приглушённым голосом.

Шэнь Цзэчуань поднял руку, чтобы сжать затылок Сяо Чие. Он сказал:

— Разве это не ставит меня в трудное положение?

Сяо Чие сказал:

— Тогда я тебя обниму.

Шэнь Цзэчуань скинул туфли и обвил руками шею Сяо Чие, с которой ещё стекали капли воды. Он слегка лениво сказал:

— Ну давай же.

Сяо Чие поднял голову и прижался лбом ко лбу Шэнь Цзэчуаня. Обнимая его, он сказал:

— Я осмотрел охотничьи угодья Бэйюань. Он ещё вполне сгодится. После небольшой расчистки его можно превратить в военный лагерь, но сторожевые башни придётся строить заново. Всё это потребует денег.

С этой стороны лампы не горели, и утренний свет придавал атмосфере оттенок чувственности.

Шэнь Цзэчуань и Сяо Чие стояли вплотную друг к другу.

— К западу от охотничьих угодий Бэйюань лежит город Даньчэн, — сказал Шэнь Цзэчуань. — Если в будущем нам предстоит столкнуться с Восемью великими дивизиями, на этом месте нельзя экономить.

— Не спеши, — Сяо Чие слегка напрягся, подхватил Шэнь Цзэчуаня на руки и понёс его в комнату.

Шэнь Цзэчуань знал, что Сяо Чие не намерен был использовать то серебро. Расходы Императорской армии не могли вечно покрываться Цычжоу. Более того, Сяо Чие скоро должен был вернуться в Либэй. Отсутствие денег означало отсутствие уверенности. Вероятно, он сам обдумывал этот вопрос.

— Цэнь Юй потрудился передать письмо тебе через Юй Сяоцая. У него наверняка есть к тебе просьба, — Сяо Чие взобрался на кровать. Даже не снимая халата, он откинулся на подушку, приобнял Шэнь Цзэчуаня и упёрся подбородком ему в макушку: — Что же это?

Шэнь Цзэчуань уже дочитал письмо. Прислонившись головой к Сяо Чие, он сложил письмо и ответил:

— Цэнь Юй надеется, что ты сможешь дать всем ещё один шанс и выступишь мостом между Цюйду и Либэем.

Прикрыв глаза наполовину, Сяо Чие сказал:

— Сейчас они нуждаются в помощи, потому и готовы смирить гордыню. Если в будущем Великий секретариат и Вдовствующая императрица найдут общий язык, тогда Либэй снова должен будет прислать заложника. Если не меня, то Сюнь-эра.

Внук-наследник уже достиг шести лет, а Сяо Чие всё ещё не встретился с ним. Но это не мешало ему баловать племянника. Этот вопрос не подлежал обсуждению.

Сяо Чие смягчил голос:

— Цэнь Юй понимает, что это трудная задача, поэтому он надеется, что я смогу отправиться на юг, в Цидун, и убедить Ци Чжуинь отказаться от брачного союза между Хуа и Ци.

— Цэнь Юй из года в год пребывает в Цюйду. Он не знает деталей ситуации в Цидуне. Главнокомандующая не имеет права голоса в делах, касающихся брачного союза, — продолжил Сяо Чие. — Жениться на Хуа Сянъи собирается Ци Шиюй, а не Ци Чжуинь. Ци Шиюй — старый лис. Видя, что нынешняя ситуация складывается не лучшим образом, он не хочет, чтобы Цидун повторил путь Либэя, и потому хочет укрепить связи с Цюйду через брак. Что Цэнь Юй и остальные могут предложить Ци Шиюю? Со смертью Хай Лянъи и возведением императрицы на престол все прежние обещания обесценились. У них нет козырей, которыми они могли бы убедить Ци Шиюя...

Голос Сяо Чие постепенно перешёл в бормотание, пока он говорил.

Шэнь Цзэчуань молча отсчитал несколько мгновений, затем перевернулся, чтобы посмотреть на него. Как и ожидалось, тот уснул. Шэнь Цзэчуань снова развернул письмо. Его взгляд на мгновение задержался на слове «Бяньцзюнь», прежде чем он сложил его.

Сяо Чие крепко проспал остаток ночи.

◈ ◈ ◈

Однако Сюэ Сючжо не спал.

Он несколько дней подряд отдыхал в своём кабинете. Вся эта история с дочерью императора могла убедить студентов, но не могла убедить проницательных и опытных чиновников императорского двора. Кун Цю считал, что удар, который Сюэ Сючжо нанес Великому Секретариату, воспользовавшись сложившимися обстоятельствами, — не дело благородного мужа. Он уже подал подряд несколько меморандумов, протестуя против молчаливого согласия Вдовствующей императрицы. Но усилия были тщетны, и ответа он не получил.

«Интриган, честолюбец с грандиозными замыслами!...»

Думая о том, как же он ошибался насчёт Сюэ Сючжо, Кун Цю швырнул ему эти слова и отказался обсуждать с ним что-либо далее.

Поживилась ли дочь императора троном или нет, чиновники императорского двора во главе с Кун Цю на этот раз не получили никакой выгоды. Они боролись с Хань Чэном и потеряли свою опору. Они видели, как Хань Чэн пошёл на уступки, но тут вдруг из ниоткуда появился Сюэ Сючжо. Он представил им не сына императора, а дочь. Всё, что они делали, оказалось напрасным.

Цэнь Юй не сдавался. Критика дворцовых цензоров была гораздо более жёсткой, чем Сюэ Сючжо мог себе представить. Сюэ Сючжо считал, что Дачжоу уже достиг той точки, где они позволят дочери императора взойти на трон. Разве этим он не намекал на то, что государство и его правление подходят к концу, и именно поэтому могло произойти такое событие, как переворачивание гендерных норм и смешение правды с ложью?

Когда Ци Чжуинь пожаловали лишь титул главнокомандующей, её неоднократно порицали. А теперь Министерство обрядов листало книгу за книгой в поисках деталей церемонии возведения на престол дочери императора, и во многих аспектах им просто не на что было опереться. Гул осуждения в императорском дворе не умолкал, а меморандумов с обвинениями против Сюэ Сючжо набрались десятки.

— Все вы, кого я здесь вижу, что, женщины*?! — Пань Линь, пройдя через все испытания, к этому времени уже зарекомендовал себя в Министерстве доходов. Как потомок Пань Сянцзе из старого аристократического клана, его реакция в императорском суде была самой резкой. — За все сто лет Дачжоу не было ни одной женщины-наследницы престола! Этические нормы — это Путь Неба. Хотя прямой потомок князя Яня и скончался, у него остались потомки. Даже если императорскую кровную линию трудно отыскать, Её Величество может временно осуществлять права Сына Неба. Мы продолжим поиски!

Сюэ Сючжо стоял один посреди двух враждующих лагерей чиновников, и говорил ровным голосом:

— Все последующие потомки князя Яня носят его фамилию. Неужели вы хотите сказать, что империя клана Ли тоже должна сменить фамилию на его? Действительно, совершенно оправдано, что Вдовствующая императрица действует от имени Сына Неба. Раз уж гарем может руководить администрацией, то почему бы не быть женщине-наследнице престола?

— Вы искажаете факты! — Цэнь Юй повернулся к Сюэ Сючжо. — Вдовствующая императрица действует от имени Сына Неба; она не занимает его место! Как только наследник престола взойдёт на трон, гарем естественно вернёт власть законному хозяину! Но если дочь императора, взойдя на престол, произведёт на свет императорского наследника в будущем, сможет ли она тогда вернуть власть?!

Выражение лица Хань Чэна было мрачным. В глубине души он понимал, что Сюэ Сючжо обвёл вокруг пальца и его тоже. Вдовствующая императрица и все эти старые знатные кланы были недовольны, потому что позиция, которую демонстрировал Сюэ Сючжо, не была покорной. Он крепко держал дочь императора в своих руках, что означало: после её восшествия на престол он получит влияние для управления дворцовой администрацией и государственными делами. Для приверженцев традиций это было предательством.

Видя, что Вдовствующая императрица, восседающая за жемчужной занавеской, всё ещё не подавала голоса, Хань Чэн произнёс:

— Более того, дочь императора никогда не знала мира за пределами дворца, ограниченная своими покоями. Как же она сможет взять на себя ответственность за управление государством? По моему мнению, Вдовствующая императрица должна по-прежнему руководить администрацией и после церемонии возведения на престол.

Услышав это, Кун Цю готов был махнуть рукой и уйти. Ситуация напоминала большую липкую кашу. В данный момент ни одна из сторон не была удовлетворена. Они были недовольны, если дочь императора взойдёт на трон, и они были недовольны, если Вдовствующая императрица будет возглавлять администрацию. Но что ещё можно было сделать? Позволить восьми городам обсуждать государственные дела? Но это же возмутит студентов!

Кун Цю так сильно хотел умолять Небеса поскорее ниспослать им принца с небес! Ослеплённые и сбитые с толку десять лет назад, они не позволили императору Гуанчэну произвести на свет больше сыновей. Если бы императорский наследник всё ещё был рядом, разве оказались бы они в таком затруднительном положении?

Сюэ Сючжо поднял руку и указал на старую каменную стелу за пределами зала.

— Предки ясно говорили: «гарем не должен вмешиваться в политику», а не «дочь императора не должна управлять государством»! Раз уж господа здесь сегодня столь критичны ко мне, то позвольте мне дерзко спросить: что же, по мнению господ, следует делать? Свергнуть дочь императора и возвести на престол императора другой фамилии? Или оставить трон пустым и позволить Вдовствующей императрице возглавлять двор?!

В императорском зале поднялся громкий гул, но никто не вышел вперёд, чтобы дать чёткое заявление. Точно так же было и тогда, когда назначали Ли Цзяньхэна наследным принцем. Казалось, их заталкивали на край пропасти шаг за шагом, не оставляя иного выбора.

Если бы Сюэ Сючжо выступил несколькими днями раньше и сказал, что дочь императора всё ещё в его руках, у Вдовствующей императрицы и Великого Секретариата был бы план действий, и они были бы готовы принять его дружелюбно. Но он специально прижал всех к стене, нащупав уязвимое место, пытаясь захватить инициативу и диктовать условия. Теперь у него была дочь императора в руках и поддержка общественного мнения. Кто посмел бы тронуть его в такой момент?

Кун Цю отступил на шаг и уступил. Он понимал, что подобный тупик невыгоден ни Дачжоу, ни им самим. Он сказал:

— В словах командующего есть доля истины. Дочь императора слишком долго была ограничена своими покоями. Даже взойдя на престол, ей всё равно потребуется изучать законы. В переходный период Вдовствующая императрица будет управлять администрацией при содействии Великого Секретариата.

В этой последней схватке им нужно было стоять насмерть. Им нужно было превратить себя в порог, определяющий, способна ли дочь императора самостоятельно участвовать в управлении государством. Намерение Кун Цю было ясным: только когда Великий Секретариат сочтёт дочь императора способной, тогда она и будет способной. В противном случае она навсегда останется ученицей, сидящей на троне. Для Вдовствующей императрицы это тоже было своего рода угрозой: если она осмелится поддерживать клан Хань, как она поддерживала кланы Хуа и Пань во времена правления Юнъи, то они немедленно поставят дочь императора во главе администрации и вынудят Вдовствующую императрицу вернуться в глубины дворца.

Вдовствующая императрица долго сидела молча за ширмой, прежде чем произнесла:

— Меня весь день терзает тревога от управления от имени императора. Раз уж теперь есть кандидат в наследники престола, мне действительно неподобающе продолжать это. После церемонии возведения на престол я удалюсь в буддийский зал и больше не буду появляться на людях.

Поскольку она пошла на уступку, чтобы сдвинуть ситуацию с мёртвой точки, все присутствующие могли лишь в едином порыве преклонить колени и воскликнуть:

— Ваше Величество — мать государства. Не принижайте себя!

Сюэ Сючжо преклонил колени среди них, его спина промокла от пота, когда он совершил церемониальный поклон коутоу. Как ни удивительно, он не стал оспаривать Кун Цю.

◈ ◈ ◈

Сяо Чие был полон сил после сна. Он только что закончил завтракать и сидел, скрестив ноги под карнизом, кормя Мэна. Когда до него дошла весть, что в Бяньцзюнь подняли бунт, он и Мэн вместе обернулись взглядом на Шэнь Цзэчуаня.

Юй Сяоцай сидел на корточках рядом. Увидев это, он поспешно сказал:

— Я тоже был потрясён, когда услышал. Генерал Лу происходит из клана военных талантов; как он мог поднять мятеж? Министр Кун тут же потребовал, чтобы Министерство войны проверило состояние военных дел в Бяньцзюнь. Императорская стража допросила придворного евнуха-надзирателя, и у них ушёл почти месяц, чтобы выяснить, что первоначально выделенный Бяньцзюньскому командорству военный провиант был плесневелым.

Сяо Чие всё ещё был ошеломлён. Он стремительно поднялся на ноги, заслонив свет в комнате, и сказал:

— Плесневелый? Мы же тогда договорились сократить военные поставки для Цидуна вдвое. Никто не говорил о том, чтобы позволять им выдавать некачественное зерно за качественное.

Военная ситуация в Либэе была тогда критической, но и Бяньцзюнь тоже приходилось вести бои с Бяньша. Как бы ни был встревожен Сяо Чие, он никогда не позволил бы никому кормить Лу Гуанбая плесневелым зерном. Он направил Чэнь Яна и Гу Цзиня именно для надзора за процессом, потому что боялся, что кто-то начнёт махинации с военным зерном, но он никак не ожидал, что кто-то нанесет удар по Бяньцзюнь.

— Неудивительно, что главнокомандующая до сих пор не пришла сражаться со мной. — Сяо Чие поднял руку, чтобы Мэн приземлился на неё. Выражение его лица было суровым. — Она потеряла Лу Гуанбая. Цюйду не посмеет поспешно позволить ей двинуться на север, чтобы противостоять нам. Они вынуждены заставить её закрыть брешь в Бяньцзюнь. Но Лу Гуанбай...

Речь ведь шла о Лу Гуанбае!

Сердце Сяо Чие сжалось. Он сказал:

— Двадцать тысяч солдат в Бяньцзюнь — все пехотинцы. Не имея пути к отступлению, Лу Гуанбай может только вести свои войска вглубь пустыни. Пустыня — вотчина кавалерии Бяньша. Он потеряет преимущество в устройстве засад, которое у него есть в Бяньцзюнь. Без сомнения, ему придётся изменить свой обычный стиль ведения боя. Почему он не направился к заставе Суотянь?!

Если бы он пошёл к заставе Суотянь или к дозорной башне Тяньфэй, всё было бы в порядке. В заставе Суотянь всё ещё стояли войска клана Фэн. Оба этих места можно назвать бывшими подразделениями Цзо Цяньцю. Цзо Цяньцю теперь был генералом в Либэе, а сестра Лу Гуанбая, Лу Ичжи, была женой Сяо Цзимина. Никто не стал бы плохо с ним обращаться, окажись он в любом из этих мест.

Но почему же он решил двинуться на восток?

В пустыне были только Двенадцать Племён Бяньша.

✧ Следующая глава✧
---------------------
✧ Предыдущая глава✧

Оглавление