Поднося вино
February 6

Поднося вино. Глава 224. Внезапные перемены.

ТГК переводчика --> BL Place
Отдельная благодарность редактору PoRampo ❤️❤️❤️

Ливень прекратился так же внезапно, как и начался. На сапогах Лян Цюйшаня, быстро передвигающегося по улице, появились пятна грязи. Подняв подол халата, он прошел в дверь, где в кабинете Министерства доходов уже собрались чиновники. Он прислушался к внезапно прекратившемуся шуму дождя и достал платок, чтобы вытереть тонкую пленку пота на лице. Он лаконично объявил:

— Начинайте счет.

В комнате послышалось шумное щелканье бусин абакуса, как будто внезапно начавшийся дождь снова стал накрапывать в кабинете.

Лян Цюйшань, неся за пазухой документ Великого секретариата, сел на стул тайши*, снова открыл книги учета восьми городов, сложенные в стопку, и зарылся в них с головой, чтобы произвести расчеты. Его умственная арифметика была на высоте, и он понимал, как работают налоги, так что он довольно быстро справился со счетами. Но на всякий случай он все равно держал под рукой абакус, кисти и бумагу.

П.п.: 太师椅 (tàishīyǐ) — Кресло Тайши или Кресло Великого Наставника — классический стиль деревянного кресла в Древнем Китае.

Дождь во дворе Министерства доходов шел всю ночь. Только слуги, выполняющие мелкие поручения, в это время входили и выходили, чтобы заварить крепкий чай для разных господ, чтобы они могли взбодриться. Однако посреди этого шума Вдовствующая императрица не сомкнула глаз.

В зале витал запах благовоний. Вдовствующая императрица, откинувшись на кушетку, перебирала в руках молитвенные четки, а тетушка Люсянь делала ей массаж ног. Больше в этом зале никого не было. Вдовствующая императрица, уже снявшая восточный жемчуг, выглядела довольно изможденной, закрыв глаза, чтобы подремать.

— Командир Хань уже связался с Фуманом, — тетушка Люйсян успокоила ее мягким голосом. — Со стороны Наследника уже должны быть какие-то действия.

Вдовствующая императрица слегка приоткрыла глаза:

— Наследник вмешался, когда мы сегодня обсуждали дела в зале Минли. Я вижу, что Кун Божань изменил свое отношение к ней; теперь он действительно думает о ней как об ученице.

— Разве все это не спровоцировано Сюэ Яньцином? — тетушка Люйсян массировала с ритмичной утонченностью. — Она выросла за пределами дворца. Как она может разбираться в политических делах?

— Она не знает, когда нужно отступить, и у нее нет чувства приличия. Даже если она хочет вмешиваться в дела государства, у нее должны быть для этого возможности. То, что Ци Жуйинь не захотела подчиниться мне сегодня, должно быть связано с тем, что она считает, что у Сюэ Сючжуо еще есть выход. Раз уж они так хотят пересчитать излишки зерна в восьми городах, — Вдовствующая императрица внимательно осмотрела свою руку, на которой были намотаны молитвенные четки, — то, во что бы то ни стало, действуйте.

Под слегка приглушенным светом Вдовствующая императрица выглядела спокойной и невозмутимой, без малейшего намека на панику.

◈ ◈ ◈

Чем больше Лян Цюйшань делал вычислений, тем больше тревожился. Он несколько раз переворачивал счеты под шум перебираемых бусин, но результат совпадал с его мысленными расчетами. С запасами амбаров Даньчэна, которые перепроверяло Министерство доходов, проблем не было. Согласно подсчетам количества излишков зерна, зернохранилища Восьми городов теперь были самыми богатыми зернохранилищами Дачжоу.

Как такое могло случиться?

Лян Цюйшань оттолкнул счеты и встал, снова вытирая платком пот с лица.

◈ ◈ ◈

Пань Линь откинулся в кресле, его лицо было бледным при свете свечи. Он просидел здесь взаперти уже несколько дней. Помятые углы халата показывали, насколько жалкое зрелище он представляет собой для молодого господина из знатной семьи. Он заставил себя держаться и усталыми глазами посмотрел на Сюэ Сючжуо.

— Вы знали подробную ситуацию с зернохранилищами восьми городов, когда в начале года проводили ревизию их земельных налогов, — Сюэ Сючжуо тоже устал. Он на мгновение прикрыл глаза влажным платком, чтобы собраться с мыслями. — Зернохранилища восьми городов давно пустуют, я прав?

Пань Линь ответил молчанием.

— Чэнчжи, — Сюэ Сючжуо перешел на вежливое обращение к Пань Линю. — Вы отпустили Яо Юаньчжо, потому что в душе вы все еще добрый. Вы не из той породы, что Вэй Хуайгу, так зачем же работать на них против своей совести? В прошлом году в городе Даньчэн умерло от голода так много людей. Если императорский двор не сможет провести ревизию полей и вернуть их простолюдинам, в следующем году в Даньчэне по-прежнему будет умирать от голода множество людей.

Адамово яблоко Пань Линя подпрыгнуло. Он слегка откинул голову назад и уставился на темную крышу.

— Ци Жуйинь неоднократно ездила в столицу просить жалованье для военных, но даже сейчас гарнизон Цидуна все еще не может отправить свои войска. Двенадцать племен Бяньша уже пробились к командорству Бяньцзюнь, — налитые кровью от недосыпа глаза Сюэ Сючжуо выдавали его борьбу, как будто его мучили. Он продолжил:

— Чэнчжи, мне нужно зерно.

Из ниоткуда вылетела бабочка и присела на окно. В долгой, бесконечной тишине она снова взлетела и устремился в ночь. Она пронеслась в темноте мимо конной повозки, которая остановилась перед жилым домом. Хуа Сянъи спорхнула с повозки как раз в тот момент, когда Хунъин подняла занавеску кареты.

— Госпожа...

Хуа Сянъи подняла подол юбки и, проскочив через главные ворота, бросилась бежать. Жемчужины, украшавшие заколку в ее волосах, яростно раскачивались на бегу. Задыхаясь, она миновала лабиринты парадного двора и длинные дорожки, не обращая внимания на испуганные крики вокруг, и вбежала во двор Ци Жуйинь.

Art by @什三只羊

Ци Вэй разговаривал с прислугой, как вдруг увидел, что к нему бежит Хуа Сянъи. Испугавшись и подумав, что перед ним убийца, он тут же закричал:

— Защитите главнокомандующую!

В ту же секунду стражники во дворе выхватили клинки, и их блеск, взаимно выделяющийся на фоне колышущегося жемчуга Хуа Сянъи, заслонил холодный мороз луны. Жемчужины посыпались на Ци Жуйинь, как только она открыла дверь. Хуа Сянъи поспешно приподняла волосы на виске, которые уже покрылись тонкой струйкой пота на фоне учащенного дыхания.

— Зернохранилища Даньчэна пусты. Сколько бы излишков зерна ни обнаружило Министерство доходов при перепроверке, — Хуа Сяньи все еще сжимала юбку, глядя на Ци Жуйинь, — все это лишь уловка.

Ци Жуйинь вернула Хуа Сянъи пойманную заколку и посмотрела на Ци Вэя.

Ai art (так мало артов с нашими девочками, что я попоросила нейросеть сделать нам артик <3)

Ци Вэй тут же отступил назад, развернулся, чтобы поспешно покинуть двор, и послал кого-то передать информацию Лян Цюйшаню.

В это время уже близилась третья четверть часа Чжоу*. Во второй четверти часа Инь* различные чиновники императорского двора должны были быть готовы ждать у дворцовых ворот. Затем они должны были войти во дворец на утреннее заседание суда в час Мао*. Время поджимало, и никто не смел медлить.

П.п.: 丑时 (chǒushí)  Чжоу ши –  время с 1 часа до 3 часов ночи.
寅时 ( yínshí) Инь ши – время от 3 до 5 утра.
卯时 (mǎoshí) Мао шт – время от 5 до 7 часов утра.

◈ ◈ ◈

Пань Линь замолчал после того, как Сюэ Сючжуо сказал свое слово. Он был человеком, хорошо знающим конфуцианскую классику, и не мог заставить себя посмотреть прямо в глаза Сюэ Сючжуо. Он взглянул на крышу и увидел на балках следы многолетнего запустения. Те части, которые не были покрыты новой краской, лежали снаружи, усеянные мелкими дырочками от насекомых, и прогнили до основания.

Именно здесь сидел Пань Линь и, чувствуя дуновение ветра, молча пересчитывал мелкие отверстия, убивая себя в этой тишине тупым клинком. Он понимал, что выражение лица Сюэ Сючжуо может быть всего лишь маскировкой, но в то же время знал, что сказанное Сюэ Сючжуо — чистая правда. За все эти дни, что он провел в камере, его молчание не было просто избеганием.

— Позвольте мне спросить вас, — Пань Линь медленно повернул голову, наконец-то решив посмотреть Сюэ Сючжуо в глаза. — Почему вы хотите убить Юаньчжуо?

Сюэ Сючжуо откинулся в кресле и тоже посмотрел в глаза Пань Линю.

— Вы хотите помочь семье Ли, как и старейшина секретариата Хай. Вы оба поддержали императора Тяньчэня и заменили Хуа Сицяня, — Пань Линь положил закованную в кандалы руку на стол, — но потом вы убили императора Тяньчэня ради Наследника... Сюэ Яньцин, ты скрываешься под волнами. Я не могу понять, кто ты — верный мудрец или коварный подхалим.

Пань Линь нуждался в ответе. С помощью этого вопроса Сюэ Сючжуо мог прояснить ту часть его личности, которая противоречила принципам добродетельных господ. Достаточно было дать Пань Линю обоснованную причину, и он одержал бы сегодня безоговорочную победу.

Но Сюэ Сючжуо сказал:

— Я хочу убить Яо Юаньчжо, потому что он заслуживает смерти.

Он уже не выглядел таким чопорным и правильным после того, как не спал всю ночь. Сидя за столом, он даже расстегнул свой туго застегнутый официальный халат.

— Знатные семьи всегда думают, что они все еще доминируют при императорском дворе. Однако к концу правления Юнъи они уже давно потеряли контроль над этой повозкой. Посмотрите на своего отца. Если бы знатные семьи были достаточно суровы и грозны, разве ему нужно было бы раздваиваться под ударами как знатных семей, так и людей скромного происхождения? Военное поражение Чжунбо во время правления Сяньдэ помогло мне понять одну вещь, — Сюэ Сючжуо поднял палец и указал на землю. — В то время как знатная семья проникает в Дачжоу, туда проникают и другие. Хуа Сицянь думал, что сможет переиграть Амуэра на востоке, но на самом деле он был всего лишь шакалом, которого Амуэр поймал в ловушку, когда шпионил за Дачжоу. Самое смешное, что до самой смерти Хуа Сицянь считал, что именно он держит цепь.

— Мы со старейшиной секретариата Хаем наблюдали за тем, как князь Либэя поднимался к власти. Бронированная кавалерия Либэя стала доблестной армией на северо-востоке, но они не отдали себя в распоряжение семьи Ли: их фамилии были Сяо. Какими бы преданными ни были Сяо Фансюй и Сяо Цзимин, бронекавалерия Либэя больше не принимала генералов из Цюйду. Они называют себя стаей волков и даже железной стеной. Это правда, они действительно непробиваемая крепость, но в то же время, как они блокируют кавалерию Бяньша, они также блокируют Цюйду. Если бы Вдовствующая императрица не подрывала и не развращала государственную политику, император Гуанчэн давно бы заставил бронекавалерию Либэя разойтись в поздний период правления Юнъи. Именно тогда, когда они еще назывались кавалерией Луося, они действительно подчинялись армии семьи Ли. Неужели Сяо Фансюй не понимал этого? Тем не менее, он все равно не желал передавать свою военную мощь. Он верил в себя. Возможно, он не ошибался, но он не мог контролировать постепенно укрепляющуюся бронированную кавалерию.

— Многие осуждали Цюйду за паранойю, но кто мог гарантировать, что такая большая и мощная армия будет вечно иметь ясно мыслящего главнокомандующего? Даже сам Сяо Фансюй понимал, что это невозможно. Здесь нужны не устные обещания или личное доверие, а реальное равновесие и контроль над властью. Сяо Фансюй давно понимал, что ему придется отдать сына Цюйду, и старейшина секретариата Хай искал подходящий случай, чтобы сделать это, учитывая дружбу и достоинство Либэя. Но прежде чем он успел начать действовать, Хуа Сицянь, стремясь восполнить дефицит государственной казны, передал Амуэру шесть префектур Чжунбо на серебряном блюде. В результате причина въезда Сяо Чие в столицу стала больным местом Цюйду и Либэя.

— Теперь вы понимаете? В этих водах живут Скорпионы из пустыни. Амуэр полагался на них, чтобы взбудоражить ситуацию и заставить Дачжоу разлагаться изнутри. А знатные семьи притворялись, что ничего не знают об этом. Мы со старейшиной секретариата Хаем приложили немало усилий, чтобы поддержать Ли Цзяньхэна в восхождении на престол, надеясь, что Ли Цзяньхэн сможет навести порядок при императорском дворе, но он оказался никчемным отбросом!

— Репутация Яо Юаньчжо достигла ужасающего уровня, но он никогда не использовал бы ее для Цюйду. Если я не убью его, его неизбежно будут использовать другие. Вы сохранили жизнь Юаньчжо ради так называемых кардинальных принципов праведности. Теперь вы сами видите, как множество ученых с литературной репутацией в мире стекаются к Чжунбо, где он сейчас дает советы Шэнь Цзэчуаню.

Сюэ Сючжуо выдержал долгую паузу, а затем с выражением продолжил:

— Я не преданный мудрец и не вероломный подхалим.

Кем же он был на самом деле?

Он не знал.

В первые годы обучения он получал наставления господина Чанцзуна и думал, что сам сможет стать добродетельным господином. В последние несколько лет он высоко ценил Ци Хуэйляня и даже общался с ним. Он думал, что Ци Хуэйлянь сможет понять его стремления, но тот отверг его. Он уважал Хай Лянъи и был готов отдать себя в его распоряжение. Он и по сей день хотел обращаться к Хай Лянъи как к своему наставнику. Однако Хай Лянъи твердо верил, что Ли Цзяньхэн сможет стать императором под его руководством, и Сюэ Сючжуо не мог больше ждать. Он хотел посадить на трон государя, способного создать новый мир. Если такого кандидата не найдется, он мог только настаивать и идти напролом.

Он не нуждался ни в сострадании, ни в оправдании. Он был готов заплатить за все, что сделал, в геометрической прогрессии. У него была всего одна жизнь, и он поставил ее на закат жизни Дачжоу. Независимо от того, был ли рассвет, вспыхнувший после ночи, тем, к чему он стремился, он готов был рискнуть своей жизнью, чтобы добиться этого всеми силами.

Это был последний шанс Дачжоу и его самого.

Пань Линь поднял обе руки, чтобы закрыть лицо перед столом. Спустя долгое время он произнес:

— Я уже знал, что Вэй Хуайгу подделывает счета, когда занимал пост заместителя министра в Министерстве доходов. Я также знал, что с налогами на землю в Даньчэне что-то не так, — он открыл глаза, под которыми залегли мелкие морщинки. — Но меня зовут Пань Линь, и я могу только...

Пань Линь не стал продолжать. Он несколько раз сильно потер лицо.

Снаружи камеры послышались торопливые шаги. Пань Линь и Сюэ Сючжуо сидели в тишине и слушали, как шум приближается к ним.

В самый последний момент дверь открылась.

— Пусто, — устало сказал Пань Линь. — Все восемь городов пусты.

Сюэ Сючжуо вскочил на ноги. Прежде чем чиновник открыл рот, Сюэ Сючжуо смахнул с себя усталость и застегнул воротник, затем слегка кивнул Пань Линю и сказал:

— Спасибо.

За пределами камеры зашевелились тени. Как раз когда Сюэ Сючжуо собирался уходить, Пань Линь вдруг заговорил:

— Вы настолько подавили свои эгоистичные желания, что уже выходите за пределы того, что может вынести обычный человек. Как вы сами сказали, здесь нужна система сдержек и противовесов... А что у вас есть такого, что позволило бы Наследнику держать вас в узде?

Сюэ Сючжуо бросил на него косой взгляд и ничего не ответил.

Пань Линь, казалось, что-то понял. Он смотрел, как Сюэ Сючжуо уходит. Дверь в камеру со скрипом закрылась, и он остался сидеть там в одиночестве. Тонкий лучик утреннего света заглядывал в маленькое окошко сбоку, но не освещал Пань Линя.

Пань Линь уже сделал все, что мог.

◈ ◈ ◈

Пань Сянцзе рылся в сундуках и шкафах в поисках бухгалтерских книг. Эти старые книги, скопившиеся на дне сундуков, были острым оружием, способным погубить его! Он узнал об этом, когда проснулся, и должен был сжечь все улики, пока Сюэ Сючжуо не добрался сюда.

Правление Юнъи. Правление Сяньдэ. Царствование Тяньчэня!

Пань Сянцзе аккуратно сложил все эти записи в пачку. Опустившись на колени перед сундуками, он голыми руками развязал веревку и бросил все книги в медный таз.

Их было слишком много, чтобы он мог сжечь их скопом.

От паники у Пань Сянцзе во рту появился кислый привкус. Он и представить себе не мог, что нарушителем окажется его собственный сын. Он уже был загнан в тупик и не мог оставить дело на самотек!

— Правление Юнъи... — Пань Сянцзе проследил пальцем за записями на счетах и зачитал их. — Семья Хуа... Семья Хань...

Все здесь.

Пань Сянцзе был вне себя от радости. Пока все здесь, его семья Пань не погибнет. Вдруг со двора донесся топот военных сапог. Пань Сянцзе крепко сжал книгу учета и поднялся на ноги, используя в качестве опоры сундук. Неуверенно он направился к двери.

Но тут появился Хань Чэн.

Притворившись спокойным, Пань Сянцзе прикрыл книгу широкими рукавами и сказал Хань Чэну:

— Дела еще не дошли до конца, а Вдовствующая императрица уже не может сдержать себя? Отказ от пешки ради защиты ладьи — не самая мудрая стратегия! Сюэ Сючжуо и знатные семьи враждуют между собой. Даже если вы сегодня перебьете мою семью Пань, остальные тоже не смогут уйти невредимыми.

Пань Сянцзе всю жизнь притворялся дряхлым старикашкой, который трусливо следовал за Хуа Сицянем и Вэй Хуайгу и при каждом удобном случае падал на колени, чтобы вымолить пощаду при императорском дворе, но сегодня он стоял и говорил с ясностью и красноречием.

Хань Чэн сжал рукоять своего клинка.

— Ваша казнь дает всем возможность перевести дух. Кто посмеет пренебречь вашей добротой? Я гарантирую, что ваш законный род потомков не погибнет. У них еще будет возможность когда-нибудь вернуться.

Пань Сянцзе, глядя на блеск клинка, прижатого к нему, не мог не повысить голос:

— Убейте меня сегодня, и вы просто вынудите Сюэ Сючжуо сделать это! Если Даньчэна больше не будет, сколько еще продержится Чуаньчэн?

— Прекрати нести чушь! — на лбу Хань Чэна выступил пот. Он взмахнул рукой, отдавая приказ:

— Вдовствующая императрица давно знала, что вы оставите себе выход. Эти счета в таком беспорядке, а вы все еще помните их так ясно. Сожгите этот двор дотла!

Пань Сянцзе прижался к двери и увидел, как рыдают члены его семьи. В этом бедламе он крикнул:

— Я уже давно поручил Чэнчжи расшифровать эти записи. Давайте, сжигайте их! Даже если вы убьете меня сейчас, эти записи все равно попадут в руки Сюэ Сючжуо!

— Предательство Пань Линя — уже установленный факт, — Хань Чэн выхватил свой клинок. — Разве не он тайно отпустил Яо Вэньюя? Яо Вэньюй теперь стратег Шэнь Цзэчуаня! Улики, доказывающие сговор вашего клана Пань с повстанцами, неопровержимы. Так насколько достоверными могут быть его слова? Он — шпион, которого Шэнь Цзэчуань оставил в Цюйду!

Оказавшись в гуще толкотни, Пань Сянцзе упал на землю. Он закричал:

— Вы отбрасываете пешки, когда они отслужили свое, и устраняете их, когда они изжили свою полезность! Это все равно что готовить гончих на корм зайцам и отбрасывать луки, когда сбиты птицы!* Я был добровольным лакеем для вас, но сегодня все закончилось именно так! Хань Чэн, даже если я умру сегодня, сколько еще ты сможешь прожить?!

П.п.: 兔死狗烹 鸟尽弓藏 — «Когда кролик умирает, собака съедается; когда все птицы отстрелены, лук убирается» — пословица, которая означает, что людей, работающих на правителя, убивают или бросают после того, как их работа выполнена.  Источник: «Водная маржа» 23 – «Богатство и слава в жизни подобны плавающему на воде компосту, даже достигнув успеха вас неизбежно убьют когда кролик умрет, съедят собаку, когда птицу отстрелят, лук выбросят, поэтому Фань Ли совершил путешествие к пяти озерам, а Чжан Лян посетил следы Красной сосны.»

Хань Чэн не мог больше ждать, так как был на службе, а с ним был поясной жетон Восьми великих учебных дивизий. Он подошел к Пань Сянцзе в то время, как огонь быстро распространялся, и поднял клинок для удара. Неожиданно Ци Вэй за его спиной оказался еще быстрее. Вместо того чтобы обойти дорожку, он перепрыгнул через гребень крыши и, спустившись сверху, опрокинул Хань Чэна и кувыркнулся вместе с ним.

Пань Сянцзе, воспользовавшись случаем, внезапно поднял книгу учета и крикнул в сторону входа во двор:

— Главнокомандующая Ци, спасите меня!

В гуще потасовки Хань Чэн отшвырнул поясной жетон Восьми великих учебных дивизий и крикнул:

— Войска столичного командования обладают наибольшей властью под ногами Сына Неба! Войска Ци Жуйинь не должны выходить за пределы окраин города. Как вы смеете мешать моим Восьми великим учебным дивизиям выполнять свои обязанности?!

— Я попросил главнокомандующую Ци арестовать преступного министра. У меня есть и ордер на арест от Министерства юстиции, и приказ о развертывании от Военного министерства. Так почему бы мне не решиться на это? — Сюэ Сючжуо откинул подол халата и рявкнул строгим голосом:

— Потушите пожар и арестуйте их. В том числе и Хань Чэна!

Хань Чэн сказал:

— Я здесь по указу Вдовствующей императрицы. Вы смеете меня арестовывать?!

Солдаты Восьми великих учебных дивизии во дворе мгновенно выхватили клинки и угрожающе шагнули к Сюэ Сючжуо.

Ци Жуйинь оттолкнула их ножнами своего клинка и сказала со спины:

— Поскольку Восемь великих учебных дивизий — это войска Столичного Командования, они являются армией Сына Неба. Наследник попросил меня помочь в этом деле, но вы решили подчиниться Вдовствующей императрице?

Хань Чэн сначала подумал, что Пань Сянцзе его обманывает. Кто бы мог подумать, что Ци Жуйинь действительно появится?! Причина, по которой он решился убить Пань Сянцзе до появления Сюэ Сючжуо, заключалась в том, что у него в руках было Восемь великих учебных дивизий, и он мог использовать их для того, чтобы оказать давление на Великий секретариат. Но с учетом того, что войска Ци Жуйинь сейчас стоят прямо за городом, в случае драки он, несомненно, окажется в проигрыше.

Хань Чэн немного сбавил обороты и прорычал сквозь стиснутые зубы:

— Конечно, я сделаю так, как скажет Наследник.

Восемь великих учебных дивизий вернули клинки в ножны и наблюдали за тем, как стражники Ци Жуйинь вошли, чтобы задержать Пань Сянцзе и Хань Чэна. Огонь горел недолго и был легко потушен. Сюэ Сючжуо смахнул дым и пыль и поднял несколько не до конца сгоревших бухгалтерских книг.

◈ ◈ ◈

Вдовствующая императрица была ошеломлена непредвиденными обстоятельствами. Услышав, что Сюэ Сючжуо забрал бухгалтерские книги, она не могла не рухнуть на кушетку. Между ее бровями пролегла глубокая борозда, и она злобно причитала:

— Пань Сянцзе, вот ублюдок!

Чтобы спасти свою жизнь, Пань Сянцзе втянул всех в мутную воду!

— Где же Наследник? — Вдовствующая императрица вновь обрела самообладание. — Ну что ж. Сюэ Сючжуо, безусловно, способен. Раз уж он хочет сразиться со мной насмерть, то пусть сам выяснит, достаточно ли крепок «Предназначенный сын Неба» в его руках.

Вдовствующая императрица сорвала с руки молитвенные четки и швырнула их в раскаленный медный таз, отчего в воздух взлетело множество брызг копоти.

◈ ◈ ◈

После поимки Хань Чэн закрыл глаза и уснул, привалившись лицом к стене. Он не обращал внимания на окружающих, уверенный, что Сюэ Сючжуо пока не осмелится его тронуть. Пань Сянцзе вернулся к прежнему образу жизни, вцепившись в его рукава, и сидел, всхлипывая, на другом конце стола.

— Да, да... Я за все отчитаюсь... — Пань Сянцзе вытер слезы. — Но сначала позвольте мне перекусить. Яньцин, я умираю с голоду.

Этот хитрый старик хотел потянуть время, используя бухгалтерские книги, чтобы шантажировать Вдовствующую императрицу и ждать, пока она его спасет.

Хотя Лян Цюйшань занимался вопросами налогообложения, он уже сталкивался с подобными процессами и знал, что этих стариков не так-то просто допросить и предать суду. Не спав всю ночь, он сделал два глотка крепкого чая и, получив согласие Сюэ Сючжуо, сказал:

— На приготовление еды тоже нужно время. Ваше почтенное Превосходительство может не торопиться говорить.

Пань Сянцзе взглянул на Лян Цюйшаня, который, казалось, не был рассержен.

— Чуншэнь, ты в хороших отношениях с Чэнчжи, так что ты меня знаешь, — он погладил свой живот и скорчил длинную гримасу. — Я не привык голодать дома, поэтому сейчас у меня в голове полный бардак.

— Как я мог осмелиться причинить беспокойство Вашему достопочтенному Превосходительству? — Лян Цюйшань отставил чай в сторону. — Все, что вам нужно сделать, это ответить мне. Вчера я проверил излишки зерна в Даньчэне и обнаружил, что зернохранилище переполнено. Скажите, вы закупали зерно в других местах, чтобы выдать его за излишки перед проверкой Министерства доходов?

— Послушайте, я не распоряжаюсь зерном, — Пань Сянцзе невинно развел руки в стороны. Казалось, он паниковал. — Я отвечаю за Министерство труда! О подробностях, касающихся этих зерен, вам придется узнать у управляющего налогового округа Даньчэна или у Пань И.

— Я уже их спрашивал, — Лян Цюйшань открыл книгу учета и показал ее Пань Сянцзе. — Они все признались. Вы продали зерно Янь Хэжу. Раз Даньчэн продал свои запасы, значит, и остальные семь городов тоже, верно?

— Я даже не уверен в счетах Даньчэна, откуда же мне знать о других семи городах? — Пань Сянцзе знал, что, скорее всего, Лян Цюйшань ввел его в заблуждение. — Раз они уже признались, Яньцин, действуй по правилам! Доложи об этом в Великий секретариат, пусть Старейшина секретариата тоже посмотрит.

Сюэ Сючжуо ответил:

— Учитывая, что мы должны обсудить это на утреннем заседании суда, об этом уже было доложено до часа Мао.

Пань Сянцзе не мог понять, правду говорит Сюэ Сючжуо или нет, когда услышал, что об этом уже сообщили.

Лян Цюйшань достал из рукава письмо.

— Иначе как бы мы смогли попросить вас о присутствии здесь? Мы, естественно, выполнили все процедуры в соответствии с законом, Министерство юстиции уже дало свое разрешение.

Пань Сянцзе долго смотрел на документ.

Сюэ Сючжуо наклонился ближе и посмотрел на Пань Сянцзе:

— Ваше Превосходительство отвечает за управление Министерством труда. Я заметил, что плотины на реке Кайлин были хорошо отремонтированы, когда во время правления Сяньдэ произошел случай с общественными канавами. Это говорит о том, что Ваше Превосходительство — практичный человек, который выполняет конкретную работу и готов разделить тяготы простых людей. На этот раз моя цель — не Ваше Превосходительство. С Чэнчжи все в порядке. Еще не дошло до того, чтобы его казнить. На счетах семьи Пань лишь небольшое пятно. У вас еще будет свобода действий, когда мы все уладим.

Эти слова говорили Пань Сянцзе о том, что если он и дальше будет оставаться нерешительным, то и этой свободы действий не будет.

Пань Сянцзе несколько раз всхлипнул, его борода поникла, и он сказал Сюэ Сючжуо:

— Я действительно не уверен.

Сюэ Сючжуо сказал:

— Тогда получается, что Даньчэн — это «частный город» семьи Пань. Вы обманули императорский двор и вступили в сговор с Пань Линем из Министерства доходов, чтобы присвоить поля простолюдинов в Даньчэне и подать ложные сведения о земельных налогах. Вы также перепродавали государственное зерно и вступили в сговор с богатым купцом Янь Хэжу из Хэчжоу, что привело к гибели бесчисленного множества горожан. Во всем этом виновата исключительно ваша семья Пань.

Слушая его, Пань Сянцзе испытывал страх и трепет. Поняв, что Сюэ Сючжуо говорит серьезно, он поспешил позвать:

— Яньцин...

— Счетные книги и признательные показания были дословно переписаны и переданы в Великий секретариат, — Сюэ Сючжуо проигнорировал Пань Сянцзе. — Такие коррупционеры, как вы, извращающие ход правосудия, заслуживают конфискации имущества вашей семьи, чтобы возместить долг по налогам, а вся ваша семья должна быть казнена!

— Счетные книги еще не приведены в порядок! — Пань Сянцзе последовал его примеру и встал. Руки его дрожали, он умолял:

— Яньцин, Яньцин! Мы можем обсудить это позже. Я еще не давал показаний!

Сюэ Сючжуо отвернулся.

Пань Сянцзе только и смог сказать:

— Эти счета...

Дверь тюремной камеры за Сюэ Сючжуо внезапно открылась, и чиновник, не понимая, что произошло, встал с места. Сюэ Сючжуо оглянулся и, увидев, что это евнух из дворца, покрылся холодным потом.

Этот запыхавшийся евнух не осмелился посмотреть в глаза министру императорского двора, опустился на колени и поспешно сделал несколько шагов вперед на коленях, после чего взволнованно сказал:

— Ваше… Ваше Превосходительство! Наследник внезапно упал в обморок перед началом заседания суда. Старейшина секретариата срочно вызвал императорского врача. В данный момент...

Всего один шаг.

Конечности Сюэ Сючжуо были ледяными, а рука, в которой он сжимал книгу, покрылась холодным потом. Пань Сянцзе мгновенно закрыл рот и сел на место.

Удар по больному месту.

Вдовствующая императрица действительно была крепким орешком!

Сюэ Сючжуо выронил из рук бухгалтерскую книгу и сквозь стиснутые зубы выдавил:

— Отправляйтесь во дворец.

Следующая глава
--------------------
Предыдущая глава

Оглавление

Вы можете помочь нам в покупке глав или же просто отблагодарить переводчиков тут, либо через телеграм ⟹ тык