Поднося вино. Глава 231. Притворство
ТГК переводчика --> BL Place
Отдельная благодарность редактору PoRampo ❤️❤️❤️
Когда Пань Линя не стало, Ли Цзяньтин только оправилась от болезни. Служанки и евнухи ее дворца едва успели порадоваться ее выздоровлению, как сами оказались в тюрьме. Наследник престола был отравлен, поэтому Управление приправ* немедленно было опечатано, а все дежурные евнухи арестованы. Фуман, полагаясь на свой опыт, приобретенный еще во времена правления императора Тяньчэня, взял дело в свои руки и подверг их жестоким пыткам.
П.п.: (酒醋面局) (jiǔ cù miàn jú) — это учреждение, существовавшее в Китае во времена династии Мин (1368–1644). Оно входило в систему внутреннего управления императорского двора и отвечало за производство, поставку и управление продуктами питания, такими как вино, уксус, зерно и мучные изделия. Это была одна из «Восьми управ» (八局) в структуре «Двадцати четырех ямэней» (二十四衙门), обслуживавших повседневные нужды императорской семьи.
— Старший!* — молодой евнух, не выдержав побоев, захлебывался слезами, распластавшись на скамье. — Смилуйтесь!
П.п.: 祖宗 «Цзуцзун» — обращение к старшему/начальнику.
Одетый в халат с змеиным узором* в виде питона и шляпу яньдунь*, Фуман стоял, заложив руки за спину, изучая каллиграфию на стене.
П.п.: 蟒纹曳撒 (mǎng wén yì chè) — это традиционный китайский предмет одежды эпохи Мин (1368–1644), сочетающий роскошный дизайн и символику высокого статуса. В одежде использовался узор, напоминающий змеиный или драконий рисунок. В древнем Китае такие узоры часто использовались в одежде, особенно в одежде, связанной с императором или высокопоставленными личностями.
烟墩帽 (yān dūn mào) — это традиционная китайская шляпа, которая использовалась в определенные исторические периоды, особенно в династиях Мин и Цин.
Палачи с плетками, оставшиеся со времен Восточной палаты*, были мастерами пыток. Они избивали дворцового евнуха до полуобморочного состояния.
П.п.: 东厂 (dōngchǎng) – это была одна из самых известных и страшных тайных служб времен Цзиньского и Минского царств в Китае. Восточная фабрика (или Восточная канцелярия) была создана как секретная полицейская служба при дворе китайских императоров в период правления династии Мин (1368–1644). Она занималась шпионажем, тайным расследованием, подавлением оппозиции и жестокими репрессиями.
— Пощадите… — юноша, захлебываясь рыданиями, умолял.
Фуман медленно повернул голову:
— Наследник был отравлен под вашим присмотром. Если хотите жить — расскажите все по порядку.
Эти внутренние дворцовые евнухи поступили на службу уже после правления императора Тяньчэня. Они до сих пор не знали, чем именно отравили Наследника, а потому и рассказать им было нечего.
— Вспомните, что Наследник ел или носил в тот день. В Управлении приправ столько людей и наверняка среди них затесались предатели. Вы же с ними общались. Неужели никого не запомнили?
Евнух понял намек, но боялся клеветать. Запинаясь, он бормотал что-то невнятное.
Фуман в раздражении взмахнул рукавом, и палач возобновил избиение. Удары стали настолько яростными, что изо рта евнуха хлынула кровь. Вцепившись в скамью, он завопил:
Фуман сделал вид, что не слышит.
Евнух, захлебываясь кровавой пеной, выдохнул:
— В Управлении приправ… и Садовом управлении*… были новые люди… незнакомые…
П.п.: 司苑局 (sī yuàn jú ) — это ведомство, существовавшее в Китае при династии Мин (1368–1644) и входившее в систему управления императорского двора. Оно отвечало за организацию и содержание императорских садов, парков, цветников и декоративных растений.
Фуман наконец повернулся к нему и мягко спросил:
Евнух отчаянно затряс головой, не смея ответить. Робко подняв взгляд, чтобы уловить настроение Фумана, он прошептал:
— Раз не узнал, как определил их службы? — Фуман намеренно вел его. — Кто-то же подсказал. И ты запомнил.
— Тот… тот, что у дверей дворца караулит… — запинаясь, выдавил евнух.
— Ц-ц, — Фуман наклонился, насмешливо щурясь. — Разве стражник у порога близок к Наследнику? Тот, кто прислуживает ей ежедневно, — вот кто в курсе всего.
Евнух, едва дыша, покорно продолжил:
— Фэнцюань обычно прислуживает ей…
Фуман легонько хлопнул в ладоши:
Дело в руках Фумана не оставляло шансов найти настоящего виновника. По указанию Хань Чэна он заранее внедрил своих людей во дворец Ли Цзяньтин. Яд не имел отношения к Управлению приправ — проблема крылась в палочках, которыми Наследник пользовался во время трапезы. Когда дворец погрузился в хаос после ее обморока, Фуман уже успел подменить исходные палочки, уничтожив следы.
Фуман вышел из зала, но не успел покинуть двор, как заметил под ясенем несколько паланкинов со слугами. Чиновники из Министерства юстиции только что удалились, поэтому Фуман, насторожившись, подобрал полы халата и шагнул вперед с подобострастной улыбкой:
— Кто удостоил своим вниманием этого ничтожного слугу? Достаточно было послать весточку — зачем утруждать себя личным визитом! К несчастью, сейчас я занят расследованием и не могу…
Занавес паланкина приподнялся, обнажив Хань Чэна, который язвительно фыркнул:
— Всего пару дней не виделись, а ты, сукин сын, уже важничаешь, копируя своего «дедушку»! Что, я теперь недостоин пригласить тебя?!
— Этот жалкий раб думал, что это опять старые ворчуны из Великого Секретариата пристают с вопросами по делу. И даже представить не мог, что это вы, Ваша Светлость! Ваши слова — как… как птенец, ищущий спасения в лесу!
Фуман притворился наивным, зная, что Хань Чэн клюнет на эту уловку.
Как и ожидалось, выражение лица Хань Чэна смягчилось. Не став развивать тему, он откинул занавес паланкина и бросил:
Всю дорогу Фуман шел, сдерживая проклятия в глубине души. Когда он достиг того места и узнал в нем частную резиденцию Хань Чэна, он понял: вопрос о деле Наследника неизбежен. Переступив порог, он уже собирался начать льстить, но увидел блеск клинков внутри. Мгновенно забыв, что собирался сказать, он с глухим стуком рухнул на колени.
— Посмотри на себя, жалкий трус, — Хань Чэн поднял чайник, наливая чай, не приглашая Фумана подняться. — И ты еще смеешь подражать Пань Жугую? Разве ты достоин?!
— Нет! Никак нет! — упираясь ладонями в пол, Фуман искаженно улыбнулся. — Этот ничтожный раб — всего лишь червь. Как смею сравниваться с лао-цзуцзуном*? Я бы не посмел даже помыслить о подобном!
П.п.: 老祖宗 (lǎozǔzōng) — предок; прадед; патриарх.
— Я велел отравить Ли Цзяньтин. Какой яд ты использовал?
На спине Фумана выступил холодный пот. Нельзя было колебаться, поэтому он выдавил заученную фразу:
— По вашему приказу, господин, я применил «стремительную погоню».
— Странно, — Хань Чэн язвительно усмехнулся. — Этот яд валит с ног десяток мужчин, а одну бабу не убил?
Холод стальных лезвий коснулся шеи Фумана. Мышцы его лица напряглись, как вдруг он с размаху ударил себя по щеке и, переменившись в лице, взвыл:
— Эти слова — нож в сердце! Как смел бы я с чужаками вредить собственному «отцу»? К тому же Сюэ Яньцин с Кун Цю третируют меня, словно скот! Клянусь, я использовал «стремительную погоню»! У меня все еще есть палочки для еды, я бы не посмел быть беспечным!
Фуман, прерывая рыдания, вытер слезы.
— Я тоже в недоумении! Это непостижимо! Ведь это была «стремительная погоня», но Наследника пару раз вырвало и она поправилась! Если это не абсурд, то что тогда?!
Хань Чэн пылал яростью. Жизнь или смерть Ли Цзяньтин определяли ход событий. Он даже рискнул задействовать Восемь великих учебных дивизий, ставя на ее смерть, но Ли Цзяньтин выжила. Дело Даньчэна оставалось нераскрытым, а значит, расследование продолжится. Без клана Пань следующей мишенью станет хоу Хэлянь из клана Фэй. Все семь городов — под ударом.
— Рассказывал ли ты кому-нибудь еще об отравлении? — спросил Хань Чэн.
— Как этот раб посмел?! — Фуман поспешно ответил.
— Лучше бы не смел! — Хань Чэн швырнул чашку. — Ты облажался, и теперь тебе и расхлебывать! Всех людей в ее дворце — к черту. Воспользуйся случаем и прикончи всех.
Если бы Ли Цзяньтин действительно отравилась «стремительной погоней», она бы умерла. Значит, яд подменили, или Фуман солгал. В любом случае, слуги ее покоев представляют угрозу,так как возможно среди них могут быть чужаки.
Евнухи — люди подлые. Эти кастраты виляют хвостом, куда ветер дует. Фуман тоже не святой. После удара по знати он мог замыслить измену. Держать его дальше было бы опасно.
Хань Чэн по натуре был подозрительным, и сейчас он был похож на птицу, которую испугало одно лишь щелканье лука. Он встал и посмотрел на Фумана, приблизившись к нему на несколько шагов.
Фуман, чувствуя близость смерти, взвыл:
— Великий секретарь поручил мне дело! Еще можно все исправить! Не тревожьтесь, господин! Я все зачищу! Надсмотрщики из Министерства юстиции — мои люди! Если я провалюсь, то сам принесу вам свою голову!
Хань Чэн не мог убить его сейчас. Взглянув на мертвенное лицо Фумана, он процедил:
— Если ты снова облажаешься, то даже Вдовствующая императрица тебя не спасет. Хочешь быть главным евнухом? Так покажи, чего стоишь!
Фуман закивал, как марионетка, захлебываясь в бешеном стуке собственного сердца.
В Цюйду уже несколько дней царила хмурая дождливая погода, но в зоне боевых действий по-прежнему светило солнце. Командующие генералы трех лагерей по очереди инспектировали расположения войск. Сегодня черед Сяо Чие отправиться в лагерь Шайи. Лу Гуанбай вышел из военного шатра, чтобы встретить его, и Сяо Чие, сняв шлем, вежливо поприветствовал его.
Лу Гуанбай ловко подхватил шлем Сяо Чие и, заметив вмятину на нем, произнес:
— Хасэн куда искуснее нас обращается с катапультами.
Сяо Чие передал поводья Чэнь Яну и остановился, чтобы снять наручи.
— Вчера обрушилась сторожевая башня лагеря Шаэр после обстрела. Немедленно передай устное распоряжение шифу — пусть направит военных мастеров для срочного ремонта.
— Цзимин уже отправил новую группу мастеров. Если времени в обрез, я могу перебросить военных мастеров из лагеря Бяньбо, — Лу Гуанбай вернул шлем Чэнь Яну. — Стены лагеря Шасан чинили, но они снова рухнули. Шифу Цяньцю не в состоянии выделить дополнительные силы со своей стороны.
За последние недели Сяо Чие сильно загорел. Он наблюдал, как Мэн кружил над лагерем.
— Кавалерия Бяньша продолжает пополнять ряды.
После того, как «Скорпионы Дуаньчжоу» были окружены и уничтожены, Хасэн усилил натиск. Особенно явно это проявилось к третьему месяцу. Сяо Чие заметил, что Хасэн лихорадочно стягивает силы на востоке, а численность кавалерии Бяньша стремительно росла. В прошлом году они могли атаковать лишь основными силами, используя остатки войск для диверсий, но теперь Хасэн научился дробить армию, чтобы бить по двум лагерям одновременно.
— Амуэр поставил Хасэна на севере, но сам не двинулся на юг, — сказал Лу Гуанбай.
— Он хочет расширить владения вглубь пустыни и подчинить оставшиеся шесть племен. Видимо, благодаря новым союзникам Амуэра у Хасэна теперь достаточно кавалерии для одновременных ударов.
Сяо Чие задумчиво стер пыль со щеки.
— Но в последнее время тактика Хасэна стала непредсказуемой.
Сяо Чие был тем, кто убил Ачи. Хасэн ожидал, что, вернувшись в зону боевых действий, Сяо Чие поведет в бой новую бронированную кавалерию, но тот не сделал этого. Это лишило Хасэна возможности столкнуться с ней лицом к лицу — словно их роли поменялись. Неведомая опасность, которую нельзя предугадать, лишала Хасэна преимущества. Сяо Чие вырывал у него право диктовать условия.
— Сражения, которые Хасэн вел на северном и южном фронтах, были для него гарантированными победами, — Сяо Чие повертел свое костяное кольцо на большом пальце. — Часть его успеха объяснялась его знанием командующих генералов.
Тот бой, что провела Ци Жуйинь, стал тому доказательством. Сяо Цзимин понял это и нарушил порядок в зоне боевых действий. Когда Хасэн снова столкнулся с бронированной кавалерией Либэя, он осознал замысел Сяо Цзимина.
Сяо Цзимин был тем типом главнокомандующего, который раздражал Хасэна больше всего. Причина заключалась в том, что Сяо Цзимин не терял хладнокровия, даже отставая в темпах. Он всегда сохранял невозмутимость — это была и черта его характера, и стиль руководства. Он понимал, что не может победить Хасэна, поэтому даже не пытался бросить ему вызов на поле боя ради сомнительной победы. Вместо этого последние месяцы он целенаправленно сбивал ритм Либэя. Бронированная кавалерия восстанавливала силы. Даже не одерживая побед, они больше не позволяли Хасэну водить себя за нос, как раньше.
— Хасэн тоже занервничает, оказавшись так близко к цели, — произнес Сяо Чие тихим, глуховатым голосом. — В конце концов, он тоже жаждет победы.
Сяо Цзимин хотел оставить эту возможность Сяо Чие.
— Амуэр вложил в него все силы. Его победа решит, сохранит ли Амуэр лицо перед Двенадцатью племенами. Если он проиграет эту битву — не стать ему великим правителем Двенадцати племен.
Сяо Чие было все равно, зачем Хасэну победа. Ему нужна была только его голова.
Поняв это, Лу Гуанбай сменил тему:
— Беспокойство Хасэна коренится и на юге. Пока командующая Ци сражается с племенем Циншу, им приходится выдерживать давление с двух фронтов.
Но действительно ли Хасэн тревожился из-за северного и южного фронтов?
Сяо Чие чувствовал, что в последних атаках Хасэна скрывался иной смысл. Возможно, тот пытался отвлечь внимание, маскируя истинную цель. Вместо изматывающих войн с Либэем и Цидуном, Чжунбо становился идеальной мишенью.
Хасэн был мастером обманных маневров.
Сяо Чие, словно волк, крадущийся во тьме, неотрывно следил за каждым движением Хасэна. Его понимание противника уже давно превзошло то, что Хасэн знал о нем.
✧ Следующая глава✧
--------------------
✧ Предыдущая глава✧
Оглавление
Вы можете помочь нам в покупке глав или же просто отблагодарить переводчиков тут, либо через телеграм ⟹ тык