Поднося вино. Глава 232. Весеннее половодье

— Будь я Хасэном, — присел на корточки Сяо Чие, рисуя на песке простую карту, — я бы напал на Дуаньчжоу.

Шэнь Цзэчуань перерезал в Дуаньчжоу путь снабжения Амуэра, и военные припасы Хасэна теперь приходилось распределять между шестью племенами пустыни. В начале этого года Амуэр разрешил Хасэну жениться на Дорлань именно потому, что ему было нужно, чтобы племя Хулу обеспечивало продовольствием фронт. С шестого месяца прошлого года кавалерия Бяньша так и не смогла пересечь границу Дачжоу для грабежа. Это и стало источником тревоги Хасэна.

— В таком случае тебе стоит хорошенько подумать, — тоже присел Лу Гуанбай, подняв камень и придавив им обозначение «Дуаньчжоу» на карте Сяо Чие. — Если ты внезапно атакуешь Дуаньчжоу, Шэнь Цзэчуань бросит Тантай Ху, который стоит в резерве, чтобы вступить с тобой в ожесточенную битву. Затем он отдаст приказ о развертывании войскам Бяньцзюнь и лагерю Шасан, и подкрепления с обоих флангов зажмут тебя в Дуаньчжоу, не оставив пути к отступлению.

— Я могу отступить, — указательный палец Сяо Чие обвел камень. — У меня самая быстрая кавалерия. Цель не в том, чтобы отбить Дуаньчжоу, а в том, чтобы разграбить его амбары. По возвращении я могу даже совершить налет на новые конюшни у горы Луо. Подкрепления не успеют нас догнать.

— Ты забыл о главнокомандующей Ци, — сказал Лу Гуанбай. — Когда ты покинешь поле боя, главнокомандующая Ци двинется вверх по течению, обойдет через Гэдале и накроет тебя с тыла.

— Этого я и жду, — передвинул камень к Бяньцзюнь Сяо Чие. — Если главнокомандующая Ци пойдет обходным путем через Гэдале, я отдам земли племени Циншу племени Юсюн и позволю им перерезать путь к отступлению, чтобы зажать Ци в Гэдале и разгромить одним ударом.

Лу Гуанбай перекрыл камень тыльной стороной ладони:

— Если главнокомандующая Ци решается углубиться на вражескую территорию с изолированным отрядом, у нее наверняка есть подкрепление. Она может перебросить гарнизонные войска Цанцзюнь в Бяньцзюнь и заставить их контратаковать, когда племя Юсюн выдвинется для блокировки. К тому же, Юсюн еще не присягнули Амуэру. Не факт, что они согласятся стать щитом, принимая на себя копья.

— Согласятся, — ответил Сяо Чие. — Изначально племя Юсюн не подчинялось Амуэру, потому что перед ними стояло племя Циншу, прикрывавшее их от войск Цидуна. Но Циншу уничтожены главнокомандующей Ци, и Юсюн не выдержат следующего ее удара. Только присягнув Амуэру, они получат подкрепление.

Лу Гуанбай замешкался на мгновение и вернул камень на место у Дуаньчжоу:

— Хорошо. Если главнокомандующая Ци не предпримет никаких действий, я заранее займу оборону у горы Луо.

— Во время внезапной атаки я уничтожу горную тропу от горы Луо до Дуаньчжоу, — сказал Сяо Чие. — Без нее тебе придется кружить по горе и смотреть, как моя кавалерия уходит.

Лу Гуанбай сдвинул камень:

— На обратном пути тебе придется пересечь реку. Я устрою засаду на берегу Чаши.

— Даже если ты сократишь мои силы у Чаши, — поднял глаза Сяо Чие, — моя цель уже достигнута.

Лу Гуанбай потер переносицу подушечкой пальца и горько усмехнулся:

— …Как жестоко.

Вдоль берегов Чаши простирались Гоби и пустоши. Засады, в которых Лу Гуанбай преуспевал, требовали использования рельефа. Но у Чаши у него не было преимущества. Боевое построение «боевой колесницы» могло выдержать атаки кавалерии, но не преследовать ее. Лу Гуанбай не смог бы догнать их.

Если предположение Сяо Чие верно, Хасэн не только получит припасы, но и создаст новое препятствие для Ци Жуйинь на юге, ослабив давление на севере.

Сяо Чие растопырил пальцы и накрыл ими карту.

— У Хасэна все еще есть глаза в Цюйду. Он видит всю картину.

Сумерки сгущались, над лагерем поднимался дым от кухни. Лу Гуанбай сидел на земле, сжимая в ладони камень, и наблюдал, как оранжевые отсветы заката омывают стены лагеря. В последних лучах солнца он сказал Сяо Чие:

— Ты не можешь уйти.

Из-за яростных атак Хасэна все были сосредоточены на происходящем в зоне боевых действий, не имея возможности отвлечься.

— Это означает, что у него заканчивается продовольствие, — Сяо Чие уставился на карту между пальцев. — Если он не сможет сдержать нас, то потеряет часть своих элитных войск в Дуаньчжоу.

Хасэн подавлял основные силы трех лагерей на поле боя. Только измотав их до предела, он смог бы бросить элитные части на внезапный удар по Дуаньчжоу. К тому моменту Либэй был бы слишком истощен, чтобы ответить, а угроза от подкреплений исчезла. Это стал бы для него идеальный момент.

Лу Гуанбай бросил камень Сяо Чие:

— Это возможность, которой мы можем воспользоваться.

Эти внезапные атаки больше не страшны, если понять замысел Хасэна. Хасэн может притворяться, но и бронированная кавалерия Либэя тоже умеет лгать. Война на истощение губительна для обеих сторон, но Сяо Чие уверен в успехе — у него есть снабжение от Шэнь Цзэчуаня.

Единственный, кто по-настоящему угрожает Амуэру в этой войне, — Шэнь Цзэчуань. Его пути снабжения, словно паутина, удерживают восточные территории в неприступности.

— Тянем до конца шестого месяца, — Сяо Чие поймал камень и положил на изрисованную карту. — Я поведу элиту лагеря Шаэр в Бяньцзюнь. Ты и шифу изобразите измождение под атаками Хасэна. Ослабление его натиска станет сигналом к удару по Дуаньчжоу, а я буду ждать его там.

Три месяца — идеальный срок. Когда Хасэн бросит войска на внезапную атаку, как раз настанет время, когда амбары будут заполнены.Он не упустит этот момент.

К тому времени, как они закончили, уже стемнело. Сяо Чие встал, свистнул в небо, и Мэн, взмахнув крыльями, сделал круг, прежде чем сесть ему на плечо. Лу Гуанбай отряхнул пыль с одежды и пошел рядом с Сяо Чие к шатру.

Art by 晏一

Чэнь Ян, ждавший у входа, приподнял полог. Пока Сяо Чие входил, он шепнул:

— Господин, письма от Фуцзюня и Гу Цзиня прибыли.

Сяо Чие взял письма и, стоя у входа, начал читать.

Лу Гуанбай выпил полчашки молочного чая. Не услышав движений от Сяо Чие, он обернулся и увидел его мрачное лицо.

◈ ◈ ◈

Через несколько дней Фуман, вызванный по приказу, прибыл во двор управления Великого секретариата. Перед входом он сменил промокшую верхнюю одежду, подобрал полы халата и вошел, чтобы поклониться Кун Цю.

Кун Цю сидел у окна, лишь кивнув в знак принятия приветствия и жестом велел Фуману подняться. Тот выпрямился и занял место в дальнем конце зала, ожидая распоряжений. Его взгляд скользнул по черным сапогам присутствующих — он примерно узнал чиновников, собравшихся здесь.

— …Весенняя пахота только завершилась. Хуайчжоу закупил партию зерна у Баймачжоу, и Цзян Циншань продал его по ценам Цзюэси, — закончил доклад Лян Цюйшань.

За это время несколько прядей волос Кун Цю поседели, хотя под шляпой «уша» это было не так заметно. Он произнес:

— Сейчас в Цидуне идет война, потому военные расходы для них — приоритет. Расходы Восьми великих учебных дивизий можно сократить по необходимости.

Вот оно что, — подумал Фуман. Если Великий секретариат хочет продолжать расследование счетов, то сначала надо урезать власть Хань Чэна.

— Военное министерство такого же мнения, — постучал трубкой глава военного министерства Чэнь Чжэнь. — Но Хань Чэн отказывается. Он требует официального указа от Великого секретариата.

— Он хочет одобрения, разве нет? — сказал Цэнь Юй. — Дело Даньчэна еще не закрыто, и чтобы избежать подозрений, Вдовствующая императрица не может его утвердить. Раз Великий секретариат поднял этот вопрос, значит, все согласны. Но посмотрите на него — открыто отказывается выполнять.

Вдовствующая императрица едва справлялась сама, откуда у нее прежняя власть утверждать меморандумы? Клан Хуа из Дичэна теперь на иголках. Чем отравили Наследника? Все присутствующие знали это слишком хорошо. Чтобы сохранить последние крупицы достоинства Вдовствующей императрицы, Кун Цю передал дело наследника Фуману, поручив внутреннему двору провести расследование.

Хань Чэн все еще занимал пост командира Императорской армии. Он намеревался повторить путь Хуа Сыцяня, опираясь на Восемь великих учебных дивизий, чтобы бросить вызов Великому секретариату.

Фуман давно играл на обе стороны, ожидая подходящего момента. Он больше не мог оставаться на корабле знатных семей, но еще мог перепрыгнуть на судно Великого секретариата. Он уже показывал свое лицо перед Хай Лянъи и провел немало времени в резиденции Секретариата. Обращение младших евнухов к нему как к «цзуцзуну» не было случайным — он действительно имел среди них такой вес. Он так крепко держался за дело Наследника, чтобы очистить себя и сделать Фэнцюаня козлом отпущения.

Император Тяньчэн благоволил Му Жу, вызвав недовольство Великого секретариата, когда исключением продвинул Фэнцюаня. Даже Главное бюро надзора вынесло ему порицание. Позже, когда император Тяньчэн погиб от рук Му Жу, лишь благодаря милости Сюэ Сючжуо Фэнцюань смог продолжить жалкое существование.

Фуман не смел навлекать на себя гнев Сюэ Сючжуо, но он понял, что Наследник — будущий правитель Дачжоу. Ему нужно было избавиться от Фэнцюаня, чтобы занять место рядом с Наследником. Он связывал свои будущие десятилетия богатства и славы именно с ней.

Что касается Хань Чэна и Кун Цю, Фуман не придавал им особого значения. Вспомните Пань Жугуя. Тот смог собрать фракцию Пань и уравновесить влияние Хуа Сыцяня именно благодаря доверию императора Гуанчэна. Быть евнухом непросто — тобой командуют, как собакой, но найди правильного хозяина, и станешь псом, который главенствует над толпой — псом, которого все при виде почтительно называют «цзуцзун».

Фуман как раз размышлял об этом, когда вдруг почувствовал на себе взгляд Кун Цю. Он тут же шагнул вперед и поклонился, резко сменив свое надменное поведение перед Хань Чэном на почтительное.

— Великий секретарь, сей ничтожный раб проследил все, что вы велели расследовать. Сезонные овощи, которые употреблял Наследник в тот день, все поступили из нашего Садового управления.

— Разве они не предназначены специально для дворца? — спросил Кун Цю. — Кто из евнухов отвечает за это?

— Некто по имени Иньчжу, — продолжил Фуман. — Сей ничтожный раб тщательно допросил всех слуг дворца Наследника. Никто из них не связан с Садовым управлением. Дворцовые правила строги, и обычно они не пересекаются.

— С сезонными овощами из Садового управления что-то было не так, и все же они прошли через столько рук, чтобы попасть к Наследнику, — Кун Цю, возглавлявший Министерство юстиции, мыслил четко и системно. — Это было бы невозможно, если бы преступник не обладал влиянием. Более того, невозможно так четко знать предпочтения Наследника без как минимум полугода подготовки.

Фуман почтительно кивал:

— Сей ничтожный раб действительно обнаружил такого человека.

Кун Цю встретился взглядом с Цэнь Юем:

— Кто?

Фуман сделал вид, что колеблется, и после паузы ответил:

— Фэнцюань.

Фэнцюань когда-то занимал пост хранителя печати в Управлении церемоний, а Садовое управление подчинялось именно ему; оно также было связано с Управлением дворцовых яств. Он не только служил Наследнику, но и был тем, кого Вдовствующая императрица хотела защитить в прошлом. В отличие от подхалима Фумана, который лебезил перед всеми подряд, Фэнцюань вовсе не был свободен от подозрений.

Кун Цю нахмурился:

— Разве этот человек не мертв?

— Верно, — тихо ответил Фуман, — но он провел рядом с Наследником более полугода. Он изменил внешность настолько, что сей ничтожный раб не узнал его, когда тот служил в зале Минли.

Кун Цю не сразу ответил. Едва в зале воцарилась тишина, как у входа объявили о прибытии Сюэ Сючжуо. Лян Цюйшань, знавший толк в искусстве самосохранения, понял, что дела внутреннего двора, связанные с Наследником, не его удел, и воспользовался моментом, чтобы поклониться и удалиться, как только Сюэ Сючжуо вошел.

Шляпа «уша» Сюэ Сючжуо была слегка влажной от дождя. Даже заметив Фумана в зале, он не спросил о нем, а лишь поклонился Кун Цю. Тот не стал поднимать тему Фэнцюаня и пригласил Сюэ Сючжуо занять место для обсуждения дел.

◈ ◈ ◈

Река Чаши освободилась ото льда, и весеннее тепло в Дуаньчжоу внезапно сменилось холодом. Несколько дней подряд моросил дождь, хлеставший по персиковым цветам во дворе, пока те не осыпались, укрыв землю мокрым красным ковром. Шэнь Цзэчуань обсуждал дела с советниками в зале, и такие собрания обычно длились часами, поэтому Фэй Шэн добавил жаровню с углями, чтобы разогнать холод.

— Янь Хэжу так долго не появлялся, что дела в Хэчжоу пришли в беспорядок. Купцы бунтуют, опасаясь, что сделки, заключенные в начале года, сорвутся. Они приехали в Чачжоу в надежде обсудить это с Фуцзюнем, — Юй Сяоцай сидел справа от Кун Лина, ближе к жаровне. Он продолжил:

— Также необходимо связаться с местными ямэнями у порта. Нужно как можно скорее отправить туда человека.

Яо Вэньюй сегодня выглядел лучше обычного. Он сказал:

— Весенняя пахота только завершена, поэтому ямэни в различных областях могут выделить людей. Да и в Чачжоу есть Ван Сянь, разбирающийся в налогообложении. Нет причин Фуцзюню лично встречаться с ними.

— Пусть все идет по прежним правилам ведения дел, — Шэнь Цзэчуань сжимал в ладонях грелку для рук. — Достаточно и Ван Сяня.

Ван Сянь, ранее занимавший пост чиновника Министерства доходов и соперничавший с различными ведомствами, был человеком, о которого даже Сяо Чие споткнулся. Для переговоров с купцами не было кандидата лучше него.

— Семья Янь подмазывалась к префектуре Лючжоу. Спросите их, могут ли они найти Янь Хэжу. Если нет, — Шэнь Цзэчуань перевернул документ и продолжил, — пусть срочно выдвинут кого-то способного взять дело в руки.

Ци Жуйинь еще не вернулась в Цидун. Клан Янь должен был завершить поставку оставшихся военных припасов к четвертому месяцу. Теперь уже точно никто не найдет Янь Хэжу. Сейчас в семье царил хаос, и Шэнь Цзэчуань напомнил им: сначала сдайте зерно, а потом делите имущество и дробите клан.

Обсуждение текущих дел подошло к концу. Заметив, что Цяо Тянья все еще не вернулся с учебного полигона, Шэнь Цзэчуань сказал:

— Юцзин* упомянул детали по ямэням различных префектур — ситуации там крайне запутанные, и под одну гребенку их не подвести. Подготовьте сводный доклад по образцу Шэньвэя*: кратко и по сути. Также шифу находится в моем дворе, так что Юаньчжо сегодня поужинает со мной.

Советники один за другим поклонились Главе префектуры и удалились.

Цзи Ган стоял под карнизом, наблюдая за тренировкой Дин Тао. Увидев выходящих советников, он велел Дин Тао передать на кухню распоряжение о подаче блюд. Вспомнив наказ Фэй Шэна, Дин Тао оставил Ли Сюна во дворе для охраны главы, а сам спрыгнул с крыльца и помчался передать поручение.

Раньше кресло Яо Вэньюя катил Цяо Тянья, но в последние дни эту обязанность взял на себя Цзи Ган. К моменту возвращения Цяо Тянья уже сгустились сумерки.

Дин Тао и Ли Сюн стояли по обе стороны, словно пара богов-хранителей* у входа. Дин Тао скрестил руки и равнодушно бросил Цяо Тянья:

— Если Фуцзюнь не звал тебя, войти нельзя, — Цяо Тянья надавил на голову Дин Тао, приподнял бамбуковую штору и заглянул в главный зал.

— Он уже ушел! — вырвался Дин Тао. — После ужина Фуцзюнь велел дедушке отвезти его обратно.

— Надо было сразу сказать, — Цяо Тянья спросил:

— А где Фуцзюнь?

— Ему пора отдыхать, — ответил Дин Тао. — Сейчас он в бане.

— Ты даже окна в зале не закрыл. Ночью ветер холодный. — Цяо Тянья напугал его. — Если Фуцзюнь простудится, Фэй-лаоши*, вернувшись, будет пилить тебя всю ночь.

Дин Тао действительно забыл об этом, но заявил:

— Я помнил! Как раз собирался закрыть!

С этими словами он развернулся и зашел в зал, закрывая окна одно за другим. Когда он вышел, затылком наткнулся на что-то твердое. Реагируя быстро, он прикрыл голову, решив, что вернулся Фэй Шэн. Обернувшись, он уже хотел что-то сказать, но втянул шею и заткнулся.

Сяо Чие опустил клинок Ланли, преграждавший путь Дин Тао, и слегка наклонил голову, ища взглядом Шэнь Цзэчуаня. Его лицо блестело от дождя и пота, тяжелые доспехи все еще не были сняты. Сапоги тоже были в грязи.

Он мчался сюда напрямую с поля боя, даже не остановившись.

✧ Следующая глава✧
--------------------
✧ Предыдущая глава✧

Оглавление