Поднося вино. Глава 239. Цзяньтин

Особое внимание уделили рассадке во время праздника Ханьши. Когда Хань Чэн занял свое место, слева от себя он увидел Ци Жуйинь. Приподняв рукава, он спросил:

— Когда главнокомандующая Ци планирует вернуться в Цидун? Дожди во время Цинмина* приходят и уходят так внезапно, что путь по горным тропам становится труднопроходимым.

Евнух рядом с Ци Жуйинь как раз наливал вино. Сосуды дворца были изысканны и высшего качества, а наполненные янтарным вином, они представляли собой прекрасное зрелище. Ци Жуйинь повернула чашу в руках и, разглядывая его, ответила:

— Командорство Бяньцзюнь настаивает на нашем возвращении. Мне следовало уехать давно, но дожди в Цюйду не прекращаются. Я в затруднительном положении.

Вот уж правда.

Хань Чэн усмехнулся про себя. Дело еще не закрыто, как же Великий секретариат посмеет отпустить Ци Жуйинь? Жизни таких, как Кун Цю и их семей, зависят от гарнизонных войск Цидуна, и они надеются устранить его из уравнения, пока Ци Жуйинь еще в Цюйду.

— Выезжайте через учебный полигон у горы Фэн, — сказал Хань Чэн Ци Жуйинь на небольшом расстоянии. — На юге есть горная тропа, ведущая прямо к Хэчжоу. Это новый путь, проложенный вдоль реки Кайлин. Обсудите это позже с военным министерством, главнокомандующая Ци. Отсюда путь гораздо быстрее. Война с племенем Циншу закончилась, но остались другие племена. Гарнизонные войска пяти командорств Цидуна все ждут вашего приказа о распределении. Даже мне тревожно слышать об этом.

Хотя Хань Чэн был человеком узких взглядов, он обладал обширными знаниями. Несомненно, в нем была настоящая ценность, раз он сидел за одним столом с Цэнь Юем и другими. Кроме того, он объездил множество мест по службе и знал все маршруты, так что в этом аспекте Ци Жуйинь не смогла бы его обмануть.

— Пожалуй, подожду подходящего момента, — Ци Жуйинь поставила чашу на стол. — Пока все сложно предсказать.

Пока они беседовали, к ним подошел младший хоу Фэй Ши. Фэй Ши и Пань Линь были закадычными друзьями. В последние дни, получив известие о смерти Пань Линя, он заболел и перестал выходить на прогулки. Увидеть его даже раз было непросто.

— Младший хоу присоединился к Восьми великим учебным дивизиям? — спросила Ци Жуйинь.

— Смерть Пань Чэнчжи потрясла его, и он внезапно взялся за ум, захотел найти службу, — Хань Чэн отпил вина. — В имперском дворе вакансий нет, и только Восемь великих учебных дивизий могут его принять. Так что я перевел его в дивизию Чуньцюань.

Дивизия Чуньцюань оснащена огнестрельным оружием, — подумала Ци Жуйинь об оружии от вана И из Фаньчжоу и вспомнила Скорпиона в Цюйду. Она тяжело вздохнула, наконец решившись встретиться взглядом с Хань Чэном.

— Командующий Хань.

Хань Чэн поспешно наклонился вперед, изображая полную внимательность.

Выражение лица Ци Жуйинь стало серьезным, когда она произнесла:

— Я голодна.

Хань Чэн тут же рассмеялся.

— Главнокомандующая Ци не бывала в Цюйду последние годы и не знает, что перед празднованием необходимо сначала наполнить желудок, — он понизил голос. — На праздничном пиру Ханьши* подают лишь холодные блюда. На Празднике середины осени выбор богаче: изысканные вина и крабы. Какое это прекрасное зрелище — сидеть в императорском саду, любуясь луной и цветами.

Они беседовали довольно оживленно, пока евнух за пределами зала не объявил громким и чистым голосом о прибытии Вдовствующей императрицы. Только тогда они поднялись на ноги и отступили за маленькие столики, где преклонили колени и поклонились в унисон с Кун Цю.

Вдовствующая императрица была облачена в корону с двенадцатью драконами и фениксами, инкрустированную золотом и драгоценными камнями, а ее сережки украшали восточные жемчужины. Весь ее вид излучал невозмутимое достоинство, без намека на усталость от недавних неудач. Она лишь произнесла: «Поднимитесь», заняв свое место, и более не проронила ни слова. Чиновники поклонились снова, и лишь когда они завершили церемонию, Наследник Ли Цзяньтин вошла в зал.

Ци Жуйинь не отличалась хорошей переносимостью алкоголя. Несколько тостов, которые она подняла в честь Хань Чэна во время беседы, были вежливо отклонены. Хань Чэн не взял с собой клинок, поэтому вел себя осторожно. Его взгляд неотрывно следил за входом в зал, где он расставил своих стражников.

Кун Цю возглавил толпу чиновников, которые по очереди произносили тосты за Вдовствующую императрицу и Наследника. Атмосфера пира была очень оживленной, когда Фуман приказал евнухам подавать блюда. Чиновники из академии Ханьлинь отпускали остроту за остротой, их шутки заставляли присутствующих на пиру гостей покатываться со смеху. Даже выражение лица Вдовствующей императрицы смягчилось и стало более расслабленным.

Ли Цзяньтин поднялась в подходящий момент и, держа чашу с вином, произнесла тост за Вдовствующую императрицу.

Вдовствующая императрица посмотрела на нее с нежностью и сказала:

— Мое доброе дитя, ты так похожа на императора Гуанчэна. Мне будет спокойно оставить империю в твоих руках в будущем.

Ли Цзяньтин уже достигла этого возраста. О каком «будущем» могла идти речь?

Ли Цзяньтин поклонилась и выпила вино до дна. Легкий румянец проступил на ее щеках, придавая ей скромный вид. Играя роль почтительного ребенка перед сострадательной Вдовствующей императрицей, она произнесла:

— Этот императорский внук* глуп и мало сведущ в государственных делах. Я не знаю, когда прозрею, поэтому мне все еще потребуется, чтобы Вдовствующая императрица ежедневно наставляла и направляла меня.

Ли Цзяньтин еще не была вовлечена в управление государством. До дела о земельных налогах Даньчэна все, что она слышала в Зале Минли, были формальные доклады Великого секретариата. Действительно, во многих политических вопросах ее понимание было поверхностным. Но Кун Цю и другие учили ее из корыстных побуждений, анализируя и объясняя все во время уроков, поэтому ее слова были лишь вежливыми банальностями.

Вдовствующая императрица выпила вино вместе с Ли Цзяньтин.

Перед тем как Наследник взойдет на престол, все государственные дела должны решаться Великим секретариатом под руководством Кун Цю, министра, помогающего правителю в управлении. Право Вдовствующей императрицы действовать вместо Сына Неба изначально было символическим — утверждать и одобрять меморандумы. Однако, опираясь на знатные кланы и войска Командорства Бяньцзюнь, чтобы влиять на двор, она давно вышла за рамки надзорной роли, о которой говорила Ли Цзяньтин.

Ли Цзяньтин поклонилась и отступила. Когда ее чашу вновь наполнили, она произнесла тост за Кун Цю, и учитель с учеником взаимно поклонились друг другу. Затем она повторила то же самое по порядку, пока не подошла к Хань Чэну.

В это время в зале звучала музыка тростниковых флейт. Занавеси у входа опустились, погрузив дверь дворца в тень. Хань Чэн ответил поклоном. Допив вино, он услышал, как Ли Цзяньтин сказала:

— Командующий Хань — правая рука покойного императора, а также наместник войск Командорства Бяньцзюнь. Я испытываю глубочайшее уважение к вашей скрупулезной работе и бесценной службе.

— Ваше Высочество слишком высокого мнения об этом старом подданном; я не заслуживаю таких похвал, — поспешно сказал Хань Чэн, когда Фуман, стоявший позади Ли Цзяньтин, снова наполнил ее чашу.

Ли Цзяньтин улыбнулась. Следы усталости от болезни все еще виднелись на ее лице, и эта улыбка неожиданно оказалась мягкой и теплой. Она шутливо произнесла:

— Учитель — Старейшина Великого секретариата, а командующий Хань — ветеран императорской стражи. Как же я могу выделять кого-то одного?

Услышав, что Ли Цзяньтин ставит его наравне с Кун Цю и сыплет льстивыми словами, Хань Чэн решил, что Наследник, напуганная прошлыми событиями, пытается задобрить обе стороны, чтобы сохранить мир.

Хань Чэн поднял чашу обеими руками и обратился к Ли Цзяньтин:

— Этот подданный — всего лишь простой воин. Как я смею равняться с Великим секретарем? Ваше Высочество, поднимаю тост за вас.

Ли Цзяньтин, не сводя глаз с Хань Чэна, прикрыла рот рукавом и выпила вино до дна. Фуман тут же наполнил чашу снова. Ее сосуд для вина отличался от обычных чаш — глубоким основанием и большим объемом. После двух кругов Хань Чэн уже покрылся потом и не желал пить дальше.

— Ваше Высочество, — Хань Чэн выдержал немало вина, но, слегка опьянев и вспомнив, что за пределами зала находятся его люди, невольно ослабил бдительность. — Ваше Высочество еще молода. Раз управление государственными делами идет через решения Великого секретариата, вы неизбежно упускаете военные вопросы. Великий секретариат хочет урезать в этом году расходы на войска Командорства Бяньцзюнь. Так нельзя, Ваше Высочество. Наши войска несут двойную ответственность — патрулирование и оборону. У нас даже нет приличного поля для учений, а финансирование все равно сокращают. Это…

Услышав это, Кун Цю, стоявший позади Ли Цзяньтин, нахмурился. Он прервал Хань Чэна:

— На пирах не обсуждают политику. К чему вы грузите ее высочество этими жалобами?

Хань Чэн отпил вина, сжимая сосуд в ладони. Притворно улыбаясь Кун Цю, он произнес:

— Божань, вы составили документ, желая, чтобы я подчинился, поэтому я смогу изложить свои трудности лишь при личной встрече с Ее Высочеством. В эти дни Главное бюро надзора сильно давит на хоу Хэляня. Он человек честный, но Цэнь Сюньи так его отчитал, что он потерял лицо. О, забудьте, Ваше Высочество. Считайте это пустой болтовней.

Цэнь Юй поднялся из-за своего низкого столика, почтительно поклонившись Вдовствующей императрице и Ли Цзяньтин, затем обратился к Хань Чэну:

— Главное бюро надзора отвечает за обвинения и известно как «имперская цензура*». Каждое дело, которое оно поднимает, — это недуг имперского двора. Город Чуаньчэн находится близ северо-восточного пути снабжения и связан водными путями с городом Дичэн. Если есть проблемы с налогами, то мы, как имперские цензоры, обязаны их обнародовать. Совместный суд по делу Чуаньчэна еще не созван, а Великий секретариат так и не углубился в преступления хоу Хэляня. Как же вы можете утверждать, что это я загнал его в угол? Мне кажется, это он загнал в угол простых жителей Чуаньчэна.

Музыка в зале постепенно стихла. Все присутствующие придворные замерли в тишине.

Хань Чэн почувствовал себя униженным. Он не мог выносить, что чиновники низкого происхождения ведут себя так высокомерно. Раньше, до того как он поднялся наверх, это еще можно было терпеть. Но теперь, когда он держал в руках судьбу Цюйду, Цэнь Юй осмелился публично перечить ему, доводя до белого каления. Сдерживая ярость, Хань Чэн с улыбкой произнес:

— Сюньи, мы с вами старые знакомые. Я вас понимаю. Раз по делу Чуаньчэна еще не созван совместный суд, значит, документ не утвержден. Каждое представленное дело требует проверки. Нельзя делать столь поспешных выводов.

Хоу Хэлянь не имел войск и власти, даже его счета были раскрыты Министерству доходов. Теперь он метался в тревоге, как муравей на раскаленной сковороде. Даже если в душе он и питал недовольство, осмеливался говорить об этом лишь втихомолку. Видя, что спор вот-вот разгорится, он потерял аппетит. Отложив палочки, он встал, стараясь тактично вмешаться:

— Давайте не будем обсуждать государственные дела на пиру. Никакой политики…

Хань Чэн передал пустой сосуд евнуху и снова поклонился Ли Цзяньтин:

— Мне жаль, что я омрачил настроение Вашего Высочества.

Ли Цзяньтин тоже протянула пустой сосуд Фуману:

— Зачем принимать это близко к сердцу, командующий Хань? Однако…

— Однако? — Хань Чэн поднял взгляд в недоумении.

Порыв ветра ворвался через дворцовые двери, занавески медленно колыхнулись. Ли Цзяньтин подняла руку, поправляя растрепавшиеся волосы у виска. Ее пальцы коснулись золотой шпильки, и она четко произнесла Хань Чэну:

— Тост я с вами разделю, но клинок мой милости не знает*.

Занавес с рухнул на пол, а двери захлопнулись с оглушительным грохотом. Глаза Хань Чэна расширились. Он мгновенно отступил и в панике опрокинул низкий столик. Сосуды с вином и утварь разлетелись на осколки в одно мгновение. Он крикнул:

— Ваше Высочество!..

Не вставая, Ци Жуйинь ударила кулаком по столику, подбросив фарфоровые тарелки, чаши и палочки. Схватив золотые палочки для еды, она стремительно направила их по диагонали в шею Хань Чэна. Тот взмахнул рукавом, блокируя удар. От удара раздался глухой стук — оказалось, под официальным халатом на нем были мягкие доспехи и наручи!

Хань Чэн схватил столик за ножку и швырнул его прямо в Ли Цзяньтин. Он впал в ярость:

— Шлюхина дочь! Как смеешь покушаться на мою жизнь?!

Фуман, наблюдая, как Хань Чэн буйствует, услышал грохот шагов за пределами зала. Дрожа от страха, он отступил с подносом в руках. Рядом Кун Цю уже бросился прикрыть Ли Цзяньтин, получив удар столиком в лоб. Он оттолкнул Ли Цзяньтин изо всех сил, не обращая внимания на струйку крови. В этот критический момент он закричал:

— Не слушайте его бред! Если не уничтожить предателя, в стране не будет покоя! Убейте его! Быстрее!

Снаружи грянул громкий удар — стражи, услышав крики, начали ломиться в дверь. Фэнцюань с несколькими младшими евнухами навалился на засов, удерживая дверь закрытой. Все чиновники в зале были в ужасе. Хоу Хэлянь, едва стоя на ногах, пятился и бормотал:

— Что это…

Ли Цзяньтин, потеряв равновесие, упала на пол, сердце ее бешено колотилось. Сжимая золотую шпильку, она наблюдала, как Фэнцюань шатается от ударов в дверь, и резко приказала:

— Держите дверь! Хань Чэн привел вооруженных солдат, чтобы окружить дворец. Его предательство налицо! Если не убьем его сегодня, все мы здесь умрем!

В суматохе Цэнь Юй, не глядя под ноги, споткнулся о винный сосуд. Сюэ Сючжуо подхватил его. Размахивая руками в сторону зала, он произнес торопливо:

— Стоит Хань Чэну погибнуть — мятежники останутся без предводителя! Подкрепление главнокомандующей Ци уже близко! Господа, не бойтесь!

Сказав это, он подал пример, бросившись к двери и вместе с евнухами упираясь в нее.

Хань Чэн обменялся с Ци Жуйинь несколькими ударами, одолевая ее благодаря отточенным навыкам боевых искусств. К тому же он был в доспехах. Он надавил на Ци Жуйинь, заставив ее перекувырнуться и упасть на пол. Украшение «учжу» в ее волосах разлетелось на части. Не медля, она перекатилась в сторону. Едва она это сделала, как Хань Чэн топнул ногой в то место, где она только что лежала.

— Ци Жуйинь! — Хань Чэн плюнул. — Я терпел тебя, но ты возомнила себя слишком важной. Хочешь победить меня? Позови своего старика!

Ци Жуйинь не взяла с собой Чжуцзю. Обычно она сокрушала врагов на поле боя, но против опытного в боевых искусствах Хань Чэна оказалась в невыгодном положении. Она оттеснила его на несколько шагов назад, оказавшись у стола Хуа Сянъи. Когда ее уже прижимали к Вдовствующей императрице, она внезапно схватила недопитую чашу вина Хуа Сянъи, запрокинула голову и выпила залпом. Затем разбила фарфоровую чашу, зажала осколок между указательным и средним пальцами и вытерла рот.

— Разве ты не знаешь? — Ци Жуйинь выпалила прямо. — У моего старика случился удар.

Хань Чэн ударил ее кулаком по лицу. Она уклонилась в сторону и свободной рукой схватила его за руку, резко выкручивая.

Хань Чэн даже не дрогнул.

Ци Жуйинь, хоть и не сумела сломить его, не отпустила, а ударила ногой в бок. Хань Чэн знал, что она обычно орудует клинком палача, но не ожидал, что у этой женщины хватит сил захватывать противника. Вырваться не удалось — удар пришелся в полную силу. В нем вспыхнула ярость, и он рванулся вперед с ревом. Глухие удары раздались, когда он локтем сбросил Ци Жуйинь с руки.

Они сошлись в жестокой схватке, кроша под ногами осколки и продвигаясь то вперед, то назад.

Тем временем чиновники у дверей, все как один гражданские, лишь мужеством подпирали створки, пытаясь противостоять стражам. Зазор между дверями увеличивался. Фэнцюань уже видел свирепые лица стражников снаружи. Он вдруг плюнул в щель и пронзительно закричал:

— Презренные твари! Мечтаете разбогатеть, служа ублюдку? Даже не надейтесь! Еще шаг — и сдеру с вас шкуры!

Внешне он был изящен и учтив. После того, как он последовал за Наследником, казалось, что его нрав смягчился: он вел себя смирно и почтительно со всеми. Но сегодня он отбросил осторожность, сыпля язвительными ругательствами. Чиновники тоже кричали, но, будучи людьми образованными, даже ругались витиевато, с поэтическим изяществом. Однако, услышав поток грубой брани от Фэнцюаня, они воспряли духом.

Хань Чэн, находившийся внутри, не желал продолжать схватку. Он остановил летящий кулак Ци Жуйинь и попытался вывернуть ее правую руку. Поддавшись силе, Ци Жуйинь кувыркнулась, при приземлении получив удар в щеку. От этого удара ее отбросило к маленькому столику у стены. Опираясь на руки, она слизнула кровь, от которой ныли зубы.

Этот старый пес — настоящий мастер, занявший место Цзи Лэя! Скрывал слабости, не действуя открыто, а теперь взял верх над Ци Жуйинь. Будь на ее месте Сяо Чие, с его чудовищной силой рук и знанием кулачного стиля клана Цзи, все было бы иначе!

Хань Чэн бросился вперед, намереваясь ударить Ци Жуйинь в поясницу. Та блокировала удар обеими руками и схватила его за ногу. Резко подняв ее вверх, она опрокинула его на пол. Кун Цю выскочил, держа над головой винный кувшин. Не успев разбить его о Хань Чэна, он швырнул сосуд в сторону и вцепился в его руку мертвой хваткой.

На мгновение Хань Чэн застыл: Кун Цю прижал его левую руку. Он попытался перевернуться и встать, но Сюэ Сючжуо пнул маленький столик и, опустившись на колени, прижал правую руку Хань Чэна, зафиксировав ее ножками стола.

Скованный с обеих сторон, Хань Чэн изменился в лице и прошипел:

— Подлые твари!

Он дернулся, пытаясь вырваться, но Ци Жуйинь вскочила на ноги и, оттолкнувшись от пола, бросилась на него, направляя осколок фарфора между костяшками пальцев к его шее. Хань Чэн изо всех сил приподнялся, приняв удар на нагрудник доспеха. Осколок скользнул по шее, оставив кровавый след. Он уже собирался что-то крикнуть, как другой человек вцепился в него, обхватив половину тела.

— Главнокомандующая Ци, действуйте! — задыхаясь, произнес Фуман.

Увидев его, Хань Чэн ледяным голосом, полным ярости, прорычал:

— Кастрированный предатель не заслуживает права говорить о праведности! Надо было прикончить тебя раньше!

С этими словами он попытался подняться, но Ци Жуйинь ударила его кулаком с такой силой, что он отлетел назад. От удара у Хань Чэна пошла кровь из носа. Переполненный ненавистью, он закричал:

— Это вы предатели, поддерживающие Ли Цзяньтин на троне! Она всего лишь шлюха…

Раздался влажный звук, и Хань Чэн ощутил острую боль в левом глазу. Боль была невыносимой, и он завыл, запрокинув голову. Сквозь кровавую пелену он увидел, как золотая бабочка на шпильке качается у щеки.

— Вы... Как вы посмели... — голос Хань Чэна дрожал от боли. Он был уже как стрела, достигшая предела полета.

Ли Цзяньтин дрожащей рукой вытащила золотую шпильку. Кровь брызнула на нее, запятнав парадное одеяние. Увидев, что Хань Чэн еще жив, она стиснула зубы, закрыла глаза и начала наносить беспорядочные удары в лицо и шею.

Хань Чэн хрипло продолжал:

— Шлюха… Ты…

Правый глаз он потерял, когда Мэн клюнул его во время ливня в Цюйду, а теперь левый был выколот Ли Цзяньтин. Его лицо превратилось в кровавое месиво, рот судорожно открывался и закрывался.

— Неужели… моя жизнь закончится … вот так… — прохрипел он.

Фуман все еще был прижат под спиной Хань Чэна. Кровь стекала по его лицу, заставив его вскрикнуть от ужаса.

Сердце Кун Цю бешено колотилось. Он отпустил руку, убедился, что Хань Чэн мертв, и лишь тогда вздохнул с облегчением, грустно опустившись на пол.

Хань Чэн рухнул на землю, шея неестественно выгнулась. Он больше не двигался.

Сюэ Сючжуо тоже тяжело дышал. Он смотрел на Ли Цзяньтин с немым потрясением. Окрашенная кровью золотая шпилька упала на пол, звеня. Руки Ли Цзяньтин были в крови. Она сделала полшага назад, будто испугавшись вида Хань Чэна, сдерживая прерывистое дыхание.

Скот.

Пальцы Ли Цзяньтин дрожали. В гробовой тишине она насмешливо вытерла лицо, словно стирая слезы, но оставила лишь алые полосы.

Я не раб, которого можно гнать палкой*.

Ли Цзяньтин встретила взгляд Сюэ Сючжуо и медленно сжала кулаки. Ее глаза покраснели, а на лице застыло сложное выражение — смесь слез и смеха.

— Я не… — сквозь зубы выдавила она. Резко повернувшись к дверям зала, она подняла правую руку, будто сжимая власть, которая раньше была недосягаема:

— Здесь стоит Наследник престола. Кто еще желает стать предателем?

Вдовствующая императрица вцепилась в подлокотники трона. Хотя она все еще сидела на возвышении, казалось, она вернулась в день, когда впервые вошла во дворец. Тогда она стояла перед величественными вратами, глядя на императора Гуанчэна в расцвете сил. Он тоже когда-то поднял руку и сказал:

— Здесь стоит Сын Неба.

— Император из клана Ли! — прошептала она.

✧ Следующая глава✧
--------------------
✧ Предыдущая глава✧

Оглавление