Поднося вино. Глава 241. Достойная женщина
ТГК переводчика --> BL Place
Отдельная благодарность редактору PoRampo ❤️❤️❤️
После того как дождь в Цюйду прекратился, пришло время Ци Чжуинь возвращаться домой. Она встретила Хуа Сянъи у входа во дворец. Экипаж ждал рядом, но главнокомандующая поправила на себе Чжуцзю и сказала Хуа Сянъи:
Хуа Сянъи отметила, что сломанная нефритовая шпилька в волосах Ци Чжуинь все еще болталась, подвязанная золотой нитью, словно так и было задумано. Главнокомандующая вовсе не выглядела жалкой — если, конечно, не обращать внимания на ее помятое лицо.
Ци Вэй жестом велел экипажу держаться на расстоянии. Лишь когда Ци Чжуинь и Хуа Сянъи отошли подальше, он двинулся следом.
На рынке дул теплый ветерок, толпа гудела, а воздух был наполнен смесью запахов пота и жареной еды. Даже цветущие вдали весенние цветы, казалось, покрылись слоем жира, отчего Ци Чжуинь почувствовала удушье.
Проходя мимо ларька с сахарными фигурками*, Ци Чжуинь спросила:
П.п.: 糖人; сахарная фигура — это традиционная китайская форма народного искусства, в которой используется горячий жидкий сахар или сахарный сироп для создания трехмерных фигур самых разных форм — от животных до предметов. Наш аналог это петушки на палочке.
Рядом с палаткой была дорога, где сновали люди и повозки, поднимая клубы пыли. Хуа Сянъи была сокровищем клана Хуа. До приезда в Цюйду она редко выходила из дома, живя уединенной и беззаботной жизнью в глубине своего двора. Она посмотрела на Ци Чжуинь, которая достала из рукава оставшиеся медяки, ловко подбросила их перед собой и с удовлетворением сказала в гудящей толпе:
Улица была недостаточно освещена, но когда Ци Чжуинь растянула в улыбке ушибленные губы, фонари позади нее мгновенно зажглись один за другим. Она была похожа на девчонку лет восемнадцати-девятнадцати, сбежавшую из дома погулять, не думающую ни о чем, кроме этой сладости.
Сжимая платок, Хуа Сянъи подняла пальчик и указала на одну фигурку:
Ее смущали собственные слова, и эта робость таилась у нее между бровей. Она никогда раньше так не делала — да и не могла бы.
Ци Чжуинь бросила медяки продавцу и протянула сахарную фигурку Хуа Сянъи. Ее не волновало, остались ли у нее деньги — в любом случае, они и раньше не задерживались в ее руках надолго.
Хуа Сянъи осторожно взяла фигурку кончиками пальцев и, стараясь казаться равнодушной, разглядывала ее при свете фонарей. Однажды, мимолетно, сквозь трепетавшую щель занавески паланкина, она мельком увидела сахарную фигурку из-за спин слуг. Во дворце тоже были сладости, и Вдовствующая императрица часто просила тетушку Люсян держать их для нее под рукой.
Ци Чжуинь потерла подушечкой пальца синяк на лице и, повернувшись, попыталась разглядеть свое отражение в бочке с водой сквозь накладывающиеся тени.
Ци Чжуинь была потомственной знатной дамой, но Хуа Сянъи всегда казалось, что та не выглядит таковой. Она была такой жизнерадостной и великодушной, что напоминала странницу-скиталицу. Хуа Сянъи провела в Цидуне полгода и ни разу не видела, чтобы Ци Чжуинь вышла из себя. Будто ничто не могло разозлить главнокомандующую.
— Главнокомандующая Ци часто бывает здесь? — спросила Хуа Сянъи.
— Все, кто осмеливается давать деньги в рост в Цюйду, крутятся тут. Обычно я прихожу сюда для того, чтобы занять денег. — Ци Чжуинь вынула шпильку из волос и добавила с легким сожалением: — Эту нефритовую шпильку пожаловал мне императорский двор. Я все время не решалась ее продать. Знай я, что в дворце ее сломают, лучше бы продала.
Ци Чжуинь не дала Хуа Сянъи договорить:
— Как раз хотела сегодня сказать. Все семейные поместья и лавки теперь перейдут под твое управление. Решай сама — сдавать в аренду или продавать.
Она повернулась и серьезно посмотрела на Хуа Сянъи:
Ци Чжуинь не стала перемещаться в чайную. Она любила шумные улицы и базарную площадь. Стоя здесь, она заявляла свою позицию — не боялась ничьих взглядов.
— Благодарю тебя за дело с запасами зерна восьми городов. — Ци Чжуинь слегка поклонилась, ее длинные волосы рассыпались по спине. Выпрямившись, добавила: — Без тебя на этот раз было бы опасно.
Хуа Сянъи отвернулась, не принимая поклон:
Ци Чжуинь не отводила взгляда:
— Пань Линь мне ничего не говорил, поэтому я благодарю только тебя.
Под ее пристальным взором Хуа Сянъи сжала сахарную фигурку так, что та чуть не растаяла.
— Но буду откровенна и я. Ты рассказала мне о зерне восьми городов, ожидая чего-то взамен? — прямолинейно спросила Ци Чжуинь, словно и не знала, как говорить намеками.
Эта Третья госпожа Хуа и вправду была странной.
Ци Чжуинь не раз ловила себя на мысли, что не понимает: зачем Хуа Сянъи раскрыла ей тайну о зернохранилищах? Если бы не ее подсказка тогда во дворце, исход этой игры был бы неизвестен.
Хуа Сянъи склонила свою белоснежную шею, разглядывая фигурку в гуле толпы:
— Главнокомандующей Ци не нужно ничего для меня делать. Просто... сражайся с Бяньша.
Ци Чжуинь, пристально глядя на Хуа Сянъи, внезапно оперлась руками о колени и, склонив голову, недоуменно спросила:
Резкое движение Ци Чжуинь напугало Хуа Сянъи. Этот жест был точь-в-точь как в прошлый раз, когда главнокомандующая сорвала с нее вуаль — так же внезапно, не оставляя и секунды, чтобы прийти в себя.
— Ты помогла Яо Вэньюю сбежать из Цюйду... — Ци Чжуинь очнулась, будто ото сна. От Хуа Сянъи исходил приятный цветочный аромат, как она и ожидала. Но когда ее блуждающие мысли вернулись в реальность, она увидела, что Хуа Сянъи по-прежнему держит сахарную фигурку, спокойно и внимательно ожидая продолжения.
— ...а потом рассказала мне о зернохранилищах, — продолжила Ци Чжуинь, поспешно скрывая свою рассеянность, — потому что вышла замуж за моего отца?
Ци Чжуинь покачала головой с уверенностью:
В такие моменты Хуа Сянъи приписывала свои заслуги другим, словно не смея признаться. Преградой для нее была любовь и забота Вдовствующей императрицы. Последние лучи заката поглотила тьма, а фонари горели так ярко, что напоминали упавшие с неба звезды. Запах жареного немного рассеялся, но рынок по-прежнему был душным и жарким. Хуа Сянъи не вписывалась в окружающую картину.
— Во времена правления Сяньдэ моя тетушка часто давала мне задачи, особенно во время весенней пахоты, — Хуа Сянъи опустила фигурку, будто перебирая тени прошлого. — На самом деле, все они касались счетов восьми городов. Чем больше я вычисляла, тем яснее становилась картина. Однажды, еще при Сяньдэ, я советовала тетушке отпустить Цзян Циншаня, но сочли достаточным его надзор над тринадцатью городами. В тот год в Чжунбо стали обычным делом смерти от голода. В последующие годы шесть префектур пострадали еще сильнее из-за переброски зерна из восьми городов. Слишком много людей погибло, — она мягко подняла голову. — Гораздо больше, чем при резне Бяньша.
Хуа Сянъи жила в глубине дворца. Носила изысканные шелка, вкушала деликатесы, спала на парче. А по ту сторону пурпурных стен люди одевались в лохмотья, продавали детей за еду и засыпали в лютый холод. Она стояла с Вдовствующей императрицей на западной башне, глядя вдаль. Мираж процветания и славы ослеплял, но очень скоро она поняла — эти люди и не думали останавливаться. Хай Лянъи покончил с собой в зале Минли, а Вдовствующая императрица так и не подумала измениться.
— Я хочу, чтобы моя тетушка остановилась, — сказала Хуа Сянъи.
Народ — это реки, несущие лодки*. Это основа. Но Вдовствующая императрица все еще надеялась подавить слухи силой Восьми великих дивизий — это было противно законам небес.
П.п.: 百姓是承载舟船的河流 (Народ — это река, несущая лодки) — это идиома, или точнее, классическая метафора, имеющая глубокие корни в китайской политической философии.
Это высказывание — критика автократии, попытки удержать власть насилием, пренебрегая мнением народа. Метафора подчеркивает, что власть держится на народе, и игнорировать его — опасно.
Взлеты и падения империи вовсе не зависели от государя. Миру нужен был лишь император, чье сердце способно сострадать всем тяготам этого мира.
— Я заточена в покоях, и мои возможности ограничены. По сравнению с Юаньчжо или Чэнчжи, мои действия — капля в море, — дойдя до этого, Хуа Сянъи медленно отвесила поклон Ци Чжуинь. — Главнокомандующая Ци пересекает Цидун и мчится по полям сражений. Если вы сможете отбросить Двенадцать племен Бяньша, это станет великой заслугой перед народом. Поэтому я хочу, чтобы главнокомандующая Ци вышла живой из Цюйду.
Ци Чжуинь приняла поклон, глядя так, будто впервые по-настоящему узнала Хуа Сянъи.
— Ты — достойная женщина, — Ци Чжуинь сделала паузу. — И я отплачу тебе воинскими подвигами на поле боя.
✧ Следующая глава✧
---------------------
✧ Предыдущая глава✧
Оглавление
Вы можете помочь нам в покупке глав или же просто отблагодарить переводчиков тут, либо через телеграм ⟹ тык