Новелла Поднося вино. Глава 38. Военная дисциплина.
ТГК переводчика --> BL Place
Отдельная благодарность редакторам MaryChepkasova, Mlndyingsun, PoRampo
❤️❤️❤️
Снег шел три-четыре дня. Сяо Чие обленился до того, что почти не появлялся на военном полигоне. Недавно он познакомился с несколькими торговцами из Лунъю* и приобрел ценности: жемчуг, ввозимый из порта Юнцюань, и яшму из Хэчжоу – все это были изысканные вещи.
П.п.: 龙游商人 Торговцы Лунъю из группы Лунъю (龙游商帮) были известными торговцами во времена династий Мин и Цин, занимавшимися ювелирным делом, книгоизданием и производством бумаги.
Ли Цзяньхэн теперь был очень усерден. Как бы не было холодно, он, как обычно, посещал заседания двора и каждый день просил Хай Лянъи читать ему лекции. Увидев, что Сяо Чие пренебрегает своими обязанностями, он также сказал ему пару слов назидания. Казалось, он искренне переменился.
Сяо Чие радовался этой перемене в нем. Он подстрелил двух оленей с горы Фэн и преподнес их двору. Все еще напуганный прошлым эпизодом с жареным ослом, Ли Цзяньхэн держался от диких тварей подальше и пожаловал оленей Хай Лянъи.
Скоро должен был наступить конец года, и главными событиями становились жертвоприношение* и пир для чиновников. Шесть Министерств и Двадцать четыре Ямыня Императорского дворца были завалены работой по уши. В Управлении ритуалов не хватало людей, и многие дела ускользали из их рук, так что им все еще приходилось обращаться к Ли Цзяньхэну. Ли Цзяньхэн тоже терялся в таких делах и вынужден был каждый раз беспокоить Хай Лянъи и Министерство обрядов, чтобы те решали.
П.п.: 祭祀 приношение жертв богам или предкам.
В Цюйду началась суета. Увидев, что Сяо Чие нечем заняться, Ли Цзяньхэн поручил ему важное дело – проверку списков личного состава Восьми великих учебных дивизий. Таким образом, патрулирование и оборона Цюйду полностью перешли в руки Сяо Чие.
Сяо Чие не мог отказаться, так что ему пришлось начать суетиться.
Шэнь Цзэчуань следовал за Сяо Чие, пока тот хлопотал. Из-за этого ему поневоле пришлось столкнуться с императорской стражей.
В тот день Таньтай Ху, закончив патрулирование, еще не снял клинки. Вернувшись в управление, он увидел Шэнь Цзэчуаня, стоящего снаружи. Он потер замерзшее лицо со шрамом и зашагал к нему.
Шэнь Цзэчуань повернул голову и наблюдал, как Таньтай Ху грозно приближается к нему.
— Шэнь Восьмой? — Таньтай Ху остановился и холодно сказал Шэнь Цзэчуаню, — Шэнь Вэй — твой старик, да?
— Ты ищешь моего старика или меня?
— Конечно, тебя. Шэнь Вэй давно уже, мать его, сгорел дотла, — Таньтай Ху зашагал вокруг Шэнь Цзэчуаня. — Денёчки-то твои в Цюйду проходят вольготно. Погляди на эту фигуру — не хуже, чем у куртизанок с улицы Дунлун. Изнеженный тип, что любит поесть да выпить.
По тону его голоса Шэнь Цзэчуань понял, что тот пришел со злым умыслом. Чэнь Ян молчал рядом, а стража во дворе вытянула шеи, наблюдая за представлением.
— Крепкая задница, тонкая ивовая талия. Румяные персиковые щечки да лисьи глаза. В павильоне Сянъюнь ты был бы первосортной шлюхой. Чего это ты шляешься по ветру и снегу с нашим господином вместо того, чтобы жить припеваючи?
Таньтай Ху замер на месте, сверля Шэнь Цзэчуаня взглядом.
— Только потому, что Шэнь Вэй пять лет назад лизал копыта лошадям бронекавалерии Либэя, шесть префектур Чжунбо не превратились в навозные ямы для коней двенадцати племен Бяньша. А теперь и ты берешь пример со старика. Какую часть нашего господина ты собираешься лизать? Шлюхи в борделях – великие мастерицы, стоит лишь опустить полог. А каким талантом обладаешь ты, чтобы стоять сегодня рядом с мужчинами, хлебнувшими войны?
Шэнь Цзэчуань ответил с улыбкой:
— Если я недостоин, тогда заместитель командующего отнимет у меня поясной жетон и вышвырнет со двора?
— К чему тратить столько сил? — Таньтай Ху фыркнул. — Ты – дворняжка у ворот нашей императорской стражи. Даже пинок для тебя честь. И то лишь ради господина удостаиваю тебя разговором. Коль стал чужой «вещью», будь добр вести себя соответственно.
— Знак полномочий императорской стражи я получил по приказу Сына Неба. Значит, я здесь по службе. При чем тут «вещь»? — парировал Шэнь Цзэчуань. — Если я – дворняжка императорской стражи, то и вы, господа, не лучше. Все мы люди, получающие жалованье от двора и слоняющиеся по Столице. Коли уж говорить о сознательности, то всем нам следует единодушно стремиться к просветлению.
Таньтай Ху широко раскрыл тигриные глаза. Подняв парные клинки, он закипел от ярости:
— Ты – такой же, как мы? Наглая сволочь Шэней! Я был старшим командиром батальона гарнизонных войск Дэнчжоу в Чжунбо! — Он внезапно шагнул вперед, пылая ненавистью. — Тогда, после разгрома у Чаши, мои братья оказались в воронке Чаши! Знаешь, как это выглядело? Людей заживо прошивали стрелами, пока они не превращались в ежей! Сорок тысяч человек похоронены заживо в одной воронке! Сорок тысяч!
Выражение лица Шэнь Цзэчуаня оставалось неизменным.
— Мой старик и мать были в Дэнчжоу, — сказал Таньтай Ху. — Кавалерия Бяньша пошла в атаку, а тот предатель Шэнь сбежал, бросив всех стариков, слабых, женщин и детей Дэнчжоу, вроде моих родителей, на растерзание кавалерии Бяньша! Они вырезали города один за другим. Мою младшую сестру они тащили за собой два ли*, прежде чем изнасиловать и зарезать у городских ворот! А ты живешь себе припеваючи, не зная забот! Просто подставь задницу, чтобы тебя трахали, и любой твой грех простят!
П.п.: 里 ли, древняя мера длины, 1 ли = примерно 500 м.
Холодный ветер дул во дворе. Чэнь Ян видел, что ситуация выходит из-под контроля, и хотел остановить его, но было уже поздно.
Таньтай Ху поднял Шэнь Цзэчуаня за воротник и в ярости сказал:
— Как ты смеешь огрызаться, когда я тебя сегодня поучаю? Вы все — молодые господа, привыкшие к роскоши. Откуда вам знать, сколько именно людей погибло в той битве? Откуда вам знать, что даже сейчас в Чжунбо несчетное число людей сдохло с голоду?! А как живется в Цюйду, а? Спится сладко, живешь припеваючи, и находятся люди, которые один за другим отпускают тебе грехи. А как же те люди в Чжунбо, что умерли? Кто ответит за их смерти?!
Шэнь Цзэчуань схватил Таньтай Ху за руку и внезапно перебросил его на землю. Это был настолько ошеломляющий прием, что все вокруг отступили разом.
Шэнь Цзэчуань набрал две пригоршни снега и посмотрел на Таньтай Ху.
— Кто? Спроси своих же. Кавалерии Бяньша потребовался целый месяц, чтобы войти на наши земли и продвигаться вдоль берегов реки Чаши к Дэнчжоу. Когда Шэнь Вэй струсил и отступил с поля боя, вы, железные, доблестные мужчины, должны были свернуть ему шею и отправить войска укреплять оборону.
— Даже если вы унижаете меня и ненавидите, мне хоть бы хны. Этот мир требует платить кровью за кровь. Убить меня — значит вершить правосудие от имени неба и утихомирить народный гнев. — Он плюнул в Таньтай Ху и злобно усмехнулся. — Какого хрена. Те, кто вырезал города — это кавалерия Бяньша. Они же и убили те сорок тысяч солдат. Хочешь трахнуть меня, Шэнь Цзэчуаня? Тогда сначала разберись со своей задницей и смой с головы мочу кавалерии Бяньша. Моя жизнь гроша ломаного не стоит, и моей смерти жалеть не о чем. Но покроет ли моя смерть долги кавалерии Бяньша?
— Не смей сваливать с себя вину! Разве не твой старик впустил их на наши земли?!
— Тогда убей меня, — Шэнь Цзэчуань поднял палец и провел им по горлу. — Пожалуйста, побыстрее убей меня. Убей меня, и род предателя Шэня пресечется.
Таньтай Ху внезапно вскочил, выхватил свои парные клинки и бросился на Шэнь Цзэчуаня.
Едва проснувшись, Дин Тао только что шагнул за порог, как увидел происходящее. В испуге он крикнул:
— Лаоху*, не делай ему больно! Я обязан за ним присматривать!
П.п.: 老虎 Лаоху, или Старый Ху (от Ху в названии Таньтай Ху), но Лаоху также является словом для тигра. (Ху 虎 в Таньтай Ху означает тигр.)
Таньтай Ху был уже не в состоянии слушать. Он рубанул парными клинками, заставив ветер свистеть. Дин Тао подпрыгнул на три чи* вверх, намереваясь вступиться, но Гу Цзинь схватил его за воротник со спины, не давая вмешаться.
П.п.: 尺 китайский фут. 1 китайский фут = треть метра.
— Вся семья Лаоху погибла в Чжунбо, — сказал Гу Цзинь. — Не жди, что он оставит Шэнь Цзэчуаня в покое.
— Но разве виноват не Шэнь Вэй? Какое отношение это имеет к Шэнь Цзэчуаню?!
Гу Цзинь на мгновение замялся, но не стал продолжать разговор.
Клинок Таньтай Ху рассек воздух перед лицом Шэнь Цзэчуаня, и тот развернулся, чтобы ударом ноги выбить клинок из его руки. Когда рука Таньтай Ху онемела, он швырнул клинок.
Именно в этот момент приподняли занавесь кабинета. Заместитель министра Министерства войны Ян Цзунчжи широко раскрытыми глазами уставился на клинок, летящий прямо на него.
Чэнь Ян мгновенно поднял руку, пытаясь схватить рукоятку. Но кто бы мог ожидать, что Сяо Чие окажется быстрее? Взмахнув ножнами, он ударил по клинку, отправив его в снег.
Стальной клинок с такой силой вонзился в землю, что весь двор Императорской стражи в ужасе опустился на колени. Они хором произнесли:
— Простите нас, Ваша светлость!
Не обращая на них внимания, Сяо Чие повесил клинок на пояс и поднял руку, чтобы придержать занавесь для Ян Цзунчжи. С вежливой улыбкой он извинился:
— Я не сумел должным образом дисциплинировать подчинённых и потревожил заместителя министра Яна.
Как осмелился бы Ян Цзунчжи задерживаться? Неловко пробормотав пару слов согласия, он поспешно покинул двор, сел в повозку и ускользнул, даже не дожидаясь проводов.
Отправив людей, Сяо Чие обернулся и окинул взглядом весь коленопреклонённый двор.
Чувствуя свою вину, Чэнь Ян поспешил сказать:
— Господин, это я проявил халатность в надзоре и не…
— Хватило того, что ты смотрел это представление, — когда Сяо Чие заговорил, Мэн опустился ему на плечо. Он достал кусочки белого мяса и накормил кречета, лишь добавив:
— Чжао Хуэй так бы не поступил.
Сяо Чие не стал отчитывать Чэнь Яна при всех, ведь Чэнь Ян был его старшим телохранителем и доверенным помощником. Он не мог публично дать ему пощёчину на глазах у подчинённых — это лишило бы Чэнь Яна авторитета среди братьев по Императорской страже и возможности смотреть им в глаза. Но именно эти его слова ранили Чэнь Яна глубже всего.
Чэнь Ян и Чжао Хуэй оба были людьми с большим потенциалом, лично отобранными Сяо Фансюем. Чжао Хуэй был спокоен и надежен, под командованием Сяо Цзимина он совершил бессчётное число воинских подвигов. Будучи заместителем генерала, он был тем, кому мало кто осмелился бы выказать недовольство по приезде в Цюйду. Чэнь Ян же оставался в княжеской усадьбе Либэя, пока пять лет назад не последовал за Сяо Чие. Он был осмотрителен и больше всего боялся, что скажут, будто он уступает Чжао Хуэю. Это было соревнование между братьями одного клана.
И слова Сяо Чие сегодня не только отрезвили его, но и наполнили глубочайшим стыдом.
— Когда я пять лет назад принял пост наместника, говорили, что Императорская стража — это сброд гнилых головорезов, попирающих воинскую дисциплину и уставы, презирающих своего командира, — Сяо Чие погладил Мэна и продолжил:
— Таких солдат я вести не могу. Если хотите остаться в страже — либо возьмитесь за ум и соблюдайте правила, либо сворачивайтесь и убирайтесь прочь.
Грудь Таньтай Ху тяжело вздымалась, когда он возмущённо произнёс:
— Как и сказал господин, мы все прежде слушались вас. Но кто он такой? Разве его можно назвать солдатом? Я назначен заместителем командующего, моё звание на несколько ступеней выше его. Разве я не имел права его поучать? Я кормлюсь этой работой, но ни за что не стану прогибаться перед тем, кто продаёт задницу!
— Поясной жетон, что висит у него на поясе, — от Императорской армии. Сейчас он на посту телохранителя. Сначала займи моё место, а потом уже строй из себя кого хочешь, тогда и сможешь доказать свою состоятельность, — Сяо Чие опустил взгляд на него. — Ты считаешь, что не был неправ?
— Тогда зачем оставаться и терпеть унижения? — сказал Сяо Чие. — Уходи.
Таньтай Ху внезапно поднял голову, не веря услышанному.
— Ради этого человека Ваша светлость хочет снять меня с должности?!
— В Императорской страже нет места личным счётам. Так что хватит строить из себя сваху. Я делаю это не ради кого-то, — Сяо Чие понизил голос. — В Страже последнее слово за мной. Раз ты сам волен решать, то зачем звать меня «Ваша светлость»? Сбрось доспехи и оставь парные клинки — и тогда свободен требовать расплаты за любую кровную обиду. Если уложишь его в три приёма, я, Сяо Цэань, немедля поклонюсь тебе в ноги и признаю свою ошибку. Но когда носишь эти доспехи и носишь жетон Стражи на поясе — ты подчиняешься только мне. Вы все сегодня отлично позабавились. Топчите мой авторитет себе на потеху. Хребет у вас есть. Смелости не занимать. Так о какой воинской дисциплине нам говорить? Не куда приятнее ли вам будет разбежаться да стать Царями Гор*?!
П.п.: 山大王 буквально, Король гор, т. е. разбойники.
Все опустили головы, не смея вымолвить ни слова. Мэн, закончив есть мясо, высоко поднял голову и уставился на них.
— Разве не любите вы поговаривать, что я похотливый бездарь? Что ж, сегодня я им и буду. Лишаю Таньтай Ху жетона власти и вышвыриваю за ворота!
— Успокойте гнев, Ваша светлость!
Таньтай Ху не желал признавать вину. Дрожащей рукой сорвав жетон, он выкрикнул:
— Будучи братом Вашей светлости, я пять лет пользовался вашей милостью и готов был жизнь за вас отдать! Но в чём же моя вина сегодня? Ради красавчика Ваша светлость разбивает мне сердце и снимает с поста. Ладно! Я, Таньтай Ху, признаю поражение!
С этими словами он положил жетон и шлем на землю и трижды поклонился перед Сяо Чие. Затем поднялся, сбросил доспехи и, облачённый лишь в нижнюю рубаху, уставился на Шэнь Цзэчуаня.
— Посмотрю, как долго ты протянешь, обольщая* тех, кому служишь! За свою месть я сам спрошу с лысых псов Бяньша. Но и тебе не сбежать!
П.п.: 以色侍人 от 以色事人, что относится к использованию собственной красоты для завоевания обожания и благосклонности мужчин.
Таньтай Ху вытер глаза и сжал кулаки в прощальном приветствии окружающим.
Затем он шагнул вперёд и на самом деле ушёл.
✧ Следующая глава✧
--------------------
✧ Предыдущая глава✧
Оглавление
Вы можете помочь нам в покупке глав или же просто отблагодарить переводчиков тут, либо через телеграм ⟹ тык