Новелла Поднося вино. Глава 49. Холодный блеск
ТГК переводчика --> BL Place
Отдельная благодарность редакторам MaryChepkasova, Mlndyingsun, PoRampo
❤️❤️❤️
Прежде чем Сяо Чие вошел во дворец, Шэнь Цзэчуань уже имел аудиенцию у Ли Цзяньхэна в Зале Минли и был пожалован титулом судьи императорской тюрьмы пятого ранга*. Таким образом, его удостоверение было заменено на позолоченный бронзовый жетон с рельефным изображением Сечжи* среди узоров облаков, с надписью «Страж» на одной стороне и «Свита Императора» на другой.
П.п.: 品 Чиновники делились на девять иерархических уровней, причем первый уровень был наивысшим. Их зарплаты варьировались в зависимости от их уровня.
獬豸 Сечжи, мифическое существо, похожее на льва, с одним рогом и шипастой спиной, было символом справедливости и закона, а также знаком цензоров, которые выслеживали коррупцию и поддерживали дисциплину среди других придворных чиновников.
На этот раз получив лишь некоторые награды, Хань Чэн внутренне был недоволен. Он понимал, что Шэнь Цзэчуань использовал его как ступеньку. Но он также знал, что Шэнь Цзэчуань ныне в милости у Императора, а потому нельзя было допустить, чтобы между ними возникла вражда.
Вернувшись в служебный зал, сослуживцы Шэнь Цзэчуаня все подошли поздравить его. Он отвечал им по очереди. Когда Хань Чэн увидел, что люди в основном разошлись, он сказал:
— Ты впервые носишь золотой жетон. Наверняка есть вещи, в которых ты еще не уверен?
Шэнь Цзэчуань с почтением ответил:
— Мне все еще потребуется руководство Вашего превосходительства командующего.
— Этот золотой жетон стража необходимо носить у пояса во время дежурства, а в нерабочее время его не следует выставлять напоказ. Те, кто входит в свиту Императора, обычно еще занимают пост в Двенадцати управлениях. Тебе нельзя вести себя как прежде; нужно быть осмотрительнее в словах. Хотя ты и выполнял миссии в прошлом, сейчас все иначе. Впредь, если это «ордер на арест», не спеши сразу же проводить задержание. Сначала направляйся в Управление по контролю за доходами и проследи, чтобы инспектор-регистратор там поставил свою подпись. Если же это «местный приказ», тогда тебе придется покинуть Цюйду и отправиться в указанное место для расследования дела. Перед отъездом обязательно посети Министерство юстиции и Главное управление по надзору, чтобы заверить документы.
Шэнь Цзэчуань с почтением выслушал его наставления.
Увидев, что его отношение почтительно и ничем не отличается от поведения до повышения, Хань Чэн не смог сдержать желания взрастить этот талант и продолжил:
— Раньше Восточная канцелярия помыкала нами. Каждый раз, выходя наружу и встречая евнухов Восточной канцелярии, мы должны были кланяться им и заискивать. Но ныне Двадцать четыре управления пустуют и бездействуют, а Восточная канцелярия фактически отстранена от дел. Теперь это они должны кланяться, завидев нас. Нет нужды любезничать с евнухами. Однако есть одна вещь, которую ты должен запомнить — хоть императорская стража подчиняется непосредственно Императору, нам все равно приходится иметь дело с Тремя судебными палатами. По большей части, когда мы отправляемся в регионы по делам, это происходит совместно с цензором из Главное управление по надзору. Функции и полномочия каждого кажутся обособленными, но на самом деле они все еще нуждаются друг в друге. Поэтому, находясь на заданиях, ты обязан поддерживать хорошие отношения с чиновниками из Трех судебных палат. Никогда не выходи из себя с ними. Если по неосторожности оставишь затаенную вражду, тебе будет трудно с будущими поручениями.
Шэнь Цзэчуань уже знал эти вещи назубок, но слушал внимательно, словно слышал о них впервые.
Наконец, Хань Чэн оказал ему услугу, сказав:
— Если тебе нужна новая партия людей, иди в Отдел служебных записей и выбери из регистрационной книги.
Поблагодарив его, Шэнь Цзэчуань вышел за дверь и направился по галерее наружу. Он не спешил в Отдел служебных записей набирать людей. Когда он вышел за ворота дворца, Сяо Чие сидел в конном экипаже и ждал его.
Шэнь Цзэчуань замер на месте и уже собирался развернуться.
Сяо Чие приподнял полог и неспешно произнес:
— Теперь, когда ты получил повышение и прибавку, ты же не будешь слишком скуп, чтобы угостить меня выпивкой?
Шэнь Цзэчуань увидел Дин Тао и Гу Цзиня, стоящих по обе стороны от Сяо Чие и смотрящих на него хищным взглядом. Он холодно усмехнулся и спокойно ответил:
— Конечно нет. Я как раз тебя искал.
Оба мужчины отправились во внутренний двор, где Сяо Чие когда-то угощал их обоих шифу. Внутри дома убрали столы и стулья. Небольшие ширмы отделяли сидячие места по всем четырем сторонам, а в центре стоял простой, но изящный столик с резными ножками. Это было очень подходящее место, чтобы выпить и побеседовать.
В комнате было жарко. Оба мужчины сняли верхние халаты.
Сяо Чие сидел, непринужденно скрестив ноги, тогда как Шэнь Цзэчуань восседал церемонно, поджав ноги с безупречной осанкой. Сяо Чие усмехнулся:
— Что до манер, ты больше смахиваешь на отпрыска знатного рода. Это тоже Великий наставник Цзи Ган-шифу тебя научил?
Всё это было вбито в него линейкой* Великого наставника Ци. Вместо ответа Шэнь Цзэчуань спросил:
П.п.: 戒尺 учительская линейка в старину для наказания провинившихся учеников (обычно ударом по ладоням).
— Так почему же ты ждал меня сегодня у дворцовых ворот?
Сяо Чие наблюдал, как служанка подавала вино и закуски, и дождался, пока та закроет дверь, прежде чем произнести:
— Разве не ты меня искал? Начинай.
— Я заметил, что ты не пошел во дворец на аудиенцию к Императору. Всю прошлую ночь ты был занят работой. Полагаю, ты был в императорской тюрьме. — Шэнь Цзэчуань сначала сделал несколько глотков чая, чтобы согреться, затем продолжил: — Фулин была легкой добычей для допроса, не так ли?
— Истинная правда, — Сяо Чие налил себе вина. — Она сдалась так легко, что вряд ли годится в качестве твоей пешки.
— У нее не только престарелая мать, но и мягкое сердце. Такую, со столькими уязвимостями, легче всего подчинить, но она же с наибольшей вероятностью переметнется. — улыбнулся Шэнь Цзэчуань. — Ты прав. Я бы точно не стал такую использовать.
— Но Шэнь Ланьчжоу, — сказал Сяо Чие и уставился на него, попивая вино, дав влаге смочить горло. — Даже если бы ты действительно использовал такую, я бы не удивился.
— Я тоже человек, — Шэнь Цзэчуань взял кувшин с вином со стороны Сяо Чие. — Во мне еще осталось немного чувств.
— Но ни капли из них ты не оставил для меня, — с притворной скорбью заметил Сяо Чие.
Шэнь Цзэчуань медленно наливал вино:
— То же самое можно сказать и о тебе.
— Я раз за разом протягивал тебе руку, — Сяо Чие произнес с доброжелательным видом. — Но ты не только закрыл глаза на мои усилия, но и ожесточил сердце, чтобы сразиться со мной, не так ли?
— Даже если ты протягиваешь руку, но даешь лишь бесполезные сведения, — Шэнь Цзэчуань поставил кувшин и, глядя на него, продолжил: — Разве такой союз не был бы слишком дешевой сделкой?
— Поэтому ты повернулся и объединился с Си Хунсюанем, — фыркнул Сяо Чие. — Чем он лучше твоего Второго молодого господина?
— Второй молодой господин был куда внушительнее, когда прижимал меня к земле, чем сейчас — сказал Шэнь Цзэчуань. — Способного человека нельзя винить за то, что он хочет быть сверху.*
П.п.: 有能者上位 дословно переводится как “талантливые находятся наверху”. Весь диалог изобилует скрытыми сексуальными аллюзиями. Выражение "объединился с Си Хунсюанем" подразумевает установление близости и зависимости от нового партнёра, возможно, подразумевая смену любовника. Описание поведения Второго молодого господина ("прижимал меня к земле") ассоциируется с физическими проявлениями силы и контроля. Пожелание "быть сверху" открыто передаёт стремление к главенству и доминированию. Наконец, фраза "не смог растоптать меня прошлой ночью" прозрачно намекает на неудачную попытку установления физического превосходства в интимной ситуации.
— Как я могу тебя винить? — Сяо Чие спросил сквозь пар, поднимавшийся от котла: — Ты раздосадован, что не смог растоптать меня прошлой ночью?
— Нет, — с улыбкой ответил Шэнь Цзэчуань.
— Порой твой взгляд поистине беспощаден. — Не дав Шэнь Цзэчуаню ответить, Сяо Чие продолжил: — Но, конечно же, легкая жестокость придает тебе шарма.
Шэнь Цзэчуань сдержанно выждал мгновение, прежде чем парировать:
— В таком случае, у вас весьма специфичный вкус.
— Ты тоже не промах, — Сяо Чие сделал двусмысленный намек. — Впервые встречаю того, кому нравится, когда его кусают.
— Вернемся к теме, — Шэнь Цзэчуань сменил направление разговора. — Зачем ты меня искал?
— Выпить, — Сяо Чие осушил свою чашу. — И заодно поболтать. У торговца людьми с улицы Дунлун есть покровитель. Раньше каждый из нас занимался своим делом, и все жили в согласии. Но теперь они взваливают это на меня, и я, естественно, обязан выяснить, кто за ними стоит.
Шэнь Цзэчуань положил себе порцию из горшочка.
— Странно, но мое расследование привело лишь к Си Хунсюаню. В прошлый раз, когда мы были здесь, ты даже не поленился предупредить меня, что Восемь великих кланов объединятся, чтобы разделаться со мной. А потом сам развернулся и растоптал меня вместе с ними. Долго я ломал голову, пытаясь понять твои мотивы. Но стоило мне переставить события местами — и все встало на свои места.
Шэнь Цзэчуань ел рыбу, как кошка — аккуратно и изящно. Не поднимая головы, он лишь промычал «угу», давая понять, что слушает.
Сяо Чие покрутил чашку на столе и продолжил:
— Мне следовало поменять местами твои планы: сначала «растоптать меня», а уж потом «союз с Восемью великими кланами». Тогда все обретает смысл. Твоей целью вовсе не было мое падение. Ты подстрекал Си Хунсюаня, подталкивая его к союзу с другими кланами, но одновременно слил эту новость мне. Ты хотел, чтобы я среагировал и использовал свои полномочия над Восемью великими дивизиями, чтобы убедить остальные кланы не объединяться с Си Хунсюанем. Как это называется? Искусство политической интриги*? Разбить потенциальный союз Восьми великих кланов одними лишь словами, посеяв между ними раздор, — сущая мелочь. А вот заложить семена вражды на будущее из-за последствий этого провала — вот это и есть истинная прелюдия к великой задаче, которую ты действительно задумал.
П.п.: 纵横捭阖(之术) из «Стратегии/Интриги воюющих государств» (战国策); маневр различных политических группировок, т.е. использование политических и дипломатических средств либо для объединения малых государств против доминирующего, сильного государства, либо для подрыва солидарности малых, слабых государств и подчинения их власти сильного государства.
Шэнь Цзэчуань взглянул на него и спросил:
— И ты сделал такой вывод лишь из того, что узнал о причастности Си Хунсюаня к торговцу людьми на Дунлун?
— Некоторые улики подобны паутине и конским следам, — ответил Сяо Чие. — Их не сотрешь. Когда Си Гуань сидел в императорской тюрьме, Си Хунсюань продал его жизнь в обмен на чиновничью должность. Теперь, оглядываясь назад, понимаю: это, должно быть, тоже было твоей подсказкой. Иначе Си Хунсюань вряд ли так охотно последовал бы твоему совету.
Шэнь Цзэчуань вытер пальцы платком, подумал мгновение и произнес:
— Тот, кто заставил его так охотно слушать советы, — не я.
— Изначально я полагал, ты спешишь с повышением, чтобы расследовать дело о поражении войск Чжунбо, — Сяо Чие снова налил вина. — Кто знал, что твои аппетиты окажутся столь велики? Какую пользу тебе принесет раскол Восьми великих кланов? Ты прекрасно осведомлен: Цюйду окружен Восемью великими городами, пережившими даже династию Ли. Ты видел мятеж Хуа Сицяня на охоте — дело громкое, однако Вдовствующая императрица осталась невредимой. Как ты можешь лелеять иллюзии, что силой одного человека расколешь их и изгонишь от власти? Развей этот туман над Цюйду и взгляни вглубь. Увидишь: они стоят здесь уже сотни лет, и их корни глубоко ушли под землю.
Палочки Шэнь Цзэчуаня замерли. Когда он выпрямился, казалось, он готов был пуститься в изящные умозрительные рассуждения. Он не злился. Напротив, сохраняя полное самообладание, он произнес:
— Задам тебе лишь один вопрос.
— Всё это время кланы Сяо и Хуа сдерживали друг друга. Из-за инцидента на охоте в Наньлинь род Хуа пошел на убыль, а Сяо получили преимущество. Но... победил ли ты?
Снаружи уже сгущались сумерки, но светильники в комнате еще не зажгли. Силуэт Шэнь Цзэчуаня у окна казался хрупким. Он проговорил:
— Ты быстро осознал, что противостоишь не только роду Хуа. Возможно, поначалу ты утешал себя, что им нужны лишь Восемь великих дивизий. Но стоит вспомнить о шести префектурах Чжунбо — и понимаешь: их желания куда обширнее.
— Приговор по поражению в Чжунбо еще не вынесен, — Сяо Чие, скрытый темнотой, ненадолго замолчал. — И все же ты так уверен, что это их рук дело?
— Это дурной долг, — Шэнь Цзэчуань покачал головой. — Мы снова и снова разбирали дело о падении Чжунбо, стремясь установить, чья вина. Но на деле это никогда не было вопросом, подвластным одному человеку. Более того, в том поражении есть нечто, чего никто не может понять до сих пор.
— Именно. Почему? — Шэнь Цзэчуань подтвердил его слова. — Бяньша разбила границу и вторглась в наши земли, подорвав дух войск. Десятки тысяч жизней, потерянные в Чжунбо, — лишь временная беда. Последующие трудности включают утрату налогов с шести префектур Чжунбо за годы, переселение населения, передел земель, восстановление вырезанных городов. Государственная казна не выдержала бремени — так Чжунбо стал государственным долгом. Самое тяжкое — реорганизация гарнизонных войск. Без достаточных сил Чжунбо падет вновь. Как долго продержатся подкрепления из Либэя и Цидуна? Это напрямую касается безопасности Цюйду. Разве эти вопросы... не возникали ни у кого в голове до поражения в Чжунбо? Или все совершилось именно потому, что их предвидели? Возможно, Восемь великих кланов — не главные зачинщики, но без их власти и влияния подобное свершиться не могло.
Шэнь Цзэчуань продолжал, его голос струился ровно, как холодный ручей:
— Они замешаны при каждой смуте в Дачжоу. Взлет рода Хуа начался двадцать пять лет назад, при правлении императора Гуанчэна. Укрепляя власть, Вдовствующая императрица погубила наследного принца — человека добродетельного и соблюдавшего ритуалы. Но восемьдесят лет назад, во времена императора Юнъаня, двором владел род Яо — знатный клан, давший троих талантливых мужей. Даже Великий секретариат звали тогда «Залом Яо». А род Си? Сто лет назад, когда в Цзюэси открыли порт Юнъи, они стали ключом к житницам Дачжоу. Захватив западные соляные промыслы залива Сюйхай, они возглавили всех богатеев Поднебесной. Даже род Ли занимал у них деньги для свадеб знати. Ничто из этого не происходило из личной вражды. Они поочередно становились главенствующими силами среди кланов, а императоры сменялись. Ни один из этих родов по-настоящему не угас.
Он сделал паузу, и его следующий удар прозвучал еще острее:
— В бедных семьях не рождаются благородные сыновья. Скольких значимых чиновников Дачжоу, влияющих на политику двора, выходцев из нищеты, ты назовешь? Сколько лет прошло, прежде чем явился Ци Хуэйлянь? Сколько веков минуло до появления Хай Лянъи? Они — словно небрежный мазок кисти: пробились сквозь тернии, но в истории остались лишь скупым упоминанием.
Шэнь Цзэчуань пристально смотрел на Сяо Чие, выделяя каждое слово:
— Если же говорить о тех, кто сумел устоять в железной паутине Восьми великих кланов, то этот человек тебе знаком лучше всех.
— Князь Либэя начал с низов, родившись у подножия гор Хунъянь. В пятнадцать его забрали в войска на перевале Луося. К двадцати годам он дослужился до коменданта гарнизона Луося. В двадцать три года гарнизонные войска были разбиты у тех же гор Хунъянь. В двадцать шесть он основал конный завод Луося, а в двадцать восемь создал кавалерию Луося. В тридцать лет он снова сразился с племенем Ханьшэ из Бяньша. К тридцати двум пересек горы Хунъянь, а к тридцати пяти прошел весь восточный хребет Хунъянь. С тех пор кавалерия Луося была распущена, став бронированной кавалерией Либэя. Выведенный из подчинения гарнизону Луося, он трижды был жалуем титулом и наконец получил звание разнофамильного князя Либэя в Дачжоу. Так определились границы Великого командорства Либэй, и Дачжоу заняла весь хребет Хунъянь.
— Война между родом Сяо и Восемью великими кланами — не просто борьба за власть. Это битва между знатью и простолюдинами. Человек, пробивший барьер к вершине, — Сяо Фансюй. С незапамятных времен вы с Восемью кланами находитесь в состоянии непримиримого антагонизма.
Шэнь Цзэчуань слегка опустил взгляд, аккуратно поправив перед собой чашу и палочки. Его финальные слова прозвучали как ледяная сталь:
— Если желаешь союза со мной, яви искренность, равную моей. Не ограничивайся парой слов о счетах Императорской армии. Для меня они бесполезны.
Ширмы глушили завывания ветра. Двое сидели друг напротив друга в молчаливых позах. Окно слабо светилось, и неясное сияние снега ложилось на их профили, отражая холод глухой ночи. Клинки Ланли и Ян Шань Сюэ покоились в ножнах, поставленные напротив друг друга, но в комнате все еще вспыхивали холодные отсветы их лезвий.
✧ Следующая глава✧
----------------------
✧ Предыдущая глава✧
Оглавление
Вы можете помочь нам в покупке глав или же просто отблагодарить переводчиков тут, либо через телеграм ⟹ тык