Новелла Поднося вино. Глава 50. В одной лодке
ТГК переводчика --> BL Place
Отдельная благодарность редакторам MaryChepkasova, Mlndyingsun, PoRampo
❤️❤️❤️
— Выведывать намерения – всего лишь зондирование почвы, — взгляд Сяо Чие был холоден. — Искренняя откровенность подобна процессу обнажения. Лишь соблюдая должную последовательность, мы можем сегодня говорить от сердца к сердцу. Ты прав. После инцидента на охотничьих угодьях Наньлинь я полагал, что Великий Секретариат под началом Хай Лянъи претерпит изменения. Однако он вновь привлёк Сюэ Сючжо из Восьми великих кланов, поставив его на важный пост. Это показывает, что даже достигнув позиции, позволяющей перекроить систему, он всё равно вынужден склоняться перед властью и влиянием аристократических кланов. В таких условиях один лишь клан Сяо ничего не может поделать, подобно тому, как одно бревно не может удержать целое здание.
— Тогда как их охарактеризовать? — Шэнь Цзэчуань слегка задумался. — Когда нет общего врага, они становятся врагами сами себе. Сохранять баланс и не дать чаше с водой опрокинуться из-за внутренних предубеждений куда сложнее, чем иметь дело с кем-то другим. До появления клана Сяо, Восемь великих кланов лишь претерпевали внутренние изменения по мере возвышения одних и падения других. Но после возвышения клана Сяо они начали отделять зёрна от плевел. Поражение клана Хуа – явление временное. Императорский двор вычистил остатки клана Хуа, но никто, включая Хай Лянъи, не предложил привлечь к ответственности Вдовствующую императрицу. Нынешний брачный союз между кланами Хуа и Ци – это способ сохранить полезность клана Хуа и отсечь внешнюю помощь, на которую мог бы рассчитывать клан Сяо. Некоторые вещи, рассматриваемые по отдельности, могут ничего не сказать. Лишь соединив точки, можно ощутить дрожь.
— Ты говоришь о поражении войск Чжунбо и брачном союзе Хуа-Ци? — спросил Сяо Чие.
— Стратегия сближения с дальним государством при атаке ближнего*, — Шэнь Цзэчуань вытянул палец и начертил круг на столе. — После захвата шести префектур Чжунбо на юго-западном фланге обороны Либэя образуется брешь. Цычжоу расположено близко к Пути снабжения Северо-Востока – жизненной артерии Либэя. Теперь, когда в Чжунбо некому его защищать, он становится территорией Восьми великих кланов Цюйду. Добавь сюда брачный союз с кланом Ци из Цидуна, и ты окажешься в безвыходном положении: горы Хунъянь за спиной, племена Бяньша на востоке и двойные враги на юге.
П.п.: 远交近攻 «Подружитесь с далеким государством; нападите на близлежащее» из «Тридцати шести стратагем» (三十六计)
— Между этими событиями – пятилетний разрыв, — медленно нахмурил брови Сяо Чие. — Кто мог гарантировать, что Хуа Сянъи непременно поднимет мятеж? И кто мог поручиться, что я точно приду на выручку Императору?
— Поражение войск Чжунбо должно иметь цель, — после мгновения молчания произнёс Шэнь Цзэчуань. — Контролировать ситуацию не так сложно. Трудность заключается в управлении направлением, в котором ситуация развивается. Если моя догадка верна, то среди Восьми великих кланов скрывается некто, способный управлять ходом событий.
— Если такой человек действительно существует, — сказал Сяо Чие, — это значит, что все — всего лишь фигуры на его шахматной доске, и каждый ход соответствует его ожиданиям. Он уже не гений, а «Бог», держащий в своих руках весь Дачжоу. Как ты будешь с ним бороться? Стратегия внесения раздора между Восемью великими кланами не способна разрушить связи, скреплённые десятилетиями брачных союзов. Перед лицом общего врага они неразделимы.
— Непредсказуемость бурного вихря лучше спокойствия тихого моря. Лишь когда вода замутится, они не смогут отличить друга от врага*. На самом деле они не неуязвимы для атак, — Шэнь Цзэчуань убрал палец и продолжил:
— Как вышло, что Сяо Фансюю удалось прорвать оборону знатных кланов? Если эта сеть действительно столь непроницаема, как тогда смогли возвыситься такие значительные чиновники, как Ци Хуэйлянь и Хай Лянъи, несмотря на их скромное происхождение? Твой отец смог создать предшественницу бронекавалерии Либэя — кавалерию Луося, потому что чиновники Восточного дворца во главе с Наследным принцем внедрили систему жёлтых регистров для учёта домохозяйств. Это позволило приграничным территориям набирать солдат в свои войска. Одновременно солдатам предоставили наследственный домовой регистр, чтобы они могли находиться под юрисдикцией военных властей города-командорства. Это отделило их от командования назначенных за пределы столицы отпрысков знатных кланов Цюйду, позволив Князю Либэя объединить военную власть и освободиться от контроля и надзора местных гражданских чиновников. Более того, нынешняя прекрасно обученная и могущественная армия Либэя обязана своим существованием внедрению в Дачжоу системы военных поселений*. Ты лучше меня знаешь, насколько важны эти военные части, совмещающие гарнизонную службу и земледелие*.
П.п.: Интриги и нестабильность (云谲波诡)лучше, чем тишина и покой (风平浪静): лишь в мутной воде они теряют способность различать врага и друга.
云谲波诡 (yún jué bō guǐ) — идиома, описывающая хитрую, переменчивую и коварную обстановку; часто применяется к политике, дворцовым интригам, сложным ситуациям.
风平浪静 (fēng píng làng jìng) — идиома, обозначающая спокойную, мирную ситуацию без волнений и опасностей.
固若金汤 (gù ruò jīn tāng) — идиома, означающая чрезвычайную укреплённость, неприступность; часто говорится о крепостях, защите или устойчивой позиции.
П.п.: 屯田制 государственная система хозяйства, буквально «приспевающие поля», - агроколонии, в основном в приграничных районах, служившие для снабжения жителей и военных частей сельскохозяйственной продукцией.
П.п.: 军屯 военные войска (в основном в приграничных регионах), которые выполняют гарнизонные обязанности, а также выращивают сельскохозяйственные культуры для снабжения приграничных гарнизонов зерном.
Почему Лу Гуанбаю приходилось труднее, чем Сяо Цзимину?
Потому что в командорстве Бяньцзюнь не было возможности реализовать политику военных поселений. Пустынные земли невозможно было возделывать для производства продовольствия, поэтому Лу Гуанбай мог полагаться только на субсидии из военных фондов и провианта Цюйду. Развёртывание «70% личного состава для земледелия и 30% — для военных дел и обороны» могло и не позволить пограничным войскам достичь полного самообеспечения. Но это всё же значительно снижало нагрузку на снабжение провиантом пограничных войск. И это имело жизненно важное значение для гарнизонов.
Великий Наставник Ци предпочел бы прикидываться безумцем, если бы это позволило ему влачить жалкое существование. Помимо неутолимой ненависти, его также удерживала нежелательность оставлять незаживающие раны. В Восточном Дворце были десятки подчиненных, все — чиновники из незнатных семей, которых лично отобрал Наследный Принц. Чтобы помочь Наследному Принцу, Ци Хуэйлянь отдал все, чему научился за жизнь, и вложил это в него. Каждое слово «жребий брошен», которое он выкрикивал пять лет назад с поднятыми руками, было кровавой слезой, означавшей его неспособность просто смириться.
— Ты шаг за шагом вторгаешься на мою территорию и раз за разом потакаешь мне, когда я испытываю твои пределы, — все это лишь ради сегодняшней ночи — чтобы посадить меня с собой в одну лодку, — Сяо Чие медленно наклонился вперед, его взгляд был холоден. — Но если бы я сегодня ночью не вышел на след Си Хунсюаня и не понял твоей цели, неужели ты действительно растоптал бы меня и использовал как ступеньку?
— Ты волк с острым чутьем, — сказал Шэнь Цзэчуань, — зачем ты выставляешь себя таким жалким? Будь я другим, ты вообще не дал бы мне шанса ступить сюда. У нас даже разговора бы не было. Мы с тобой — одного поля ягоды. Вместо того чтобы спрашивать меня, почему бы тебе сначала не спросить себя?
— Ты — мерзавец, — сказал Сяо Чие.
— Нелегко найти единомышленников мерзавцев, — ответил Шэнь Цзэчуань.
Сяо Чие перестал с ним препираться и перешел прямо к делу:
— Сейчас это ты хочешь заимствовать и использовать мою силу. Но для заключения союзного договора нужен хоть какой-то залог.
— Мы делим горе и радость, — сказал Шэнь Цзэчуань. — Твой клан Яо вот-вот выбросят из игры. Разве тебе не тревожно, Второй Молодой господин?
— Я не могу использовать Яо Вэньюя, — сказал Сяо Чие. — Ты не понимаешь. Причина, по которой клан Яо поддерживает со мной дружеские отношения, вовсе не в борьбе за власть. Это чисто потому, что Яо Вэньюй… Ну, если ты с ним познакомишься, поймешь. Причина, по которой он не пошел на государственную службу, не в том, что Хай Лянъи не хотел его отпускать, а в том, что он сам не желал. Члены клана Яо все раньше были важными сановниками. Лишь со времен его отца они начали приходить в упадок. Но остаточный престиж его деда все еще сохраняется. Они — великий клан, глубоко уважаемый среди ученых мужей, и их репутация среди гражданских чиновников — нечто такое, с чем люди вроде Хуа Сицяня и сравниться не могут. Для него не составит труда вернуться, но он предпочитает быть свободным и необузданным, как дикий журавль, парящий над плывущими облаками. Если Си Хунсюань действительно сможет вытеснить клан Яо, то он станет лишь еще более беззаботным и свободным от мирских забот.
— Раз клан Яо уже связан брачным союзом с кланом Фэй, значит, он — двоюродный брат принцессы Чжаоюэ? — вдруг спросил Шэнь Цзэчуань.
— Верно, — подхватил Сяо Чие палочки и подтвердил. — Чжаоюэ, скорее всего, хочет выйти за него замуж, но хоу Хэлянь так труслив, что пляшет под дудку Вдовствующей Императрицы.
— Тогда, возможно, вы оба могли бы породниться.
— Брак сорвался, разве нет? — сказал Сяо Чие. — Ты расстроил мою свадьбу и лишил меня красавицы. Не должен ли ты мне компенсировать это?
Шэнь Цзэчуань слегка приподнял бровь.
Сяо Чие ополоснул палочки в холодном чае и поднял на него взгляд:
— Знаешь ли, что между «делить одну лодку на реке» и «делить одну подушку на ложе» разница всего в два иероглифа? Пожалуй, впредь не будет вреда перепутать эти поговорки... или даже действия.
Духота в комнате душила Шэнь Цзэчуаня, вызывая легкое головокружение. Не отвечая, он повернулся, чтобы открыть окно.
Сяо Чие не притронулся к блюдам. Вместо этого он сказал:
— Я привел тебя сюда, дал тебе есть мою еду, пить мое вино, и ты хоть капельку не заподозрил неладного?
Шэнь Цзэчуань посмотрел на Сяо Чие. Ласка прохладного ветерка наконец дала ему почувствовать легкую сухость и жар. Выступила тонкая испарина. Его светлая шея пряталась в плотно застегнутом воротнике, а склонившиеся к окну красные сливы оттеняли его черные волосы, делая его вид неописуемо пленительным.
За окном кружилась снежная, похожая на соль пыль, и несколько снежинок, попав на подоконник, упали на тыльную сторону руки Шэнь Цзэчуаня, где быстро растаяли в капли воды. Эта прохлада лишь ярче подчеркнула внутренний жар. В полузабытьи у Шэнь Цзэчуаня действительно мелькнули иные мысли — ему захотелось расстегнуть застежки.
— Этот пункт не входит в союзный договор, — сказал Шэнь Цзэчуань. — Да и у меня в последнее время нет недостатка в тех, кто согреет ложе.
— Сейчас ты не похож на человека, у которого нет недостатка в согревающих ложе. Рабочее и личное — вещи разные. Раз уж о деле договорились, можно не спеша разобраться с личным. Тот, что в прошлый раз из Оухуа— его тебе Си Хунсюань подарил? Слышал, он любит только дам. С каких пор и вкусы у него переменились?
— Связи меж мужчинами давно не редкость, — ответил Шэнь Цзэчуань. — Переменились ли его вкусы — не ведаю. А что? У Второго Молодого господина вкусы переменились?
— У меня нет определенного вкуса, — Сяо Чие подхватил прядь волос, спадавшую перед коленями Шэнь Цзэчуаня. — Всегда зависит от настроения.
Шэнь Цзэчуань поднял палец, чтобы убрать уже влажные от пота волосы:
— Некоторые корчат из себя романтичных и очаровательных. Выглядят так, будто умеют держать себя в рамках, а на деле лишь знают, как жадно глотать куски, не разбирая. Должно быть, отвыкли от практики.
Сяо Чие отодвинул маленький столик и схватил запястье Шэнь Цзэчуаня, которое тот уже собирался отдернуть:
— ...А некоторые, когда покрыты испариной, выглядят особенно жалко.
Жар в Шэнь Цзэчуане не утихал, и место, где его держал Сяо Чие, пылало. Облокотившись на колено, он потребовал:
— Угадай, — потянул за запястье Сяо Чие и сменил тему:
— Цзи Ган не способен научить тебя таким штукам. Кто же твой шифу... или, мне следует сказать, наставник?
Уголки глаз Шэнь Цзэчуаня порозовели, когда он тихо ответил:
Сяо Чие слегка втянул воздух с близкого расстояния и вдруг произнес:
Дыхание Шэнь Цзэчуаня участилось:
— Дошло до того, что используешь свою красоту, чтобы опутать мужчину?
— До «красоты» мне далеко. Что? Всего пара слов — и ты уже горячишься?
Пот пропитал нижние одежды Шэнь Цзэчуаня. Его жар, подогретый возникшей ни с того ни с сего двусмысленной атмосферой, стал еще более липким и влажным. Он хотел вытереть пот. Нахмурившись, спросил:
Сяо Чие громко рассмеялся и игриво ответил:
— Просто дурачу тебя. Это всего лишь лечебное вино.
Взгляд Сяо Чие показался Шэнь Цзэчуаню крайне опасным. Он невольно закрыл глаза, заставляя себя сохранять спокойствие:
Сяо Чие поднял чашу и осушил холодное вино. Услышав обращение, он вдруг наклонился и зажал его губы своими. Шэнь Цзэчуаня отбросило к окну, ветка сливы содрогнулась от толчка. Он слегка откинулся, чувствуя, как талия вот-вот сломается под крепкой хваткой. Снежинки упали на затылок Сяо Чие, но тот проигнорировал. Полтела почти придавило Шэнь Цзэчуаня. Пальцы Сяо Чие впились в промежутки между его пальцами, насильно сплетая их.
С того самого взгляда на Пиру Ста Чиновников Сяо Чие уже хотел поцеловать его! Тем более сегодня, во время ночной беседы — он сдерживался всю ночь. Сяо Чие видел, насколько тот беспощаден, как умеет отступать и наступать по своей воле. Среди тысячи ощущений он не мог уловить его истинного нрава, и потому лишь жаждал прижать его и целовать до тех пор, пока его уши не покраснеют, а глаза не наполнятся желанием.
Грудь Шэнь Цзэчуаня тяжело вздымалась. Ветер продул его потное тело, заставив содрогнуться от ледяного озноба. Его зубы не могли помешать вину, которое Сяо Чие вливал в него. Когда жидкость скользнула в горло, он начал захлебываться. Но Сяо Чие стискивал кончик его языка, не давая откашляться. Оставалось лишь терпеть, пока глаза не наполнились слезами. Даже если бы небо обрушилось в этот миг, Сяо Чие не отпустил бы.
Внезапный глухой удар раздался сверху, и кто-то тут же свалился вниз. Дин Тао врезался головой в сугроб, затем резко высунулся. Мороз был такой лютый, что он яростно потер руки. Собираясь высказать кому-то все, что думает, он поднял голову и лицом к лицу столкнулся с окном. От неожиданности он разинул рот, душа ушла в пятки.
Шэнь Цзэчуань мгновенно отпихнул Сяо Чие ногой и, держась за подоконник, закашлялся. Уши его пылали, рот был полон винного аромата. Дыхание Сяо Чие участилось, он мрачно смотрел в окно.
Зубы Дин Тао выбивали дробь. Дрожа, он медленно протянул указательный палец вверх и прошептал:
— И-и-извините, Молодой господин…
Наверху Цяо Тянья и Гу Цзинь затаили дыхание, увлеченно наблюдая, мудро делая вид, что их здесь нет. Не дожидаясь, пока Сяо Чие скажет слово, Дин Тао вскочил и бросился наутек. Он проворно вскарабкался на дерево, затем шмыгом юркнул обратно на крышу.
✧ Следующая глава✧
--------------------
✧ Предыдущая глава✧
Оглавление
Вы можете помочь нам в покупке глав или же просто отблагодарить переводчиков тут, либо через телеграм ⟹ тык