Новелла Поднося вино. Глава 52. Разоблачение

Белый снег падал хлопьями. Ночь подходила к концу.

Шэнь Цзэчуань больше не мог оставаться. Как только он собрался уходить, Сяо Чие поднялся с места, снял с вешалки плащ и протянул ему.

— Этот твой клинок выглядит незнакомым, — Сяо Чие наклонился, чтобы поднять Ян Шань Сюэ. Оружие лежало в его руках легко и удобно. — Новый?

Шэнь Цзэчуань кивнул и, повернувшись к двери, накинул плащ.

Сяо Чие большим пальцем слегка выдвинул клинок из ножен, обнажив холодный блеск стали.

— Отличный клинок. Как называется?

— Ян Шань Сюэ, — ответил Шэнь Цзэчуань.

— «Брызги воды, которые она извергает, подняв голову, падают, как три горы снега; а ее широко раскрытый рот поглощает воды сотни рек *», — процитировал Сяо Чие, вкладывая клинок обратно в ножны. Он сделал шаг вперед, вплотную прижавшись к Шэнь Цзэчуаню сзади. Ловкими пальцами он вернул Ян Шань Сюэ к поясу Шэнь Цзэчуаня. Немного склонив голову, он прошептал:

— Не только красивый, но и имя изящное.

Шэнь Цзэчуань резко обернулся, но Сяо Чие опередил его, схватив за талию и притянув к себе.

— Как ты будешь смотреть на меня после того, как уйдешь сегодня?

— Так, как и положено на тебя смотреть, — Шэнь Цзэчуань поспешно отвел взгляд. Их щеки на мгновение соприкоснулись, будто ласково касаясь друг друга.

— Если не справишься — всегда можешь попросить помощи у Второго молодого господина, — пальцы Сяо Чие грубо обмерили талию и он улыбнулся.

— Второй молодой господин едва сам за себя постоит, — парировал Шэнь Цзэчуань. — Больше похоже, что это ты обратишься за помощью ко мне.

Сяо Чие отпустил его:

— Ты стал куда тоньше, чем в прошлый раз. Если я не ошибаюсь, ты всё еще принимаешь снадобья, способные скрывать форму тела.

Шэнь Цзэчуань застегнул плащ и не ответил.

— Позволь дать совет, — сказал Сяо Чие, — чем больше принимаешь это снадобье, тем сильнее вредишь телу. Пройдет несколько лет — и организм будет разрушен.

Шэнь Цзэчуань тихо вздохнул, остановившись у двери.

— У твоего шифу зоркий взгляд. Увидел меня всего раз — и сразу распознал.

— Ты готов зайти так далеко ради этих дел? — спросил Сяо Чие.

— Жизнь и смерть мои зависят от чужой прихоти. Естественно, приходится во всем соблюдать осторожность и быть осмотрительным на каждом шагу, — руки Шэнь Цзэчуаня леденели. — Я долго практиковал стиль кулачного боя клана Цзи. Без таких мер Цзи Лэя не обмануть.

— Цзи Лэй уже мертв, — напомнил Сяо Чие.

От Шэнь Цзэчуаня всё ещё слабо пахло вином.

— Я перестал принимать снадобье.

После его ухода Сяо Чие стоял в снежном вихре, вспоминая слова Цзо Цяньцю:
«Это лекарство — с Востока. Принявший может симулировать болезнь, чтобы обмануть взгляд. Раз-другой — не беда, но долгий прием грозит тяжкими последствиями. Краткосрочно токсин вредит незначительно, однако в будущем непременно даст о себе знать».

— «Даст о себе знать»?

Цзо Цяньцю уставился на чашку в руках:

«Токсин накапливается и превращается в губительный недуг. Если не проявить осторожности — может стать полным инвалидом, когда время придет».

Сяо Чие поднял ладонь, позволив вьюге сдуть остатки тепла. Он вспомнил ту ночь, когда ему казалось, что ласки растопят Шэнь Цзэчуаня. Но тепло, что он ему подарил, оказалось лишь мимолетным.

Хрупкая красота всегда обманчива.

◈ ◈ ◈

В бамбуковой шляпе на голове Цяо Тянья правил конной упряжкой, мчась к старому дому Шэнь Цзэчуаня на улице Дунлун. Шэнь Цзэчуань откинулся на внутреннюю стену повозки и закрыл глаза, чтобы вздремнуть.

Достигнув входа, Цяо Тянья остановил лошадей и приподнял занавеску для Шэнь Цзэчуаня. Шэнь Цзэчуань наклонился, чтобы сойти с повозки, и вернулся в свою комнату, чтобы принять ванну и переодеться.

Согласно докладу, Шэнь Цзэчуань на этот раз совершил стремительный взлет, одним скачком достигнув пятого ранга Судьи Императорской Стражи. Но эта должность разделялась на две — южную и северную. Южный Судья ведал делами оружейных мастеров Императорской Стражи, а Северный Судья отвечал за Императорскую Тюрьму Императорской Стражи. Ли Цзяньхэн поставил его на важный пост с намерением использовать. Но гражданские чиновники Великого Секретариата имели свои опасения и соображения. Из-за происхождения Шэнь Цзэчуаня они не могли позволить ему возглавить Императорскую Тюрьму. Поэтому, после обсуждения, они отклонили назначение Шэнь Цзэчуаня Северным Судьей и изменили его на Южного Судью.

По этой причине Великий Секретариат повысил военное назначение Шэнь Цзэчуаня до пятого ранга Командира отряда Императорской Стражи. Это уже было большой честью, особенно в сочетании с дополнительно пожалованными Ли Цзяньхэном расшитым питонами халатом* и поясом с фениксом*.

Шэнь Цзэчуань давно предвидел возражения Великого Секретариата.

На этот раз он пробился наверх, используя Хань Чэна в качестве трамплина. Согласно их договоренности, Сюэ Сючжо позволил ему получить повышение, но на самом важном месте нанес удар. Это должно было дать ему понять, что даже имея заслуги спасения Императора, он все еще далек от возможности скрестить с ними мечи.

Когда Шэнь Цзэчуань вышел, полностью переодетый, Цяо Тянья держал зонт. Последний сказал:

— С повышением господина этот дом уже считается простым и убогим. Он не сможет вместить всех будущих посетителей.

— Не спеши, — Шэнь Цзэчуань приподнял полы халата, чтобы сесть в повозку. Опуская занавеску, он добавил:

— Еще не поздно сменить его после моего повышения до Главнокомандующего.

С этими словами занавеска упала, и он продолжил отдыхать.

Погода сегодня была плохой. Чиновники, ожидавшие снаружи дворца, все были припорошены снегом. Они не могли свободно ходить, не могли двигаться по своему усмотрению. Они не могли шуметь или даже кашлять.

Шэнь Цзэчуань следовал за Хань Чэном, стоя по стойке «смирно» с обнаженным клинком. Его кожа была похожа на ледяной снег, контрастируя с его алым халатом, расшитым питонами. Он был ослепительно прекрасен, когда в уголках глаз играла улыбка. Однако сквозь эту приветливость в нем чувствовалось зловещее обаяние, говорившее об опасности.

Сяо Чие был также облачен в алый халат. Лев второго ранга*, вышитый на его одежде, выделял его еще больше из толпы, как журавль среди кур. Он казался не в духе и лишь искоса взглянул на Шэнь Цзэчуаня.

Оба мужчины стояли в отдалении друг от друга, но создавали у окружающих ощущение противостояния. Даже Хай Лянъи повернул голову, чтобы несколько раз взглянуть на них.

Гражданские чиновники переглянулись, приходя к взаимному, молчаливому пониманию.
Немного погодя Хань Чэн сказал вполголоса:
— Пошли.

Когда те дворцовые врата откроются, первыми войдут евнухи из Управления ритуалов и главные министры Великого Секретариата. Но теперь, когда Управление ритуалов опустело после чистки, вперед прошли лишь важнейшие министры Великого Секретариата во главе с Хай Лянъи. Хань Чэн последовал за ними, ведя Шэнь Цзэчуаня вверх по ступеням, чтобы занять позицию внизу слева от драконьего трона.

Ли Цзяньхэн восседал на драконьем троне, положив обе руки на колени, и произнес:

— Прошло уже две ночи с дела об убийстве. Есть ли новый прогресс у Министерства юстиции?

Министр юстиции Кун Цю вышел вперед и, совершив поклон, ответил:

— Осмелюсь доложить Вашему Величеству, улики против Фулин, служанки Управления императорской кухни, в подстрекательстве Гуйшэна к совершению убийства неопровержимы. Сегодня сей подданный передаст ее в Суд по пересмотру судебных решений для повторного разбирательства.

Почему-то Ли Цзяньхэн бросил взгляд на Сяо Чие и, повернувшись обратно, продолжил:

— Докопались ли вы до сути, почему она это сделала?

Кун Цю ответил:

— Наши проверки показали, что Фулин когда-то разбила императорскую тарелку Управления императорских развлечений. В результате это было занесено в ее личное дело, и, чтобы отработать ущерб, день ее возможного ухода из дворца был отложен на неопределенный срок. Она часто говорила другим, что ее мать уже в преклонных годах, и она хочет покинуть дворец, чтобы ухаживать за ней, но из-за дворцовых правил не могла этого сделать. Она неоднократно подкупала бывшего Главного Секретаря Управления ритуалов, но тщетно, и ее обманули, лишив всех сбережений. Вот она и сорвалась, начав лелеять намерение отомстить.

— Сей подданный имеет доклад, — вышел вперед заместитель министра Суда по пересмотру судебных решений Вэй Хуайсин. Он был вторым законнорожденным сыном клана Вэй из Восьми Великих Кланов, а также старшим братом наложницы Вэй времен императора Сяньдэ. Он совершил поклон.

Ли Цзяньхэн сказал:

— Ваше Превосходительство Вэй, снисходителен, говорите.

— Сей подданный установил, что служанка Управления императорского питания Фулин имела связь по расчету с Юань Лю из Судебного управления Императорской армии. Именно Юань Лю лично вызвался договориться об отсрочке выплат за дом, где жила ее мать, — не глядя ни на кого, Вэй Хуайсин продолжил:

— Это дело ведет Министерство юстиции, и оно касается безопасности Вашего Величества; его нельзя назвать неважным. Однако министр Кун упомянул перед Вашим Величеством лишь половину признания. Неужто есть нечто несказанное или некто не обвиняемый?

Кун Цю повернул голову в сторону и сказал:

— Это дело полностью изложено в моем докладе, о каком же обмане может идти речь?

— Утренний суд — важное место для обсуждения государственных дел. Его Величество спросил, докопались ли вы до сути. Однако вы увиливали перед всеми чиновниками, выделяя выгодное и умалчивая о обличающем, — Вэй Хуайсин поднял голову. — Чиновники, поступая на службу, должны усердно и честно служить с высочайшей преданностью*. Зал императорского суда отнюдь не место для попустительства коррупции и укрывательства продажных чиновников. Чего вы боитесь? Если не смеете сказать в присутствии этого человека, то скажу я. Ваше Величество, это дело касается не только двадцати четырех управлений Императорского дворца, но и Императорской армии!

Сяо Чие выглядел недовольным, словно усмехаясь.

Ли Цзяньхэн изначально хотел замять дело. Но теперь продолжать дурачить других было уже нельзя. Подержав паузу, он произнес:

— Цэань, что ты скажешь на это?

Сяо Чие ответил:

— В реестрах Императорской армии числится двадцать тысяч человек. Сей подданный может проверить их подворные списки одного за другим, но не все их личные дела по порядку. На сей раз виновен в недосмотре за подчиненными. Ваше Величество может наказать меня по своему усмотрению.

Ли Цзяньхэн хотел было что-то сказать, но Вэй Хуайсин опередил его, совершив коутоу:

— Наместник Сяо, почему и вы не говорите правду перед Его Величеством? Действительно, личные дела двадцати тысяч человек Императорской армии проверить непросто. Но тот Юань Лю вовсе не состоит с вами в обычных отношениях. Как же и вы можете притворяться незнающим?!

Шэнь Цзэчуань перевел взгляд.

— Слишком много людей состоят со мной в особых отношениях, — Сяо Чие скользнул взглядом по Шэнь Цзэчуаню и беззаботно усмехнулся. — Но с красавицей в объятиях я был бы слепым, чтобы спутаться со стариком. Тот Юань Лю достаточно стар, чтобы быть вашим отцом. Ваше Превосходительство Вэй, ладно уж, что у вас нет доказательств, но зачем идти настолько далеко, чтобы взводить на меня, Сяо Цэаня, такую бездоказательную клевету?

Хай Лянъи слегка кашлянул и произнес:

— На Императорском суде соблюдайте выражения, Наместник.

— Его Величество прекрасно знает, какой я негодяй. Мне никогда не требовалось здесь притворяться, — Сяо Чие был настоящим тираном, когда разыгрывал негодяя. Он даже не выказал почтения Хай Лянъи. — Хотите расследовать дела Императорской армии — пожалуйста. Чтобы избежать подозрений, я сдам свой поясной жетон и позволю вашим превосходительствам расследовать. Но если хотите повесить на меня это беспочвенное сфабрикованное обвинение — увы, я не признаю вины.

— Какой вульгарный язык! Ведёшь себя так мятежно перед лицом Его Величества! Клан Сяо точно породил достойного сына! — Вэй Хуайсин достал из рукава меморандум. — Господин Наместник говорит, что у меня нет ни улик, ни доказательств. Но как чиновник Суда по пересмотру судебных решений, как я посмел бы утверждать такое, если бы это было так?

Сяо Цзимин, который всё это время слушал не двигаясь, слегка поднял голову, чтобы взглянуть на Вэй Хуайсина, желая увидеть, какие же доказательства у того могли быть.

Вэй Хуайсин сказал:

— Юань Лю изначально был командиром отряда в Императорской армии. Это господин Наместник лично повысил его до заместителя судьи. Менее чем через два года Наместник снова повысил его на должность судьи. Я хотел бы спросить господина Наместника. В эти несколько лет у Императорской армии не было важных обязанностей. По каким же заслугам он удостоился повышения снова и снова?

Сяо Чие усмехнулся и сказал:

— Он уже в том возрасте. Хотя у него и нет заслуг, о которых стоило бы говорить, он не совершил серьёзных ошибок. Императорская армия в последние годы массово набирала новобранцев. Юань Лю — не единственный ветеран, которого я повысил по старым связям. Почему бы Вашему превосходительству Вэй не перечислить их всех и не зачесть всё это в мои личные дела?

— Разве слова Наместника не закон для Императорской армии в последние годы?! — неспешно сказал Вэй Хуайсин. — Тот, кому каждый из них присягал на верность — это клан Сяо, а не Его Величество, разве не так?

Его слова несли двойной смысл — внешне они относились к Сяо Чие, но также задевали и Сяо Цзимина.

Как и ожидалось, Сяо Чие взорвался. Он сказал:

— Придерживайтесь темы обсуждения. Хватит по чёрту тащить клан Сяо в каждое упоминание! Я, Сяо Цэань, достиг нынешнего положения, следуя за Его Величеством. Я не таков, как Ваше превосходительство Вэй, который родился с серебряной ложкой во рту и чей путь к чиновничьей карьере был гладко вымощен.

Лишь когда Вэй Хуайсин увидел, что Сяо Чие теряет самообладание, он развернул меморандум и сказал:

— Перед Новым годом Наместник ходил выпивать с другими. Во время пира Юань Лю преподнёс вам крупную сумму денег. Признаёт ли это Наместник?

Даже Ли Цзяньхэн остолбенел, едва прозвучало это слово. Он сжал кулак и больше ничего не сказал.

Сяо Чие сказал:

— Я никогда не ходил выпивать с Юань Лю.

— Куртизанки из Усадьбы Сянъюнь на улице Дунлун могут это подтвердить. В ту ночь Юань Лю потратил крупную сумму, чтобы устроить угощение для Наместника. Наместник захмелел во время пира, и Юань Лю преподнёс вам корзину золотых персиков*, — сказал Вэй Хуайсин. — Неужели Наместник всё ещё не признаёт этого?

Сяо Чие сказал:

— Я просто спрошу вас. Юань Лю — чиновник шестого низшего ранга. Откуда же, чёрт возьми, у него взялись золотые персики для подарка?

— Это как раз то, что нам придётся спросить у Наместника, — Вэй Хуайсин наконец применил свой убийственный ход. — В то же время, когда Юань Лю получил дом для Фулин в кредит, он также приобрёл в кредит три дома на улице Дунлун. Я установил, что он действовал по письменным предписаниям Наместника! В последние годы Императорская армия сначала ремонтировала казармы, затем расширяла военные плацы на горе Фэн. Откуда взялись все эти деньги? Не Наместник ли, используя своё положение, незаконно вытянул их у посредников? Юань Лю как раз занимался этим для вас. А теперь, когда Юань Лю подстрекал Фулин к покушению на Его Величество, смеете ли вы утверждать, что это не связано с вами?

Сяо Чие не ответил.

Фу Линье, Главный цензор правого крыла Управления цензоров, вышел вперёд и сказал:

— Этот подданный также имеет меморандум для представления.

Пальцы Ли Цзяньхэна почему-то дрожали. Он приказал:

— Говори!

Фу Линье сказал:

— Сегодня я также обвиняю Наместника Императорской армии. Согласно закону, до окончания Совместного суда Трёх палат, никто без указа Его Величества не может посещать важных преступников в пыточной тюрьме. Однако Наместник самовольно посетил тюрьму вчера без указа и не доложил об этом.

Выражение лица Сяо Чие становилось всё мрачнее.

— Как только Наместник покинул тюрьму, мать Фулин скончалась, — Фу Линье совершил почтительный поклон. — Что произошло между этими событиями, я прошу Наместника дать чёткий отчёт перед Его Величеством.

Сяо Чие сказал:

— Ха! Оба напали разом. Какое совпадение!

— Не уходите от темы, Наместник, — холодно произнёс Вэй Хуайсин. — Советую вам немедленно дать объяснения!

— Кто хочет обвинить — всегда найдёт предлог, — словно загнанный в ловушку, Сяо Чие замолчал на мгновение, затем сказал Ли Цзяньхэну:

— Я не совершал ничего из сказанного. Пусть Его Величество рассудит сегодня.

В напряжённой, гнетущей атмосфере Ли Цзяньхэн сжал колени до побеления костяшек. Он тоже посмотрел на Сяо Чие, затем внезапно спросил:

— Как ты объяснишь эти письменные предписания?

Сяо Чие опустил взгляд и с фальшивой улыбкой ответил:

— Этот подданный никогда не писал подобного.

Ли Цзяньхэн мгновенно вскочил. Он нетерпеливо шагнул вперёд и потребовал:

— Дай мне взглянуть!

Вэй Хуайсин передал документ. Ли Цзяньхэн пробежал глазами по бумаге и вдруг задрожал. Губы его затряслись:

— Разве это не твой почерк… Цэ… Цэань!

Сяо Чие твёрдо ответил:

— Этот подданный никогда не писал подобного!

Ли Цзяньхэн был в ужасе. Он держал документ в руках, затем резко отшвырнул его, будто обжёгшись. Чуть не теряя самообладания, он выкрикнул:

— Тогда скажи — этот Юань Лю… твой человек или нет?!

Сяо Чие поднял глаза.

Увидев этот взгляд, Ли Цзяньхэн вцепился в подлокотники трона. Страх поднялся в нём. В этом мимолётном ужасе он вспомнил холод и безразличие, с которыми Сяо Чие бросал его прежде. Бесконечное отвращение тоже охватило его. Будто отмахиваясь от чего-то страшного, он изо всех сил выкрикнул:

— Немедленно снимите с него жетон полномочий!

Сяо Чие произнёс:

— Этот подданный...

Вэй Хуайсин выпрямился и громогласно провозгласил:

— Если посмеет ослушаться — по закону мы можем задержать его прямо здесь!

Сяо Чие уставился на Вэй Хуайсина, затем перевёл взгляд на Ли Цзяньхэна. Ледяным тоном он сказал:

— Задержать меня, Сяо Цэаня, можно. Но для этого нужно предъявить обоснованное обвинение.

Ли Цзяньхэн чувствовал, что обманулся в доверии. Зажатый в перекрёстном огне придворных интриг, он уже склонялся верить другим. А теперь поведение Сяо Чие вывело его из себя. Гневно он приказал:

— Стань на колени! Сегодня я непременно лишу тебя поясного жетона!

Сяо Чие не двигался.

Ли Цзяньхэн больше не сдерживал ярость и вскричал:

— Приказываю тебе — на колени!

✧ Следующая глава✧
---------------------
✧ Предыдущая глава✧

Оглавление