Новелла Поднося вино. Глава 56. Раздувание огня

Фонари в Управлении Императорской армии горели до самого рассвета. Чиновники из Министерства доходов проверяли счета, пока у них не пошла кругом голова.

Наконец, они разобрали проблемные отчеты и передали их в руки Фу Линье.

Шэнь Цзэчуань просмотрел их все, после чего Фу Линье приложил меморандум и представил его вместе с ходом расследования дела о покушении на стол Ли Цзяньхэна.

Затем Великий Секретариат обсудил этот вопрос перед Императором.

— Ваше Величество, — сказал Фу Линье, — попробовав кусочек, узнаешь вкус всего котла*. Из этого дела видно, что Сяо Чие давно берет взятки. Власть и полномочия Императорской армии все эти годы находились под контролем Сяо Чие. Боюсь, подобных фальсифицированных отчетов еще очень много. Сейчас казначейство испытывает трудности с выделением средств, а задолженность по местным налогам накапливается одна за другой. Держать таких людей рядом — все равно что разводить огонь под кучей хвороста. Это опасный человек, и я боюсь, что он поставит под угрозу государство.

Кун Цю тоже просматривал книги. Но он возразил:

— Дело о покушении всё еще не закрыто. Сейчас действительно не время осложнять ситуацию. По мнению этого подданного, расследование дела о взятках можно отложить. В настоящее время мы должны сосредоточиться на деле о покушении.

— Как странно! — фыркнул Вэй Хуайсин. — Все это связано с ним, с Сяо Чие. Так зачем же расследовать дела по отдельности? Давайте лучше выдернем редьку вместе с прилипшей грязью* и воспользуемся этой возможностью, чтобы закрыть оба дела разом!

Кун Цю остался непоколебим:

— Это дело уже отклонилось от главного пункта. На мой взгляд, вы, господа, хотите не раскрыть заказчика убийства, а воспользоваться шансом, чтобы выкорчевать инакомыслящих!

Фу Линье тут же парировал:

— Дело о взятках — это дыня, которую мы выкопали, следуя за лозой*. Почему, когда министр Кун расследует — это расследование дела, а когда мы делаем то же самое — это придирки к его ошибкам?! Обязанность Главного Цензора — осуществлять надзор. Разве я ошибся, обвинив его во взяточничестве?!

Кун Цю сказал:

— Ван Сянь еще даже не предстал перед судом. Если мы можем вынести приговор по делу о взятках, основываясь лишь на ваших словах, то зачем тогда в будущем нужны Три Судебных Палаты? Давайте лучше позволим Вашему Превосходительству Фу вершить правосудие в одиночку! Министерству юстиции сейчас необходимо проверить показания, представленные Его Превосходительством Вэем. Еще даже не наступила ночь, я еще не изучил свидетельские показания, а вы, господа, уже так спешите осудить его. К чему такая спешка? Даже если он виноват и вы хотите его наказать, вы все равно должны следовать установленным правилам! Иначе, где же тогда закон?!

Трое мужчин начали пререкаться перед Императором. Не в силах вставить слово, Ли Цзяньхэн мог лишь смотреть на Хай Лянъи. Хай Лянъи сидел, склонив голову, и слушал. Выслушав все, что каждый хотел сказать, он слегка кивнул.

Ли Цзяньхэн поспешно спросил:

— Что думает Старейшина Секретариата?

◈ ◈ ◈

— Что думает Старейшина Секретариата? — Шэнь Цзэчуань вертел медяки в руках. — Естественно, он отклонил меморандум по делу о взятках. Хай Лянъи столько лет был строг, что все считают его прямым и принципиальным министром. Но именно он первый сверг Хуа Сицяня и поддержал Ли Цзяньхэна. Разве не странно, если он до сих пор не почуял неладное? Си Хунсюань и другие хотят использовать его как щит для своей атаки на этот раз. Однако они не знают, что Старейшина Секретариата давно уже сидит в рыбацкой лодке*, не спуская глаз с надвигающейся бури.

— Ты поступил правильно, — Великий Наставник Ци сидел на другом конце низкого столика. — Вместо того чтобы останавливать Фу Линье, ты позволил ему принять решение. Весь этот успех — его и только его заслуга. Он неизбежно заволнуется и, как следствие, не захочет ждать подходящего момента. Он захочет немедленно представить меморандум, пытаясь заслужить похвалы. Из той перепалки перед Императором Хай Лянъи уже уловил суть происходящего. К этому моменту он наверняка уже догадался, кто именно хочет устранить Сяо Чие.

— Всего лишь раздуваю огонь ветром*, — сказал Шэнь Цзэчуань. — Этот огонь итак не разгорелся достаточно сильно. Он даже Сяо Чие не сожжет, не говоря уже о Сяо Цзимине. Дело о шёлке из Цюаньчэн, если его как следует расследовать, — это бухгалтерский хаос, о котором все слишком хорошо осведомлены. Важно сейчас не оправдать его и восстановить его доброе имя, а добиться расположения к нему Его Величества.

— Верно, — сказал Великий Наставник Ци. — Выговор с изъятием жетона полномочий выглядит сурово, но на деле это лишь поверхностное порицание. Его Величество определенно еще не помышляет о лишении Сяо Чие военной власти. — Он сжал шахматную фигуру, подумал и продолжил: — Ты должен оставить его в таком состоянии. Ни в коем случае не позволяй ему вознамериться свалить Сяо Второго. Иначе, даже если это будет малая победа, она обернется великим бедствием.

Шэнь Цзэчуань сдвинул аккуратно разложенные медяки и снова стал складывать их одну на другую. Неутомимо забавляясь, он сказал:

— Хай Лянъи контролирует Великий Секретариат. Хотя он и расставил выходцев из знатных родов вроде Сюэ Сючжо и других на важные посты, чтобы использовать их, он также учредил Императорскую академию и продвигает мелких чиновников из низов. Учитель, он хочет действовать постепенно и медленно противостоять знатным кланам. Уже хотя бы по этой причине он не может позволить Сяо Второму пасть.

— Клан Сяо сохраняет хладнокровие, потому что слишком хорошо всё это понимает. Сяо Цзимин просто сидит и наблюдает не вмешиваясь, потому что это поле битвы ограничено Цюйду; оно не простирается куда-либо вблизи Либэя. Это облегчает решение проблемы, и у Сяо Второго будет меньше забот из дома. — Великий Наставник Ци поставил фигуру и продолжил: — Сейчас все радостно пинают лежачего. Его Величество всё еще гневается и потому считает Сяо Второго человеком неверным, непочтительным и бесчестным. Но когда огонь станет достаточно велик, все переменится*. Тогда Его Величеству следует изменить свое отношение и проникнуться жалостью к своему «одинокому» приятелю.

◈ ◈ ◈

Ли Цзяньхэн не видел Му Жу уже несколько дней. После покушения ему приходилось спать при ярком освещении. Ни один евнух не смел ступить в его спальню, и прислуживали ему сейчас только дворцовые служанки.

Сегодня снова шел сильный снег. Хай Лянъи заболел, поэтому не мог приближаться к императору. Ли Цзяньхэн велел Дворцовым лекарям отправиться к нему на дом, чтобы осмотреть его, и даже пожаловал ему множество тонизирующих снадобий. Он также неоднократно заверял Хай Лянъи, что будет усердно учиться, как обычно, и не отстанет в занятиях.
Дворец Минли затих. Ли Цзяньхэн перелистал несколько страниц книги, пока не почувствовал боль в спине. Он встал, чтобы посмотреть в окно, и увидел снег, летящий по небу, словно хлопья ваты. Внезапно, вдохновленный видом, он позвал служанок, чтобы те одели его. Накинув плащ, он вышел полюбоваться снегом.

Ли Цзяньхэн прогуливался по саду со своей свитой. Увидев озеро, скованное льдом, он вспомнил ледяные горки, на которых играл во дворце в прошлом.

— Как раз подходящее время для игр, когда зимняя вода замерзает льдом, — сказал Ли Цзяньхэн, обращаясь к окружающим. — Почему в этом году мне никто об этом не напомнил?

Едва слова слетели с его губ, как он вспомнил. Император Сяньдэ скончался лишь в этом году, и ему не подобало устраивать шумные забавы или причинять беспокойство в период государственного траура. Иначе Главный Цензор его бы отчитал. Эта мысль вновь испортила ему настроение. Больше не желая смотреть на снег, он послал за Му Жу.

Му Жу прибыла, облаченная в плащ с капюшоном. Ее осанка была изящной, когда она шла по снегу, поддерживаемая служанкой. Увидев ее в окно, Ли Цзяньхэн тут же вышел за дверь ей навстречу.

— Дорогая моя, — сказал Ли Цзяньхэн. — Вид твой, идущей по снегу, поистине восхитителен! Надо велеть кому-нибудь запечатлеть это на картине, чтобы я мог повесить ее во дворце и любоваться ею каждый день.

Му Жу приподняла капюшон плаща и с улыбкой ответила:

— Как же это возможно?

Она взяла из рук служанки коробку с едой и сказала:

— Погода холодная. Я приготовила для Ли-лана* суп.

Настроение Ли Цзяньхэна взлетело до небес, когда он услышал, как она называет его «Ли-лан».

Он взял ее за руку и повел внутрь, отослал прислугу и усадил ее рядом с собой на драконий трон, который использовал для государственных дел.

Му Жу налила Ли Цзяньхэну суп. Тот проворчал:

— То покушение обрезанного предателя тогда так меня напугало, что я* едва мог спать спокойно все эти дни.

Му Жу успокоила его:

— Сейчас здесь только мы вдвоем. Зачем же Ли-лан снова использует такие официальные термины?

Ли Цзяньхэн слегка шлепнул себя по губам и сказал:

— Твой муж совсем спятил.

Му Жу прикрыла его лицо ладонями, внимательно посмотрела и сказала:

— Ты и правда выглядишь изможденным. Останусь с тобой сегодня ночью, хорошо?

— Ты единственная во всем мире, кто так меня балует... Я ведь считал Цэаня братом, но кто бы мог подумать, что его теперь свяжут с тем покушением? — Ли Цзяньхэн тяжело вздохнул. — Просто останься со мной.

Му Жу промолвила:

— Её Величество тоже очень беспокоится о Ли-лане. Все эти дни она постится и читает сутры, молясь о мирном годе для тебя.

Ли Цзяньхэн погладил руку Му Жу:

— Раньше я не был близок с Императрицей-матерью и считал её злодейкой. Кто бы знал, что сейчас она может быть ко мне так добра? Я... эх. Всё это проделки того старого пса Хуа Сицяня!

— Кто бы сомневался? — Му Жу с нежностью посмотрела на него. — Сколько бед свалилось на Ли-лана из-за происков Хуа Сицяня! Её Величество тогда всячески его вразумляла, но она всё же женщина — её слова не могут тягаться с мужскими. Он не внял её советам, да ещё и вину на неё свалил.

— Говорят, услышанному верят наполовину, а увиденному — полностью, — с сожалением произнёс Ли Цзяньхэн. — Если бы я сблизился с Вдовствующей Императрицей раньше, между нами не было бы столько недопонимания.

— Возможность была, — Му Жу казалось, колебалась. — Я слышала, много лет назад, когда Ли-лан был ещё младенцем, Её Величество уже воспитывала прежнего наследного принца. Но видя, что Ли-лан не имеет опоры, она хотела взять и тебя в свой дворец на воспитание. Император Гуанчэн тоже дал согласие.

Ли Цзяньхэн никогда не слышал об этом и не удержался от вопросов:

— А что случилось потом? Почему же так вышло?

Му Жу успокоила его и продолжила:

— Позже князь Либэя Сяо Фансюй подал доклад, заявив, что, усыновив прежнего наследника, Её Величество взяла на себя тяжкую обязанность воспитания престолонаследника Восточного дворца. Наследник уже взрослый. Воспитание другого принца может лишь породить междоусобицу.

— Ли... Так это князь Либэя! — воскликнул Ли Цзяньхэн.

Семена раздора между ним и Сяо Чие уже проросли. Услышав о старом деле и вспомнив, что Сяо Чие ни разу о нём не упомянул, Ли Цзяньхэн ощутил целую бурю противоречивых чувств. Ему казалось, что Сяо Чие слишком непостижимо хитер и никогда не открывался ему по-настоящему, как другу.

— Вот он каков... В конце концов, — с горечью произнёс Ли Цзяньхэн, — он такой же, как и все, кто использует меня как ступеньку. Как же жалок я, рождённый знатью, но не имеющий даже друга, на которого можно положиться!

Му Жу обняла его:

— Всё же вы не кровные братья. Кто сравнится с покойным императором в доброте к Ли-лану?

— Увы... Увы, наследников Ли так мало. Теперь остался лишь я. — Тут Ли Цзяньхэн вдруг спросил: — Твой младший брат скрывался в резиденции Сюэ Сючжо с тех пор, как Пань Жугуя казнили. Как он теперь?

Му Жу ответила:

— Хорошо, — затем отвернулась и разрыдалась.

Ли Цзяньхэн встревожился:

— Дорогая Му Жу, что случилось? Почему плачешь?

Вытирая слёзы платком, Му Жу взглянула на него сквозь слёзы:

— Ему хорошо... Но ведь он не рядом со мной; я вижу его лишь раз в несколько месяцев. Он не способен служить государству великими делами, подобно своим братьям. Теперь он лишь... прислуживает другим.

Ли Цзяньхэн не выносил её слёз и сразу же воскликнул:

— Стоило лишь сказать мне раньше, и всё было бы решено! Мы с тобой — единое целое. Что угодно для тебя сделаю, это же естественно. Не плачь. От твоих слёз моё сердце разрывается. Дорогая Му Жу. Завтра же велю Сюэ Сючжо вернуть его и определю на службу при мне, хорошо?

Слёзы блестели в глазах Му Жу:

— Как же так? Как ты оправдаешься перед Старейшиной секретариата? Другие тоже не согласятся. Я не могу ставить тебя в трудное положение.

Ли Цзяньхэн прижал её к себе:

— Я император! В дворцовых делах — моё слово решающее! К тому же, если имя сменить, кто станет копаться в прошлом? Пань Жугуй уже мёртв!

Му Жу позволила ему успокаивать себя, затем расплылась в улыбке:

— Фэнцюань тоже захочет выразить тебе благодарственный поклон.

Ли Цзяньхэн великодушно ответил:

— Мы же семья. По справедливости и по совести — иначе и быть не должно.

◈ ◈ ◈

Несколько дней спустя расследование дела о покушении на убийство все еще продолжалось. Юань Лю подвергали пыткам, и хотя его признания были опровергнуты, он настаивал, что никогда не посылал золотые персики Сяо Чие и ничего не знает о темной сделке с торговцем с улицы Дунлун. Несколько раз под жестокими пытками он думал о том, чтобы сдаться и покончить с этим. Но как только эта мысль приходила ему в голову, он вспоминал, что жизни всей его семьи все еще в руках Сяо Чие.

Юань Лю давно служил в Императорской армии. Он знал, что Сяо Чие по-разному относится к своим и чужим. Второй молодой господин сказал, что позаботится о его сыне, и это означало, что он действительно будет его опекать. Стоило ему сказать хоть слово не так – и его сын тоже погибнет.

Юань Лю оказался между двух огней в этой борьбе за власть, не в силах ни выжить, ни умереть. Он мог лишь надеяться, что дело скоро завершится, чтобы ему даровали быстрый конец.
Возможность завершить дело вскоре представилась.

Ситуация продолжала ухудшаться. Доклады с обвинениями в адрес Сяо Чие сыпались один за другим. Как ни странно, после того как Ли Цзяньхэн лично взялся за кисть, чтобы обругать Сяо Чие, Министр юстиции подал доклад перед Императором, заявив, что их расследование вывело их на одного человека.

Этого человека звали Иньчжу. Он был евнухом из Императорской пекарни. Согласно его устным показаниям, за четыре часа до начала Пира Чиновников он раздавал конфеты-предсказания различным наложницам, когда увидел, как Фулин бранят у входа во дворец Цайвэй*.
А дворец Цайвэй как раз был тем местом, где проживала Му Жу.

✧ Следующая глава✧
---------------------
✧ Предыдущая глава✧

Оглавление