Поднося вино
July 3

Новелла Поднося вино. Глава 57. Дело закрыто

ТГК переводчика --> BL Place
Отдельная благодарность редакторам MaryChepkasova, Mlndyingsun, PoRampo
❤️❤️❤️

— В тот день стояла холодная погода, небо затянули густые тёмные тучи, дул сильный ветер. Этот раб разносил сладости на счастье по покоям императорских наложниц. Когда я выходил из дворца Цайвэй, мне довелось встретить госпожу императорскую наложницу Му, отправившуюся куда-то, и я отступил в угол у стены. Именно тогда я услышал, как кто-то отчитывает другого. Я украдкой взглянул и увидел, что господин евнух, ведающий делами дворца Цайвэй, препирается внутри с тётушкой Фулин.

— Почему ты молчал об этом на первом допросе?

В зале стояла тишина, нарушаемая лишь звуком пера писца, записывающего показания. Уже зажгли несколько светильников. Кун Цю, который вел расследование несколько ночей подряд, уже выпил немало чайников крепкого чая. В этот момент он сложил руки перед собой и обратился к Иньчжу, стоявшему на коленях в зале.

Рот Иньчжу беспомощно открывался и закрывался.

— Отвечаю Вашему Превосходительству, этот раб счел это дело незначительным. Да и из-за сильного ветра в тот день я толком не расслышал, о чем они спорили. Поэтому я боялся дать неверные показания.

— Если так, то почему ты вдруг решил сознаться? — допросил Фу Линье.

Иньчжу нервно мял угол своей одежды и глотал слюну в тревоге и страхе. Ему потребовалось немало усилий, прежде чем он тихо ответил:

— Меня до смерти напугали побои тюремщика… С тех пор как меня бросили в темницу, я каждую ночь слышал звуки плетей. Моего крестного отца забили до полусмерти, пока он не признался во всем, важном и неважном. Этот раб теперь по-настоящему боится…

— Ты находишься в священном месте суда! Как ты смеешь нести этот вздор?! — сурово оборвал его Фу Линье.

Иньчжу так перепугался от его крика, что задрожал и, стоя на коленях, начал заикаться:

— Этот раб… не ведал, что она совершит такое гнусное деяние!

— Под тяжёлыми пытками легко выбить ложное признание. Слова этого человека нельзя принимать на веру, — обратился Фу Линье к Кун Цю. — Как можно представлять такое признание на рассмотрение Императору?

— Подробности третьего допроса полностью запротоколированы. Истинны они или нет, Его Величество самолично вынесет решение, — сказал Кун Цю. — Как только показания будут записаны и скопированы, копия потребуется и Старейшине Секретариата.

Фу Линье никак не ожидал, что на таком продвинутом этапе расследования вдруг из ниоткуда выскочит этот Чэн Яоцзинь*. Он мог топтать Сяо Второго, будучи уверенным, что на этот раз тот не сможет дать сдачи. Неясное имя Юань Лю означало, что и имя Сяо Второго не останется чистым. Кто бы мог подумать, что впутают ещё и дворец Цайвэй? Просто великолепно. Все оказались замешаны. Смогут ли они вообще продолжить глубокое расследование?

П.п.: (半路)杀出个程咬金 Чэн Яоцзинь устраивает засаду на врага. Чэн Яоцзинь (589-665) был генералом в период между династиями Суй и Тан, который часто устраивал засады на своих врагов на дорогах. Эта пословица используется для описания ситуации, когда кто-то появляется неожиданно и нарушает план. Она также используется для описания нежелательного назойливого человека, который появляется там, где его не ждут.

Фу Линье сразу понял, что этот Иньчжу — не простой человек. Он дождался именно третьего допроса, прежде чем решился высказаться. Скорее всего, кто-то специально подослал его сюда и выждал момент!

Внутреннее беспокойство Фу Линье разгоралось. Он не был похож на Вэй Хуайсина, за которым стоял клан Вэй, а клан Вэй в свою очередь имел связи с другими кланами. Даже если Вэй Хуайсин не сможет оправдаться, ему лишь вынесут наказание по итогам расследования. Но что насчет него самого? У него не было могущественного клана, на который можно было бы опереться!

Видя, как его лицо несколько раз меняется, Кун Цю сказал:
— Дворец Цайвэй — всё же часть императорского гарема. Нам, внешним министрам, расследовать это неуместно, поэтому вопрос всё равно придется обсуждать перед Императором. Ваше превосходительство Фу, возвращайтесь и отдохните. Встретимся перед Императором.

Фу Линье поднялся на ноги. Несмотря на тревогу, он всё же смог натянуть улыбку, почтительно сложил руки перед Кун Цю и поспешно удалился.

Небо в этот момент всё ещё было тёмным и морозным. Фу Линье подгонял извозчика. Повозка с грохотом пробивалась сквозь снег, мчась к Павильону Оухуа. Подобрав полы халата, он вышел и поспешил наверх.

Си Хунсюань, знаток оперных напевов, как раз обсуждал свою новую работу с Шэнь Цзэчуанем. Шэнь Цзэчуань, устав от мундира императорской стражи, был облачен в одежду с широкими рукавами. Он полулежал в кресле и слушал, попутно раскрывая и закрывая складной веер в руке.

Фу Линье, ворвавшись внутрь, не ожидал увидеть здесь Шэнь Цзэчуаня.

Шэнь Цзэчуань мягко сложил веер и сделал вид, что не замечает жалкого вида Фу Линье. Не вставая для приветствия, он лишь с улыбкой произнес:

— Ваше превосходительство Цензор, вы опоздали. Чудесный момент уже упущен.

Си Хунсюань был несколько недоволен. Он отмахнулся от подбежавшей сводницы, велев ей закрыть дверь. Он тоже не поднялся, позволив Фу Линье самому присесть на место, и сказал:

— Линье, зачем ты явился? Надо было заранее послать человека предупредить! Всего несколько шагов. Неужели нужно было так спешить и так позориться?

Фу Линье был не только старше Си Хунсюаня по возрасту, но и занимал более высокий ранг. И вот теперь Си Хунсюань отчитывал его, словно нерадивого младшего. Это вызвало в нём недовольство. Он возненавидел эту напыщенность Си Хунсюаня.

— Дело чрезвычайной важности! — Будто не слыша упрёка, Фу Линье улыбнулся, поправил халат и уселся. — Я примчался сюда прямиком из Министерства юстиции. Так что скажите сами, срочно это или нет.

Только тогда Си Хунсюань спросил:

— В чём же дело?

Фу Линье взглянул на Шэнь Цзэчуаня.

Шэнь Цзэчуань приподнял веер:

— Боюсь, что я проявил бестактность.

С этими словами он собрался подняться.

Си Хунсюань поспешно остановил его:

— Ланьчжоу, что ты? Садись. Мы в одной лодке, вместе плывём сквозь бури и штили. Что здесь такого, чего тебе нельзя слышать? Линье, говори! Разве ты не знаешь этого Шэнь Ланьчжоу? Он — великий советник нашего клана Си!

Фу Линье изначально видел в Шэнь Цзэчуане лишь прихвостня, тянущего лямку на клан Си ради выживания. Кто бы мог подумать, что Си Хунсюань будет ценить его так высоко?

Но в этот вечер Фу Линье действительно явился не вовремя. Будь он чуть раньше или чуть позже, Си Хунсюань не стал бы так превозносить Шэнь Цзэчуаня. Однако они только что закончили обсуждать, как в дальнейшем затянут петлю на шее клана Яо, чтобы усмирить их. Си Хунсюань как раз подумывал оказать Шэнь Цзэчуаню должное уважение. Теперь, вознеся его, он уже не сможет просто называть его «приятелем» в будущем.

Шэнь Цзэчуань улыбнулся, глядя на Фу Линье. Тот, понимая, чего от него ждут, тотчас тактично произнёс:

— Ваше превосходительство Судья, прошу садиться.

Си Хунсюань переставил ноги, поставив их на тигровую шкуру, и сказал:

— Продолжай. В чём же чрезвычайная важность?

Фу Линье ответил:

— Я только что был присяжным в Министерстве юстиции и услышал новость: Фулин, подстрекавшая Гуйшэна на покушение, связана с дворцом Цайвэй. Второй молодой господин, ведь во дворце Цайвэй проживает госпожа императорская наложница Му. Это дело завтра утром будет подано Императору. Когда это случится, расследование уже не ограничится одним лишь Сяо Вторым!

Си Хунсюань оперся рукой о колено. Помолчав мгновение, он обратился к Шэнь Цзэчуаню:

— Ты не знаешь — я забыл упомянуть тебе раньше, — но наш человек связан с Му Жу.

Скорее всего, Си Хунсюань не забыл упомянуть об этом, а просто не захотел. Всё это время он был настороже и ни слова не проронил.

Шэнь Цзэчуань слишком хорошо это понимал и лишь сказал:

— Разве Му Жу изначально не была женщиной Пань Жугуя? Я помню ее младшего брата.

— Именно так, — Си Хунсюань не желал говорить правду и поведал лишь половину истории.

— Пань Жугуй мертв. Ей же некуда идти, верно? Тогда, когда его резиденцию обыскивали и громили, ее хотели отпустить из резиденции Пань Жугуя и заставить стать официальной куртизанкой*. Но Его Величество не смог вынести мысли о том, чтобы она стала одной из них, и попросил меня помочь. Я воспользовался той небольшой дружбой, что была у меня с Яньцином, и ее подменили. Затем я нашел жилище, где эти двое — брат и сестра могли укрыться. Позже Его Величество уже не мог терпеть и настоял на том, чтобы ввести ее во дворец. Старейшина секретариата Хай даже устроил из-за этого сцену. Ты ведь тоже об этом знаешь.

П.п.: Официальные куртизанки, которые развлекали чиновников и ученых не только своим телом, но и умом (например, их обычно обучали поэмам, песням и т. п.).

Шэнь Цзэчуань, казалось, не особенно заботился об этом. Он кивнул и сказал:

— Слышал. Тогда это не сулит ничего хорошего. Это дело должно было быть уже закрыто. Почему снова возникли осложнения?

Произнося это, он взглянул на Фу Линье. Хотя он говорил с улыбкой, в его словах звучал легкий упрек Фу Линье за недостаточный надзор.

Си Хунсюань тоже хмурился. Он сказал:

— Ты же в суде присяжных для надзора. Неужели не можешь найти способ замять это дело? Если оно дойдет до Императора, это только поднимет шум.

У Фу Линье тоже было много претензий, но он мог лишь сказать:

— Второй молодой господин, мои слова мало что значат. Мы же говорим о Кун Цю! Он упрямый человек, который не слушает советов. Он человек Старейшины секретариата Хая. Разве станет он слушать меня? Сейчас самое главное — решить, что делать дальше. Если и наложница Му замешана, то кто тогда осмелится продолжать расследование? Боюсь, даже сам Его Величество не захочет!

Си Хунсюань раздраженно размышлял над этим, затем спросил:

— А где этот Иньчжу?

Фу Линье мгновенно понял его намерение и поспешно замахал руками:

— Нельзя его убивать! Второй молодой господин, Старейшина секретариата Хай уже настороже. Если мы заставим его замолчать в этот критический момент, это только докажет ему, что в нас есть что-то подозрительное!

— Изначально все шло хорошо. Как вдруг ни с того ни с сего появился дворец Цайвэй?! — Си Хунсюань прикрыл крышкой свою чашку с чаем и сказал: — Нет. Мы не можем продолжать расследование этого дела дальше. До завтрашнего утреннего приема у Императора мы должны найти способ заставить Его Величество отказаться от мысли о дальнейшем расследовании.
Му Жу всё ещё очень полезна. Они ни в коем случае не могли позволить, чтобы ее убрали именно сейчас.

Фу Линье заёрзал на сиденье и сказал:

— Совершенно верно. Лучше всего свалить все на Фулин! Закрыть это дело как можно скорее, и все смогут вздохнуть с облегчением. Но, судя по тому, как на меня смотрит Кун Цю, он явно хочет докопаться до сути!

— Ключ всё ещё у Старейшины секретариата Хая, — Шэнь Цзэчуань прижал пальцы к чашке с чаем, согреваясь. — Хай Лянъи был тем, кто проверял работы Кун Цю на императорских экзаменах в своё время, так что Кун Цю можно частично считать учеником Хай Лянъи, которого тот сам отобрал для продвижения. Он питает к Хай Лянъи наибольшее уважение.

— Хай Лянъи хочет продвинуть его в Великий секретариат. Он прекрасно справляется со всеми своими делами. Он и по возрасту подходит, да и происходит из простой семьи в Командорстве Чицзюнь. Он по всем параметрам подходит Хай Лянъи, — сказал Си Хунсюань. — Ну что за чёртово невезение! Мы подставили Сяо Второго, и все они тайком наслаждались зрелищем, ожидая, когда Сяо Второй будет молча страдать. Теперь, когда что-то пошло не так, все они хотят сделать вид, что не в курсе, после того как извлекли из этого пользу.

— Поступим так, — сказал Шэнь Цзэчуань. — Ваше превосходительство Фу, когда завтра утром перед Императором будут представлять признание, не упоминайте дворец Цайвэй. Просто скажите, что императорская армия ещё не сняла с себя подозрения. Юань Лю ведь ещё не признал свою вину? Это хорошая возможность. Пока Юань Лю на месте, Сяо Второй всё ещё подозревается в принятии взяток.. Он не сможет снять с себя подозрения.

Фу Линье почесал ногу и сказал:

— Но даже если я не упомяну, Кун Цю всё равно поднимет этот вопрос! Нам не удастся это скрыть.

— Заделывать овчарню после пропажи овцы, — Шэнь Цзэчуань потихоньку раскрывал веер, затем снова сложил его и сказал: — Ранее Ваше Превосходительство в речи перед Императором выступила с праведными словами «ради империи и государства». Если вы измените свою позицию из-за признания, которое ещё не проверено, то боюсь, Его Величество усомнится и в вашей преданности. Лучше твердо стоять на своем обвинении против Сяо второго — так будешь выглядеть человеком справедливым и принципиальным.

— Верно! — сказал Си Хунсюань. — Сейчас нельзя впадать в замешательство. Раз уж вы уже выступили и обозначили свою позицию, будет некрасиво, если вы сейчас отступите. Давайте просто продолжим в том же духе. Что касается остального, у меня, естественно, будут свои пути. Скоро рассвет. Задерживаться вам нельзя. Возвращайтесь сначала, примите ванну, переоденьтесь. Просто смотрите, куда дует ветер, когда будете перед Императором, и действуйте по обстоятельствам.

Фу Линье пришёл второпях, затем так же поспешно ушёл, даже не отхлебнув чая. Как только он вышел, Си Хунсюань плюнул ему вслед.

— Если бы тогда он не гонялся за быстрым успехом и мгновенной выгодой, молча не донёс бы наверх историю о шёлке из Цюаньчэна, касающуюся Сяо Второго, Хай Лянъи мог бы и не заметить этого, — продолжал Си Хунсюань с презрением. — Люди из бедных и простых семей — самые близорукие! Ради этой крупицы славы он даже не осмелился предупредить нас заранее. И что теперь? Попусту потратили шахматную фигуру, что оставил нам Яньцин! После этого Сяо Второй будет крепко держать учётные книги под охраной. Позже будет трудно до них добраться.

— Жадность к богатству и жажда славы — настоящая болезнь*, — сказал Шэнь Цзэчуань. — Сейчас нам нужно помешать ему вмешиваться в наши планы. Как обстоят дела с вопросом Восьми великих дивизий?

П.п.: 功名利禄 (gōng míng lì lù) — дословно «заслуги, известность, выгода, жалованье»; употребляется как общее понятие, означающее «карьеризм, алчность, желание наживы и славы». Это китайская пословица, отражающая негативное отношение к чрезмерному увлечению материальными благами и социальным статусом.

— Младший брат Хань Чэна занял пост, — ответил Си Хунсюань. — Сяо Второй превратил восемь великих дивизий в сеть с прочными связями. Нам не удастся легко за них зацепиться. Подумать только, ему удалось за такой короткий срок крепко ухватить все ключевые посты. Разрубить этот узел будет непросто.

— И всё же, среди солдат, которых он отобрал для назначения, есть и потомки восьми великих кланов, — улыбнулся Шэнь Цзэчуань. — Твой шанс ещё представится.

Когда Шэнь Цзэчуань вышел и сел в карету, он увидел внутри семиструнную цитру.

Цяо Тянья приподнял занавеску. Загримированный под крепкого парня, он сказал:

— Этот гуцинь — мой. Господин, не выкидывайте его. Я приложил немало усилий, чтобы его… заполучить.

— Выглядит ценным, — Шэнь Цзэчуань не притронулся к нему. — Где ты взял деньги?

Цяо Тянья весело рассмеялся:

— Награда от дам.
Но этот семиструнный гуцинь явно был не из тех, что можно купить за деньги. Цяо Тянья не хотел говорить о нем, вероятно, дело было связано с его семьёй. Поэтому Шэнь Цзэчуань не стал допытываться.

Повозка доставила Шэнь Цзэчуаня домой, чтобы он, как обычно, привёл себя в порядок. Переодевшись в чистое одеяние, он отправился во дворец.

◈ ◈ ◈

Завершив утреннюю аудиенцию, Ли Цзяньхэн собрал всех министров в Зале Минли и велел им садиться, сам же долго молча изучал признание.

Хай Лянъи только что оправился от болезни, поэтому Ли Цзяньхэн распорядился подать ему чашку теплого козьего молока. Тот сделал несколько глотков. В зале царило молчание.

Ли Цзяньхэн сказал:

— Почему мы снова вернулись к Дворцу Цайвэй? Юань Лю ещё не до конца допрошен.

Кун Цю ответил:

— Это дело касается императорского гарема, поэтому решение должен принять Его Величество.

Ли Цзяньхэн тут же вспылил:

— Какое решение? Даже если она ходила во Дворец Цайвэй, это не может... иметь ничего общего с наложницей Му. Кто знает, правду он говорит или лжёт?

Хай Лянъи спокойным голосом произнес:

— Конечно же, это ложь.

— Верно, ложь! — С поддержкой Хай Лянъи голос Ли Цзяньхэна стал громче и увереннее. — Евнухи — самые коварные. Ради спасения жизни они готовы на любую ложь! Он решил, что, примазавшись к наложнице Му, спасает свою шкуру? Я прикажу снести эту нелепую, сбитую с толку голову!

— Тем не менее, — Сяо Цзимин, до сих пор молчавший по этому делу, поднял глаза. — Речь идет о безопасности Сына Неба. В некоторых вопросах нельзя быть небрежным.

Он попал в самую точку с первого слова.

Вэй Хуайсин сказал:

— Конечно, нельзя халатно относиться к этому. Мы же ещё не допросили Юань Лю...

— Ведущим следователем по этому делу является министр юстиции. Левый и Правый Цензоры Суда по пересмотру судебных решений, а также командиры Императорской стражи входят в состав судейской коллегии. Ваше Превосходительство Вэй, ваши постоянные вмешательства неуместны, — сказал Сяо Цзимин. Он с невозмутимой вежливостью дал Вэй Хуайсину время высказаться. Но Вэй Хуайсин не осмелился продолжать. Тогда Сяо Цзимин продолжил: — Это дело касается Императорской армии и императорского гарема; не стоило устраивать представление прямо на людях. Под угрозой не репутация присутствующих здесь, а достоинство Его Величества. Прошло уже более десяти дней с момента происшествия. Нет ни доказательств вины одного из судей Императорской армии, ни ясности с показаниями, полученными в борделе. Всё застопорилось в руках Инспектора-следователя Главного управления по надзору. На мой взгляд, ни ведущий следователь, ни судейская коллегия не справились со своими обязанностями. Оставим в стороне пустую трату времени и сил; настоящая проблема — это превышение полномочий.

Фу Линье вспомнил слова, сказанные Си Хунсюанем прошлой ночью. Столкнувшись с Сяо Цзимином, он вновь почувствовал себя в затруднительном положении. Но, видя, что Ли Цзяньхэн не произнес ни слова, а Хай Лянъи не выглядел намеренным выручать его из беды, он мог только собраться с духом и сохранять самообладание. Он сказал:

— Наследный князь слишком долго прожил в Либэе; в конце концов, Цюйду — не приграничье. Многие вопросы решаются по-разному в зависимости от их значимости, поэтому естественно...

— Любое злоупотребление властью в армии попадает под обвинение в неподчинении. Согласно военному уставу, виновный карается смертью. — Чжао Хуэй, занимавший должность в военном ведомстве, вышел вперёд и продолжил: — Наследному князю не подобает говорить об этом деле, но прошло так много времени, и никто из вас даже не подумал напомнить Его Величеству. Даже Их Превосходительства Цензоры-инспекторы словно пребывают в забытьи, раз уж ведут дело столь нерадиво! Знак командующего Императорской стражи изъят уже более десяти дней. Инспектор-следователь провел обыск трижды. И что же расследование выявило? Разве нам не положено объяснение?

Фу Линье сказал:

— Разве мы не выяснили дело о шёлке из Цюаньчэна?

— Тебя спрашивают о деле покушения на убийство сейчас! — Ли Цзяньхэн швырнул в сторону признание. — К чему вспоминать этот вопрос, не относящийся к делу?

Фу Линье поспешно ответил:

— Сяо Чие — корень всех проблем. Он не может очиститься от подозрений и по другим делам. Ваше Величество, дело о покушении необходимо расследовать. Но дело о взятках также должно быть тщательно доведено до конца.

— Какую взятку он взял?! — Ли Цзяньхэн вскочил и указал на Фу Линье: — Шёлк из Цюаньчэна! Шёлк из Цюаньчэна! Думаешь, я не знаю об этом? Я тогда ещё с ним по улицам шатался! Я знаю об этом больше тебя! Убийца уже прорвался ко мне вплотную. А ты не тревожишься и всё зациклен на этом пустяке. Похоже, безопасность Сына Неба для тебя не важна!

Фу Линье не ожидал, что Ли Цзяньхэн, ещё несколько дней назад упрекавший Сяо Чие, теперь сам обернется и станет бранить его. Он невольно упал на колени от страха и сказал:

— Ваше Величество! Ваше Величество — государь для этого подданного. Я был бы потрясён, пострадай даже волос на вашей голове. Ваше Величество!

— У всего есть своя важность и срочность. По делу о покушении министр Кун не спал несколько ночей подряд, — сказал Сяо Цзимин. — Цэань сдал свой жетон власти. Чтобы избежать конфликта интересов, он даже не смеет спрашивать о ходе дела и целыми днями сидит дома, размышляя о своих ошибках. Лучше бы сейчас всё разом прояснить — текущий прогресс по делу, на какой стадии расследование, как будут вестись дальнейшие действия. Так моя резиденция сможет лучше подготовиться.

Вице-министр обрядов Цзян Сюй вышел вперёд и сказал:

— Дело ясно как день и касается Императорской стражи. Оно не имеет отношения к резиденции князя Либэя. Кто посмел провести там обыск? Это противоречит уставу. Если новости распространятся, все подумают, что это Его Величество расследует князя Либэя, и дружественные отношения между Цюйду и приграничьем пострадают.

Ли Цзяньхэн знал об обыске в резиденции князя, но вынужден был притвориться незнайкой. Глуп он был, но всё же понимал, что Сяо Цзимин наблюдал за всем, что происходило в последние дни. Будет беда, если продолжат вменять вину Сяо Чие.

Ли Цзяньхэн тут же пару раз пнул ногой Фу Линье и отчитал его:

— Как ты посмел! Кто разрешил тебе обыскивать резиденцию князя Либэя? Я приказывал тебе проверить здание управления Императорской стражи!

Терпя пинки, Фу Линье поспешно вымолвил:

— Это не я, не этот подданный расследовал! Судья Шэнь — вот кто ходил туда!

Шэнь Цзэчуань на мгновение остолбенел, затем сказал с недоумением:

— Я получил императорский указ о содействии Вашего Превосходительство в расследовании. Это Ваше Превосходительство наставляли меня, говоря: «Императорская стража неприступна, как железная бочка. Боюсь, там будет много счетов как подлинных, так и поддельных. Когда наступит время, проведите тщательный обыск в резиденции князя». Вот я и пошел. В то время в зале было много людей, подававших чай и воду. Позовите любого из них для допроса, и все подтвердят, что это Ваше Превосходительство велели мне это сделать.

Фу Линье сквозь стиснутые зубы проговорил:

— Я лишь говорил вам провести тщательный обыск. Я не упоминал слов «резиденция князя»!

Шэнь Цзэчуань с суровым выражением лица сказал:

— Я принимаю приказы от Сына Неба. Я никогда не произнесу ни слова лжи перед Императором. Если бы я пошел в резиденцию князя в одиночку без приказа Вашей светлости, то как же со мной мог быть сопровождающий цензор?

Фу Линье увидел злобу в глазах Шэнь Цзэчуаня и понял, что в спешке напал не на того. Он огляделся и сказал:

— Ваша светлость Вэй, разве не Ваша светлость Вэй...

Вэй Хуайсин мгновенно рявкнул, перебивая его:

— Замолчите! Как посмели втягивать других в то, что натворили по своей воле, перед лицом Его Величества! Вам не стыдно? Затягивание дела — мелочь; но разрушение доброй воли между Его Величеством и Либэем — вот что важно! Вы совершенно не чувствуете серьёзности положения!

На этом этапе Фу Линье уже понял, что его вытолкнули вперёд в качестве козла отпущения. Ему придется взять вину на себя и за Ли Цзяньхэна, и за Вэй Хуайсина, и за Си Хунсюаня с компанией! А это люди, которых он не смел обидеть. Когда начальство грызлось между собой, убирать последствия пришлось ему.

Фу Линье немедленно ударил челом и сказал:

— У этого подданного случилось минутное помутнение рассудка!

— И вы ещё смеете оправдываться! — Ли Цзяньхэн указал на него и отчитал: — Жетон власти Цэаня может быть и изъят. Но пока дело не завершено, он всё ещё Командующий Императорской стражи! Расследуйте сколько угодно; но как вы посмели ещё и дерзить Императорской страже! По-моему, вы вовсе не расследуете дело. Вы явно пытаетесь устранить неугодных!

Ли Цзяньхэн не выходил из себя с тех пор, как в тот день отчитал Сяо Чие, и теперь он порицал Фу Линье до дрожи во всем теле. Фу Линье был тоже умён и, стоя на коленях, пустил слезу, полностью восстановив тем самым достоинство Сяо Цзимина.

Сяо Цзимин дождался, пока Ли Цзяньхэн отчитает вдоволь, прежде чем сказать:

— Ваше Превосходительство просто стремится расследовать дело. Раз уж дело вызвало такой переполох, почему бы не снять Цэаня с должности? Меморандумы Главного управления по надзору последних дней весьма разумны, на мой взгляд. Цэаня действительно нельзя оправдать за халатность. Он и вправду не подходит для несения службы перед Его Величеством.

С этими словами он вновь улыбнулся.

— Все показания указывают на него. Если он и вправду совершил этот позорный, коварный поступок, то казнить следует весь его род до девятого колена. При всех здесь присутствующих, дабы избежать конфликта интересов и очистить себя от подозрений, лишите и меня знака власти над войсками Либэя. Я уже отправил письмо в Либэй, прося отца сложить корону и мантию и прибыть в Цюйду простолюдинами* вместе с моей женой и сыном, чтобы предстать перед судом!

П.п.: 白衣, человек без официального титула/должности (который в прежние времена должен был носить белое). т. е. простолюдин.

Как только слова Сяо Цзимина прозвучали, Ли Цзяньхэн запаниковал. Ему было неловко ни отвечать, ни молчать, поэтому он лишь беспомощно посмотрел в сторону Хай Лянъи.

Хай Лянъи некоторое время смотрел в глаза Сяо Цзимину. Старик внезапно рассмеялся:

— Наследный князь шутит. Разве дело уже не закрыто? К чему снова дразнить этого старого подданного?

Кун Цю собрался и быстро подхватил:

— Совершенно верно, Старейшина секретариата прав. Хотя Юань Лю и купил дом в кредит у торговца с улицы Дунлун, это всё же частное дело между ним и Фулин. Его не следовало предавать огласке. Командующий управляет двадцатью тысячами человек; как же возможно ему лично проверять каждую мелочь? Что касается дела о взятках, Юань Лю всё это время отрицал вину, поэтому нельзя полагаться лишь на односторонние показания Сянъюнь. Этот подданный уже выяснил, что Сянъюнь, скорее всего, питала ненависть из-за неразделенной любви к Командующему, так что её словам нельзя доверять!

Ли Цзяньхэн лично подошел и сказал:

— Раз дело закрыто, то не стоит о нём больше упоминать! Наследный князь, прошу вас, поднимитесь скорее!

Ли Цзяньхэн тоже не желал расследовать дальше. Упоминание Дворца Цайвэй означало, что это затронет и Му Жу. Фу Линье и так уже был пешкой, которой можно было пожертвовать. Для этих людей Му Жу была существом ещё более низким. Связь между ней и этим делом привела бы к тому, что Ли Цзяньхэну пришлось бы остаться в полном одиночестве.

Ли Цзяньхэн смотрел на этих людей, которые по-прежнему беседовали и смеялись, но не видел в них людей. За ними стояли чудовища, далеко превосходящие мощь трона — неудержимые потоки и ураганы.

Быть императором - не значит иметь свободу и беспечность. Каждое его действие могло повлиять на обстановку. Те, на кого он гневался или кем восхищался, каждый мог стать потенциальной слабостью, угрожающей его безопасности. Он больше не принадлежал себе. Он был узником, прикованным к драконовому трону.

Как страшно.

Где-то в глубине души Ли Цзяньхэн сжался в комок.

Рядом с этими людьми он словно стоял на тонком льду. Если однажды оступится, то разделит судьбу своего старшего брата-императора. В мгновение ока его растопчут в кровавое месиво копыта борющихся за власть партий.

Его жизнь и смерть не имели ни малейшего значения. Важна была лишь его фамилия — Ли.

Но что, если в этом мире найдётся ещё один человек с фамилией Ли?

При этой мысли Ли Цзяньхэн содрогнулся, и холодный пот мгновенно выступил у него на лбу.

Не может быть.

Мрачно пробормотал он про себя.

Этого не случится.

Следующая глава
---------------------
Предыдущая глава

Оглавление

Вы можете помочь нам в покупке глав или же просто отблагодарить переводчиков тут, либо через телеграм ⟹ тык