Новелла Поднося вино. Глава 74.Обмен тостами
ТГК переводчика --> BL Place
Отдельная благодарность редакторам MaryChepkasova, Mlndyingsun, PoRampo
❤️❤️❤️
Второй месяц лунного календаря был решающим для весенней посадки тутовника и льна. Различные представители местных властей спешили подать отчёты и требовали от Министерства доходов выделения средств. Горы мелких дел росли, и все ведомства были настолько заняты, что выбивались из сил. Ли Цзяньхэн раздавал награды и жаловал титулы, и Сяо Чие был возведён в ранг Хоу Динду. Тем временем Шэнь Цзэчуань получил продвижение по службе и был повышен до заместителя командующего третьего ранга. Он также совмещал должность Северного судьи и начал управлять императорской тюрьмой.
Великий секретариат первоначально не соглашался с этим, но Цэнь Юй подал доклад, решительно обосновывая рекомендацию. Хай Лянъи также взглянул на Шэнь Цзэчуаня по-новому из-за эпидемии, и так решение было принято.
Сяо Чие носил с собой футляр с серьгой, но никак не мог найти возможности столкнуться с Шэнь Цзэчуанем. Шэнь Цзэчуань был в разъездах по всей императорской тюрьме, вынужденный разбирать все дела одно за другим, накопившиеся перед Новым годом. Он был так занят, что забывал о сне и еде. Параллельно ему приходилось поручать Цяо Тянья караулить и следить за Си Хунсюанем, чтобы найти способ вернуть Ци Хуэйляня и Цзи Гана.
Ласточки шумели на балках крыши, а молодые побеги плакучих ив проклёвывались. Красные стены и зелёные глазурованные черепицы Цюйду постепенно показывались, так как погода стояла солнечная несколько дней подряд. В день, когда весенний дождь лил без перерыва, Цэнь Юй устроил пир и пригласил нескольких друзей, сблизившихся во время последних событий. Хай Лянъи не был тем, кто посещал частные пиры, и так случилось, что он еще не оправился от болезни, поэтому в пире не участвовал.
К тому времени, как Шэнь Цзэчуань прибыл, было уже поздно. Его провели прямо в главный зал. Когда он приподнял занавесь, то увидел, что зал полон чиновников, лица которых были ему знакомы.
Хань Чэн, Кун Цю и Цэнь Юй сидели за одним столом. Сяо Чие уже выпил третий круг вина и, подперев руки, слушал, как Юй Сяоцай – чьё место было в самом низу – рассказывал анекдоты целому залу важных чиновников.
Как только Шэнь Цзэчуань вошел, Юй Сяоцай поспешно отдал поклон и поприветствовал его:
— Ваша честь, вы опоздали. Пожалуйста, поспешите занять место во главе стола.
Шэнь Цзэчуань снял плащ и с улыбкой ответил:
— В императорской тюрьме много дел, потому прошу Ваших милостей простить меня. Я сяду внизу.
Цэнь Юй встал и поманил его, сказав:
— Эти церемонии для публичного показа на частных пирах не работают. Раз уж ты здесь, мы все друзья, несмотря на разницу в возрасте. Так к чему тут церемонии? Старина Хань, скажи ему!
— Как он и сказал, Ланьчжоу, поднимайся и садись сюда. Нам, старым и бесполезным, сегодня тоже выпала честь составить компанию Хоу. Фудзюнь можно сказать, снизошёл до нас!
— Командующий, вы себя принижаете, — Сяо Чие, казалось, был слегка пьян. Он даже не взглянул на Шэнь Цзэчуаня, лишь усмехнулся:
— Кто здесь не почтенный старейшина? Мне еще предстоит обращаться к вам за советом в будущем.
Шэнь Цзэчуань уже занял свое место — через стол, на расстоянии вытянутой ноги от Сяо Чие. Оба мужчины даже не взглянули друг на друга и не обменялись приветствиями. Кун Цю посмотрел то на одного, то на другого и с улыбкой произнес:
— Давно слышал, что между вами неприязнь. Почему же при встрече не сказали ни слова? Вы же вместе работали над заданием, и, как мне показалось, всё было хорошо. К чему держаться за старые обиды?
— На мой взгляд, вы оба подающие надежды юноши и при работе не сваливаете ответственность друг на друга. Почему бы сегодня не воспользоваться случаем и не зарыть топор войны с улыбкой? — Цэнь Юй поднял руки. — Императорская стража и императорская армия тоже должны присматривать друг за другом. В будущем будет немало возможностей для совместной работы. Ваша светлость, как вы думаете?
Сяо Чие лениво бросил взгляд на Шэнь Цзэчуаня. Его взгляд был нечитаем. Он лишь сказал:
— Как я могу отказаться? Чего я не смогу сделать ради улыбки его превосходительства Судьи? Я должен ещё раз поблагодарить его за этот раз.
— Разве я хоть раз приветствовал Ваше превосходительство без улыбки? — Шэнь Цзэчуань коснулся винной чаши. — Я давно забыл прошлое. Просто до сих пор не представлялось случая отблагодарить, не так ли?
Хань Чэн был тем, кто выпил с Сяо Чие больше всех. Увидев это, он снова взял палочки и, выбирая еду, сказал:
— Тогда давайте выпьем. Ваша светлость, сделайте мне честь!
Юй Сяоцай, не садившийся всё это время, тут же наполнил их чаши до краёв. Сяо Чие взял свою чашу обеими руками и, не вставая, сказал:
По их официальным рангам, Сяо Чие действительно не должен был вставать. Шэнь Цзэчуань поднялся, обнажая запястья, когда поднял чашу.
— Раз это вино для закапывания топора войны, значит, пить его обычным способом никак нельзя. Судья, как насчет обмена свадебными кубками*?
П.п.: 交杯酒 брачные кубки; официальный обмен кубками вина между невестой и женихом в рамках традиционной свадебной церемонии; тост, во время которого жених и невеста оставляют руку под руку с партнёром, чтобы выпить из его кубка.
Хань Чэн тут же рассмеялся. Ткнув пальцем в Сяо Чие, он покачал головой и вздохнул:
— Ваша светлость, это слишком бесчестно. Зачем ставить Ланьчжоу в неловкое положение?
— Какое тут неловкое положение? — парировал Сяо Чие. — Я просто не могу не любоваться им. Разве мы всё это делаем не в знак решимости помириться?
Зная нрав Сяо Чие, Цэнь Юй подумал, что тот всё ещё таит злобу из-за Чжунбо и намеренно устраивает Шэнь Цзэчуаню проверку. Только он собрался вмешаться и образумить Сяо Чие, как Шэнь Цзэчуань рассмеялся.
— Договорились, — сказал Шэнь Цзэчуань. — Будет по вашему слову господин.
Он поднял бокал и наклонился, обнажив ключицы перед взором Сяо Чие. Их руки переплелись. Пока Шэнь Цзэчуань пил, его кадык плавно скользнул. Взгляд Сяо Чие будто бы тоже сделал глоток, следуя за вином вглубь одежд.
Сяо Чие пил медленно. Задерживая вино во рту, он не сводил глаз с Шэнь Цзэчуаня. Все время, пока их руки были сцеплены, Шэнь Цзэчуань явственно чувствовал его мускулистую силу.
Закончив пить, Сяо Чие будто усмехнулся — этого никто не услышал; лишь Шэнь Цзэчуань опустил взгляд на него. Взгляд был обнажённым, переполненным опасным желанием.
Шэнь Цзэчуань высвободил руку и откинулся на сиденье, спина его была мокрой от пота. Сяо Чие же, казалось, остался невозмутим, снова подпёр руки и склонил голову, притворяясь внимающим беседе.
Цэнь Юй заговорил, разряжая напряжение:
— После весенней пахоты начнутся весенние экзамены*. Императорский университет в этом году хочет набрать новых студентов. Похоже, Министерству доходов снова грозит мигрень.
П.п.: 春闱 императорский экзамен, который обычно проводился весной.
— О чем Вэй Хуайгу горевать? Он же денежный мешок! Пусть считает. Вообще, всё это следовало уладить заранее. То, что он затянул с решением вопросов о финансировании экзаменов до сих пор, уже считается халатностью.
— Он денежный мешок, а ты — настоящий Янь - Ван*! — Хань Чэн отложил палочки. Насытившись вином и едой, он продолжил:
— Чжунбо сейчас в таком хаосе, а дел, поступивших в Министерство юстиции, хоть пруд пруди. Негоже всё откладывать отправку кого-нибудь разбираться на месте, верно?
П.п.: 活阎王 [huó yánwáng] образно злодей, изверг (дословно "живой Янь-ван", Янь-ван — бог подземного царства).
— Полагаю, Старейшина Секретариата размышляет, кого послать, — вздохнул Цэнь Юй. — Если Ланьчжоу официально вступит в центральное управление как чиновник, то на сей раз у него есть шанс.
Будь то от жары или вина, лицо Шэнь Цзэчуаня слегка порозовело.
— Не могу, — сказал он. — Я недостаточно квалифицирован и опытен для назначения за пределы столицы. Не смогу усмирить волнения.
— Просто набирайся опыта, и всё наладится, — заинтересованно сказал Хань Чэн. — Говорят, столичные чиновники хитры. Но разве могут столичные чиновники быть такими же скользкими и коварными, как местные? Несколько лет назад я ездил с Главным надзорным управлением проверять отчёты, и все эти «столичные господа» и «старые господа» были невероятно изворотливы и лукавы! У них в усадьбах были две копии всех бухгалтерских книг. Даже если бы ты, Цэнь Сюнъи, поехал, ты не смог бы отличить настоящие отчёты от поддельных. Каждый год, когда императорский посланник отправляется в провинцию, там поднимается невообразимая суета. Узнав заранее весть, они выгоняют всех пострадавших от бедствий и беженцев со своих территорий до твоего приезда, чтобы ты их не увидел. Это и есть та самая оценка «нет голода в регионе», которую вы видите. Как только ты приезжаешь, они устраивают пир и придумывают предлоги, чтобы угощать тебя вином. Пьёшь до рассвета, потом спишь до заката. Настолько пьян, что не можешь и шага ступить за ворота префектуры. Какая уж тут энергия для проверки отчётов? Срок истекает, серебро — в карманах, оценка ставится «отлично». Потом — в следующее место пить. И это считается завершением проверки.
— Но есть и те, кто выполняет свою работу честно, — возразил Цэнь Юй. — Нельзя всех мазать одной краской. — Он снова вздохнул. — Когда Сюэ Сючжо несколько лет назад ездил с проверкой, это было грозное зрелище. Все отчёты Тринадцати Городов Цзюэси были приведены в идеальный порядок без единой ошибки. Я-то думал, его определят в Министерство доходов. Но кто бы мог ожидать, что Старейшина Секретариата переведет его вместо этого в Суд по пересмотру судебных решений?
— Разве он сможет там чего-то добиться, будучи подчиненным Вэй Хуайгу? — Кун Цю развалился в кресле. — Нынешний заместитель министра Министерства доходов существует лишь номинально. Вэй Хуайгу единолично принимает решения и имеет не последнее слово в общем управлении финансовыми делами. Разве не окажется Сюэ Сючжо бесполезным, если пойдёт туда? Старейшина Секретариата намерен его закалить; ему предстоит в будущем совершить великие дела.
Кун Цю никогда не имел светских связей с Вэй Хуайгу и Пань Сянцзе. То, что он был дружелюбен с ними лишь внешне, но в душе отстранен, было фактом, известным всем. Поэтому он не боялся высказаться в присутствии Хань Чэна.
— Негоже обсуждать государственные дела на частном пиру! Как ты мог забыть об этом? Старина Кун, тебя надо наказать!
Подумав, что трапеза почти закончена, Цэнь Юй сказал:
— Когда Юцзин* несколько дней назад вернулся, он рассказал мне об одной игре. Мне кажется, еще рано расходиться, так почему бы нам не попробовать? Юцзин, доставай свои карты.
П.п.: Вежливое имя Юй Сяоцая.
Юцзин охотно согласился. Он достал деревянную шкатулку, открыл ее, вынул маленькие резные деревянные карточки и сказал:
— Это игра, которую сей ничтожный подчинённый увидел, когда ездил в порт Юнъи для надзора и проверки — подбор карт для составления парных надписей. Ваши превосходительства, попробуете?
— Я не силен в таких литературных играх. Ваша светлость, не подскажете?
Сяо Чие отпил вина и ответил:
— Неужели Командующий такого высокого мнения обо мне, Сяо Цэане? Похож я на человека, который читает?
— Это просто для забавы. Давайте просто сыграем! Юцзин, раздавай карты!
Юй Сяоцай раздал карты троим. Вертя в руках бокал с вином, Сяо Чие только начал разглядывать свои карты, как что-то коснулось его голени. Он внезапно замер и устремил взгляд на карты Хань Чэна.
Под столом протянулась нога, носком медленно скользнула вверх по голени Сяо Чие, несколько раз игриво провела вдоль изгиба.
Хань Чэн хмуро смотрел на свои карты:
— Какого черта эти цветы и растения* ставят меня в тупик! Ваша светлость, узнаете это?
П.п.: 花花草草 — буквально «цветочки и травки», метафорично может означать путаницу, мелочи, что-то сложное для восприятия. Здесь, вероятно, речь о мастях или названиях карт в игре.
— Скиньте им обе карты с щетинником*. Гарантирую…
П.п.: 狗尾巴花 (gǒuwěibahuā) — это щетинник зеленый (Setaria viridis), обычный сорняк, названный так за сходство соцветия с собачьим хвостом. Сяо Чие предлагает Хань Чэну использовать самое простое, грубое, “деревенское" название растения ("выдай им про собачий хвост"), чтобы сбить с толку собеседников (возможно, ожидающих более изысканного названия).
Та нога в чистом носке коснулась колена Сяо Чие, и его подошва встала на его коленную чашечку, словно пробуя позицию.
— Гарантирую, что они будут в тупике! — Хань Чэн швырнул карту на стол и со смехом сказал:
—Ласточки резвятся у щетинника — весна пришла! Я просто на ходу сочинил верхнюю строку дуйляня*. Так что теперь, Сюнъи, подбери пару!
П.п.: 对联 (duìlián) — это парные строки, парные надписи или антиподные куплеты, представляющие собой традиционную форму китайской поэзии и каллиграфии. Они часто состоят из двух строк, связанных по смыслу, структуре, тональности и ритму.
Хань Чэн действительно не был ученым мужем, но это его не смущало.
Услышав это, Кун Цю и Цэнь Юй рассмеялись. Пока трое беседовали, Сяо Чие бросил взгляд на Шэнь Цзэчуаня.
Шэнь Цзэчуань держал свой веер, маленький веер из бамбука, который Сяо Чие прислал ему. Он постукивал веером и внимательно слушал разговор. Словно почувствовав взгляд Сяо Чие, уголки его глаз приподнялись в легкой улыбке.
Та нога уже проскользнула между ног Сяо Чие. Она толкнула его во внутреннюю сторону бедра, словно желая большего. Сяо Чие держал бокал с вином, большой палец прижат к ободку, оставаясь недвижимым.
— Разве это не лиса*? — Через некоторое время Сяо Чие рассмеялся. Он поднял руку, вытащил карту с нарисованной тушью лисой из карт Хань Чэна и швырнул ее на стол:
— Ночь влажна, дождь сочится сквозь мою крышу, во сне слышны стоны лисы. Где искать весенний прилив? В каплях дождя ищу ее тихий зов…* простите за непристойность!
П.п.: "这不是狐狸么?" (Zhè bùshì húli ma?) — "Разве это не лиса?" — Буквально: Сяо Чие держит в руках карту с изображением лисы. И так же констатирует: "Вот же лиса!". Для всех он говорит о карте: "Вот карта с лисой, давайте про нее стишок". А для Шэнь Цзэчуаня, он намекает на того, кто его сейчас "терзает" ногой. Шэнь Цзэчуань известен своей хитростью, коварством, обаянием и способностью сбивать с толку – качества, традиционно ассоциируемые с лисой-оборотнем (狐狸精, húlijīng) в китайской культуре. Сяо Чие как бы говорит: "Ага, вот кто тут настоящая хитрая лиса, доставляющая мне... беспокойство!" Это скрытый, игривый флирт, адресованный Шэнь Цзэчуаню, понятный им двоим.
П.п.: Разберем стихи Сяо Чие: 夜雨逢屋漏 (Yè yǔ féng wū lòu) — "Ночной дождь — крыша протекла": это метафора возбуждения и "влажности". "Протечка крыши" намекает на физиологическую реакцию Сяо Чие на действия Шэнь Цзэчуаня (его нога, скользящая между бедер и намеренно трущаяся). "Ночь" создает атмосферу интимности и тайны.
梦听狐吟语 (Mèng tīng hú yín yǔ) - "Во сне слышу стоны лисы": прямая отсылка к Шэнь Цзэчуаню, которого Сяо Чие только что назвал "лисой" ("这不是狐狸么?"). Шэнь Цзэчуань славится своей хитрой, соблазнительной, "лисьей" натурой. "Стоны" (吟语, yín yǔ): слово 吟 (yín) означает "напевать", "бормотать", "стенать", но в эротическом контексте оно однозначно означает сексуальные стоны, стоны наслаждения. Это прямой намёк на то, что действия Шэнь Цзэчуаня вызывают у Сяо Чие фантазии или ощущения, связанные с физической близостью и удовольствием. "Во сне" подчеркивает состояние полусна-полубдения, чувственности, в которое его погружают эти прикосновения. 春潮何处请 (Chūn cháo hé chù qǐng) — "Где искать весенний прилив?": Флирт/Эротика: 春潮 (chūn cháo — "весенний прилив") — это архетипичная эротическая метафора в китайской поэзии. Она обозначает сильное сексуальное желание, возбуждение, особенно мужское (подобно мощному, неконтролируемому приливу). Сяо Чие открыто спрашивает: "Где найти выход этому нарастающему возбуждению?" Этот вопрос адресован самому источнику его состояния — Шэнь Цзэчуаню ("лисе"). 滴答声里寻 (Dīdā shēng lǐ xún) — (В каплях дождя ищу ее тихий зов): это самая откровенная и дерзкая строчка. 滴答声 (dīdā shēng - "звук дождевых") В контексте действий Шэнь Цзэчуаня и предыдущих метафор — это прямая отсылка к звукам, связанным с сексуальным возбуждением мужчины (предэякуляция или сама эякуляция). Сяо Чие говорит: "Ответ на твой вопрос ("где сыскать весенний прилив?"), источник этого возбуждения — ищи здесь, в моей физиологической реакции на твои действия". Это невероятно смелый и игривый намёк, адресованный Шэнь Цзэчуаню, буквально означающий: "Моё тело само тебе ответит, если ты продолжишь".
Хань Чэн чокнулся с Сяо Чие, затем рассмеялся:
— Мы тут серьезно играем, так почему же, когда твоя очередь, ты непременно превращаешь лису в обольстительницу?!
Нога вновь протянулась под столом. Ее носок медленно скользнул вверх по икре Сяо Чие, несколько раз поиграв вдоль изгиба его голени.
— Но люди вроде меня... — Сяо Чие отхлебнул вина, глядя на Шэнь Цзэчуаня, — ...просто притягивают лисиц.
— Как же порядочный человек сможет продолжать после такого? Слишком уж вульгарно, — Кун Цю рассмеялся и вздохнул. — Ты, Сяо Цэань, даже дверь на ночь не запер, а потом винишь других, что они к тебе пришли. Сам же этого жаждал, не так ли?
Сяо Чие не проронил ни слова. Но когда та нога мягко надавила на него, он рассмеялся. Верхняя часть тела Шэнь Цзэчуаня оставалась совершенно неподвижной, будто ничего не происходило. Он потер кончики пальцев, которыми только что постукивал по вееру. В этой душной комнате даже уголки его глаз начали розоветь.
Как раз в этот момент Цэнь Юй уронил карту на пол. Юй Сяоцай тут же прервался и наклонился, чтобы поднять ее.
Шэнь Цзэчуань приготовился убрать ногу. Но неожиданно Сяо Чие опустил руку и схватил его за лодыжку. Подошвой Шэнь Цзэчуань надавил на запретную зону Сяо Чие сквозь ткань одежды. Сяо Чие просунул два пальца под чистый носок и провел ими по коже Шэня.
Веер Шэнь Цзэчуаня лежал на столе. Юй Сяоцай уже приподнял полу своего халата и слегка наклонился, говоря:
— Ваши превосходительства, приподнимите ноги, пожалуйста. Позвольте сему ничтожному подчиненному увидеть, куда она упала...
Сяо Чие не проявлял ни малейшего смятения, крепко удерживая лодыжку Шэнь Цзэчуаня. Он слегка надавил большим пальцем, лаская Шэня, пока тот не почувствовал, как мурашки пробежали по спине, и крепче сжал веер.
✧ Следующая глава✧
---------------------
✧ Предыдущая глава✧
Оглавление
Вы можете помочь нам в покупке глав или же просто отблагодарить переводчиков тут, либо через телеграм ⟹ тык