Новелла Поднося вино. Глава 76. Забрасывание сети

Ночной дождь только прекратился, но чувственная влажность меж простыней все еще витала в воздухе.

Горячие источники были заново отремонтированы; хоть и небольшие, они были полностью готовы. Накинув одежду, Сяо Чие накормил коня и кречета. На горе Фэн в третью четверть часа мао* слышны были лишь капли, падающие с карнизов. Он постоял, распахнув ворот, овеваемый горным ветерком. Холод ранней весны понемногу успокоил возбуждение и волнение, длившиеся всю ночь. Хмель прошел, но страсть стала еще гуще и вязче, а за ней последовало расслабленное, нежное чувство после упоения.

В этом и заключалась сладость потворства своим желаниям.

Сняв седло со спины Лан Тао Сюэ Цзиня, Сяо Чие кивнул Мэну. Мэн тут же расправил крылья и вылетел из-под карниза в лес.

Сяо Чие повернулся, чтобы войти в комнату, где жар и сырость еще не отступили. Шэнь Цзэчуань лежал ничком на подушке, укрытый одеялом. Было не понять, спит он или нет. Его полуприкрытое правое ухо всё ещё украшала серьга. Сяо Чие опустил руку, чтобы снять её, и попутно помассировал покрасневшее от зажима серьги ухо.

Шэнь Цзэчуань тихо издал звук. Он еще не погрузился в глубокий сон. Немного полежав, он чуть приоткрыл глаза, взглянул на Сяо Чие и прохрипел:

— Пора отправляться.

Сяо Чие перевернулся и лег рядом с Шэнь Цзэчуанем. Глядя ему прямо в глаза, он сказал:

— Сегодня выходной. Еще рано.

Шэнь Цзэчуань промычал в знак согласия и добавил:

— В императорской тюрьме еще дела.

— Занятой человек, — Сяо Чие взял его за кончики пальцев и потянул к себе. — Всего за день ты взлетел до поста Северного Судьи и еще получил повышение до заместителя главы управления. Теперь тебе придется иметь дело с потомственными аристократами. Справиться с ними будет непросто; обязательно найдутся те, кто захочет подставить тебе подножку скрытыми методами.

Шэнь Цзэчуань ответил:

— Нелегко быть Сыном Неба и чиновниками его ближнего круга.

Именно так и лежал Шэнь Цзэчуань, с выражением полного удовлетворения на лице. Оба мужчины смотрели друг на друга. Их поцелуй, подобный нежности после ливня, был лёгким и неторопливым. В этой скромной хижине они всем сердцем обнажились друг перед другом. Казалось, за эти несколько часов вне Цюйду они смогли отбросить всю эту так называемую зрелость и осмотрительность, став просто юношами одного возраста.

Сяо Чие прошептал:

— Здесь слишком тесно. Вид на небо заслоняют красные стены, а горы и равнины заперты в стенах города. Лан Тао Сюэ Цзинь не может скакать вдоволь… Когда-нибудь, когда мы вернемся в Либэй, я отвезу тебя скакать по горам Хунъянь.

Шэнь Цзэчуань прижался к его груди и спросил:

— Луна в Либэе такая же круглая, как луна в Дуаньчжоу?

Сяо Чие долго думал, прежде чем ответить:

— Я уже забыл… А трава в Дуаньчжоу такая же высокая, как трава в Либэе?

Шэнь Цзэчуань тоже сказал:

— Я тоже уже забыл.

Они вдруг рассмеялись, развеяв эту тень меланхолии. Шэнь Цзэчуань вдыхал запах Сяо Чие, а Сяо Чие прижимался подбородком к макушке Шэнь Цзэчуаня.

Сяо Чие сказал:

— Поедем вместе.

Шэнь Цзэчуань переспросил:

— Домой?

Сяо Чие крепче обнял Шэнь Цзэчуаня:

— Домой… уговорим шифу Цзи Гана поехать с нами. Либэй такой большой — места хватит всем.

Шэнь Цзэчуань рассмеялся и, опустив глаза, сказал:

— Шифу хочет вернуться в Дуаньчжоу. Боюсь, вместе не получится.

Сяо Чие тоже опустил взгляд и сказал ему:

— Лишь бы выбраться из Цюйду — и вместе можно хоть на край света.

Шэнь Цзэчуань встретил его взгляд:

— Волчонку место в Либэе. А то будет жаль, если он обленится* без дела.

Взгляд Сяо Чие был спокоен и безмятежен:

— В Либэе есть мой старший брат, а бронекавалерию Либэя держит мой отец. Мне подходят только скачки на лошадях.

Шэнь Цзэчуань приподнял подбородок Сяо Чие и пристально посмотрел на него:

— Таланту непременно найдется применение; просто время еще не пришло. Цэань, Цэань… Вся надежда Либэя заключена в этих двух словах.

Сяо Чие низко рассмеялся и вдруг перевернулся, прижав Шэнь Цзэчуаня. Уткнувшись лбом в его лоб, он спросил:

— Хочешь меня?

Поясница у Шэнь Цзэчуаня ныла, спина болела. Отдыхая и расслабляя мышцы, он сжал затылок Сяо Чие и хрипло спросил:

— А ты отдашь?

Сяо Чие наклонился, чтобы поцеловать его, и натянул одеяло поверх них.

◈ ◈ ◈

После того дождливого вечера погода в Цюйду резко потеплела.
Великий Секретариат требовал отставки Пань Сянцзе с поста министра работ, а Главное контрольное управление подало подряд более десяти докладов с обвинениями против Пань Сянцзе. Их ежедневные споры при дворе были столь жаркими, что у Ли Цзяньхэна звенело в ушах.

Изначально Вэй Хуайгу и высшие чиновники из других знатных кланов держались вместе ради взаимной выгоды; поэтому они не спешили бросать своих. Например, такие люди, как Фу Линье, в итоге были лишь понижены в должности с урезанием жалования, а не высланы из столицы. После падения Хуа Сицяня Хай Лянъи занял пост Старейшины Великого Секретариата. Хотя он поручал важные дела Сюэ Сючжо, выходцу из знатного клана, он также последовательно продвигал нескольких мелких чиновников низкого происхождения. Среди них Кун Цю был самым заметным, и обе стороны тайно и явно противостояли друг другу. Однако на этот раз дело было чрезвычайно серьезным. Если Пань Сянцзе не обвинят, тогда обвинениям должен был подвергнуться Вэй Хуайгу. Кто-то должен был понести ответственность за засорение каналов. Найти козла отпущения было совершенно невозможно.

Судя по тому, как разворачивались события, Министерство доходов явно было гораздо важнее Министерства работ. Для знатных кланов того, кто занимается черной работой, можно было отбросить, но того, кто управляет деньгами, следовало поддержать. Уволить и привлечь к суду нужно было не только Пань Сянцзе. Даже его законнорожденный старший сын, занимавший пост заместителя министра Министерства доходов, был отстранен от должности в ожидании отставки.

Ли Цзяньхэн больше не выступал так легко при дворе. После окончания аудиенции он вызвал Сяо Чие, и оба прогулялись по саду, любуясь весной.

— Слышал, несколько дней назад ты, невзирая на дождь, выезжал из столицы, — одетый в ярко-желтую повседневную одежду, Ли Цзяньхэн взял с подноса засахаренные фрукты и протянул половину Сяо Чие. — С какой целью?

— Учебный полигон расположен близ горы Фэн. Я волнуюсь каждый раз, когда идет дождь. Прошло всего несколько дней после инцидента с общественными канавами, поэтому я в ту ночь поспешил проверить, — улыбаясь, ответил Сяо Чие, словно не замечая, что Ли Цзяньхэн приставил к нему соглядатаев. — Ваше Величество тоже знает тот учебный плац. Он обошелся Императорской гвардии в немалую сумму. Если бы его повредило дождем, моим двадцати тысячам человек пришлось бы ютиться вместе с Восемью великими дивизиями, терпя их общежитие.

— Если ты переведешь Императорскую армию на учебные полигоны Восьми великих дивизий, Министерство доходов немедленно выделит тебе средства завтра же, — Ли Цзяньхэн бросил засахаренный фрукт в рот и сказал:

— Я за эти дни достаточно насмотрелся, чтобы понять: они тебя опасаются. Они только рады держаться от тебя как можно дальше.

Сяо Чие самокритично усмехнулся:

— Мы все исполняем служебные обязанности. Где они только находят столько мыслей?

Ли Цзяньхэн вспомнил, как в прошлый раз Сяо Чие осаждали со всех сторон эти люди при дворе, и тут же сказал:

— Они полны злых уловок, да к тому же хитры. Каждый из них так красноречив в делах, но на самом деле все это лишь для того, чтобы подставлять других. Они даже смеют морочить мне голову, что уж говорить о тебе? Этого Пань Сянцзе мы на этот раз обязательно накажем. Он не справился со своей работой и чуть не погубил меня. И знаешь что? Прошлой ночью дочь Фэй Куня Чжаоюэ вошла во дворец составить компанию Вдовствующей императрице. Та была мудрее и сказала, что не станет вмешиваться в государственные дела. Только тогда ее удалось отправить прочь. Скажи, откуда знатной девице, которой скоро замуж, знать все тонкости этих дел? Разве не потому, что ее вынудил Фэй Кунь, Хоу Хэлянь? В конце концов, их семьи породнились!

Сяо Чие последовал за Ли Цзяньхэном вниз по ступеням и прошел под свежераспустившимися ветвями. Он сказал:

— Ваше Величество твердо решили сурово наказать Пань Сянцзе?

Ли Цзяньхэн ответил:

— Конечно. Нельзя позволить ему отделаться легко. В докладе Цэнь Юя была заложена картина пострадавших из низинных районов; вид действительно жалкий. Я — Император, живущий во дворце. Как сказал Старейшина Секретариата, о многих вещах я могу узнать лишь из устных докладов. Халатность и промедление Пань Сянцзе в расчистке засоров нанесли столько вреда другим. Я непременно должен его наказать. Старейшина Секретариата тоже такого мнения.

Познав сладость от раздачи наград и будучи восхваленным императорскими цензорами, он теперь хотел сделать на примере Пань Сянцзе показательную расправу.

— Я, как раз, не согласен со Старейшиной Секретариата, — неожиданно заявил Сяо Чие. — Пань Сянцзе заслуживает наказания. Но этого человека не стоит слишком легко смещать с должности.

Ли Цзяньхэн обернулся и с нахмуренным лицом сказал:

— Если мы не разберемся с ним после такого провала, то что, оставим его, чтобы он натворил еще?

Сяо Чие взглянул на ясное небо над головой и вспомнил слова Шэнь Цзэчуаня. Он вдруг рассмеялся и сказал Ли Цзяньхэну:

— Конечно, Ваше Величество должны с ним разобраться. Но если вы уволите его с должности, это будет равносильно отсечению его карьерного пути. Пань Сянцзе сейчас уже в преклонном возрасте, и он также внес определенный вклад на посту министра работ. Ваше Величество, засор общественных канав на этот раз вызвал подъем нечистот, которые действительно затопили и повредили улицы. Однако дамбы реки Кайлин остались прочными и надежными, словно железная стена. В прежние годы, когда случались наводнения в регионах, очень немногие дамбы и насыпи могли устоять. Очевидно, Пань Сянцзе вложил в это определенные мысли и не халтурил.

— Но его халатность и упущения в отношении общественных канав — тоже факт. Нет оснований отпускать его легко лишь из-за реки Кайлин.

— Ваше Величество, — сказал Сяо Чие, — утреннее собрание двора обсуждало выделение средств на весеннюю пахоту. Министерство доходов борется с регионами из-за этого, и дело зашло в тупик уже на полмесяца. Если мы будем ждать дальше, упустим сроки.

— Какое это имеет отношение к тому, чтобы не увольнять Пань Сянцзе? — Ли Цзяньхэн был не слишком доволен. — Даже если мы оставим его, Министерство доходов не выделит средства. Подчиненные Вэй Хуайгу все очень красноречивы. Даже Старейшина Секретариата не станет тратить на них дыхание. Лишь императорские цензоры из Главного контрольного управления могут сравниться с ними, когда дело доходит до обличений и осуждений.

— Министерство доходов? Подчинённые, которые сейчас способны исполнять обязанности, — все протеже Вэй Хуайгу, поэтому, естественно, они действуют по его воле. Но сын Пань Сянцзе, Пань Линь, как раз занимает пост заместителя министра Министерства доходов. Если Ваше Величество на этот раз ограничатся формальным наказанием Пань Сянцзе, то их клан Пань, обласканный императорской милостью, непременно запомнит Вашу доброту. К тому времени его сын станет словно Ваш собственный. Если в будущем Вашему Величеству придется иметь дело с Министерством доходов, у Вас будет свой человек в министерстве, который сможет говорить от Вашего имени. Более того, если Пань Сянцзе уволят и привлекут к суду, Министерству работ придется назначить другого на министерский пост. Новый человек может оказаться не обязательно более лояльным, чем Пань Сянцзе, — Сяо Чие сделал паузу, позволив Ли Цзяньхэну самому поразмышлять.

Ли Цзяньхэн прошел несколько шагов и сказал неуверенно:

— Но если его не увольнять, все равно должно быть наказание, способное убедить народ.

— Пань и Фэй породнились через брак, а Фэй и Си близки друг другу. Чего им больше всего не хватает — так это денег. Ваше Величество можете оштрафовать Пань Сянцзе, заставив его покрыть все расходы по расчистке общественных канав, а затем назначить ему наказание палками.

— Палками? — изумился Ли Цзяньхэн. — Он так стар; разве его не забьют до смерти?!

— Как же он исправится и проникнется благодарностью, если не дать ему вкусить «смерти»? — улыбнулся Сяо Чие. — Пусть цензоры обличают его вдоволь. К тому времени, когда Ваше Величество вновь вызовут его на аудиенцию, он будет глубоко благодарен, даже если Вы прикажете ему на публике лаять как собаке, не говоря уже о покрытии расходов.

Обрадованный Ли Цзяньхэн развернулся и сказал Сяо Чие:

— Как всегда, ты самый изобретательный!

— Вэй Хуайгу — это ведь тот, кто проводил проверку расходов на этот раз. Боюсь, он, движимый нечистыми намерениями, подправил счета. Так что Вашему Величеству все же лучше пересмотреть это дело и действовать осмотрительно.

Как и ожидалось, Ли Цзяньхэн выглядел загнанным в угол:

— Это работа Министерства доходов. Откуда у меня там человек? Другие министерства тоже не могут вмешиваться в это дело.

— Тогда найдите кого-нибудь из служащих в самом Министерстве доходов. Чиновник наверху не может дать ясных объяснений, но мелкие служащие внизу — все честные люди, которые фактически выполняют задачи для Вашего Величества. — Сяо Чие отодвинул ветку и, казалось, подумал, прежде чем продолжить:

— Во время этого инцидента я встретил в храме Чжао Цзуй толкового чиновника. Это он вел учёт счетов за лекарственные травы, которые ранее подавала Императорская армия. Даже Старейшина Секретариата был полон похвал в его адрес. Ваше Величество, как насчет того, чтобы дать ему попробовать?

Обрадованный Ли Цзяньхэн воскликнул:

— Если даже Старейшина Секретариата хвалил его, значит, с ним мы не ошибёмся!

Сяо Чие ровным голосом произнес:

— Этого человека зовут Лян Цюйшань.

◈ ◈ ◈

Си Хунсюань содержался под стражей в тюрьме. Он изначально полагал, что под защитой Ли Цзяньхэна и с помощью Сюэ Сючжо, который использует свое влияние, его быстро освободят. Кто бы мог подумать, что его продержат взаперти столько дней? Вестей извне тоже не поступало, и он догадывался, что где-то что-то пошло не так.

Когда Шэнь Цзэчуань прибыл в тюрьму, при нем был его поясной жетон. Он был тем, кто как-то разделил чашу вина с Кун Цю, и самым быстро возвысившимся новым чиновником. Поэтому Цяо Тянья лишь несколькими цзинями вина сумел уговорить смотрителя.

Увидев Шэнь Цзэчуаня, Си Хунсюань поспешно вскочил и спросил сквозь решетку:

— Ну как? Почему никаких вестей? Пань Сянцзе уже наказан? Если да, то меня уже пора выпускать!

Хотя Шэнь Цзэчуань носил поясной жетон, на нем не было служебного халата. Он был одет в темно-синий повседневный наряд, воротник застегнут наглухо. Его черты, когда он вошел, окутывал тусклый свет, и контраст одежды с цветом кожи делал его лицо необычайно бледным, с оттенком ледяной холодности.

— Ты все еще ждешь, что Пань Сянцзе привлекут к ответственности? — сказал Шэнь Цзэчуань. — В последние дни о Пань Сянцзе — ни слуху ни духу.
— Он отвечает за Министерство работ. Как они оправдаются, если не накажут его после такого огромного провала с общественными канавами? Даже Его Величество не сможет этого оправдать, — Си Хунсюань сжал кулаки. — Что же пошло не так?
— Чтобы уйти от ответственности и переложить вину, Вэй Хуайгу отчаянно вцепился в Пань Сянцзе. Но, как тебе известно, всему есть предел. Даже загнанный в угол заяц кусается, что уж говорить о Пань Сянцзе? Чтобы уменьшить свою вину, клан Пань на этот раз хочет покрыть расходы. Ещё не навели порядок в храме Чжао Цзуй, как женщины клана Пань уже отправились туда раздавать кашу пострадавшим. Они устроили великолепное шоу, тщательно соблюдая все формальности и делая вид, что смирились, будто готовы сносить любые оскорбления и унижения. Как говорится, не ради монаха, а ради Будды*. Потому даже Старейшина секретариата должен это учесть и пересмотреть его наказание, — без тени улыбки Шэнь Цзэчуань продолжил:

— Задержки с отчётами в Министерстве доходов не скроешь. Ради всеобщего блага Вэй Хуайгу тоже следовало бы признать ошибки и стерпеть выговор. Однако он просто невежда и не знает, когда нужно наступать, а когда отступать. Второй молодой господин, раз Пань Сянцзе не отстранили, а Вэй Хуайгу не наказали, то на этот раз они могут выставить только тебя и положить на разделочную доску.

После мгновения молчания Си Хунсюань сказал:

— Вэй Хуайгу слишком помешан на деньгах. Причина, по которой он заминает это дело и не желает уступать, в том, что он боится: как только он признает ошибки, расхождения в Министерстве доходов уже не скрыть, и тогда Хай Лянъи получит над ним власть. Судя по его норову, если он не сможет выставить Пань Сянцзе козлом отпущения, то заставит меня вытаскивать деньги. Что бы ни случилось, он не даст себе пострадать. Чёрт возьми, этот старый лис!

Когда все вместе травили Сяо Чие, все хотели прокатиться на хвосте Восьми великих дивизий и урвать свою долю выгоды от Восьми великих дивизий. Но теперь Сяо Чие даже не вывели из игры, а они уже дерутся между собой. Си Хунсюань чувствовал негодование. Ранее он потратил изрядную сумму на дело, связанное с Си Гуанем. Хорошо хоть, что соляные шахты их семьи не конфисковали и не опечатали, так что деньги они по-прежнему гребут лопатой. В конце концов, императорский двор понятия не имел о частных счетах клана Си. Но когда деньги потребовал Вэй Хуайгу, всё было иначе. Восемь великих кланов лучше всех знали, каковы Восемь великих кланов. Клан Си торговал солью и выходил в море, они даже содержали и обслуживали большую партию кораблей в порту Юнцюань — всё это Восемь великих кланов знали как свои пять пальцев.

— Откуп от беды, — сказал Шэнь Цзэчуань с полной серьезностью. — Раз уж ты теперь за решеткой, тебе нужно выбрать человека, которому можно доверять, чтобы он уладил это дело снаружи. Ты переводишь деньги между частными счетами. Если клан Вэй хочет, скажем, десять тысяч таэлей серебра, то даже одна только перевозка станет большой проблемой. Должен быть кто-то, кто сможет всё это организовать. Более того, это дело крайне срочное, так что пусть сделают как можно быстрее.

— Обратись к Яньцину! — выпалил Си Хунсюань. Сделав это, он снова заколебался.

Сюэ Сючжо знал клан Си вдоль и поперек, и трудно было сказать, не возникнут ли у него в процессе какие-нибудь посторонние мысли. Гора золота и серебра, накопленная кланом Си, — это то, что предыдущие поколения копили, рискуя жизнями; у них были бесчисленные связанные друг с другом магазины и предприятия в Цзюэси и Хэчжоу. Си Хунсюань мог позволить себе заплатить деньги, но не было никого, кому он мог бы по-настоящему это доверить. После смерти Си Гуаня несколько наложниц клана Си вовсю ломали копья со своими счетами. Возможно, даже раньше, чем он, Си Хунсюань, умрет в тюрьме, он скончается от рук собственных домочадцев.

После паузы Си Хунсюань внезапно предложил:

— Ланьчжоу, тебя повысили до заместителя главы управления, и ты также управляешь императорской тюрьмой. У тебя есть особые права входа-выхода из Цюйду для ведения дел. Яньцину сейчас неудобно — он в Суде по пересмотру решений, боюсь, он слишком заметен и в конце концов попадет под проверку других. Как насчет того, чтобы вместо него этим занялся ты?

Шэнь Цзэчуань был удивлен:

— Я никогда не вёл бухгалтерию и не имел дел с Вэй Хуайгу, к тому же не знаком с вашими внешними предприятиями. Как же я смогу с этим справиться?

Именно эта непричастность ему и была нужна!

Си Хунсюань настаивал:

— На солеварнях есть управляющие, назначенные мной. Они быстры и эффективны, так что о деньгах можешь не беспокоиться. Просто транспортировка станет особой проблемой при такой сумме. Десятки тысяч таэлей серебра, погруженные на телеги, превратятся в целые горы. Водный путь не подойдет — все маршруты моей семьи морские. На север, вглубь страны, последнее слово за кланом Хуа в Дичэн, а на юге заправляет клан Янь в Хэчжоу. Так что остается только сухопутный путь, который пройдет через тринадцать городов Цзюэси... Черт побери! Не верю, что такими деньгами нельзя заживо похоронить этого Вэй Хуайгу! В общем, проходя через Цзюэси, тебе нечего бояться, кроме Цзян Циншаня. Этот человек — крепкий орешек. Если он поймает нас с поличным, с меня живьём кожу снимут!

Шэнь Цзэчуань не спешил соглашаться:

— Это важный вопрос. Тебе следует переговорить с Сюэ Сючжо и поставить его в известность.

— Нет, — тщательно обдумав, ответил Си Хунсюань. — Яньцин не тот человек, кому можно доверить такое дело. Если он снова вмешается, получится только хуже. Просто скажи ему продолжать искать способы вымолить для меня снисхождение при дворе. Вся эта нерешительность Его Величества — всего лишь мимолетное колебание. Но когда я выберусь на этот раз, первым, кого я убью, будет Вэй Хуайгу!

Сказав это, он улыбнулся Шэнь Цзэчуаню:

— Не волнуйся. Я знаю, ты никогда не вел торговых дел. В моей резиденции в Цюйду остался бухгалтер. Его зовут Си Дань, старый служака на моей службе. Пусть сопровождает тебя... Увидев его, я естественно, составлю собственные планы.

Си Хунсюань быстро соображал. Он еще не решался доверять Шэнь Цзэчуаню. Вспомнив, как Цзи Лэя заиграли до смерти, он сдержался и настоял на встрече со своим человеком перед выдачей денег. Ключи от клана Си хранились в месте, известном лишь ему. Без ключа все хранилища клана Си оставались закрытыми.

— Дай несколько дней, — мягко сказал Шэнь Цзэчуань. — Я приведу его к тебе.

✧ Следующая глава✧
---------------------
✧ Предыдущая глава✧

Оглавление