Новелла Поднося вино. Глава 91. Либэй

Цзо Цяньцю прибыл как раз вовремя, не оставив Цюйду ни единого шанса отправить нового генерала. «Гром, обрушившийся на нефритовые ступени» был широко известен своими военными заслугами. Он был великим генералом после «Серебряного копья Снежного перевала» Фэн Ишэна, а также старшим товарищем Сяо Цзимина, Ци Чжуинь и Лу Гуанбая. Прошло много лет с тех пор, как он покинул дозорную башню Тяньфэй. У него не было личных войск. К тому же он был выходцем из простой семьи, которого усыновил Цзи Уфань, главнокомандующий императорскими телохранителями в правление Юнъи. У него не было семейного происхождения, которое могло бы помешать. Его готовность выйти из безвестности, чтобы возглавить войска, была тем, о чем Хай Лянъи не мог и мечтать.

Пока Цзо Цяньцю ждал, когда Ли Цзяньхэн призовет его, он стоял с Сяо Чие под карнизом, наблюдая за дождем.

— Весь путь был спешным, так что я не привез тебе никаких вестей, — сказал Цзо Цяньцю. Половина его плаща промокла, потому что он не останавливался на отдых всю дорогу, только менял лошадей. Он понизил голос и продолжил: — Цзимин уже вернулся в лагерь, и к нему приставлен военный лекарь… Не волнуйся.

Но Цзо Цяньцю умолчал о степени ранений Сяо Цзимина. Сяо Чие слегка опустил голову и после мгновения молчания спросил:

— Какие ранения?

Цзо Цяньцю устремил взгляд в дождливую ночь и ответил:

— Некоторые слова ты и я можем сказать, только стоя здесь. Еда Цзимина была отравлена. Даже Чжао Хуэй попал в ловушку. Отряд солдат, страдая от болезни, вышел на поле боя и как раз столкнулся с Амуэром, самым крепким из всех противников. Цзимин получил три удара клинком. Это Чжао Хуэй, свалившись с коня, вынес его на спине, ведя за собой десяток с лишним оставшихся солдат, чтобы прорвать окружение.
Сяо Чие сжал кулаки.

В глазах Цзо Цяньцю было мрачно, когда он хладнокровно произнёс:

— Цзимин и раньше сражался, будучи больным. Он воевал столько лет. Со стороны может казаться, что всё в порядке, но на самом деле он уже изнурен старыми недугами. На этот раз можно сказать, что он подорвал здоровье. Воспользовавшись случаем, отдых на полгода позволит ему восстановиться и снова набраться сил.

И всё же, именно честь и слава Сяо Цзимина, копившиеся полжизни, были уничтожены этим военным поражением.

Именно в этот момент Сяо Чие возненавидел свою клетку до предела. Его раны, в которые он впивался, борясь с оковами, болели сильнее, чем глубже он их терзал. Они уже кровоточили. Его взгляд скользнул за дождевыми каплями и упал на землю, где лужа воды приняла на себя тяжесть его безмолвной агонии. Он собрался с силами и спокойно произнёс:

— Провиант в войсках готовят наши собственные слуги. Дагэ ест ту же пищу, что и простые солдаты. Навредить ему — значит навредить тысячам людей в лагере. Мы не можем оставить это дело. Я требую их жизней!

— Те, кто отвечал за питание, уже казнены, — Цзо Цяньцю взглянул на Сяо Чие. — Это было решение Цзимина.

Либэй должен был стерпеть столь тяжкую обиду, но они всё равно доложили об этом как «военные припасы, испорченные плесенью», а не как «покушение на убийство». Сяо Цзимин вырвался из окружения с тяжелыми ранами. Он продержался до мгновения перед потерей сознания, чтобы отдать приказ о казни маркитантов, — всё для того, чтобы никто не смог расследовать дело как «умышленное убийство». Умышленное покушение намекало бы на борьбу за власть. Сорвать покровы означало лишь замутить воду. Либэй слишком легко могли использовать как орудие в чужих руках. С отходом Сяо Цзимина назначение нового генерала для войск Либэя оказалось бы в руках Цюйду. Кто мог гарантировать, что тот, кто подсыпал яд, и есть истинный убийца? Убийство чужими руками — не редкость. Более того, предположив, что заплесневелое зерно и отравление были лишь первыми шагами, то, доложи они об убийстве, и если императорский Суд не сможет найти виновного, благородные кланы в своих обличениях могли извратить факты и ложно обвинить их в обмане, использовав ранения и поражение Сяо Цзимина, чтобы вернуть Сяо Чие.

— И ты поступил правильно. Не сказал им, что хочешь вернуться в Либэй, чтобы собрать силы и взять реванш. — На лице Цзо Цяньцю мелькнуло уныние. — Будь ты откровенен и стань оспаривать военную власть Либэя перед императором, их вина сегодняшней ночью превратилась бы в интриги. Это также насторожило бы Его Величество и заложило бы основу для будущих бед.

— Полагаю, Великий секретарь не выпустит меня на волю. — Сяо Чие заставил себя собраться. — Как сказал шифу: борьба за военную власть лишь напугает Его Величество, да и у меня всё ещё есть двадцать тысяч человек Императорской армии. Это большое табу. Тем более, поднимать шум и предъявлять необоснованные требования в такой момент — значит тормозить военные дела Либэя. Приезд шифу выручил меня из безвыходного положения.

— Когда позже я буду на аудиенции у Его Величества, я подробно обсужу вопрос отправки военных припасов с Министерством доходов и Великим секретарем. Мне придётся сесть на коня и отправиться обратно завтра на рассвете, самое позднее. Твой отец ведёт войну с Амуэром у восточного хребта. Он начинает фронтальное наступление. Неважно, как, но мы должны сбить их натиск. — Всё же это было не место для разговоров, и Цзо Цяньцю, обсудив немного военную обстановку, замолчал. Он лишь добавил: — Давно я не вёл войска. По возвращении в лагерь придётся как можно скорее вникнуть в военные дела. Либэй — не то, что дозорная башня Тяньфэй. Бронекавалерия Либэя искусна в штурме врага, а я в Тяньфэй привык к обороне. Мне нужно как следует обсудить это с твоим отцом. И ещё кое-что. Чжао Хуэй на этот раз тоже тяжело ранен. В его семье осталась лишь младшая сестра, выданная замуж в Цюйду. Не забудь приказать Чэнь Яну позже зайти в Министерство обрядов и дать знать, что всё в порядке.

Сяо Чие кивнул в знак согласия. Как раз в этот момент Фуман пришел пригласить Цзо Цяньцю внутрь. Цзо Цяньцю в последний раз взглянул на Сяо Чие и сказал:

— Ты один в Цюйду. Береги себя.

Сяо Чие совершил поклон ученика. Цзо Цяньцю шагнул вперед, приподнял занавес и вошел.

◈ ◈ ◈

В эти дни Фэй Шэн наконец добился своего — он получил возможность заниматься делами рядом с Цзян Циншанем. Сегодня ночью возникли проблемы с военным снабжением в Цзюэси, и Цзян Циншань, который по-прежнему занимал пост Провинциального управляющего Цзюэси, вынужден был отправиться в зал Минли для обсуждения этого вопроса. Он не вернется как минимум несколько часов. Старая болезнь Фэй Шэна снова дала о себе знать. Желая немного отдохнуть в служебном кабинете, он послал младшего евнуха принести ему еды.

Фэй Шэн сидел в кресле, закинув одну ногу на другую, и ждал, когда вдруг услышал звук у двери. Он взглянул при свете свечи. Увидев, что это Хань Чэн, он поспешно поднялся, чтобы поклонится.

Хань Чэн, только что прибывший сквозь дождь, жестом велел ему выпрямиться. Фэй Шэн подошел, чтобы снять с Хань Чэна верхнюю одежду. Хань Чэн спросил:

— Его Величество уже вызывал их для допроса?

Фэй Шэн понял, что он спрашивает о другом деле, и почтительно ответил:

— Командующий Цзо уже здесь.

— Цзо Цяньцю? — Хань Чэн был поражен и на мгновение опешил. — Он оправдывает своё имя как Князь Либэя. Его реакции столь стремительны, что другие не имеют возможности воспользоваться ни малейшей слабиной. С появлением Командующего Цзо в Цюйду не найдется другого кандидата, который мог бы с ним сравниться. Эта бронекавалерия Либэя по-прежнему остается бронекавалерией Либэя.

Фэй Шэн согласился, но не стал развивать тему. Он знал, что это не те дела, в которые он может вмешиваться, и старался держаться от них как можно дальше. Хань Чэн понимал, что он думает, и презирал его за это.

Все эти простолюдины, рождённые от наложниц, одинаковы. У них нет ни смелости, ни бойцовского духа. Они целыми днями глазеют на то немногое сладкое* прямо перед глазами, но даже не пытаются пробиться вперед.

Но хотя Хань Чэн так думал, он всё же продолжил наставлять Фэй Шэна с доброжелательным выражением лица:

— Хоть это дело и связано определенным образом с Цзян Циншанем, в конце концов, это не работа, которую он вёл лично. Высшее начальство не станет винить его за это. Следовать за ним — действительно верный путь, который откроет перед тобой возможности. В следующем месяце он отправляется в Чжунбо. В будущем, когда императорская стража поедет туда для проверки, всем им придётся полагаться на тебя, чтобы проложить путь. Сяошэн, работай усердно и приложи все силы.

Фэй Шэн поспешно ответил утвердительно и проводил Хань Чэна наружу.

Наклоняясь, чтобы приподнять полу халата Хань Чэна, он вдруг заметил, что уголок халата запачкан серо-черной грязью. Он мгновенно быстро отряхнул её за Хань Чэна и стал угодливо лебезить:

— Ваша честь пришли пешком? Как же так…

Хань Чэн неожиданно резко дернул запачканный угол своего халата. Голос Фэй Шэна тут же оборвался.

Снаружи лил сильный дождь, а игра света и тени от свечи погружала лицо Фэй Шэна во мрак. В тот самый миг в кабинете воцарилась такая тишина, что было слышно, как пролетит муха. Но в мгновение ока Фэй Шэн поднял голову и выдавил улыбку, будто ничего не произошло. Подхалимски он произнёс:

— Пятно грязи уже стёрто. Пожалуйста, будьте осторожны на выходе, Ваша честь.

Хань Чэн пристально посмотрел на него и медленно разжал пальцы, отпуская угол халата. Он улыбнулся в ответ и сказал после небольшой паузы:

— Можешь заниматься своими делами.

Как только Хань Чэн удалился, лицо Фэй Шэна стало ледяным. Он поднял руку и внимательно рассмотрел остатки грязной жижи на кончиках своих пальцев при свете свечи. Там была примесь древесной золы, и дождевая вода превратила её в такую грязь, что цвет было трудно разобрать, но капелька красной глины, смешавшейся с ней, не ускользнула от его глаз. Резиденция клана Си сгорела дотла, а краска, которую использовал клан Си, как раз была из импортной красной глины. Этот материал был ценным и труднодоступным. Даже резиденция князя не могла сравниться в этом с кланом Си. Кроме клана Си, ни один другой клан в Цюйду не мог его использовать.

Что Хань Чэн делал в резиденции Си в такое время?

Фэй Шэн стер грязь с кончиков пальцев. Холодный пот на его спине выступил ещё раньше, когда их взгляды встретились с Хань Чэном. Когда он стоял под светом, его мысли путались, но в одном он был уверен - в ту же секунду, когда их взгляды встретились, в глазах Хань Чэна уже вспыхнуло желание убить.

◈ ◈ ◈

На следующий день Цзо Цяньцю верхом вернулся в Либэй. Сяо Чие сопровождал Хай Лянъи, чтобы проводить его за городские ворота. Сам он не мог вернуться домой, но мог отправить Чэнь Яна и Гу Цзиня вслед за чиновниками, распределявшими зерно, в Хуайчжоу и Цычжоу для надзора за военными припасами. С военными припасами на этот раз ни в коем случае не должно было произойти сбоев. Сяо Чие не доверял людям из Шести Министерств. Он уже давно внедрил Ван Сяня в Цычжоу. Затем он добился через Пань Линя перевода Лян Цюйшаня в Хуайчжоу. Таким образом, он не упустил бы ни одной детали в общем планировании обеспечения военными припасами Либэя.

— Когда Лян Цюйшань вернется, — сказал не спавший всю ночь Сяо Чие и вытер лицо холодным платком. — Надо будет как следует его отблагодарить.

Шэнь Цзэчуань сидел в повозке. Он тоже не спал прошлой ночью, охраняя зал. Услышав его, он сказал:

— Я уже распорядился устроить его семью в резиденции. Кто-то будет патрулировать ночью, присматривая за ними, чтобы он мог спокойно выполнять свою работу. Хуайчжоу отличается от Цычжоу; у нас с ними не было дел, и теперь мы заставляем их готовить военные припасы в такой сжатый срок. Префект Хуайчжоу, должно быть, чувствует себя весьма неуютно.

— Хуайчжоу освобождён от сдачи военных припасов на восемь лет. Причина, по которой Хай Лянъи их рассмотрел, в том, что они могут себе это позволить. — Накрывшись платком, Сяо Чие откинулся на стенку кареты и продолжил после небольшой паузы: — Сегодня мы должны арестовать Вэй Хуайгу. Нельзя позволить ему попасть в руки Министерства юстиции.
У них были дружеские отношения с министром юстиции Кун Цю, и в прошлый раз они неплохо вместе выпили вина. Но эта капля дружбы не могла сравниться с отношениями с Хай Лянъи. Сяо Чие уже отказался от идеи ходить вокруг да около с ними. Он хотел отрезать Вэй Хуайгу путь к отступлению, поэтому мог только добиться, чтобы это дело миновало Совместный суд трёх судебных органов и попало в руки Императорской стражи — то есть к Шэнь Цзэчуаню.

— Вэй Хуайгу, — Шэнь Цзэчуань поиграл с поясным жетоном, отложенным на маленьком столике. Он на мгновение задумался с серьёзным выражением лица, затем сказал: — Раз он уже перехватил экстренное донесение по срочной почте, значит, не хочет, чтобы оно дошло до императора. Однако в последний момент он передумал. Должна же быть причина.

Сяо Чие вспомнил Вэй Хуайгу в Зале Минли прошлой ночью и сказал:

— Он и вправду вёл себя ненормально прошлой ночью. Судя по его характеру, он должен был изо всех сил пытаться свалить вину или найти козла отпущения из Министерства доходов. Но он не только не пытался выкрутиться, он даже отвечал на вопросы.

Кончики пальцев Шэнь Цзэчуаня остановились со стуком.

— Это правда, что в Баймачжоу в прошлом году был небывалый урожай. Теперь, когда военные припасы были фальсифицированы некачественным зерном, возникает вопрос: куда же делась такая большая партия зерна?

Сяо Чие сдернул платок. Сжимая его в руках, он сказал:

— Жажда наживы губит людей. Если это зерно отправлялось из Баймачжоу по водным путям Хэчжоу, то оно могло обойти Цюйду и напрямую попасть в Чжунбо, где его можно было перемаркировать под клеймом купца и продать по высокой цене как зерно для простого люда.

— Ещё до Нового года ходили слухи, что Цзян Циншань собирается в Чжунбо, чтобы занять пост Начальника Провинциальной административной комиссии. Если кто-то раздует это дело, то всё станет ясно. — Шэнь Цзэчуань поднял глаза, встретившись взглядом с Сяо Чие. — Кто-то в Провинциальной административной комиссии Цзюэси сговорился с богатыми купцами, чтобы перепродавать военное зерно с прибылью. Поскольку Цзян Циншань раньше лично контролировал всю операцию и строго проверял припасы, они действовали в небольших масштабах. Но в этом году Цзян Циншаня собирались перевести из Цзюэси, и он прибыл в столицу после Нового года для вступления в должность. Ему предстояло пройти процесс судебной проверки и ожидания пересмотра дела, поэтому у него не было возможности контролировать подготовку и координацию военных припасов в Цзюэси, что дало другой стороне лазейку. Просто никто не ожидал, что они осмелятся быть настолько наглыми, чтобы использовать в качестве заменителя заплесневелое зерно.

— Тех, кто может принять такое количество зерна, единицы. — Взгляд Сяо Чие был глубоким и непостижимым. — Без собственного каравана странствующих купцов для проведения сделки никто не осмелится к нему прикоснуться.

— Си Хунсюань, — медленно произнёс Шэнь Цзэчуань.

— Си Хунсюань, — с уверенностью подтвердил Сяо Чие. — Он погиб не из-за тебя или меня, а потому что уже стал жертвенной пешкой, способной скомпрометировать других. Вэй Хуайгу изо всех сил пытался свалить вину за обрушение на Си Хунсюаня. Разве не потому, что оба они уже тайно занимались перепродажей военных припасов ради наживы, и Вэй Хуайгу боялся, что Си Хунсюаня подвергнут тщательной проверке, поэтому и хотел его смерти?

Шэнь Цзэчуань задумался на мгновение, а затем сказал:

— Верно. Си Хунсюань действительно говорил раньше, что Вэй Хуайгу сделал это ради денег. Тот факт, что он тогда так быстро согласился дать Вэй Хуайгу деньги, показывает, что он хорошо знал его характер и считал, что Вэй Хуайгу способен на такое. Если это так, то Си Хунсюань уже мертв. У Вэй Хуайгу не было нужды идти на столь огромный риск, чтобы продолжать этим заниматься. Я подозреваю, что в этот раз это сделал не Вэй Хуайгу. Кто-то заполучил над ним власть из-за прошлых сделок. Вот почему он понял, что его уже используют как инструмент, когда увидел донесение. Бежать было некуда. Учитывая, что он не стал оправдываться и спорить, весьма вероятно, он знает, кто этот другой человек. Сейчас он пытается подражать Хуа Сицяню, жертвуя собой, чтобы уберечь клан Вэй от новых потерь.

Слушая в промежутках этой политической интриги звук дождя, Сяо Чие почувствовал, как его накрывает волна усталости. Сяо Цзимин поступил правильно. Своевременная казнь ответственных за еду Либэем была именно для того, чтобы не дать использовать их как пешку и стать разменной монетой для других в устранении неугодных.

Нет. Возможно, не просто разменной монетой. Они действительно хотели использовать это военное поражение, чтобы ослабить военную мощь Либэя. Они хотели раздробить бронированную кавалерию Либэя, которая всегда была в руках клана Сяо, и передать её под контроль и командование Цюйду. Таким образом, даже если они не смогут немедленно сокрушить Либэй, они всё равно смогут создать эффект надзора со стороны армейского Цензора*, инспектирующего армии, тем самым сдерживая и контролируя клан Сяо.

— Если бы командующий Цзо не прибыл вовремя прошлой ночью… — Шэнь Цзэчуань взял руку Сяо Чие и посмотрел на него в тесной повозке. — То назначение нового генерала из Цюйду было бы объявлено этим утром, и бронированная кавалерия Либэя перестала бы быть бронированной кавалерией Либэя.

Рука Сяо Чие была ледяной. Прошло много времени, прежде чем он поднял руку, чтобы погладить волосы Шэнь Цзэчуаня. Он сказал хриплым голосом:

— Бронированная кавалерия Либэя — это бронированная кавалерия Дачжоу… Отец лично создал её своими руками; она гораздо важнее моего старшего брата и меня. Все эти годы Цюйду не понимает, что мы служим непреодолимой преградой в Либэе. Мы не вероломные мятежники.

✧ Следующая глава✧
---------------------
✧ Предыдущая глава✧

Оглавление