Поднося вино
August 5

Новелла Поднося вино. Глава 92. Тревога

ТГК переводчика --> BL Place
Отдельная благодарность редакторам MaryChepkasova, Mlndyingsun, PoRampo
❤️❤️❤️

Небо уже потемнело, когда дождь прекратился, и лишь несколько тонких лучей угасающего света пробивались сквозь плотные тучи. Черные сапоги, сновавшие туда-сюда, хлюпали по промокшей земле, заставляя брызги разлетаться в стороны, а лужи отражали расколотый свод небес. Хотя сейчас было начало лета, Цюйду, казалось, всё ещё утопал в сезоне дождей; столица не видела ясного неба уже несколько дней.

Лишь сейчас выкроив немного свободного времени, Хай Лянъи сидел в кресле тайши* и пил крепкий чай. Он был стар, и духу уже не хватало прежней бодрости. Усталость давала о себе знать. Но вокруг него чиновники сновали, исполняя свои обязанности, а документы, переходившие из рук в руки, также требовали его просмотра и одобрения. Позволить себе отдых он не мог.

П.п.: Кресло Тайши (太师椅) или кресло Великого Наставника – классический стиль деревянного кресла в Древнем Китае.

— Старейшина Секретариата, — Кун Цю ненадолго оторвался от дел на своем столе и с почтительностью обратился к Хай Лянъи, сидевшему выше. — Министерство доходов должно нести ответственность за инцидент с военными припасами на этот раз. Ваш ученик уже вчера передал прошение о совместном судебном разбирательстве Трёх ведомств Его Величеству. Это дело нельзя откладывать. Как насчет того, если Ваш ученик начнет аресты сегодня вечером?

Хай Лянъи не спешил с ответом, помешивая чайную пенку. Он посмотрел на окно и лишь спустя долгое время произнёс:

— Я просидел так долго, что устал. Его Величество сейчас трапезничает. Пройдёмся со мной на улице.

Кун Цю лично взял верхний халат Хай Лянъи у младшего евнуха и помог старейшине надеть его. Оба мужчины вышли из канцелярии. Снаружи уже стемнело. Кун Цю нёс фонарь и следовал за Хай Лянъи вдоль небольшого сада в комплексе правительственных зданий.

— Ты хочешь арестовать Вэй Хуайгу — и в этом нет ничего предосудительного, — вопреки ожиданиям, Хай Лянъи почувствовал себя немного лучше под ночным ветром. Он сделал ещё несколько неторопливых шагов и сказал: — Этот инцидент касается стабильности границы. С Вэй Хуайгу нельзя быть слишком снисходительным. Действуй строго в соответствии с законом.

Кун Цю догадался, что Хай Лянъи хочет сказать ему что-то ещё, и продолжал освещать путь. Уже сменив обращение, он сказал:

— Я поступлю, как говорит Учитель. Ваш ученик думает так же. На сей раз он проявил такую дерзость, что даже если Вдовствующая императрица захочет его прикрыть, это не сработает. Ваш ученик видит, что в этом году он всё чаще выходит за рамки дозволенного. Кто-то должен был предостеречь его давным-давно. Военные дела — не то же самое, что прочие правительственные дела. Этого нельзя ни терпеть, ни потворствовать.

— То, что князь Либэя вновь облачился в доспехи и отправился на поле боя, есть предостережение Цюйду, — Хай Лянъи остановился. Он уже не видел света между Небом и Землей. Некоторое время он молча стоял неподвижно, прежде чем произнести: — Сяо Фансюй — вожак стаи. В борьбе за власть между Либэем и кланом Хуа все эти годы он ни разу не покидал Либэй из-за слабого здоровья. Он наблюдает, как Сяо Цзимин истощает себя умственно и физически, и наблюдает, как Сяо Чие заточен в императорском городе. Он помещает обоих своих сыновей в опасные обстоятельства. Как ты думаешь, почему он так поступил?

Под влиянием тона Хай Лянъи Кун Цю невольно проникся ещё большей тяжестью. Он сказал:

— Уступка. Князь Либэя уступает, жертвуя сыновьями. Давние знатные кланы превратили Цюйду в неприступную крепость, а он нарушил «правила», будучи на границе. Возможно, у него был шанс двинуться вперед, но он отступил.

— Он отступил. Но Вдовствующая императрица не поняла, — чувствуя физическую и душевную опустошенность, произнёс Хай Лянъи. — Вдовствующая императрица не поняла, как не поняли Вэй Хуайгу и знатные кланы. Сяо Фансюй нарушил правило и отступил не из страха, а потому что был готов признать отношения государя и подданного между Дачжоу и Либэем. Но, как гласит поговорка, когда вещи достигают предела, они обращаются в противоположность*. С такой поспешностью преследовать клан Сяо, чтобы прижать его к земле, — всё равно что торопить Сяо Фансюя развернуться. С незапамятных времен борьба за власть была неизбежна. Но когда дело доходит до войн, это часто зловещий знак безнадежности положения. Войска Чжунбо потерпели поражение в эру правления Сяньдэ. Тогда весь императорский двор был полон коррумпированных чиновников, которые топтали государственные дела и устраивали в них хаос! Мы унаследовали этот хаос, и теперь у нас беды и внутри, и снаружи.

П.п.: 物极必反 (wù jí bì fǎn) Китайская идиома. «Когда вещь достигает своего предела — она обязательно обращается в противоположное.», то есть, когда ситуация достигнет предела или станет развиваться в противоположном направлении.

Хай Лянъи закашлялся на ветру и отказался от попытки Кун Цю поддержать его.

— Лишь в этом году государственная казна имеет достаточно средств, чтобы покрыть расходы на помощь регионам. Цзюэси хорошо справился и оправдал ожидания, уладив вопрос с военными припасами для двух великих армий. При стабильности в Либэе и Бяньцзюньском командорстве, и с тем, что способный министр Цзян Циншань вот-вот будет переведен в Чжунбо, возрождение Чжунбо обретает надежду. Императорская Академия на подъеме, ученые мужи из простых семей постепенно увеличивают своё число. Главное контрольное управление возглавляет Цэнь Юй, а среди восходящих талантов есть Юй Сяоцай. К тому же, Его Величество больше не предается праздным развлечениям. — Печаль постепенно овладела Хай Лянъи. — Я изначально думал, что в Дачжоу вот-вот начнется новая заря, но теперь всё чаще оказываюсь в ситуации, когда дух бодр, да плоть немощна.

Встревоженный, Кун Цю крепко взял Хай Лянъи под руку, чтобы поддержать. Глаза его покраснели, и он сказал:

— Почему Учитель говорит такие обескураживающие слова? Князь Либэя абсолютно не тот человек. Ваш ученик будет выступать на этом суде. Я непременно не позволю, чтобы Либэй пострадал несправедливо! У нас ещё есть шанс всё исправить!

Однако Хай Лянъи не воспрянул духом. Как далеко сможет пройти это исхудавшее тело, поддерживая Дачжоу? Он был всего лишь человеком, неспособным в одиночку спасти положение, подобно тому, как одно бревно не может подпереть целое здание. Он отличался от других; он не мог действовать столь безрассудно и беспринципно, как знатные кланы, и не мог полностью переметнуться к Либэю. Он был Старейшиной Великого Секретариата. И тот, кого он поддерживал, был Ли Цзяньхэн. Он должен был принять решение, которое сохранит баланс в сложившейся ситуации. Даже если это решение могло привести его к полному уничтожению, он всё равно обязан был это сделать.

— Ярость Либэя уже разгорелась. Сяо Фансюй сейчас гонит свои войска к восточному хребту Хунъянь, но как только война стихнет, он, несомненно, развернется, чтобы свести счеты с Цюйду. — Хай Лянъи успокоился среди звуков кашля. — Когда придет время, как бы он ни бушевал, мы не должны освобождать Сяо Чие, даже если Либэй согласится обменять его на супругу наследного принца Лу Ичжи и наследного внука Сяо Сюня. Он поместил обоих сыновей в опасные ситуации именно для того, чтобы закалить их к этому дню. Сяо Цзимин тяжело ранен, и сейчас самое время ему залечь на дно. Сяо Чие прославился в юности, и Сяо Фансюй поместил его в Цюйду на шесть лет, чтобы закалить. Теперь, когда этот клинок выкован и его слава известна, выпустить его обратно — значит сеять семена будущей катастрофы, всё равно что выпускать тигра в горы. Я уже в таком возрасте. Божань, я не продержусь долго! Мы должны хорошо относиться к Либэю, но всё же не можем отпустить веревку, которой их привязываем. Я знаю, что после моей смерти многие будут поносить меня за дряхлость и маразм. Но Божань, кто посмеет сказать мне в лицо, что Либэй действительно не восстанет? Что Цидун действительно не восстанет? Даже если нынешний Сяо Фансюй сможет смириться, разве станет терпеть это Сяо Чие, когда-нибудь занявший место главнокомандующего? Дачжоу не может позволить себе ставить всё на кон! Я возьму на себя ответственность за решение, что следует дать Либэю; ни единая вещь не будет упущена. На этот раз Вэй Хуайгу осмелился перепродать военные припасы ради прибыли. Действуй и отруби ему голову в соответствии с законом! Кто бы ни просил о пощаде, я подаю доклад и обвиняю его!

Кун Цю выразил согласие.

Хай Лянъи сделал паузу, чтобы собраться с силами, прежде чем продолжить:

— Я собираюсь послать письмо князю Либэя, отменяющее необходимость в армейском цензоре. На этот раз императорский двор не назначит инспектирующего евнуха, чтобы сеять смуту. Все крупные и мелкие военные дела Либэя по-прежнему будут управляться самим князем Либэя.

Кун Цю колебался мгновение, прежде чем сказать:

— Боюсь, Вдовствующая императрица не согласится отменить армейского цензора.

— Разве в Дачжоу нет императора? Столетнее правило гласит, что гарем не должен вмешиваться в государственные дела. Не ей решать на этот раз. К тому же, вести войну — не шутка. Какая польза от посылки нескольких кастрированных евнухов, умеющих лишь подхалимничать? Они просто дармоеды. — Хай Лянъи сделал ещё несколько шагов и продолжил: — Евнухи — личные слуги Сына Неба. Двадцать четыре ямына можно назвать «внутренним двором». Прожив долго в глубине дворца, они не знают страданий народа и не понимают путей мудрецов. Пань Жугуй был евнухом, учившимся в школе для евнухов, но всё, что он делал, это клеветал на верных и честных мужей и наносил вред государству. Мудрый человек предвидит опасности и смягчает их. Фракция евнухов только что была устранена, мы не должны давать им больше возможностей. Я поручу Чжэнь Чжэню составить докладную записку сейчас же. Подай её Его Величеству сегодня вечером.

Со стороны с фонарем в руке подошел Фуман. Он не осмелился приблизиться и лишь издали отдал поклоны, торжественно произнеся:

— Старейшина Секретариата, Ваше превосходительство министр, прошу сюда. Вас вызывают в зал.

Хай Лянъи ответил приглушенным голосом. Он тоже не благоволил к Фуману. Кун Цю поддерживал его под руку, идя обратно. Лишь оказавшись так близко к телу Хай Лянъи, он осознал, как сильно похудел Великий Секретарь. В сердце его вонзилась острая боль скорби и горя, хотя в темноте его лицо ничего не выдавало.

◈ ◈ ◈

Сяо Чие повторно поправил свои одеяния и головной убор и снова вошёл в зал. На этот раз Сюэ Сючжо также присутствовал, заняв место в конце зала.

— Дело о военном провианте чрезвычайно важно и связано со сговором чиновников и купцов ради незаконной прибыли. Это дурной пример для местных властей. Если с этим не разобраться быстро и сурово, то вся эта мразь будет лишь считать само собой разумеющимся и не станет считаться с законом. — Выкурив свою трубку снаружи, Цэнь Юй сдержал нетерпение и произнёс: — Ваше Величество, я прошу начать расследование и преследование сегодня же вечером. Сначала задержать Вэй Хуайгу и поместить его в тюремную темницу, а также поручить кому-то присматривать за бухгалтерскими книгами и поместьями клана Вэй. Нельзя позволить им воспользоваться суматохой, чтобы перевести награбленное.

Ли Цзяньхэн тоже продержался уже день и ночь и теперь был настолько уставшим, что едва мог открыть глаза. С трудом кивнув, он сказал:

— Военный провиант — дело первостепенной важности. Он устроил бардак. Будет ли он казнён или его имущество конфискуют, Великий Секретариат может разобраться с ним по своему усмотрению.

— Масштабы этого дела столь обширны, что даже Цзян Циншань должен оставаться на своём посту в ожидании суда. К тому же, клан Вэй — влиятельный род с обширной торговой империей. Боюсь, что с одним Министерством юстиции это не удастся завершить и за полмесяца. — Большой палец Сяо Чие мягко потер промежуток между большим и указательным пальцами, перстень медленно вращался. — Также, дело об эпидемии, находящееся на совместном разбирательстве Трёх Судебных Палат, всё ещё не завершено. Чтобы строго предотвратить появление подобных случаев сговора чиновников и купцов в других местах, Главное Контрольное Управление всё ещё должно выделить персонал для проверки счетов в различных областях. Похоже, у всех свои трудности, и все одинаково испытывают нехватку рабочей силы.

— Ваша светлость совершенно правы, — продолжил мягким голосом Сюэ Сючжо. — Но у всего есть своя важность и срочность. Либэй сейчас ведёт войну, поэтому вопрос о военном провианте имеет наивысший приоритет. Министерство юстиции и Главное Контрольное Управление, естественно, должны поставить это дело на первое место. В этом нет никаких проблем.

Болван Ли Цзяньхэн понял, что Сяо Чие на что-то ему намекает. Но вмешательство Сюэ Сючжо сбило его с толку, и он не знал, как продолжить. Почесав щёки, он взглянул на Хай Лянъи и спросил:

— Что думает Старейшина Секретариата?

Хай Лянъи не смотрел ни на кого из них. Выдержав паузу, он произнёс:

— Ваша Светлость беспокоится, что совместное разбирательство Трёх Судебных Палат слишком затянет дело?

— Процедура совместного разбирательства Трёх Судебных Палат слишком сложна, — сказал Сяо Чие. — Вэй Хуайгу занимал высший пост так долго, что его мышление и методы сильно отличаются от обычного человека. Я боюсь, что это вызовет дальнейшие осложнения, если мы будем держать его слишком долго.

Ли Цзяньхэн поспешно вставил:

— Верно. Клан Вэй всегда проявлял сыновнее почтение к Вдовствующей Императрице. Если это дело затянется надолго, я боюсь, что Вдовствующая Императрица будет переживать, и это подорвёт её здоровье.

— Но без совместного разбирательства Трёх Судебных Палат мы не сможем тщательно расследовать все нити незаконной наживы на местах, — возразил Кун Цю. — Эти люди столь наглы лишь потому, что у них есть Вэй Хуайгу в качестве прикрытия. Будет катастрофой позволить им всем разбежаться.

— Я лишь беспокоюсь о времени. Я не говорю, что расследовать не нужно, — Сяо Чие посмотрел на Ли Цзяньхэна. — Неужели у Цюйду есть только этот путь?

В голове Ли Цзяньхэна что-то щёлкнуло, он хлопнул себя по бедру и подхватил нить:

— Для быстрого расследования следует поручить это Императорской Страже! Тот Шэнь Цзэчуань довольно быстро разобрался с предыдущим делом, когда Си Хунсюань собирал печально известных бандитов. Почему бы не поручить ему это дело?

— Это настолько серьёзное дело, — сказал Сюэ Сючжо. — Боюсь, передавать его Вице-командующему Императорской Стражи не годится. Шэнь Цзэчуань будет ограничен своим рангом. Уместнее было бы поручить это Командующему, Хань Чэну.

Сяо Чие перевёл взгляд на лицо Сюэ Сючжо и растянул губы в улыбке.

— Верно. Шэнь Цзэчуань действительно не подходит для руководства этим делом. Он молод и неопытен, и у него давняя вражда ко мне. Я не смогу успокоиться, если поручим ему это.

Напротив, его тактика отступления ради наступления* убедила Хай Лянъи. Хай Лянъи знал, что у Хань Чэна тоже были дружеские отношения с Сяо Чие. Он беспокоился, что Сяо Чие может этим воспользоваться и перегнуть палку в ведении дела, поэтому предпочёл поручить его Шэнь Цзэчуаню, который всегда был в оппозиции к Сяо Чие. Будучи диаметрально противоположными друг другу и взаимно контролируя друг друга, никто не сможет пойти на грязные уловки и сфальсифицировать дело.

П.п.: 以退为进(yǐ tuì wéi jìn) — Китайская идиома «Отступать, чтобы продвигаться вперёд.», которая означает временное отступление ради последующего успеха.
Она подчёркивает мудрость в гибкости — иногда отказ от прямого действия или уступка позволяет добиться более выгодного положения или победы в будущем.

— Ваша светлость, это лишь ваше предубеждение. Шэнь Цзэчуань действительно молод и неопытен, но именно по императорскому указу он был повышен в должности, где разбирал одно сложное дело за другим. Дать ему набраться опыта — тоже хорошо. — Хай Лянъи повернулся к Ли Цзяньхэну: — Назначение Императорской Стражи главным следователем по этому делу означает, что оно будет вестись через Императорскую тюрьму, а так уж вышло, что Шэнь Цзэчуань — Северный Судья. Исходя из его служебных обязанностей, его руководство делом оправданно и разумно. Вот только настаивать на скорости нежелательно. Хотя мы обходим совместное разбирательство Трёх Судебных Палат, всё равно необходим надзор с их стороны. Что думает Ваше Величество?

Ли Цзяньхэн понял, что Хай Лянъи идёт на уступки. Он не посмел слишком явно благоволить Сяо Чие и мгновенно согласился:

— Я тут же издам указ ему, чтобы начал расследование сегодня же ночью.

Два дня подряд официальных обсуждений в Зале Минли наконец временно прекратились. Все должны были вернуться и отдохнуть ночь. Выйдя из зала, Ли Цзяньхэн специально велел евнухам нести паланкин и проводить Хай Лянъи до дворцовых ворот, где его ждала карета. Кун Цю и остальные вышли вместе. Сяо Чие кивнул им на прощание и ушёл один.

Кун Цю посмотрел вслед Сяо Чие и вздохнул:

— По-моему, он в таких душевных муках, что не доверяет Министерству юстиции вести дело и хочет расследовать его совместно с Хань Чэном.

Цэнь Юй спускался по ступеням:

— И посмотри, кто такой Хань Чэн? Старейшина Секретариата правильно сделал, выбрав Шэнь Цзэчуаня. Яньцин, ты сразу домой?

Сюэ Сючжо следовал за ними с улыбкой:

— Да. Последние дни я отдыхал в служебном помещении. Сегодня ночью стоит вернуться и подготовиться. Через несколько дней ещё дела будут.

Цэнь Юй очень заботился о младших коллегах, часто продвигал их. Он лично наставлял Юй Сяоцая из Главного Контрольного Управления, чья карьера расцвела под его руководством, и иногда давал советы Шэнь Цзэчуаню, всё из искренней заботы. Он также ценил талант Сюэ Сючжо, поэтому, услышав его слова, не удержался от ободрения. Трое мужчин сели в свои повозки у дворцовых ворот.

Была глубокая ночь, когда слуга Резиденции Сюэ услышал стук в ворота. Накинув одежду, он вышел посмотреть. За воротами стояли хмурые и серьёзные гвардейцы Императорской Стражи с мечами. Он испугался. Не успев ничего спросить, Цяо Тянья, шедший впереди, небрежно протиснулся в ворота и оттолкнул его в сторону.

— Небось ещё не поели? Сейчас ещё рано, наверное, не успели. Тогда сходите на кухню, скажите, чтоб и нам, солдатам, приготовили. Да, заодно всех поднимите. Будем обыскивать резиденцию.

Управляющий поднял фонарь, чтобы преградить ему путь, и закричал:

— Ваше превосходительство, как же так? Вы же не предъявили ордер на обыск!

— Всех, кто препятствует исполнению служебных обязанностей, задерживает обыск и аресты — в Императорскую тюрьму! — Шэнь Цзэчуань стоял у входа, его взгляд был зловещим и безжалостным. — Передайте Сюэ Сючжо: он мне нужен.

Слова автора: скоро конец первого тома

Следующая глава
---------------------
Предыдущая глава

Оглавление

Вы можете помочь нам в покупке глав или же просто отблагодарить переводчиков тут, либо через телеграм ⟹ тык