November 16, 2023

Духи-помощники в сейде

Из книги “The Viking Way” by Neil Price

Переведено в рамках Харчевни "Костяная кобыла"

Одна из вариаций духов-помощников, verðir, уже была рассмотрела в связке с varðlok(k)ur [a], песней, которая использовалась для их призыва. Однако, обсуждение подобных существ в контексте Скандинавии в основном происходит вокруг термина gandr, слова с множеством значений, одно из которых («палка» или «посох») было рассмотрено выше.

Примеры употребления gandr, или gandir во множественном числе, можно найти в ранних источниках, в частности в «Прорицании вёльвы» (Voluspá), строфах 22 и 29. У этих отрывков есть несколько прочтений, однако в переводе Урсулы Дронке мы можем найти другую, сильно отличающуюся от иных интерпретацию [b]:

Здесь термин употребляется во множественном числе и интерпретируется Дронке как обозначение не посохов, а скорее некоторого рода духов. Здесь она придерживается позиции, впервые высказанной Фритцнером (1887: 166-70), основываясь на знаменитых отрывках «Истории Норвегии» (Historia Norvegiae), где описывается séance из саамского шаманизма. Здесь мы можем ограничиться только отрывками, где упоминается и интерпретируется слово gandus:

Sunt namque quidam ex ipsis, qui quasi prophetae a stolido vulgo venerantur, quoniam per immundum spiritum, quem gandum vocitant, multis multa praesagia ut eveniunt quandoque percunctati praedicent.

Есть [саамские колдуны], которых невежественные простолюдины почитают как пророков, потому те с помощью дурного духа, которое они называют gandus, когда к ним обращаются, предсказывают многие людям события в будущем и время, когда они произойдут.

- «История Норвегии», 85–86 (пер. на англ. и вставки Нила Прайса; здесь представлен перевод с английского)

Далее комментатор описывает трансовый ритуал, в котором принимают участие gandus, и его результаты. Однако, мы сталкиваемся с рядом проблем при интерпретации séance в Скандинавском контексте. В «Истории Норвергии» описывается саамский ритуал, но именно с точки зрения новержца, который не только не понимал всего, что видел, так еще и интерпретировал увиденное через призму не саамской, а своей культуры. Толлей (1993: 360–76; 1994; 1995a: 62–5) проанализировал, как писатель воспринял gandus:

- нечистый (дурной) дух, в функции которого входит помощь noaidi через симбиоз;

- с ним (повреждения gandus отражаются и на его хозяине);

- он рассказывает noaidi, что произойдет в будущем (и что происходит сейчас, но в других местах), и может найти объекты, которые находятся далеко от его хозяина;

- он не может украсть человеческую душу;

- он странствует с помощью сверхъестественных «транспортных средств», таких как корабли, или сани, или олени, которые тащат эти сани;

- он может принять животный облик или превратиться в тот или иной предмет.

Здесь стоит задаться вопросом: в какой степени это отражает природу духов, участвующих в саамском ритуале, про который говорит писатель, или в какой мере в его основе лежит древнеисландское gandir?

Перевод Дронке слова spáganda в «Прорицании вёльвы», строфа 29/3-4, как «духа прорицания» (1997: 15) становится более убедительным, когда мы понимаем, что вся поэма по сути своей и является описанием разного рода духов. Таким образом, дальнейший диалог вёльвы с ее духом-помощником может составлять всё «Прорицание», что отражается в чередовании местоимений ek и hón (первое и третье лицо личного местоимения в единственном числе), что обычно свойственно тому, как говорят вёльвы (Эйнар Олафур Свейнссон, 1962: 324). Дронке изящно соотносит это с мировоззрением, которое пытался передать автор «Прорицания вельвы»:

Поэт готовит нас к поэтическому вымышленному миру, в котором volur, переродившаяся, помнит свои прошлые жизни, в трансе взирает в космос, говорит с духами под ночным небом и в целом постоянно находится с ними бок о бок, говорит с «ней», со вторым «я», иным существом, которое ведало ей о своем опыте. Поэт создает эту призрачную, гулкую атмосферу.

- Дронке, 1997: 27

Вопрос, одна или две вёльвы таки фигурируют в «Прорицании вельвы», мучает филологов на протяжении многих лет, и мнения на сей счет разделились (см. Вэссена, 1927: 75ff, и Хёкерта, 1930: 105ff, для понимания более ранней точки зрения, а МакКиннела, 2001, - современной). Здесь становится резонным интерпретировать 29-ю строфу через призму того, как Один получает от вельвы духов-помощников. Дронке (1997: 28f) предполагает, что есть два аспекта вёльвы, дидактический и прорицательный аспекта ее природы: «”Я” будет живым, обучающая вельву, которая передает людям свои оккультные знания, “она” - это вельва-прорицательница, которая играет важную роль в жизнях самих богов». Эти два аспекты провидицы можно также связать с настоящим и прошлым соответственно, и повествование духа-вельвы начинает вестить в настоящем времени по мере возрастания актуальности предсказания (см. строфы 21, 27, 31, 55-6). Автор «Прорицания вёльвы» также создал огромное количество слоев, которые играют на этой дихтомии, например, контраст между вельвой-прорицательницей из мира мертвых, мира молчания и тишины, и ее контрагента из мира живых, из мира слова, границу между которыми эти два аспекта периодически преступают. (см. Дронке 1997: 27-30 для прекрасного рассмотрения родственных голосов поэмы.)

Другое объяснение вельве в третьем лице – это относится к духу-помощнику, необязательно в лице живой провидицы. Если в поэме, по факту, есть две разные volur, что живая часть допрашивает другую, мертвую, тогда это умещается в идею о колдуньях, которые работают с духом своего покойного предшественника – данный феномен распространен в северных широтах.

Неважно, какова природа gandir, куда сложнее разобраться в способах призыва таковых духов. Ряд ученых, такие как Толлей (1995а; 67) предпочитают рассматривать vítti hón ganda в строфе 22 «Прорицания вельвы» как то, что вельва призывает к себе духов посредством транса, но перевести данный глагол довольно-таки затруднительно, так как он больше нигде не встречается в древнеисландской литературе. Дронке (1997; 132, пользуясь этимологией Хьюго Пиппинга 1930) связывает его с vítt, что было запрещено норвежскими законами XII века, упоминаемыми ранее. Подобное значение, «приспособление для колдовства», проявляется в vítta véttr, «существо магических инструментов», которое использовалось для нападения на королей в «Саге об Инглингах» (см. главу 6). Перевод строфы 22 Дронке «от духов, которых звала, получала она их» адекватно передает пророческую природу gandir и, как правило, колдовские методы предсказания. Нельзя отрицать, что при этом прорицательница не пребывала в трансе, но доказательства тому довольно малы.

Как применялся gandir? Здесь проявляется еще один близкий паттерн: очевидно, что духи были сначала призваны, а потом только высвобождены. Мы наглядно можем это увидеть в «Саге о Названых Братьях» (Fóstbrœðra saga, 9), когда Тордис проснулась после кошмарных снов и воскликнула:

Víða hefi ek gondum rennt í nótt, ok em ek nú vís orðin þeira hluta, er ek vissa ekki áðr
Этой ночью призывала духа, и мне открылись вещи, которые я не знала раньше.

- Сага о Названых братьях, 9 (пер. Толлея 1995a: 67)

Толеей первый, кто интерпретировал этот отрывок в рамках своих рассуждений о духах-помощниках, хотя прочтение более ранних исследователей означало «Этой ночью я много носилась на посохе» [c] (т.е. Bø 1960). В другом случае, очевидно, что gandir насылалось с той или иной целью, и здесь, и в «Прорицании Вельвы» он возвращается к отправителю с информаций о событиях, что происходят далеко от него, или о будущем.

Достаточно оснований заключить, что духи gandir, как минимум, иногда принимают животную форму. Во-первых, термин встречается в ряде кеннингов: hallar gandr («волк чертога» [d]) по отношению к огню, selju gandr («ивовый волк» [e]) и storðar gandr («лесной волк» [f]) по отношению к ветру (Мейснер, 1921: 100ff; Толлей, 1995a: 167). Связь между колдовством и волками, на которых странствуют «всадницы», о чем говорилось ранее, установлена. Другое явное употребление gandr по для обозначения волков происходит из буквально комплексной игры слов XIII века Стурлы Тордарсона, в котором термин gandreið, «езда волка» (см. главу 6) описывает, как меч лезвие меча рассекает воздух [g]:

- Стурла Тордарсон, Песнь о Хаконе, 23, пер. Tolley 1996a: 68

Gandir, таким образом, проявляется как духи волков, и мы здесь должны будем вспомнить волчье gonduls andar, «дыхание Гёндулль», которое рассматривалось в раздлеле про слуг ранее. Также имеются сведение и о других анималистичных формах, например, кеннинг Jormungandr (Йормунганд), «Могущественный зверь» («Могущественное чудовище», «большое чудовище»… - Пер.), который употребляется к Мировому Змею в описании Рагнарёка в 47-ой строфе «Прорицания вёльв». В поэме середины IX века Ragnarsdrápa (Драпа о Рагнаре), подобный кеннинг появляется снова, но за ним следует слово ondurr, «снежная обувь», который, как предполагает Толлей (1995a: 68), отражается в связи между gandir и значением транспорта, в частности в Historia Norvegiae («Истории Норвегии).

Дебаты о том, что gandir используется для обозначения духа или посоха, заключена в отрывке конца XIII или начала XIV веков Þiðriks saga af Bern 352, которая не является оригинальной скандинавской композицией, а скорее строится полностью на традициях континента. Это одна из редких средневековых саг, который признает свои ретроспективные временные рамки в своей же композиции:

… hans kona Ostacia ferr út ok hrærði sinn gand. Þat kollum vér, at hún færi at seiða, svá sem gert var í forneskju, at fjolkunngar konur, þær vér kollum volur, skyldu seiða honum seið.
… Его жена Остасия вышла наружу и замахала своим волшебным посохом. Мы считаем, что она начала колдовать, как делали в древности сведущие в чарах женщины, которых мы называем вёльвами.

- Сага о Тидреке из Берна (пер. на рус. Тимофея Ермолаева)

Здесь gandr может быть интерпретирован в обоих значениях (хотя «посох» куда лучше вписывается в контекст). Учитывая источник данного текста, очень занимательно обнаружить в нем ганд, сейд (чары) и вёльву, скомбинированные в таком контексте.

Во всех этих ритуалах главная главную роль играют духи. Если Толлей прав, это принимает две основные формы (1995a: 71-3). Gandir были анималистическим духами, в большинстве случаев имели облик волка и иногда змеи, призываемых – возможно, с помощью духов Гёндуль [h] – во время заклинаний или во время того, как их владелец спал и отправлял их за выяснением информации или для того, чтобы причинить вред своим врагам. Другая форма ганда (gandr) представляется физическими духами-волками, на которых вёльвы или сейдконы (seiðkonur) ездили верхом в своей «нетелесной форме». В то время как gandir относится к духам-помощникам в саамской религии и верованиях крайнего севера, verðir, в противовес, имеют больше защитные функции. Скорее всего, их призывали посредством вардлока в начале колдовства (сейда) (см. Сага об Эрике Рыжем), и в это время они также могли получать информацию для своего отправителя и, вероятно, не выполняли какие-то конкретные поручения.

В отличие от духов-двойников (fylgjur) и духов-хранителей (хамингья, hamingja), описанных выше, gandir и verðir будет вернее отнести к духам-помощникам и фамильярам из шаманской системы верований религий крайнего севера и значительно усилить включение сейда и связанных с ним ритуалов в эту сферу исследований.

Примечания переводчика

a. Вардлок – песня, название которой, предположительно, означало «то, что зачаровывает духов».

b. Перевод с английского. Прилагаю также построчный перевод с непосредственно с древнеисландского Татьяны Михалёвой:

c. пер. на рус. А. В. Циммерлинга. У него это 23-я глава, в то время как Прайс ссылается на 9, где Тордис впервые упоминается. Полностью данный отрывок у него звучит так: "Этой ночью я много носилась на посохе, и мне открылись вещи, которых я раньше не знала".

d. Я настоятельно советую посмотреть «Исладско-русский словарь» под ред. Беркова В. П., Бёдварссона. Там же во вкладке «Словари» можно найти краткий древнеисландский словарь для дополнительной информации по поводу данных словосочетаний.

e. Иное значение selj(u) – продавать.

f. Также нашла такой перевод как «мировой монстр», или «мировой змей» (Йормунганд). Источник. Storr – огромный, большой.

В целом gandr тут идет как «волк» (зверь), а прилагательные описывают характер стихии (непосредственно самого «волка»).

g. Перевод примерный с английского

h. Gondull staff – то ли посоха, то ли помощниц. Но вообще имя Гёндуль переводится как «владелица жезла», поэтому одно другому вообще никак не противоречит.