Миром правит не тайная ложа, а явная лажа
РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ «ЗАЩИТА ОТ ТЁМНЫХ ИСКУССТВ» АЛЕКСАНДРА ПАНЧИНА
Ох, и противоречивые чувства возникают после прочтения книги Панчина. Вроде бы и голова у автора очень светлая, и логика совершенно внятная, и текст убедительный. Панчин — человек науки, настоящий учёный, ратующий за чистоту метода и качество эксперимента. Цель книги также благая — развенчание всяких околонаучных, псевдонаучных и откровенно эзотерических мифов. Что только не служит предметом его ироничной критики — и астрология, и гомеопатия, и проклятия с заговорами, и воскресшие мертвяки, и сеансы спиритизма.
Автор — человек милейший. Я по прочтении книг посмотрел несколько видео с ним. Улыбчивый, доброжелательный, тактичный, с логикой, прочно установленной на естественно-научном методе. Александр обладает острым умом, быстрой скоростью обработки информации, системным мышлением, способен формулировать очень убедительные аргументы, уважение к оппоненту, хорошо поставленная речь и, в то же время, юмор и небольшая доля иронии — всё это сочетается в молодом человеке, который к своим 35 годам прочно застолбил за собой место и в науке, и в нон-фикшн.
В то же время, при всей логике и ясности изложения материала, не покидает меня и ощущение поверхностности. Точнее даже не поверхностности, а однобокости. Как будто Панчин смотрит на конус и, наблюдая его только с фронтальной стороны, говорит, что это — треугольник. Чтобы увидеть фигуру целиком всё же нужен не только междисциплинарный научный опыт, но и философия, и культура, и религия. Чтобы обнаружить круг, нужно по-другому смотреть, с другого ракурса.
Пока читал книгу, я всё никак не мог понять, почему вроде бы доступно изложенный материал никак не может нормально улечься в голове. Только в процессе написания данной рецензии до меня дошло, что проблема в структуре книги. Примерно такое складывается впечатление — Панчин собрал известные ему факты опровержения паранормального и сверхъестественного, рассортировал их по более или менее схожим признакам, а затем искусственно, но тщательно расставил переходы от одной темы к другой. Почему например, в одной главе находятся больные эпилепсией с рассеченным мозолистым телом и склонность оправдывать принятые индивидом решения (якобы по собственной воле, на самом деле — нет), не ясно. Не хватает вводного и заключительного слова.
Поэтому я решил кратко изложить основную мысль автора по каждой главе. Не сочтите за спойлер — я не буду раскрывать все приводимые Панчиным примеры. Наверно, это нужно в большей степени мне самому, прежде всего, чтобы отрефлексировать прочитанное. По ходу буду оставлять свои комментарии.
Дементоры — фантомы и кошмары
Рассказывается об оживших ночных кошмарах, похищающих душу, и фантомах. Ощущение астрального тела или души доказывается феноменом фантомной боли, когда человек, лишившийся части тела, всё же чувствует неприятные ощущения в отсутствующей конечности. Вот эту самую сущность злые духи, демоны, похищают. Панчин объясняет этот феномен особенностями работы мозга на определённых стадиях сна.
Инферналы — живые мертвецы
Описывается вера в посмертный опыт — уверенность человека в том, что он или мёртв, или был мёртв. Также рассказывается о состояниях выхода из тела и наблюдаемых в посмертии образы. Панчин объясняет данные явления знаменитыми синдромом Котара или синдромом Капгра. Автор описывает эксперимент:
Если бы во время околосмертного опыта «души» и вправду выходили из тела, сохраняя способность воспринимать зрительную информацию, и поднимались вверх, пациенты могли бы увидеть предметы, которые невозможно заметить, лежа на больничной койке. Однако в действительности люди, рассказывающие подобные истории, описывают, что видели, как заходила медсестра, или слышали гудение аппарата искусственного жизнеобеспечения. Но такие очевидные утверждения мало что доказывают. Эксперименты, когда в палатах реанимации на труднодоступных поверхностях специально раскладываются различные изображения, проводятся по сей день, но ни одна парящая душа их так до сих пор и не обнаружила.
Мне кажется, парящей душе, простите, совсем не до предметов, лежащих на шкафах. Если, конечно, речь не идёт о постановочном эксперименте, в ходе которого стимулируются определённые зоны мозга, что позволяет испытуемому почувствовать изменения в координации движения — ощутить парение или проваливание, короче говоря, выход из тела. Но это ведь и совсем иная история, потому как отделение души от тела и искажение самоощущения тела — вещи совершенно разные.
Более того, есть альтернативные исследования (например, доктора Рэймонда Моуди) и свидетельства людей о посмертных переживаниях. Есть примеры, когда человек в состоянии клинической смерти видит то, чего он знать совсем никак не мог, например, смерть другого человека в это же время. В большинстве случаев, по словам интервьюируемых, души не парят, а стоят. Они видят обстановку — суету вокруг своего тела, мёртвого себя. Нельзя обойти вниманием и тот факт, что и об образах посмертия, и о сходных ощущениях рассказывают в том числе скептики. Часто после клинической смерти они меняют своё отношение к жизни.
Есть исследования, в которых авторы разграничивают посюсторонние галлюцинации и потусторонние явления, статистически анализируют наличие ряда факторов — использование галлюциногенных препаратов, высокую температуру или заболевания и повреждения мозга (Карлис Осис и Эрлендур Харалдсон — книга «В час смерти»). Эксперимент, конечно, можно и нужно критиковать, но почему-то эти, в общем, известные наблюдения в книге Панчина даже не упоминаются. Уж не избирательно ли автор подтягивал факты под свою интерпретацию?
Авада Кедавра — убивающее заклятие
В главе речь идёт о всяческих порчах и проклятиях и способах борьбы с ними — сеансах экзорцизма и разного рода ритуалах. Объясняются реальные смерти от нереальных проклятий высоким уровнем впечатлительности, внушаемости и чрезмерно сильным эмоциональным напряжением.
Окклюменция — защита сознания
Рассматриваются ошибки памяти, когда человек или вспоминает о том, чего на самом деле не было, или сталкивается с известным эффектом дежавю. Раскрывается механизм навязывания ложных воспоминаний. Всё объясняется спецификой психических процессов, обусловленных работой центральной нервной системы. Для чего человеческому мозгу понадобились такие очевидные дефекты и почему в процессе эволюции или онтогенеза человек так и не избавился от этого очевидного неудобства, так и осталось неясно.
Веритасерум — сыворотка правды
Глава посвящена лжи и обману, в том числе самообману. Речь в основном идёт о фокусах и иллюзиях. То есть о намеренной лжи и о людях, которые «сами обманываться рады». Объясняется феномен «когнитивкой», например, эффектом Даннинга — Крюгера или расстройством — например, синдромом Мюнгхгаузена.
Прорицания — закономерности в совпадениях
Исследуются закономерности предсказаний, тайные знаки в предметах и символах и то, насколько эти закономерности и смыслы больше, чем простая случайность. Панчин рассказывает об одной из наиболее любимых своих тем — апофении. Так называется эффект угадывания скрытого смысла в разбросанных палках, видения демонических лиц на мятых подушках или призраков, монстров и гуманоидов на изображениях низкого качества. Так, можно «принимать торчащую из воды корягу за лох-несское чудовище или обросшие мхом пни за леших». Опять-таки, речь о свойствах восприятия, верно? Мы дорисовываем до целостного образа случайные черты и незавершенные геометрические фигуры. Кто из нас не видел в облаках зверей и ангелов?
Иногда человек может разглядеть то, чего на само деле нет, если сильно хочет. И закономерности в случайных событиях находятся ровно по тому же принципу. Как не сложно догадаться, здесь претензии предъявляются астрологии и всякого рода гаданиям. По сути, ничего плохого в апофении нет, ведь она даёт неплохую основу творчеству. Но до тех пор, пока воображение остаётся воображением, без мистических оттенков. На помощь могут прийти сравнение со случайными числами и теория относительности.
Агуаменти — магия воды
Одна из лучших глав, потому что Панчин рассказывает о теме, в которой он прекрасно разбирается — о гомеопатии. Здесь низкий поклон. В том числе за смелость обличать и производителей, и систему, и медицину:
В какой-то момент «Материа Медика» решила скрывать гомеопатическую природу своей продукции. На упаковках «Анаферона» пишут, что активных веществ там 0,003 грамма, а ниже сноска — «наносятся на лактозы моногидрат в виде водно-спиртовой смеси с содержанием не более 10 в минус 16 степени нг/г активной формы действующего вещества». Получается, активное вещество разведено более чем в 1025 раз, то есть препарат содержит лишь вспомогательные вещества, но больной об этом не догадывается. … А тем временем директор компании «Материа Медика» Олег Эпштейн стал членом-корреспондентом Российской академии наук. Сама компания процветает и приносит миллиардные доходы.
Последовательно и кропотливо автор разбирает аргументы в пользу гомеопатии и один за другим опровергает их. Настоящая научная дискуссия! Правда, тезис, что гомеопатия — концентрированный вариант симпатической магии, описанной Джеймсом Фрэйзером, кажется притянутым за уши.
Империо — иллюзия воли
Рассказывается о синдроме чужой руки и других последствиях нарушения межполушарного взаимодействия, когда больные неожиданно теряют контроль над какой-либо частью своего тела. Затем речь идёт о феномене столоверчения, наблюдаемого в сеансах спиритизма. Панчин доказывает, что люди сами неосознанно начинают вращать стол.
Вторая часть главы — о том, как люди объясняют и оправдывают решение, которое они на самом деле не принимали, но думают, что это именно их решение. Феномен действительно занимательный, лежит он в области интересов социальной психологии. Например, Э. Фромм выделяет квази-желания, квази-мысли и квази-чувства, когда человек думает, чувствует и хочет не того, что ему на самом деле нужно, а того, о чём принято желать, думать и что ощущать. То есть индивидуум принимает решение, исходя не из собственных рассуждений, а из социальных ожиданий. Панчин хорошо дополнил это наблюдение естественно-научным взглядом.
Арканум — о магии и технологии
В данной главе Панчин воспевает технологию, которая расширяет природные возможности человека. Благодаря последним открытиям в генной инженерии, цифровизации, роботизации становятся возможными бионические конечности вместо утерянных своих, обмен мыслями на расстоянии и т. п. Буквально накануне рецензирования книги я прочитал новость, что в США пациенту пересадили наконец-таки генно-модифицированное сердце свиньи.
Вывод — экстрасенсорика возможна, но только с помощью технологии. Если вы утверждаете обратное, приходите, мол, будем проверять в строгом слепом научном эксперименте. Способности, кажущиеся сверхъестественными — феноменальная память или синестезия, — объясняются девиациями мозговой деятельности. Ну то есть, всё-таки сверхспособности существуют! Кажется, здесь автор упирает кулаки в боки, зажмуривается и говорит «Всё равно не верю! Не верю! Не верю!».
Пожиратели смерти — слуги зла.
Вдруг снова про оживших мертвецов. Но на этот раз не про больных синдромом Котара — их Панчин отнёс к теме посмертия, — а о самых настоящих безвольных зомби. Их присутствие в культуре и, судя по всему, в повседневности некоторых народов, исповедующих вуду, объясняется воздействием яда тетродотоксина, содержащегося в зельях и снадобьях шаманов. Далее следует информация о письмах счастья, знакомых нам: «Отправь это 10-ти своим знакомым…», и этому явлению приписывается вирусная природа. Здесь впервые к культурному явлению Панчин пытается применить законы эволюции.
Вот тут меня забомбило. Особенно после упоминания Ричарда Докинза.
В 1976 году биолог Ричард Докинз предложил концепцию мемов — единиц культурной информации, способных к воспроизведению. Ученый обратил внимание на то, что мемы, как биологические вирусы и другие репликаторы, обладают всеми основными свойствами, присущими эволюционирующим объектам. Идеи меняются и конкурируют за возможность быть переданными. Ошибки копирования передаются «по наследству» и иногда влияют на свойства этих элементов культуры, в том числе на их способность к «размножению».
К слову, справедливости ради, нужно сказать, что сам Докинз использовал понятие мема как метафору для того, чтобы переопределить единицу естественного отбора и вместо генов к сфокусироваться более широком понятии репликатора, частным случаем которого и являются гены. Применять естественно-научную методологию к социальным и культурным явлениям не грешно, но лишь тогда, когда она служит необходимым дополнением, а не берёт на себя исключительную объяснительную функцию. Это всё равно, что объяснять всю математику только гармонией и созвучием чисел. Были успешные попытки, но сейчас они кажутся наивными.
Что касается сказки, которая по словам автора, эволюционирует и множится, то возникает закономерный вопрос, почему? Что, истории о Золушке или Красой Шапочке конкурируют между собой в естественном отборе среди информационного поля? Но им то от этого какой прок? Простите, мне это кажется полным бредом.
Не буду развивать дальше эту тему, а лишь упомяну о двух книгах — «Тысячеликого героя» Джозефа Кэмпбелла и дилогию «Морфология волшебной сказки. Исторические корни волшебной сказки» Владимира Проппа.
Волан-де-Морт — Тот, Кого Нельзя Называть
Первая часть главы описывает склонность человека одушевлять в своем воображении мёртвую материю, сопереживать ей, испытывать эмоции. Чувствуете, чем пахнет? Прошлая глава была, как выяснилось, небольшим военным конфликтом. А вот здесь забомбило по-настоящему. Вот так, издалека, автор подошел к теме религии.
Психолог Уилл Жервей сформулировал идею немного проще: «На психологическом уровне вера в богов принципиально ничем не отличается от веры в другие человеческие разумы». Я бы добавил «и в разумы ламп, моря и треугольников»
Неприятна ирония, с которой автор описывает верующих людей, как каких-то недалёких дурачков: «Тучки существуют, чтобы лить дождик», «Земляные черви роют норы, чтобы снабжать почву кислородом». Почему-то не приводятся никакие аргументы, не происходит дискуссии, как в главе о гомеопатии, например. Верующему человеку очевидно, что Панчин просто не понимает в богословии или в христианстве ни-че-го. Об этом может сказать хотя бы фраза, добившая меня двойным комбо:
Религии — это комплексы мемов, использующие нас для своего распространения. За время своего существования религии эволюционировали и приспособились к особенностям нашего мышления — выработали собственные крестражи.
После этого нокаута я думал, уже не оправлюсь, хотелось забросить книгу подальше и больше к этой ереси (я говорю о науке) не возвращаться. Но привычка дочитывать книги до конца всё-таки сработала, и я решил продолжить. Гордо поднимаясь под саундтрек из фильма «Рокки», я принимаю вызов. Вот мой ответ.
Там, где Панчин компетентен, он действительно хорош. Но когда речь заходит о более тонких вещах — религии или посмертии, — автор явно не имеет достаточного уровня понимания вопроса. Панчин прямо говорит, что не видит никакой разницы между религией и астрологией / магией / эзотерикой. Здесь он абсолютно не прав. Один эксперимент с молитвами чего только стоит! Для человека верующего он не просто удивителен, он смешон! Молитва — не заклятие и не божественный заказ-подряд, чтобы ожидать от неё статистического подтверждения на пятипроцентном уровне значимости.
Снова автор совершает большую ошибку, объясняя с точки зрения биологии, да и в принципе естественных наук, вещи, которые не могут быть объяснены с использованием данной методологии. При этом он как будто и разбираться не хочет в позиции оппонента. Так и вспоминается известный анекдот:
На белом свете жил один очень умный и начитанный атеист. Он легко одолевал в споре любого священника. Ни один правоверный не мог одолеть его в беседе. В душе священников разных религий вызывал он страх и трепет, а другие атеисты им гордились. Однажды пришел к этому атеисту юноша и сказал, что хочет стать его учеником. — Хочу, учитель, всех верующих за пояс заткнуть, научи меня. — А ты знаешь, о чем думают мусульмане, когда одеваются в свои белые одежды и совершают хадж? — Я не собираюсь это узнавать, я же неверующий. — А ты слышал, как плачут в своих кельях монахи отшельники и молятся Богу? — Это мне смешно, учитель, я не собираюсь это слышать, я же атеист. Научите меня скорее и я буду с вами громить церковников. — А почему все раввины в очках? Почему они каждый день по много часов читают книги? — Мне то это ни к чему. Я же атеист и плевать мне на всех этих верующих. Тогда отвечает ученый атеист молодому своему поклоннику: «Ты не атеист, юноша, ты — невежда».
Ни в коем случае не хочу назвать невеждой Панчина, но, говоря о религии, культуре, социологии и даже психологии, мне сложно избавиться от убеждения, что автор показывает себя полным дилетантом. Культура, как и общество, не развивается по законам эволюции. И пусть столь любимый автором Ричард Докинз проходит лесом вместе со своей совершенно ненаучной и непроверяемой слепым экспериментом метафорой о культурных мемах. Поэтому ирония автора, его нелепая попытка использовать научный метод как единственно возможный для изучения объективной реальности, наоборот, заставляет сомневаться в скептических аргументах ученого. Всё это пахнет сциентизмом в самом плохом смысле этого слова — некорректным превознесением науки, когда с порога отметается всё, что находится вне сферы компетенции научного метода. Да, я — скептик в квадрате, скептик скептицизма.
Вторая проблема — что Панчин глубоко не копает, не делает следующий шаг, задавая очередное «Почему?». Выводы остаются поверхностными — на уровне фактов и следствий, подтверждения или опровержения гипотез. Но стоит подумать о причинах описываемых явлений, и мы неизбежно приходим к вопросу о необходимости веры в существование разумного Творца. Материализм — это та же религия:
Мертвое, слепое и вселенское чудище — вот вся личность, вот все живое и вот вся история живой личности, на которую только и способен материализм.
© А. Лосев «Диалектика мифа»
В науке тоже есть договоренности, при каком уровне обоснованности и «доказанности» считать то или иное явление истинным. По словам самого Панчина, в науке
мы сами решаем, когда стоит остановиться и признать, что нечто доказано вне разумных сомнений… даже если наши представления об априорных вероятностях неточны, мы все равно сумеем приблизиться к истине. Просто нам потребуется больше проверок.
Так что в какой-то степени Панчин даже укрепил меня в вере, спасибо на этом!
Демон Второго Рода — в поисках знания
В общем, чтение я продолжил и не пожалел, потому что следующая глава оказалась посвящённой науке. Точнее — безобразию, которое творится в самом её сердце — ВАКовских журналах, в традиции воспринимать научные открытия на веру. Необычайно раздутое самомнение, некорректные критерии успешности учёного, неоптимальные процессы публикации, любовь к подтверждению поставленных гипотез — всё это способствует тому, чтобы у товарищей из «Диссернет» работы становилось всё больше и больше.
В общем, за открытое принятие проблем, за смелость поднимать вопросы, вскрывать накопившиеся дефекты науки Панчину — слава! Моя оценка книги в основном обусловлена качеством двенадцатой главы.
Фините Инкантатем — конец магии
Наконец-то! Не думал я, что затея кратенько описать мифы, которые развенчивает автор, обернётся столь обильным словесным потоком. Простите меня за него! Финальная Тринадцатая (что символично — Панчин и здесь бросает вызов предрассудкам) глава посвящена во-первых, проблеме пропажи носков, в которой автор высмеивает обычные аргументы эзотериков, и, во-вторых, размышлениям о том, что надо бы переориентировать ресурсы и больше вкладываться в науку. Кто же спорит?