Геройство геройством, а танки танками
РЕЦЕНЗИЯ НА ПОВЕСТЬ ВИКТОРА НЕКРАСОВА "В ОКОПАХ СТАЛИНГРАДА"
До дня 80-летия Великой Победы остаётся совсем чуть, и я отдаю свой долг Памяти прочитанными книгами о войне. Уже была рецензия на повесть "А зори здесь тихие…" Бориса Васильева. То было героическое и одновременно романтическое произведение. Настало время для повести иного толка – реалистичной истории, описанной почти что стенограммой, в телеграфском стиле.
Некрасов, сам того не подозревая, открывает для литературы второй половины XX века особый жанр книг о войне – так называемую "лейтенантскую прозу", объединившую произведения, авторами и героями которых стали молодые офицеры: участвовавшие в реальных боях командиры рот, взводов, батальонов.
Из "Окопов" Некрасова, как из "Шинели" Гоголя, вышла вся наша честная военная проза.
© Владимир Лакшин, доктор филологических наук, литературный критик
Обращение к своему собственному фронтовому опыту, его саморефлексия, трансформация Я человека, оказавшегося в ситуации войны, переживание глубокого внутриличностного конфликта, повседневное ощущение смерти как чего-то неотделимого от солдатского быта, детальность и реалистичность событий – всё это так или иначе проявилось в повести Виктора Некрасова и легло в основу стиля будущих произведений "лейтенантской прозы".
Изданная в 1947 году, книга получила Сталинскую премию.
Пару слов об авторе
Виктор Некрасов родился в 1911 году в Киеве. После школы закончил профессиональное училище по специальности "Техник путей сообщения", а затем архитектурный факультет Киевского строительного института. Работал по специальности на многих проектах.
Во время Великой Отечественной войны Некрасов, сапёр по военной специальности, занимал должности полкового инженера и замкомбата сапёрного батальона. С августа 1942 года участвовал в боях на Сталинградском фронте, воевал на самых сложных участках: Мамаевом кургане, заводе "Метиз". За что получил медаль "За отвагу".
Стал автором первого памятника в Сталинграде на могиле командиров 1047 сапёрного полка 284 стрелковой дивизии, погибших в боях за Мамаев курган.
Далее воевал на Юго-Западном и 3-м Украинском фронтах. Уже в звании капитана за восстановление разрушенных мостов и переправу двух орудий через реку Западный Буг Некрасов был награждён орденом Красной Звезды. В начале 1945 года после ранения – демобилизован.
После 1953 года – последовательный антисталинист, поддерживающий обвинение вождя в Культе личности, извращении идей коммунизма и т.п. После – диссидент. Был вынужден уехать из СССР, жил за границей и скончался в 1987 году в Париже.
О чём повесть
Повесть начинается с отступления нашей армии из-под Оскола. Группа войск вместе с главным героем повести, инженером-сапёром Юрием Керженцевым, отходит на восток, вглубь страны. Первая часть повести наполнена отчаянием и описывает пораженческие настроения.
Дело, по-видимому, приближается к концу. Весь фронт отступает, – он это точно знает. Он говорил с одним майором, который слышал это от одного полковника. К сентябрю немцы хотят все кончить. Это очень грустно, но это почти факт. Если под Москвой нам удалось сдержать немцев, то сейчас они подготовились "дай Бог как"… У них авиация, а авиация сейчас это все… Надо трезво смотреть в глаза событиям. <…> Между прочим, – но это под большим секретом, – он выменял вчера в селе три гражданских костюма, рубахи, брюки и какие-то ботинки. Два из них он может уступить нам – мне и Игорю. Чем чёрт не шутит. <…> Кроме того, у него есть ещё один план…
© Глава 8, часть I
В общем, суть да дело, Керженцев и сослуживцы добираются до Сталинграда, где их, спустя короткое покойное время, застигает немецкая бомбёжка. А дальше собственно и описываются те самые окопы, давшие название повести – оборона завода "Метиз", сражения за Мамаев курган. До того времени, когда благодаря действиям нашей армии, немецкие войска оказываются сначала окружены, а следом – разбиты.
Сталинград меняет ход войны – с этого момента она разворачивается в сторону неминуемого поражения тысячелетнего рейха. Но травма никогда не будет забыта, рана никогда не затянется до конца. Сталинград с одной стороны станет символом несгибаемого духа, а с другой – величайшей трагедии в истории.
Окопная повседневность
Виктор Некрасов описывает окопную повседневность, в которой смерть становится обыденностью, а звук немецких бомбардировщиков определяет распорядок дня. Пролежишь ли ты целый день в щели или же будешь купаться в Волге, зависело от оперативной обстановке на фронте. От этого многие действия могут казаться (или быть) бессмысленными, как например обустройство землянки, которую уже завтра нужно будет оставить.
Но лучше всего реализм повседневности войны передаётся через роли героев повести. Выше я уже описывал цитату приспособленца Калужского, которому сослуживец Керженцева, Игорь Свидерский, хотел набить морду за весь цинизм его "практичности". Такие при немцах становятся коллаборационистами и предателями, готовыми ради спасения своей шкуры к любой подлости.
Другая крайность – начштаба полка майор Абросимов, отдающий преступные приказы. Чтобы кровью солдат, их жизнями добыть себе славу героя-победителя.
Абросимов ещё издали кричит: – Какого черта я послал тебя сюда? Лясы точить, что ли?
Запыхавшийся, расстёгнутый, в углах рта пена, глаза круглые, готовы выскочить. <…>
– Шагом марш в атаку! Слыхал? Больше повторять не буду!
В руках у него пистолет. Пальцы совершенно белы. Ни кровинки.
– Ни в какую атаку не пойду, пока вы меня не выслушаете, – стиснув зубы и страшно медленно выговаривая каждое слово, произносит Ширяев <…> Майор мне приказал завладеть теми вон траншеями. Я договорился с ним…
– В армии не договариваются, а выполняют приказания, – перебивает Абросимов. – Что я вам утром приказал? <…>
– И, вдруг опять рассвирепев, машет в воздухе пистолетом. – Шагом марш в атаку! Пристрелю, как трусов! Приказание не выполнять!..
Мне кажется, что он сейчас повалится и забьётся в конвульсиях.
– Всех командиров вперёд! И сами вперёд! Покажу я вам, как свою шкуру спасать… Траншеи какие-то придумали себе.
© Диалог Абросимова и Ширяева, глава 23, часть II
Есть такие персонажи? и не только на войне? Конечно, есть! Карьеристы и достигаторы, готовые идти по головам; люди – всего лишь ресурсы, средства достижения цели. Лес рубят – щепки летят. А на войне вражеский пулемёт десятками кладёт в могилы живых людей… просто так, зазря. Абросимов получает справедливый приговор и не менее справедливое забвение.
Но на этом, если не брать в расчёт дезертиров, "плохие" персонажи заканчиваются. Большинство людей у Некрасова всё же достойные, смелые и честные. Именно на таких людях, по словам капитана Никодима Петровича Сумарокова, держится Родина.
Вон тот Ванька и Петька, которые лежат сейчас в соседней палате и дуются в домино, вот этот самый наш Ларька – покоритель дамских сердец, оставивший свою ногу где-то у Тракторного завода. Вот этот бетон, который сдержал немцев.
© Никодим Петрович, глава 6, "Чёртова семёрка"
Залихватский комбат Ширяев – смелый и позитивный командир, но спуска никому не даст. Требовательный, но справедливый, относится к солдатам по-отечески, и они его за то уважают как комбата.
Командир разведчиков старшина Чумак – строгий и циничный вояка, всегда удачливый и дерзкий. О таких говорят, что борзометр зашкаливает. В мирное время "чумаки" становятся хулиганами или сорвиголовами, что с усмешкой смотрят в глаза опасности.
Шахтёр Карнаухов – любитель Джека Лондона, настоящий пролетарий, умный и смелый.
Пехотинец Валега – сметливый, запасливый и преданный адъютант Керженцева, который обладает почти сверхспособностью достать что-угодно и в любых обстоятельствах, пролезть куда требуется и вопреки всем препятствиям.
Фарбер – бывший математик, немногословный интеллигент, одиночка по жизни, но тем не менее понимающий искусство и способный искусно командовать ротой. В мирной жизни и мухи не обидит, будет тактичен и скромен, в военное – тут другое дело.
Астафьев – помощник начштаба по оперативной части, "молодой, изящный, с онегинскими бачками и оловянным взглядом. Он чуть-чуть картавит на французский манер". Керженцева называет Жоржем.
Седых – простой, сильный, волевой и добрый парень. Он способен и операцию без наркоза перенести и не пикнуть, и сразу после этого добродушно улыбаться давнему другу. Ну и орден получить ему как раз плюнуть.
– А что нужно сделать, чтоб орден Ленина получить? – спрашивает он. Все смеются.
– Ну, не Ленина, другой какой-нибудь, поменьше. Я объясняю, говорю, что не так это просто. Он слушает молча, смотря куда-то в угол. На губе прилипший окурок.
– Тогда все, – тихо говорит он.
– Что «все»?
– Будет у меня орден.
© Диалог Седых и Керженцева, глава 16, часть I
И ведь в тот момент все поверили, что получит. Потому что Седых – парень ответственный, честный, задачи выполняет качественно и ни себе, ни другим не спускает.
Лейтенант Лисагор – ворчливый сапёр, профессионал своего дела, до тонкости знающий эту работу. При этом его профессионализм скорее любительский, поскольку "схем он читать не умеет". Он – любитель выпить, со всеми по фронтовой привычке на "ты".
О чем же повесть?
Есть в повести занятное размышление о том, как преобразуется человек на войне. Все хвалебные отзывы и рецензии о книге, где именно эта тема ставится во главу угла, сводятся к одному абзацу:
На войне узнаёшь людей по-настоящему. Мне теперь это ясно. Она – как лакмусовая бумажка, как проявитель какой-то особенный. Валега вот читает по складам, в делении путается, не знает, сколько семью восемь, и спроси его, что такое социализм или родина, он, ей-богу ж, толком не объяснит: слишком для него трудно определяемые словами понятия. Но за эту родину – за меня, Игоря, за товарищей своих по полку, за свою покосившуюся хибарку где-то на Алтае – он будет драться до последнего патрона. А кончатся патроны кулаками, зубами… вот это и есть русский человек. Сидя в окопах, он будет больше старшину ругать, чем немцев, а дойдёт до дела – покажет себя. А делить, умножать и читать не по складам всегда научится, было б время и желание…
© Глава 10, часть I
Что ж, в ситуации сильного стресса, в кризисной ситуации, коей является война, человек проявляется по-разному. Особой новости в этом нет: тема эта раскрывается в очень многих произведениях военной литературы. Взять того же Бориса Васильева или Константина Симонова. Да хоть Ремарка или Хемингуэя – о том пишут плюс-минус все. Но, наверно, у Некрасова эта мысль выражена контрастнее, с акцентом на том, что не в образованности дело. Но в чём тогда? Явно ж не в "русскости" дело (в смысле крови или особого генетического склада). А дело в том культурном самоощущении мира, для которого не нужно учиться математике; дело в людях и светлом их будущем.
Частенько книгу приравнивают к произведениям Ремарка. Согласиться с этой аналогией чертовски сложно – по стилю Некрасов всё же больше Хемингуэй, чем Ремарк. С натяжкой.
Повесть написана в настоящем времени, в действиях: беру, иду, думаю и т.п. Что добавляет реализма, но, к сожалению, не способствует погружению в действие. Картина остаётся какой-то плоской, тусклой.
В "Окопах" нет места ничему героическому, нет пафоса и нет идеологии. Есть только банальность, будничность войны, и именно она очень страшна. Но это с одной стороны. А с другой – произведение о том, что такое человек. В невыносимых условиях он привыкает к тому, к чему привыкнуть невозможно, он научается жить и обустраиваться там, где царствует смерть. И ничего ты с ним не сделаешь, с этим существом, попирающим смерть во имя жизни.