Победителя не будут потом спрашивать, правду он говорил или нет

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ УИЛЬЯМА ШИРЕРА «ВЗЛЁТ И ПАДЕНИЕ ТРЕТЬЕГО РЕЙХА» В ДВУХ ТОМАХ

Принесите-ка мне, звери, ваших детушек, Я сегодня их за ужином скушаю! © К. Чуковский «Тараканище»

В этом году так сложилось, что я много читаю про ультраправые идеологии. Прежде всего, конечно, чтобы узнавать мимикрирующего врага в лицо. Началось погружение с книги «Человек в высоком замке» Филипа Дика, а потом стали возникать вопросы.

Книга Филипа Дика, альтернативная история, в которой Третий рейх победил в Мировой войне, наконец, подтолкнула прочитать два кирпича про 12-летнюю историю нацистской Германии. Решиться было трудно — этот солидный двухтомный кирпич — самая толстая книга в моей домашней библиотеке. Объём, к счастью, оказался не важен — слог автора был дружелюбным, концентрированной информации много, воды нет.

Книга поделена на шесть книг и два тома, первый из которых, как можно догадаться, посвящён взлёту нацистской империи (от рождения Гитлера до 1939 года), а второй — падению (1939 — 1945). Поскольку Рейх — во многом, детище одного безумца, значительная часть времени уделяется фюреру и его характеру. Ширер описывает чудовищный танец Гитлера и обстоятельств, в которых свершается его становление и утверждение во власти. Зловещая череда обстоятельств привела этого гения зла к неограниченной власти, создавшей сюрреалистичную и мрачную систему — новую реальность, взломавшую представление о человеке. Гитлер явил миру, на что способен человек, находясь во власти ситуации.

Личность фюрера

Наибольший интерес вызывает само преобразование общества, в котором обильно прорастали сорняки германского фашизма — в прессе, образовании, производстве, экономике и религии. Детище Гитлера, гигантский спрут идеологии, протянул свои щупальца в сердца, в душу, в мышление немцев, и лишь немногие смогли ему противостоять. Реальностью это стало благодаря трудам Геббельса, талант которого возвел пропаганду в статус науки, искусства и технологии. Потому имеет смысл говорить и о личности фюрера, и его ближайших камераден.

Биографии Гитлера посвящена первая часть книги, треть первого тома, в которой рассматривается, как складывалось его мировоззрение, как он возвысился до головокружительных высот власти и как пал. Почти во всём взлёт и падение Третьего рейха — это взлёт и падения фюрера. Восхождение злого гения опиралось на ораторские навыки, которые юный Адольф довёл до уровня мастерства. На пути до высшей точки могущества Гитлер принимал решения, которые можно даже назвать логичными (хоть и циничными): они способствовали приходу партии фюрера к власти, обеспечили бескровный аншлюс, покорение Чехословакии без единого выстрела.

После первых серьёзных поражений здравого смысла становится всё меньше, а мессианства всё больше. Teppichfresser («Ковроед») — называли его некоторые немцы, поскольку в истерике Гитлер падал на пол и жевал угол ковра. Откровенно странные решения принимал верховный главнокомандующий вермахта и относительно маневров армии, а его ораторский талант деградировал до откровенного пустословия.

После стремительных побед на внешне- и внутриполитическом фронтах Гитлера начинают захватывать мессианские навязчивые мысли: именно ему предназначено судьбой и историей великая роль — изменить мир. Мир, каким его знали жители Земли, больше не будет прежним, всех ждёт великое будущее, в котором люди будут жить в справедливости и чистоте. Даже перед своим поражением фюрер, не признавая своих ошибок и возложив вину за войну на мировой еврейский заговор, издаёт поистине страшное распоряжение:

Ярче черты характера Гитлера вырисовываются во взаимоотношениях с ближайшими соратниками — Герингом, Гиммлером, Розенбергом, Риббентропом и, в особенности, Геббельсом. Генералы вермахта не в счёт — их фюрер менял, руководствуясь их сговорчивостью, а не военным талантом. Не удивительно — короля играет свита. Перечисленные выше приближённые были такими же непробиваемыми фанатиками, как и сам лидер.

Ещё один человек, пользовавшийся безраздельным уважением и признанием нацистского лидера — Бенито Муссолини, основатель фашистской идеологии. Дружба двух тиранов была, мягко говоря, необычной. Один раз выручив Гитлера, дуче раз за разом проваливал все военные операции и даже оказался в опале в своей собственной стране. Немецкий фюрер бросил всё внимание на спасение Муссолини. Такое ощущение, что Гитлер просто не мог гневаться на дуче, но, в то же время, оба они друг другу не доверяли, предпочитая держать свои планы при себе.

Интересно и то, как Гитлер обошелся со своим ближайшим сподвижником Эрнстом Рёмом и его армией головорезов из СА. В своё время именно на их силу лидер нацистов опирался в политической борьбе за власть и почти во всём был обязан СА высоким статусом канцлера. Однако когда они стали не нужны, когда возникла опасность дискредитации, будущий фюрер, не моргнув глазом, уничтожил и организацию, и главаря.

«Слово фюрера в каждый дом»

Доктор Йозеф Геббельс — нянька спрута идеологии нацизма, ответственный за распространение этого чудовища. Третий Рейх — образец пропаганды в самом худшем смысле этого слова. Благодаря радио стало возможно доносить идеологические послания в каждый дом каждой отдельной семье. Радио, пресса, школа и даже церковь — тотально все социальные институты были поставлены под ружьё идеологической войны.

На мой взгляд, книга вторая «Триумф и консолидация сил», посвящённая фашизации немецкого общества в 1933–1937 годах — наиболее интересная часть. Ширер излагает огромное количество фактов, силясь ответить на вопрос, как же так быстро изменились люди? По мнению автора, именно пропаганда являлась ключом к изменению в умах. Сегодняшний зомбоящик имеет свой прототип в зомбокоробке радиовещания. Эффект, судя по всему, превосходил самые смелые ожидания нацистской верхушки.

На мой взгляд, Ширер хорошо выделил характерные черты особенностей пропаганды Геббельса, хоть и не назвал их. Возьму этот труд на себя.

1. Ложь. Работники нацистского «просвещения» не гнушались ничем, беспринципно и цинично врали, переворачивали факты с ног на голову, использовали откровенно софистические интерпретации, грубую казуистику, и всё это системно и точно. В случае разоблачения всегда можно будет выкрутиться и новой ложью перекрыть старую. Если же, благодаря пропаганде, аппарат власти достигает успеха, то, вероятно, никто и не будет пытаться доказать, что 2×2=4.

2. Централизация. Пресса, кино, радио — все информационные потоки замыкались на Министерстве пропаганды, где безраздельно правил Геббельс.

К чему это приводило? Жители Рейха повторяли услышанное по радио. Потому что правительство не может лгать, потому что оно высокоморально и потому что просто-напросто отсутствуют альтернативные точки зрения на проблему. Пропаганда работает как часы, предоставляя в распоряжение немцев нужные интерпретации событий, а порой и откровенные фальсификации. Геббельс сделал всё, чтобы идеология максимально эффективно выполняла свои функции — оправдание действий правительства, какими бы отвратительными они не были и акцентирование внимания на непогрешимость власти.

Немецкая машина пропаганды направляла информационные потоки в том числе через детей. Стало очевидно, что вырастить настоящих заряженных патриотов возможно только благодаря реформе образования. Школьники («Гитлерюгенд») и дошкольники достаточно быстро были охвачены нацистским воспитанием, а молодёжь привлечена на службу «новому национальному государству». Учебники, как и история, были переписаны, учебные программы изменены.

Основной книгой, на которую ориентировалась вся система образования, стала «Майн кампф». Несогласных педагогов уволили, большинство оставшихся вступили в НДСАП и Лигу национал–социалистских учителей, за которой закрепилась функция координации идеологической и политической деятельности всех учителей и преподавателей в соответствии с доктриной.

Церковь также была поставлена на рельсы пропаганды. Несмотря на то, что среди священников были достаточно бескомпромиссные оппоненты нацистской идеологии (например, Нимёллер), которые вскоре оказались в концлагере, всё же в большинстве своём духовенство приняло новые требования.

Весной же 1938 года епископ Мараренс приказал пасторам епархии поклясться в верности фюреру Третьего Рейха. Большинство повиновалось.

Риторика

Еще одной характерной чертой германского фашизма стал неприкрытый цинизм, обнаруживший себя в риторике:

• расчеловечивания противника с целью возбудить ненависть к нему;
• ретуширования насилия с целью снизить интенсивность тревоги и страха;
• морализаторства с целью возбудить чувство превосходства, гордости, уверенности в собственной правоте.

В пропаганде, проводимой нацистским правительством, конкретные люди, личности, подменялись чем-то неживым, объектным и обобщённым. Например, польских женщин концлагеря Равенсбрюк называли «подопытными крольчихами», евреев — «человеческими отбросами», а заключенных, чей участью было умереть в военной провокации — «консервами». Гитлер называл Черчилля не иначе как «небезызвестный военный корреспондент», в отношении правительств и менее заметных политических деятелей не гнушался оскорблениями.

С другой стороны, риторика насилия подменялась более нейтральными словами. Градус напряжения, таким образом падал. Тревога, страх и стресс, объективно соответствующие социальной ситуации, снижались простым способом — сменой декораций. То, что ещё год назад для рядового гражданина Германии казалось немыслимым, теперь становилось нормой жизни, которую нужно было принять ради собственного выживания. Шаг за шагом обычные люди шли к пропасти. Сам Ширер написал в дневнике по этому поводу:

Наиболее знаменитым выражением, оставившим глубокий след в памяти многих поколений, стало «окончательное решение еврейского вопроса». Под этим термином подразумевалось уничтожение евреев в промышленных масштабах до полного их искоренения.

Когда дело касалось этической оценки собственных действий, примешивались нотки морализаторства: действия правительства Рейха в глазах слушателей должны были быть кристально чистыми и добродетельными, в то время, как поступки соперников — злобными и грязными. У немцев должно было возникнуть впечатление, что именно они сражаются на стороне добра и всеобщего блага. Честным арийцам противостоят или инфернальные злодеи, участники мирового германофобского заговора или недалёкие варвары. Когда дело касалось внешней политики, Гитлер и Риббентроп совершенно бесстыдно вели речи в духе оруэлловского двоемыслия:

Так, например, Риббентроп вручает дипломатическую ноту Молотову за насколько часов до вторжения в СССР:

Риторику фашистского правительства, основанную на перевирании фактов, отлично выразил французский посол в Германии Андре Франсуа-Понсе:

Удивительно, но, похоже, со временем, Гитлер и компания сами уверовали в собственную ложь. Видимо, так бывает и такова реакция психики, чтобы хоть как-то адаптироваться к миру фантазий — убедить самого себя, что ложь — это правда. Так в письме к Муссолини немецкий фюрер объясняет геополитическую обстановку таким образом:

Настало время, когда в промышленных масштабах можно было называть чёрное белым. В зависимости от цели один и тот же факт можно было интерпретировать совершенно по-разному. Нейролингвистическое программирование создал отнюдь не Гриндер, а Гитлер.

Бизнес и Рейх

По меткому выражению Стюарта Джеффриса, историка франкфуртской школы,

Почти с самого начала партию Гитлера поддерживали крупные немецкие бизнесы:

• угольный барон Эмиль Кирдорф,
• глава стального треста Фриц Тиссен,
• генеральный директор «И. Г. Фарбениндустри» Георг фон Шницлер,
• Август Ростерг и Август Диен из компании по производству углекислого калия,
• резиновый магнат Конти,
• промышленник Отто Вольф,
• кёльнский банкир Курт фон Шредер,
• «Дойче банк»,
• «Коммерц унд приват банк»,
• «Дрезденер банк»,
• «Дойче кредит гезельшафт»,
• крупнейшая страховая компания Германии «Аллианц»,
• ряд южногерманских промышленников,
• мюнхенский издатель Гуго Брукман,
• владелец фабрик по изготовлению роялей Карл Бехштайна.

Список можно продолжать. И можно сколь угодно утверждать, что у бизнесменов, как и у всех в тоталитарной Германии, просто не было выбора. Однако факт остаётся фактом — многие из этих деловых людей поддерживали лидера нацистской партии ещё до того, как он получил безраздельную власть в свои руки. Именно крупный капитал, пытаясь лоббировать свои интересы, вскормил и привёл к власти этого монстра.

Да, они вскоре финансисты и промышленники были вынуждены считаться с мнением фюрера. Да, кому-то пришлось многое потерять. Однако всего одного факта достаточно, чтобы признать тезис Джеффриса доказанным:

Гитлер на заре своего правления много чего дал олигархам Третьего Рейха, внутриполитические враги всё же были общими — рабочие, коммунисты, члены профсоюзов. Пока фюрер был у власти, элиты могли получать солидные прибыли, имея почти или полностью бесплатную рабочую силу и наживаясь на гособоронзаказе. Поощряемый безраздельной властью, крупный монопольный капитал явил своё истинное лицо миру, но мир предпочёл об этом забыть.

Почему общество приняло войну?

Вопрос этот ставится Ширером на протяжении почти всего первого тома. Хотели ли немцы войны, когда была ещё свежа память о Первой мировой, в которой Германия потерпела поражение, и большинство, если не все, пережили унижение проигравшей стороны. Веймарская республика не разрешила ни накопившихся социальных противоречий, ни экономического, ни политического кризиса. Может быть, отчасти почти невыполнимые условия капитуляции и непосильная контрибуция стали условием возвеличивания фашизма.

Ширер рассуждает о гипотезах, и, в основном, говорит о фактах. Основные причины войны он видит в конкретном человеке, развёрнутой им пропаганде и пассивности общества. В общем, уже кое-что, однако есть и более глубокий разбор причин, как, например, у Эриха Фромма в «Бегстве от свободы». Найти их вы сможете и в моей инфографике.

Никто не хотел, но все подчинились. Ширер только пробовал размышлять на эту тему, но он не социолог, не психолог и не философ. Об этом феномене скоро напишут Альберт Бандура, Филип Зимбардо, Стенли Милгрэм и Айра Чейлефф. Школьные учителя Джейн Эллиотт и Рон Джонс проведут свои социальные эксперименты. Одной удастся достичь превосходства одних школьников над другими только на основании цвета глаз, второму — создать фашистскую тоталитарную ячейку. Фашизм останется опасностью, которая сможет обретать силу, когда человек перестает быть индивидуальностью, предпочитает быть пассивным и ничего не решать. Испытывая страх, очень легко искуситься желанием быть в безопасности под крылом сильного лидера. За это придется расплачиваться своими правами и свободами.

Потому легко понять немцев и австрийцев во время аншлюса. Во время плебисцита 10 апреля 1938 года, который проводился и в Австрии, и в Германии, почти 100% населения отдали свои голоса за слияние двух государств в Третий Рейх. Все они действительно были согласны с таким решением? Вряд ли, иначе не требовалось бы политических манипуляций с правительством независимой Австрии. Пропаганда и страх сделали своё дело.

Большинство стран Европы никак не отреагировали на аншлюс, а Польша даже поддержала его, получив взамен обещание, что Германия поддержит требования Варшавы к Литве. Тогда стало понятно, что власть фюрера не ограничена территорией одной страны, она может быть распространена далеко за её пределы. Молчание и так называемая «политика умиротворения» легли в основу имперских амбиций Гитлера. Левиафана ещё раз попробуют накормить на «Мюнхенском сговоре», и он пожрет Чехословакию. Но ненасытная утроба его вскоре поглотит почти всю Европу, лишь Ла-Манш его приостановит. Костью в горле встанет Советский Союз, и только тогда нацистская империя погибнет.

Несколько слов о Советском Союзе

Начиная читать эту книгу, я всё думал, что наткнусь на обычную риторику, якобы свойственную писателям и историкам западного мира. Мол, Советский Союз — это такое же тоталитарное государство, и ничем оно от Рейха не отличается. Сталин и Гитлер, мол, люди одного покроя, только один носит свастику, а второй — серп и молот. И как тут не вспомнить пакт Молотова-Риббентропа? И вообще, войну выиграли Штаты, и их роль — самая значительная. В контексте войны, на которой у меня воевал дед, и память о которой для меня остаётся священной, такие опусы читать было бы неприятно. Однако меня ждал сюрприз — Ширер, оставаясь махровым либералом, смотрит на СССР скорее позитивно, отдаёт и военным и мирным людям должное почтение. Критике подвергаются все правительства, в особенности лидеры европейских государств. Удивило и порадовало.

Если бы в этой книге был положительный герой, то это был бы Советский Союз, чей народ стойко и отважно смог преодолеть жутчайшую трагедию в своей истории. Никогда фашизм не должен был возродиться.

Волей-неволей начинаешь восхищаться немногословным остроумием Молотова, выносливостью советских офицеров перед пытками, подвигами народа. Недоумение генерала Блюментрита вызывает и гордость, и ироничную улыбку даже сквозь горечь. В 1941 году тот пишет в своём дневнике:

Генерал Гальдер указывает, что тяжелейшим поражением Германии стало разрушение мифа о непобедимости немецкой армии, и именно советские войска добились этого впервые под Москвой, затем — в Сталинграде. 6 декабря 1941 года — переломный момент в истории Третьего Рейха. Гитлер достиг вершин своего могущества, которое с этого момента пошло на убыль. Падение Третьего Рейха началось с битвы за Москву.

Семена фашизма

В чём Ширер ошибся, так это в некоторых причинах возникновения Третьего Рейха. Если коротко — то он, человек своего времени, смотрел на мир сквозь призму национальных стереотипов. Пытаясь найти корни идеологии, автор обращается к трудам «предтеч фашизма» — Ницше, Фихте, Гегелю и Трейчке. Из этих философов разве что последнего можно упрекать в его взглядах.

Однако и здесь стоит помнить, что фашизм — порождение XX века, и возник он в Италии. Более того, многими странами того времени — Австрией, Польшей, Испанией, Японией — подобное устройство государства воспринималось как нормальное. Почему же тогда Ширер видит именно национальные причины возникновения Рейха?

Ширер идёт дальше, говоря, что сама германская культура способствовала возникновению тоталитарного немецкого государства. Здесь в ход идут мифология, героический эпос, прежде всего, прославленная Вагнером «Песнь о Нибелунгах». Всё это, мол, легло в основу мировоззрения Гитлера и его окружения. Но, думается, ни мифы, ни прославивший их композитор, не виноваты в том. Как не виноваты и множество древних знаков, использованных в качестве нацистской символики. Нельзя отказаться от немецкой культуры, столько давшей человечеству! Как можно представить мировую литературу без Гёте, музыку — без Баха, живопись — без Дюрера, философию — без Канта?

Таким образом, сам того не понимая, Ширер рискует заложить мину замедленного действия. Я же хочу пойти до конца и сказать — там, где мир разделяется на «свой — чужой», всегда есть опасность посеять семена, из которых взойдут расовая теория, нацизм и радикальный шовинизм. Как только личность обесценивается, возникают жестокость и насилие, потому что понятие человека много шире нации, расы или класса. Всё начинается с противопоставления «нас» и «их», наделяется соответствующими атрибутами и укладывается в основу конфликта, за которым следует неизбежная насильственная развязка. Сегодня расчеловечивание — ключевая социально-психологическая проблема мирового уровня. Пока она не будет решена, всегда найдется место геноциду, угнетению, рабству, эксплуатации, изнасилованиям и убийствам. «Взлёт и падение Третьего Рейха» — книга, способная оставить чёткий след в памяти о том, как было. Было. В реальности. И не стоит о том забывать.