В большинстве случаев люди, даже злодеи, гораздо наивнее и простодушнее, чем мы вообще о них заключаем. Да и мы сами тоже

РЕЦЕНЗИЯ НА РОМАН «БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ» Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО

«Рецензировать» книги Фёдора Михалыча — сильно сказано. Раньше у меня и язык не мог повернуться такое сказать. И пальцы не могли согнуться, чтобы настучать на клавиатуре столь дерзкое слово. Сейчас, спустя почти шесть лет практики рецензирования, такой проблемы нет. Шесть лет! Подумать только!

«Братья Карамазовы» — первое, что я прочитал у Достоевского в осознанном возрасте (т.е. после школы) и первое, о чём я более или менее осмысленно высказывался с того времени, как начал писать ревью. Наверно, можно сказать, что рецензия на «Братьев Карамазовых» — первая рецензия, написанная не по-дилетантски. Она не читается как наивная. Потому моя задача сейчас — дополнить и «переиздать» её, сохранив, тем не менее, сердцевину в том же виде.

Стиль

Как бы то не казалось банально, «Братья Карамазовы» написаны «по-достоевски».

• очень медленно развивается первое действие;
• в первой половине книги почти ничего не происходит;
• история начинается сильно издалека — за поколение от ключевых действующих лиц.

Многие считают, что роман поднимает те же темы, что и «Преступление и наказание». С этим мнением я вряд ли согласен. Хоть основной сюжет и вертится вокруг убийства (преступление) и суда (наказание), всё же книга не об этом. «Братья Карамазовы» вбирают в себя детективную историю о том, кто же убийца. У читателя есть все возможности оценить подозреваемых — осудить или оправдать. Так Достоевский затевает дискуссию с читателем о широкой русской душе.

«Русская душа»

«Братья Карамазовы» — памятник русской литературы; многие считают, что именно этот роман — лучшее произведение Достоевского, что именно здесь Достоевский описал квинтэссенцию русской этничности, русской души. Братья — Дмитрий, Иван и Алёша — как бы символизируют грани «русскости».

• Грань первая — «православная». Кротость смиренного Алёши Карамазова — это выражение культуры русского православия: глубокое ощущения присутствия Бога, сотрудничество с ним, жизнь по заповедям блаженства. Младший Карамазов — человек добрый и честный, готовый прийти на помощь, любящий и бескорыстный. Но и на него падает тень сомнений, и ему не чужды разные чувства. Противоречия между действиями персонажа и церковными канонами разрешаются в личности героя. Вот именно Алёша хорошо в себе сочетает и строгие монашеские правила, и мирские заботы. Недаром старец Зосима отправляет послушника Алёшу подвизаться в мир.
• Грань вторая — «интеллектуальная». Иван Карамазов — это образец интеллектуала, в котором отражён способ мышления русского человека. Для того времени, конца XIX века, в России уже родились и прославились великие умы. Целая общественная и культурная прослойка — интеллигенция — уже жила и творила то, что потом назовут «золотым веком». В России и за границей гении литературы, музыки, науки и искусства писали свои работы, быстро становившиеся популярными в Европе. Так вот, Иван — олицетворение всего этого. Со свойственным ему скепсисом, атеизмом, сомнениями, рефлексией и жаждой истины. Его характер сдержанный, слова краткие, а ум острый.
• Грань третья — «чувственная». Митя Карамазов — это стихия, эмоции, иррациональность, готовность идти ва-банк. Проиграть в настоящем, и наплевать на будущее! Там хоть потоп. Да и прошлое к чертям собачьим! Если гулять — так до утра, ссора — так по морде, раскаяние — так всем сердцем, смех — так до сотрясения стен. Широта и непосредственность русской души — вот такой вот Митя.

И вот сочетая несочетаемое, сливая три характера в один сосуд, мы и получаем пример того, кого можно назвать «русским». Человека, в котором доведены до крайности рациональное, чувственное и духовное. В принципе, любая личность включает в себя эти три составляющие. Но именно что «русского человека» раскрывают детали, особенности выражение личности героев романа.

Интересна и трансформация отношений между братьями. Общение изначально прохладное, но к концу романа Карамазовы объединяются ради одной цели. Интегратором явно является Алёша, хотя активным деятелем его назвать сложно. Его активность другого характера — в нём и Иван, и Митя видят что-то такое, что позволяет им обратиться к самим себе. Сначала очень разные, они, тем не менее, оказываются способными уладить разногласия: каждый непосредственно через свой личностный рост.

Оттенки

Характеры второстепенных персонажей сами по себе сложные! Чего только стоят Смердяков, Грушенька, старец Зосима, Катерина Ивановна, Лизонька? Каждый по-своему подчеркивает характер братьев, даёт возможность проявить себя в поступках.

С течением романа все второстепенные персонажи претерпевают трансформации, непосредственное влияние на изменения оказывают братья. Яркий пример — Грушенька. С Митей она — сущий суккуб, грешница-прелюбодейка, сама на себе поставившая крест. Но в присутствии Алёши она преображается, раскрываясь по-новому. Алёша будит в ней искру духовности, и в её поведении отражается покаяние. Вспомните притчу о луковке. Вот Алёша для Грушеньки и есть та самая луковка. Даже Смердяков и даже старец Зосима меняется, общаясь с разными братьями.

Интересно, что ни один из героев не даёт никому другому исчерпывающую характеристику. Его личность проявляется в действиях. Читателю самому предстоит дописать портрет персонажа, что затягивает. Знаменитая «психологичность» произведений Достоевского в «Братьях Карамазовых» раскрывается во всей своей полноте.

Старец Зосима

История монаха Зосимы — отдельная тема, повесть, включённая в тело романа. Интересны и напутствия, наставления, которые оставляет после себя старец, и сам его духовный путь. В старце угадывается преподобный Амвросий Оптинский, а в обители — Оптина Пустынь. Старец Зосима, также как его прототип, даёт читателю ряд изречений, в которых читается философия жизни, основанная на принципах христианской любви. Например, принципы устройства христианского общества — связь Бога и народа, коллективность, община:

В общине все существуют не каждый для себя, но друг для друга. Взаимопомощь и солидарность — то, что должно определять любую коммуну. Каждая отдельно взятая личность развивается духовно, а остальные помогают этому росту. Иными словами, община — это такой способ жизни, в котором присутствуют и свобода, и братство. По Достоевскому, однако, не социальное определяет личностное, а личность — социальное, поэтому:

Старец сетует, что в рациональном мире для религии не осталось места, что мир потерял свою красоту, уплощился из-за сплошной рационализации. Об этом вскоре начнут говорить многие гуманисты, экзистенциалисты. Человек не равен животному, он сочетает в себе биологическую, социальную и надличностную природу вещей. Принятие науки за единственно верный способ познания мира неизбежно приводит к его упрощению. Для XIX века это было откровением. Человек науки был острием прогресса.

Интересно, что именно к главам про Зосиму были претензии со стороны цензуры того времени. В 1886 году Санкт-Петербургский цензурный комитет запретил печатать для народного чтения отрывок «Рассказ старца Зосимы» из-за «мистически-социального учения, несогласного с духом учения православной веры и церкви и существующим порядком государственной и общественной жизни«. Несмотря на то, что Достоевский уже был прославлен как автор "Бесов", и его не обошло вниманием государево око. Я делаю вывод: ничего хорошего из слияния Церкви и государства не получается.

Ещё одна тема, которую обычно оставляют в стороне — обманутые ожидания. После смерти Зосимы мало кто сомневался, что его мощи станут нетленными. Однако этого не произошло, что вызвало дикий восторг у нигилиста Ракитина. Почему Достоевский, апологет «скрепного» этатизма, делает мощи святого старца тленными? Мне кажется, что здесь снова не всё так просто. Промысел Божий не зависит от законов земных и не обязан укладываться в госстандарт. Потому отдать следует кесарево кесарю, а Божие — Богу.

Притчи внутри романа

Помимо рассказа о духовном пути старца Зосимы в романе явно прослеживаются две повести, вшитые в тело произведения. Во многом они принимают форму притчи. Первая — про луковку и вторая — «Повесть о великом инквизиторе».

Про луковку — история очень понятная, и функция её в романе тоже ясна. Она нужна, чтобы помочь лучше понять характер Грушеньки. На героиню притчи достаточно легко проецируется собственная личность, и вывод делается точный. Вывод запускает личностные изменения, обнажая скрытую натуру персонажа. Вот вам отличный пример того, как работает библиотерапия.

Вторая история, «Повесть о великом инквизиторе», рассказанная Иваном, глубоко социальная. И вновь она про то, как общественные нормы преобразовали христианство — вещь очевидная, но во многом табуированная. Суть в том, что во времена святой инквизиции является Спаситель, чтобы нести те же истины, что и в первое Своё пришествие. Но вместо того, чтобы воспринять Его как Сына Божия, инквизиция хватает Его как преступника, хорошо понимая, кто Он такой на самом деле. Религия не нужна, чтобы освобождать людей, спасать их по их же свободной воли. Вместо этого предлагается низвести паству до уровня ребёнка, подкрепить инфантильные тенденции и остановить как личностный, так и духовный рост.

Достоевский предвосхищает Эриха Фромма, обнажая в повести два вечных противоборствующих процесса — свободу и безопасность.

Механизмы порабощения личности сходны с теми, которые используются в тотальных институтах, например, в немецких концентрационных лагерях. Спросите себя — разве Христос про это? Решительный ответ христианства — Нет! Человек без свободной воли сводится до уровня организма, отягощённого животными потребностями.

С одной стороны — отец Зосима, старец, воплощающий христианскую любовь к ближнему. С другой — великий инквизитор, готовый распять все эти принципы, потому что не вписываются они в институциональную надстройку. Посередине — Господь, взирающий на мир через мокрые от слёз глаза.

Слеза младенца

Ещё одна тема, сильно меня зацепившая — страдания детей во взрослом мире. Вот где невозможно сдержать слёзы! Дети во взрослом мире несут крест взрослых страданий. Горько читать про Илюшеньку Снегирёва и про эмоции его родителей. Невыносимую тупую боль доставляет то, как защищается мать в своей тоске, как убивается отец, как вычурно по-взрослому пытаются смотреть на происходящее ровесники, такие же дети.

В голове всё одна мысль: Господи, останови это! Сделай так, чтобы дети во всём мире не страдали больше. Что для этого нужно? ЛЮБАЯ цена! Так и Иван Карамазов, до мозга костей атеист, становится ярко выраженным гуманистом. Для него одна слеза ребёнка не имеет никакой цены в мире.

Сколько в мире страдает детей? Сколько их сейчас расплачивается за ошибки взрослых, за решения больших дядек, не способных договориться? Сколько слёз проливается из-за несправедливости, в тоске по своим навсегда утраченным близким — папе, маме, родственникам, братишкам и сестрёнкам, друзьям, собакам и кошкам, плюшевым игрушкам? Пока в мире ребёнок плачет от горя и бессилия, этот мир несправедлив.

В заключение стоит сказать, что роман «Братья Карамазовы» стоит прочитать независимо от того, как вы относитесь к самому Достоевскому. Я писателя не очень люблю, и читал у него сравнительно немного произведений. Всё же считаю «Братьев Карамазовых» одной из лучших книг в истории литературы.

Своей рецензией я, возможно, снял лишь первый слой смыслов. А их в романе много. Многочисленные проблемы, актуализированные Достоевским, живы и сегодня: свобода, совесть, этика, отношения детей и родителей, нравственность, вера и т. п. проблемы из раздела «Что значит быть человеком?»

Достоевский вовлекает читателя в совместное творчество. Вместе с автором можно погружаться всё глубже в текст и между строк. Нужно задавать важные нравственные вопросы и пытаться ответить на них. Самому себе, своей совести.