Возвращение Богини
Когда мы говорим о Боге, никто не спрашивает: "Какого Бога вы имеете в виду?", как это происходит, когда мы говорим о Богине. Запад больше не говорит на языке Богини, потому что это понятие почти полностью стерто из сознания, хотя многие пытаются его вспомнить. Наши предки были очень молоды, когда их забрали из колыбели, и теперь нам, их потомкам, трудно говорить или думать о женском божестве без чувства неловкости, как человеку, оказавшемуся в чужой стране. Нас воспитали так, что Божество — это мужское начало, и поэтому богиня — это шокирующая идея. Но мы говорим здесь не о богине, а о Богине, и говорим это смело и с растущей уверенностью, потому что обнаруживаем, что нам нравится вкус этой идеи.
Когда мы придумали эту идею? — спросят некоторые. Мы не придумывали Богиню. Она была здесь всегда, с самого начала, говорим мы им. Каким-то образом человечество покинуло дом и забыло свою мать. Может быть, наши предки настолько принимали ее как должное, что потеряли с ней связь? Наше поколение хочет вернуться домой и стать частью семьи с большей любовью, потому что Западу еще есть куда расти, а Богине есть чему нас научить.
Что или кто тогда является Богиней? Божество подобно бесцветному свету, который можно бесконечно преломлять через различные призмы, создавая разные цвета. Как сказал поэт Уильям Блейк: "Все божества обитают в человеческой груди".² Образы и метафоры, которые мы используем для описания божества, часто отражают то общество и культуру, в которых мы выросли. После двух тысяч лет мужских образов наступило время возвращения Богини. Богиня — такое же божество, как Иисус, Аллах или Иегова. Однако она не предпочитает появляться в одном монолитном облике. У каждого человека есть физическая мать; точно так же свобода Божественной Женственности проявляться способами, подходящими каждому человеку, означает, что у нее много обличий.
В прошлые века она почиталась как мировая душа или дух планеты, а также как Мать Земля. Ее мудрость предлагает лучшее качество жизни, основанное на сбалансированном питании тела и духа, а также удовлетворении психики. Но мы живем в мире, в котором для подавляющего большинства людей Богиня не существует. У них нет представления о божестве как о женском начале. Как недавно написал Беде Гриффитс: "Женский аспект Бога как имманентный в творении, пронизывающий и проникающий во все вещи, хотя и присутствует в книге "Мудрость", был почти забыт... Азиатские религии с их ясным признанием женского аспекта Бога и силы Бога, божественной шакти, пронизывающей вселенную, могут помочь нам получить более сбалансированный взгляд на сотворенный процесс". Сегодня мы начинаем понимать, что Земля - это живое существо, Мать, которая питает нас и членами тела которой мы являемся”.³
Хотя азиатские метафоры Божественной Женственности могут быть полезны для некоторых, в нашем западном обществе существует множество подобных метафор, которые остаются без внимания. Западный мир полон людей, осиротевших детей Богини. В суде потеря матери рассматривается как смягчающее обстоятельство для уменьшения ответственности. Возможно, это в какой-то мере объясняет, почему западный мир совершил так много зла, а возможно, и нет.
Мы каким-то образом утратили мудрость Богини, и наш мир стал от этого беднее. Однако существует множество указаний на ее присутствие среди нас и множество событий, ведущих к ее реинтеграции в наше общество.
Возможно, самым значительным фактором возрождения Богини является женское движение. Исторически женщины были воспитательницами детей и создательницами домашнего очага: естественные роли, которые неизменно подкреплялись политическими и духовными режимами последних двух тысячелетий. С появлением более совершенных технологий и контрацепции женщины наконец-то получили возможность требовать равного с мужчинами статуса, проявлять свои творческие и духовные способности.
Многие женщины в своей борьбе обращаются к концепции Божественного Женского начала, находя более подходящий ответ на свои духовные потребности в Богине, а не в Троице мужского начала.
С особой остротой женщины обращаются к Богине в глубине своих потребностей. По мере того как София проводит свою работу по восстановлению, многие женщины осознают, что их духовными потребностями особенно пренебрегали; они также обретают уверенность в себе, чтобы принять духовное существование и взять свою силу. Многие якобы зрелые комментаторы осуждают эту женскую реакцию как "этап, через который проходят женщины". Поверьте, никогда еще движение не было столь своевременным, как это восстановление женской целостности. Хотя эта книга адресована не только женщинам, она, тем не менее, подчеркивает то пренебрежение, которое испытывает женская часть человечества.
Я исходила из того, что София или Мудрость — это практическая и трансцендентная форма Божественного Женского начала — сама Богиня. Это мнение расходится со всеми другими исследованиями Мудрости, которые рассматривают ее как аллегорическую или вспомогательную фигуру по отношению к Божественному мужскому началу — Богу. Мудрость не является частью какой-либо деистической схемы, она занимает центральное место в нашем понимании духовности. И хотя многие ссылаются на нее в самых разных целях, например для создания женского священства в христианстве или для вдохновения феминисток, ищущих более широкий взгляд на Богиню, София в конечном итоге остается самой собой: закваской, пронизывающей творение, творческим импульсом жизни и ее завершением.
Соответственно, я искала Богиню Мудрости под многими именами и названиями, включая Природу, Мировую Душу, Пресвятую Деву и Шекину, а также под ее более привычными обозначениями. В каждом из них сохранилась какая-то часть образа Богини, которая, подобно разбитому зеркалу, ждет, когда ее соберут заново.
² p. 185 Blake
³ Griffiths
(с) Caitlin Matthews. Sophia Goddess of Wisdom, 1991, p. 7-11
