Условия гида 3.3
Строго 18+! Ни в коем случае не для пропаганды! Все события выдуманы, все совпадения случайны))) Перевод подготовлен в ознакомительных целях и выполнен любителем, прошу любить и не жаловаться)
Чжи Гван Ён сидел в приёмной Центра и слушал нравоучения своего гида.
— Господин Гван Ён, как бы вы ни злились, такие слова произносить нельзя!
— Убить человека? Даже не думайте об этом!
Гван Ёну стало немного любопытно, как Тхэ Хун представляет себе его способности, говоря настолько категорично. Эсперу физического типа, да ещё и имеющему смертоносную силу, запрещать думать об убийстве... В каком-то смысле это было полным абсурдом.
Более того, гид, ведущий праведный образ жизни, скорее всего, даже не до конца понял, что произошло. То есть, почему тот министр с глупым выражением лица, обливаясь холодным потом, так побледнел при упоминании об иммиграции. Тем не менее, Гван Ён не стал оспаривать слова Чхве Тхэ Хуна и спокойно ответил. Конечно, неискренне.
— Ох, ладно... съёмки уже закончились? Что за вид у вас?
Эспер уставился на гида, который теперь смотрел на него озадаченными глазами, словно не вёл себя дерзко буквально минуту назад.
— Чхве Тхэ Хун, ты постоянно звал. Меня.
Гван Ён, прежде чем гид успел что-то ответить, притянул его к себе. Сначала он хотел сразу обнять Тхэ Хуна, но, вспомнив, что сам весь в поту и пыли, неловко улыбнулся и посадил партнёра перед собой, прижавшись со спины. Он сделал это так быстро, что возможности воспротивиться у Тхэ Хуна не было.
— Спина болит уже несколько дней.
Чжи Гван Ён слегка кивнул и уткнулся головой Тхэ Хуну в затылок. Действие казалось настолько нежным, что стало даже не по себе. Чхве Тхэ Хун рефлекторно втянул плечи, когда щекочущее тёплое дыхание коснулось его шеи, но не оттолкнул эспера, а спокойно позволил себя обнять.
Это были совершенно непонятные слова. «Что? Я звал господина Гван Ёна?» После непродолжительных раздумий у Тхэ Хуна возникло предположение.
«Хоть и не хочется признавать, но последние несколько дней я довольно сильно ждал от него звонка. И когда я об этом думал, Чжи Гван Ён почти сразу же писал мне сообщение или звонил, словно чувствовал. А ведь реально, почти всегда! Неужели это потому, что каждый раз… у него болел нейм?»
Чхве Тхэ Хуну показалось, что его догадка верна, и у него зашумело в голове. Внезапно его охватило жгучее чувство стыда. Ему даже представлять не хотелось, что Чжи Гван Ён думал о нём в такие моменты… Пока гид, будучи не в силах открыть рот, тёр глаза и старательно глядел в другую сторону, до его покрасневшего уха донёсся тихий голос:
— Я подумал, что ты разозлился из-за недавней угрозы этому.
«Этому» … кажется, Гван Ён вообще не считал министра за человека. Хотя, насколько успел узнать Чхве Тхэ Хун, было довольно много людей, которые так и не удостоились нормального отношения от его эспера.
— Ну-у-у... Слова об убийстве, конечно, недопустимы, но...
— Я не разозлился. Честно говоря, он был немного мерзким. Тот человек.
Гид ответил честно. На самом деле, если подумать, ему было даже приятно. Но Гван Ён молчал, никак не реагируя на слова Чхве Тхэ Хуна.
Тхэ Хун немного удивлённым голосом окликнул своего эспера, но тот по-прежнему не издавал ни звука. Гид, размышляя, что же случилось с мужчиной, обнимающим его со спины, слегка повернулся. В то же мгновение тело Гван Ёна пошатнулось и стало заваливаться. Испуганный Тхэ Хун едва успел подхватить обмякшего партнёра.
Послышалось ровное, спокойное дыхание.
Тхэ Хун ошарашенно смотрел на потерявшего сознание Гван Ёна, не понимая, – то ли он уснул, то ли отключился. Этот мужчина всегда был до такой степени безупречным, что к нему невозможно было придраться. И настолько гордым, что никогда не показывал слабости на людях, кроме тех случаев, когда оставался с Тхэ Хуном наедине.
И вот сейчас Чжи Гван Ён уснул. Причём уснул в одежде, промокшей от пота и покрытой пятнами. Да ещё и не в резиденции гидов, не в своём доме, а в ненавистном ему Центре.
— Если тебе тяжело, ты должен сказать об этом...
Чхве Тхэ Хун всмотрелся в слегка побледневшее лицо Гван Ёна и тихо вздохнул. Всё, что он мог сейчас сделать, – крепче обнять мужчину, который крепко спал, прислонившись к нему.
— Чжи Гван Ён. Я прикончу его.
Ли Ми Хён произнесла это кровожадным голосом, скрежеща зубами. Срок годности её признания в любви истёк всего через день. Однако никто не возражал против таких её слов. Сейчас в Центре ситуация казалась более чрезвычайной, чем во время визита министра. Нет, правильнее было бы сравнить это с военным положением.
— Из отдела по связям с общественностью просят прислать людей. Или хотя бы вместе отвечать на телефонные звонки.
— А, у нас тут тоже дурдом, скажи им, пусть сами разбираются!
— Они говорят, что действительно помирают. Что нам с этим делать?
От округа Дамьян в провинции Чолла-Намдо до центрального района Чунгу в Сеуле около 283 км. И Чжи Гван Ён преодолел это расстояние примерно за 50 минут.
Говорят, эспер заскочил на одну из заправок в Чхуннаме, выпил воды и одолжил у кого-то мобильный телефон, чтобы просмотреть карту. Внезапно появившийся в одиночестве, даже без машины, знаменитый актёр Южной Кореи с улыбкой раздал несколько автографов и вскоре снова бесследно исчез.
Через некоторое время он объявился в провинции Кёнгидо. А после – уже в Сеуле. Сначала Чжи Гван Ён, похоже, был вынужден идти пешком из-за слишком большого скопления людей, но в итоге психанул и стал перемещаться по зданиям. Исследователи Центра без труда узнали его в чёрной тени, запечатлённой на камерах видеонаблюдения.
[Гван Ён крутой. Я видел его на стоянкеㅋㅋㅋ. Бля, это было охуенноㅋㅋㅋㅋ. Внезапно появился из ниоткуда и одолжил телефон у какой-то девушки, повезло ей ㅜㅜ.]
[Я из Сувона. Узнала, Чжи Гван Ён объявился, сфотографировала, потом немного поболтала с подругой, зашла в инстаграм, а Чжи Гван Ён уже в Сеуле, ха-ха-ха-ха-ха-ха]
[Ага. Я из Ёндынпхо. Лично видел, как Гван Ён летает. Он вдруг встал на фонарный столб и стал глядеть куда-то вдаль.]
[Какого хрена начальнику из компании по производству одежды вдруг понадобилось забираться на фонарный столб? Смена жанра же, ну?]
Весь интернет был завален «свидетельствами очевидцев о перемещениях Чжи Гван Ёна».
— Серьёзно, он мог бы двигаться и поаккуратнее. Не было никакой необходимости подтверждать свой статус самого популярного и обсуждаемого актёра именно таким образом!
Ли Ми Хён схватилась за голову и издала вопль. Все газеты, журналы и телепрограммы бомбардировали Центр вопросами, изрядно докучая сотрудникам.
В сфере развлечений поднялся шум, не случилось ли чего с «актёром Чжи Гван Ёном», в сфере новостей сфокусировались на внезапном перемещении эспера, упоминая недавнее напряжение корейско-российских отношений и нагнетая обстановку, а организации по правам эсперов и гидов выпустили заявления о жестокой рабочей нагрузке.
Но Центр не мог дать им никаких ответов. Хоть там и работали лучшие умы Южной Кореи, они не обладали достаточной наглостью. Все, что они могли сделать, – скрыть правду, которую нельзя было озвучивать, и рассыпаться во лжи, говоря, что информация засекречена и т.д.
— Этот ебанутый ведь просто пришёл повидаться со своим гидом!
Ми Хён, писавшая объяснительную как ответственная за пару Чжи Гван Ён-Чхве Тхэ Хун, в конце концов, отшвырнула клавиатуру и снова выплеснула свой гнев на Гван Ёна.
Лёгкое сочувствие, которое она испытала вчера, увидев, как он беспомощно обмяк, обнимая Чхве Тхэ Хуна в приёмной Центра, теперь полностью превратилось в топливо для гнева.
— Он натворил всё это и что, дрыхнуть завалился? Как он вообще может спать?!
— С какой стати этому везучему ублюдку и «тяжело»?!
— Потому что в последнее время у них вообще не было контакта.
После слов О Ёна на лице Ми Хён впервые отразилось недоумение. Она тоже была исследователем, ответственным за эту пару, и тщательно следила за их динамикой. Тот день, когда Гван Ён неистово целовал Чхве Тхэ Хуна. Именно с того дня коэффициент их совместимости стабилизировался.
От минимальных 95% до максимальных 150%. Это был положительный результат, ведь теперь и нижний показатель поднялся выше 100%. Но как это «не было контакта»?
— Чжи Гван Ён исправно отмечается в резиденции Тхэ Хуна, разве нет?
— Отмечается, но, наверное, только это.
В ответ на вопрос Ли Ми Хён на безразличном лице О Ёна впервые слегка дрогнули брови.
На самом деле, каким бы выдающимся интеллектуальным эспером Центра О Ён ни был, он не мог знать до мельчайших подробностей сексуальную жизнь своей подопечной пары. Этот его вывод не был результатом рациональных умозаключений, которые являлись для О Ёна обычным делом.
Это было скорее очень личное впечатление и частное предположение в духе: «Даже я, эспер, после того, как пересплю с Пак Сын Воном, несколько часов прихожу в себя и лежу без сил, а что уж говорить о Чхве Тхэ Хуне и том парне?»
Поэтому вместо ответа О Ён пробежался глазами по объяснительной, которую бросила писать Ли Ми Хён, и начал переделывать предложения, полные неуклюжих оправданий, в гладкие формулировки. Но тут Ми Хён, наклонившись к уху молчавшего мужчины, прошептала:
— ……Тхэ Хун с вами консультировался?
Сделав осторожное лицо, она огляделась по сторонам и изобразила вульгарный жест. Взгляд мужчины, наблюдавшего, как указательный палец одной руки двигается туда-сюда в кольце из большого и указательного пальцев другой, стал ледяным.
— ……Пройдите-ка лучше снова специальный инструктаж по сексуальной этике.
— А, аа, прости! Простиии! Извини-и! Прошу прощения-а-а-а!
Ли Ми Хён умоляюще вцепилась в О Ёна, увидев, что на его мониторе вместо её объяснительной открылось окно «Заявление о нарушении правил внутреннего распорядка Центра». Но руки мужчины лишь быстрее заскользили по клавишам. Это была скорость, достойная эспера, которого называли мозгом Центра.
Типичный старший сын в большой семье, он легко проявляет радость и веселье, но подавляет и сдерживает негативные эмоции, словно это у него в крови; мужчина, который слишком консервативен, чтобы беззаботно выражать свои чувства. Именно такой гид сейчас смотрел на него с невозмутимым, даже немного холодным лицом.
— ……Несколько дней пропустить не страшно.
Хотя «не страшно» – мягко сказано. Сейчас Гван Ён был практически полностью отстранён от съёмок на улице. Это было понятно, ведь из-за людей, которые каждый раз бросались к нему подобно стае волков, страдали и окружающие.
В итоге они даже переписали сценарий, перенеся большую часть сцен в павильоны. Если бы сценарист не был без ума от Гван Ёна, это сильно подорвало бы репутацию актёра.
Однако Чжи Гван Ён заметил, что после его слов гид слегка нахмурился. Последние несколько дней Тхэ Хун постоянно пребывал в таком состоянии. Чем бы он ни занимался, он словно был немного не в духе, а подобное на него совсем не похоже.
Конечно, всё это время эспер в своей проницательной голове выдвигал бесчисленные гипотезы, пытаясь понять причину. Но правильного ответа так и не нашёл. Ясно было лишь одно: это началось после того, как он сорвался на том потном министре.
Гван Ён сделал глоток кофе, глядя на Чхве Тхэ Хуна, который немного нервно откидывал волосы назад. На самом деле, ему было бы не сильно сложно обойтись с министром вежливо и с улыбкой. В конце концов, он так жил очень долгое время.
Но теперь, когда абсолютно все знают, что он эспер, в притворстве нет никакой необходимости. Особенно по отношению к тем никчёмным людишкам, которые считали себя на голову выше Центра и остальных.
Однако сейчас Гван Ён сожалел о своём поступке, хоть подобное и случалось крайне редко. Не стоило ему на глазах у своего придирчивого гида так много говорить, пытаясь по-своему, пусть и неуклюже, но решить всё мирно. Гван Ён хотел бы забрать назад брошенную им фразу.
«...нужно было втайне от Тхэ Хуна выловить того министра и свернуть ему шею. В итоге это не появилось бы в газетах, а просто всплыло в экстренных новостях.»
— Господин Гван Ён. Разве вы не голодны?
Мгновенно вернувшись в реальность, Гван Ён посмотрел на своего гида и улыбнулся:
— Какое «всё в порядке»! С тех пор как я ушёл на обучение, на кухне ничего не изменилось.
Гид окинул своего эспера взглядом и мысленно цокнул языком. Мужчина перед ним определённо похудел, и черты его лица заострились. У него не было аппетита? Всё, что Чжи Гван Ён мог делать, – по привычке пить кофе, чтобы хоть как-то контролировать нервное напряжение.
На самом деле, Чхве Тхэ Хун прекрасно знал, как можно легко разрешить всю эту ситуацию. Он бесчисленное количество раз слушал о подобном на обучении для гидов, которое посещал три раза в неделю. «Уместный скиншип* и моральная поддержка». Он должен в прямом смысле стать гидом для своего эспера.
*«Скиншип» (skinship) – термин, который в культурах Восточной Азии, в частности в Южной Корее и Японии, означает близкий физический контакт между людьми, не связанный с сексуальностью.К скиншипу относят, например, объятия, держание за руки, случайные прикосновения к руке или плечу во время разговора.
«…Это ведь не в первый раз, да что со мной, чёрт возьми!»
Чхве Тхэ Хуна душило осознание, что он не может решиться первым протянуть руку. Он злился на себя. Ему хотелось просто в открытую сказать: «Господин Гван Ён, давайте займёмся сексом!»
Конечно, это было естественно, но, глядя в лицо собеседника, Тхэ Хун не мог вымолвить ни слова. Он снова глубоко вздохнул. Эспер, смотревший ему в глаза, слегка наклонил голову.
Тхэ Хун наблюдал, как Гван Ён ставит кружку и скрещивает руки на груди: под свитером отчётливо проступили мышцы, и гид, глядя на них, неосознанно сглотнул. Он слишком хорошо помнил, как эспер притягивал его к себе для поцелуя и какие при этом возникали ощущения.
Гван Ён, в свою очередь, не знал, что сказать и лишь удивлённо моргал, глядя на Тхэ Хуна, который внезапно тяжело плюхнулся на диван и низко опустил голову. Казалось, только что его гид злился, а теперь внезапно разнервничался?
«Может, ему что-то высказали в Центре из-за шумихи снаружи?»
Мысли эспера обратились к ни в чём не повинным исследователям, и он уже потихоньку готовился сорваться. Но, к счастью, гид, выполняя свой долг, заранее погасил эту искру:
Чхве Тхэ Хун, всё ещё прикрывая глаза одной рукой, похлопал по месту рядом с собой на диване.
Раз уж он преодолел расстояние почти в 300 километров, то несколько шагов не были для него проблемой. Поэтому эспер послушно выполнил просьбу своего гида. Двое высоких мужчин, сидящих бок о бок, выглядели в каком-то смысле мило.
Тхэ Хун, которого беспокоило слегка касавшееся его колено собеседника, немного отодвинулся. Гван Ён, хоть и заметил это, сделал вид, что не понял. Между ними воцарилось молчание. Тхэ Хуну эта тишина казалась тяжёлой, и он покусывал губы, а Гван Ён просто спокойно слушал, как постепенно учащается пульс его гида. Тук, тук, тук. Именно в тот момент, когда этот звук, набирая скорость, начал отдаваться в ушах эспера...
— Чёрт возьми, почему мы не занимаемся этим?
Гван Ён медленно повернул голову. И посмотрел на Чхве Тхэ Хуна, у которого после этих слов покраснела не только шея, но и кончики ушей. Зрелище было довольно приятным, поэтому эспер вместо того, чтобы сразу ответить, какое-то время наслаждался им. В конце концов, гид продолжил говорить, как бы подгоняя своего молчащего партнёра:
— Вы ведь поэтому упали в обморок, разве нет?
— Падали! Причём прямо во время разговора со мной!
Чхве Тхэ Хун наконец повернулся. Покрасневшие уголки его глаз выглядели очень красиво. Гван Ёну нравились эти тёмно-карие, иногда казавшиеся почти чёрными, глаза. Он вспомнил, как смотрел на Тхэ Хуна, лежащего в больничной палате после происшествия в Каннаме, и желал побыстрее в них отразиться…
Когда сердцебиение гида стало максимально громким, его эспер тихо усмехнулся.
— А ты, Чхве Тхэ Хун, почему злишься?
— Разве у тебя не было каких-то чувств в эти дни?
Тхэ Хун был уверен, что чувства, которые имел в виду Гван Ён, и чувства, которыми он мучился в последнее время, имели совершенно разный оттенок. То, что тебя волнует, когда человек того же пола не выходит на связь, или ты чувствуешь себя неловко от того, что он по телевизору улыбается кому-то другому… это определённо ненормально.
В любом случае, гид ясно понял, о чём говорил его эспер. «Последние несколько дней я действительно вёл себя довольно холодно по отношению к Гван Ёну. Иначе не мог.»
Слова беспокойства, которые, казалось, вот-вот вырвутся изо рта, были слишком смущающими, а из-за постыдных мыслей, витающих в уголке сознания, резало глаза. Чхве Тхэ Хун снова неловко избежал взгляда мужчины, который пытался заглянуть ему в лицо, и шевельнул губами:
— Я не то чтобы злился, а... то есть… вы, господин Гван Ён, постоянно...
Чхве Тхэ Хун прикусил губу, а его кулаки сжались с такой силой, что побелели костяшки. В этот момент все части головоломки встали на место.
Эспер осознал: всё, что он видел последние несколько дней, было лишь следами колебаний этого скованного и консервативного мужчины, прежде чем он решился первым произнести слово «секс». И осознав это, Гван Ён действительно чуть не рассмеялся вслух.
Но он сдержался. Потому что его гид и так весь покраснел и не мог поднять глаза. А когда он сглотнул, даже движение кадыка выдало его напряжение. Да и настроение было очень хорошим. Достаточно хорошим, чтобы немного подразнить такого Чхве Тхэ Хуна.
Гван Ён, расслабленно откинувшись на спинку дивана, заговорил. Конечно, он не рассмеялся вслух, но и не скрывал веселья в голосе.
— Значит, ты не злился, а смущался. Тогда всё в порядке.
— Что... что?! Нет! Кто это здесь смущался! Просто почему…
Предложение прервалось, так и не завершившись. «Не может быть, это же абсурд какой-то. Неужели...»
На заданный почти шёпотом вопрос эспер ответил мгновенно, и Тхэ Хун почувствовал прилив эмоций. Он и представить себе не мог, что мужчина, который, казалось, ни о чём в мире не беспокоится, будет заботиться о его отдаче.
«Раз он так говорит, значит, он в порядке. Это ведь Чжи Гван Ён, а не кто-то другой. Наверное, всё в порядке». – именно так он думал до сих пор. В итоге Тхэ Хун, будучи гидом этого мужчины, сам отнёсся к нему точно так же, как и остальные…
Психологическая и физическая нагрузка, которую испытывает эспер, не получающий «гайдинг». Им вдалбливали это на еженедельных занятиях для гидов, но, по правде говоря, Чхве Тхэ Хун никогда раньше не задумывался на подобные темы всерьёз. И сейчас оказалось, что если к некоторым вещам относиться легкомысленно, они вернутся и как ножи вонзятся в самое сердце...
Прежде чем гид успел открыть рот, Гван Ён быстро продолжил:
— Если уж на то пошло, проблема во мне. Не обращай внимания.
— Как я могу не обращать внимания? Скажите что-нибудь имеющее смысл!
Если бы Гван Ёна сейчас услышали исследователи, особенно О Ён, они бы покачали головами, говоря, что солнце взойдёт на западе, но для Чхве Тхэ Хуна это сейчас не имело значения.
Реакция отторжения, возникшая из-за недоверия к партнёру, с которым связаны неймом, и отдача, возникшая из-за груза ответственности. Чхве Тхэ Хун, покопавшись в памяти, вспомнил ту причину, и его дыхание на мгновение сбилось. Его захлестнули эмоции: «Этот человек что, дурак, что ли?»
Тем временем эспер, заметив, что его гида словно бросило в жар, мысленно цокнул языком. Он упустил из виду, что такой упрямый человек воспримет его нестабильность как свой личный провал в роли гида.
Гван Ён хотел сказать, что с ним действительно всё в порядке, и в шутку предложить лучше обнять его, показав свою обычную улыбку. Но прежде чем он успел это сделать, перед глазами потемнело.
Причина, по которой он не оттолкнул руку, закрывшую ему глаза, заключалась в том, что её протянул именно Чхве Тхэ Хун. Гван Ён, почувствовав, как тепло разгорячённой ладони накрывает его веки, на мгновение забыл, как дышать. Да, «контакт» с Чхве Тхэ Хуном был настолько хорош, что выбивал из головы все мысли.
Когда его чувствительное зрение было заблокировано, слух стал ещё острее. Дыхание Чхве Тхэ Хуна. Сердцебиение. Движение крови. Шорох одежды.
Гван Ён подчинился словам гида и не открывал глаза даже после того, как тот убрал руку. Эспер услышал, как мужчина опустился на колени между его ног. А затем ощутил движения пальцев, неуклюже расстегивающих крючок на его брюках и наверняка дрожащих, – Гван Ён ничего этого не видел, но мог ясно представить.
— Продолжайте держать их закрытыми. Не открывайте глаза. Ни в коем случае.
Голос Чхве Тхэ Хуна прозвучал немного глухо. Во рту Гван Ёна пересохло.