Условия гида 2.1
Строго 18+! Ни в коем случае не для пропаганды! Все события выдуманы, все совпадения случайны))) Перевод подготовлен в ознакомительных целях и выполнен любителем, прошу любить и не жаловаться)
Чжи Гван Ёну и Чхве Тхэ Хуну был отдан строгий приказ: Обязательно сблизиться.
Этот приказ, больше подходящий для поссорившихся школьников, на самом деле был крайне необходим мрачной паре, которая обменялась контактами только по дороге из резиденции после первого секса. Диктуя свой телефон Чжи Гван Ёну, Чхве Тхэ Хун не мог скрыть потрясения от осознания того факта, что он только что переспал с человеком, чьего номера даже не знал. Но абстрактное понятие «сблизиться» нельзя было воплотить в жизнь простым заявлением: «С сегодняшнего дня мы с тобой близки, и точка!».
После того, как Гван Ён вернулся к ранее приостановленным съёмкам, а Тхэ Хун начал проходить обучение и тесты в Центре, они, хоть и неловко, но стали обмениваться новостями. Однако и это не означало, что они сразу же подружатся.
[Эм… Всё как обычно. Утром консультация по ментальному здоровью, днём – занятия в Центре и тесты. А, ещё. Я, оказывается, хорошо подхожу для обучения гидов.]
[И правда подходите. Может быть, потому что у вас много младших братьев и сестёр.]
Конечно, они немного больше узнали друг о друге. Чжи Гван Ён был слегка удивлён тем, что Чхве Тхэ Хун так заботится о своих младших, даже не считая это обременительным. А Чхве Тхэ Хун, поняв, что его эспер до странного сильно не доверяет людям и ничего от них не ждёт, мысленно цокнул языком.
Казалось, что у эспера Чжи Гван Ёна и гида Чхве Тхэ Хуна совершенно противоположные характеры. Сложно было обнаружить хоть что-то общее. Если не брать в расчёт их партнёрство, возникал вопрос: почему они вообще связаны неймами…
Тхэ Хун лежал на кровати и тупо смотрел на выключенный экран телефона, размышляя: Чжи Гван Ён оказался довольно добрым и приветливым человеком. Обычно он бывал настолько вежливым и учтивым, что Тхэ Хун невольно задумывался: «А не считает ли он меня ребёнком?». Конечно, иногда эспер мог пошутить самым идиотским образом, как в тот раз в Центре. Или выкинуть что-то неожиданное. Например, появиться без предупреждения. Прямо как сейчас:
Чжи Гван Ён, посмеиваясь, бесшумно вошёл в спальню. Гид, который ещё секунду назад обдумывал, что ему написать, ошарашенно уставился на эспера. Но спустя мгновение скованно улыбнулся. Ведь Тхэ Хун привык к шумному дому, полному людей. Поэтому теперь, оставаясь в одиночестве, постоянно включал радио или телевизор – просто чтобы слышать человеческие голоса.
Гван Ён пододвинул к кровати стул и уселся, вальяжно закинув ногу на ногу.
— Я отснял все свои сцены и сразу приехал.
— Вы работаете допоздна, усердно трудитесь. Работа актёра нелёгкая…
В интернете ежедневно появлялись как минимум одна-две статьи о повседневной жизни «эспера Чжи Гван Ёна», вернувшегося на съёмочную площадку. Он был интересен и миддлам, и гидам, и даже другим эсперам. Ведь благодаря своей профессии он полностью изменил привычное мнение об эсперах как о странных существах со сверхспособностями. Говорят, Гван Ёну уже предлагали сценарии фильмов и дорам, роли в которых под силу только эсперу.
Хотя Чхве Тхэ Хун иногда задумывался: не продолжает ли этот мужчина работать актёром из-за его просьбы.
— Ну... Не то чтобы это было плохо.
— Хотя вы ведь ни дорамы, ни фильмы не любите.
И в самом деле, Чжи Гван Ён, в отличие от большинства актёров, не любил всё, что связано с его карьерой. Даже собственные работы не смотрел. Гид не раз впадал в ступор, когда эспер в ответ на вопросы о своих ролях заявлял: «Не видел, не знаю. Разве в сценарии было иначе?»
А ещё Чжи Гван Ёна действительно до странного не интересовали люди. Это ощущалось так, будто часть его души под названием «человечность» была хирургически вырезана.
Впервые Тхэ Хуну стало по-настоящему интересно, что за человек этот эспер. Который тем временем уже наклонился ближе и коснулся пальцами уха своего гида…
Одна из тех странных привычек, к которым Тхэ Хун уже начал привыкать: когда они находились вместе, Чжи Гван Ён обычно касался лица Тхэ Хуна, проводил пальцами по его волосам или вдоль линии плеч. Поначалу гид напрягался и замирал от таких прикосновений, но потом понял: эти жесты эспера не содержат скрытого сексуального подтекста. Они просто... есть.
Если честно, такое положение вещей было даже комфортнее, чем секс.
Пальцы Гван Ёна скользнули от уха гида вдоль линии подбородка, а затем коснулись аккуратных губ. От этого прикосновения Чхве Тхэ Хун тихо фыркнул и слабо улыбнулся, но продолжил говорить. Улыбку на его лице эспер встретил чуть прищуренным взглядом.
— Тогда, как насчёт того, чтобы попробовать немного сблизиться завтра?
— Я пошутил. Так чем тогда займёмся?
С возрастом и нахальство увеличивается, что ли? Чхве Тхэ Хун, глядя на ленивую улыбку мужчины, который был старше его на шесть лет, вздохнул и заговорил:
— Чем угодно. Эм… в первую очередь, я хотел бы хоть ненадолго выбраться из Центра и резиденции.
Неизвестно почему, но Чжи Гван Ён терпеть не мог персонал Центра. Человек, обычно демонстрирующий безупречную вежливость, становился странным и угрюмым именно там. Тхэ Хун задумался. Ведь тот факт, что им до сих пор приходилось встречаться только в Центре или резиденции, тоже имел свои причины.
Мир ещё не знает, что гид Чжи Гван Ёна – мужчина. Информация о Тхэ Хуне ограничивается тем, что он принадлежит Центру и является партнёром, с которым эспер связан неймами. Поэтому Тхэ Хун должен быть ещё более осторожным.
Пока что выбор был невелик. Добавляла сложностей и невозможность появляться в людных местах из-за известности эспера.
— …Может, к вам домой, господин Чжи Гван Ён?
Он мрачновато усмехнулся, затем тихо спросил:
— А где нам ещё встречаться? К тому же разве знаменитости не скрываются у себя дома, когда попадают в скандалы?
— Разве это не своеобразный скандал?
Иногда Чжи Гван Ён говорил иначе. Вместо обычной вежливой интонации – слегка высокомерный фамильярный тон. Побольше пообщавшись с ним, Тхэ Хун начал смутно догадываться: возможно, это и есть его естественная манера речи.
Эспер в ответ на слова гида едва заметно усмехнулся, будто сдаваясь. И тихо произнёс:
Чхве Тхэ Хун сидел в пугающе пустой и просторной гостиной особняка, наблюдая, как эспер заваривает чай, и размышлял.
Актёр Чжи Гван Ён был любимцем публики, но также являлся главным героем трагической семейной истории, о которой любили судачить сплетники…
После того, как Тхэ Хун узнал, что этот мужчина – его эспер, он полез в интернет и СМИ и с опозданием увидел, как люди вовсю мусолят печальную личную жизнь «главного героя дорам». Делали они это настолько откровенно и подробно, что даже обычно невозмутимому Тхэ Хуну стало неловко за свою попытку найти информацию. Хотя, по слухам, Чжи Гван Ён никак не реагировал на подобные сплетни.
В Корее нет никого, кто не знал бы о JaYoung Group. Имя единственного сына покойных Чжи Ён Хуна и его жены, погибших в результате крушения вертолёта, также известно почти всем.
Хотя он и был единственным ребёнком председателя крупной корпорации, после смерти родителей родственники полностью вытеснили Гван Ёна из борьбы за наследство. В конце концов, он был вынужден передать JaYoung Group своему дяде – человеку, которого его отец люто ненавидел. А сам решил… развлекать публику.
Чхве Тхэ Хун также был в курсе единственного условия, которое выдвинул Чжи Гван Ён, в итоге получивший лишь малую долю наследства. До самого конца он настойчиво требовал именно особняк, где сейчас и находился вместе со своим гидом.
— Не знаю, придётся ли вам по вкусу чёрный чай.
— Э-э… Летом я часто завариваю пакетированный чай со льдом. Младшая сестра любит.
Гид не обладал особой проницательностью, но и совсем бестолковым его назвать было нельзя. Он заметил, как странно изменилось поведение Гван Ёна с тех пор, как они вошли в дом. Вот только что именно изменилось, Тхэ Хун понять не мог.
— Чай-то есть, а вот к чаю ничего...
— Простите, просто гости здесь – большая редкость.
В этот момент гид ясно осознал одну из причин своего дискомфорта. В домах таких масштабов обычно есть как минимум несколько домработниц, но здесь, как и ощущалось с самого начала, царила пустынная тишина — ни души.
Взгляд Тхэ Хуна устремился к эсперу, который с безупречной грацией разливал чёрный чай по фарфоровым чашкам. Гван Ён, почувствовав, что за ним наблюдают, встретился с гидом глазами и улыбнулся.
Когда он сохранял бесстрастное выражение лица, невозможно было угадать ни его мысли, ни настроение. Но в эти редкие моменты улыбки он казался удивительно тёплым человеком.
Когда Гван Ён поставил перед ним чашку, Тхэ Хун поднёс её к губам и сделал глоток.
Молчание с этим мужчиной всё ещё было для него неловким. Возможно, потому, что они сначала переспали, а уже потом стали узнавать друг друга, но гид не выносил этой атмосферы между ними.
— Э… Ну, похоже, у вас нет персонала? Дом же такой большой.
— Раз или два в неделю приходят убираться.
Этот небрежный ответ не вязался с его идеальным образом, и на лице гида появилась смущённая улыбка. Теперь Тхэ Хун иногда улыбался в присутствии Гван Ёна, и эспер никогда не упускал ни одного такого момента.
— Впечатляет. Почему-то казалось, что вы ничего сами не делаете.
— Наша семья не настолько влиятельна, как о ней говорят.
Неожиданные слова выдернули Тхэ Хуна из мыслей о прошлом Чжи Гван Ёна, маячивших где-то в уголке его сознания, и он невольно крепко сжал губы. В ответ глаза эспера едва заметно сузились. Гид, теребя чашку в руках, никак не мог понять, что скрывается за улыбкой этого мужчины. А ещё он не мог понять: это у него спина горит от внутреннего жара, или чай оказался слишком горячим…
Чжи Гван Ён заговорил своим низким, неторопливым голосом:
— В конце концов, мы же и пришли сюда, чтобы избежать людей. Разве тут не спокойнее?
Тхэ Хун неловко покачал головой, узнав слегка насмешливую интонацию. Ту самую, что слышал тогда, когда у него от экстаза плыло сознание…
Хотя эспер всегда обращался к нему мягко, почему-то именно эти ироничные, немного резкие фразы казались Тхэ Хуну истинно «гванёновскими».
Возможно, было противоречием думать, что высокомерный, почти грубый стиль речи лучше сочетается с этим мужчиной, чей безупречный образ казался даже слишком идеальным. Однако гид честно высказал свои мысли:
Эспер слегка наклонил голову, приподняв бровь, словно спрашивая: «О чём вы?»
— Я благодарен вам за то, что вы говорите со мной уважительно, но… мне кажется, вам больше подходит неформальная речь. Наверное, потому что вы старше меня. Так что говорите со мной проще.
Тхэ Хун, закончив фразу, вдруг смутился собственной смелости и почесал кончик носа. До сих пор инициатива всегда исходила от эспера. Впервые именно Тхэ Хун позволил себе что-то утверждать или требовать от этого человека. Однако Гван Ён никак не отреагировал на слова гида, лишь молчал, бесстрастно глядя ему в глаза.
Тхэ Хун, озадаченный такой реакцией, задумался: «Может, зря ляпнул?». Тишина между ними становилась невыносимой. И в этот момент он вспомнил истинную причину своего визита: «Обязательно сблизиться».
— Э-э... Господин Чжи Гван Ён, а... почему вы... стали актёром?
Тхэ Хун выпалил первый пришедший на ум вопрос. Не уверенный, как Гван Ён отреагирует, он тут же бестолково затараторил:
— Э-э, это... часть процесса сближения. Я ведь вас почти не знаю.
Эспер некоторое время смотрел на него непроницаемым взглядом, а затем медленно проговорил:
— Не нужно напрягаться. Люди сами толпятся вокруг, громко обсуждая моё имя. Так... проще скрывать.
Чхве Тхэ Хун поймал себя на мысли: как же неестественно глупо прозвучал его вопрос. Но он не понимал, что сейчас слышит искренний ответ от этого невероятно высокомерного мужчины. Ведь эспер высказал свои самые глубокие, спрятанные мысли, до которых не добрались бы даже исследователи из Центра.
«Возможно, он намекает на то, что скрывал свою сущность эспера?»
Тхэ Хун изо всех сил пытался осмыслить эти туманные слова. С самого детства, сколько себя помнил, он всегда жил как гид. Именно поэтому он, дрожа, принял секс с мужчиной, о котором за 28 лет даже мысли не допускал. Чтобы выполнить свой долг гида, он смог переступить через отвращение и позволить незнакомцу войти в себя. Ни разу не усомнившись.
Ведь всё это время Чхве Тхэ Хун испытывал скрытую гордость: «Как гид я могу кого-то спасти». Поэтому ему было сложно понять слова Гван Ёна, который надел на себя «кричащую оболочку», чтобы спрятать своё истинное «я».
Эспер не сразу ответил на второй вопрос гида, лишь молча сделал глоток чая. Потому что он и сам никогда об этом не задумывался.Чжи Гван Ёну казалось, что смотрящие прямо на него карие глаза словно видят то, что он сам до сих пор держал под замком в глубинах своего сердца.
На самом деле можно было бы, как всегда, мягко уклониться от ответа и перевести разговор на другую тему. Или, с вежливой улыбкой на лице, выдать очередную ложь. Но сейчас эспер не мог произнести даже привычные слова. Более того, он и сам задался вопросом: «Почему я всё это время прятался?» Так же, как Тхэ Хун никогда не сомневался в том, что он гид, Гван Ён был уверен: только глубоко спрятав своё истинное «я», можно выжить.
Тхэ Хун не торопил с ответом, просто молча смотрел на него. А монстр лихорадочно соображал: «Нужно что-то сказать. Чтобы этот гид, нет, Чхве Тхэ Хун, не начал сомневаться во мне. Чтобы… меня не....»
В конце концов Гван Ён, глядя в ясное лицо своего гида, бездумно открыл рот:
— ...Ну, даже не знаю, что тебе сказать...
Хоть он и ответил с напускной непринуждённостью, в то же время Чжи Гван Ён не отрывал взгляда от мужчины перед собой, словно сканируя его. И Чхве Тхэ Хун наконец нашёл определение для странной перемены в поведении эспера.
Да, это именно настороженность.Но гид не мог понять, почему Гван Ён держит дистанцию. Если подумать, ему стало даже немного обидно: только собрался с духом и первым решил сблизиться, а тот смотрит таким отстранённым взглядом…
Эспер быстро заметил, что выражение лица его гида странно напряглось, и снова натянул на лицо мягкую улыбку. Только тогда Тхэ Хун осознал, что Чжи Гван Ён действительно заговорил с ним неформально.
…Только вот почему ему казалось, что они не сблизились, а отдалились друг от друга ещё сильнее...
Чхве Тхэ Хун в растерянности почесал подбородок.
— О. Теперь вы немного сблизились?
Тхэ Хун неловко улыбнулся в ответ на вопрос Ли Ми Хён. Та наклонила голову, не понимая смысла этой улыбки, и внимательнее посмотрела на пару. Брови Гван Ёна дёрнулись под её изучающим взглядом. Именно в этот момент Ми Хён заметила странную атмосферу между двумя мужчинами.
Она подумала, что, раз Гван Ён перешёл на неформальное общение со своим гидом, то их отношения улучшились. Но, похоже, всё было с точностью до наоборот. И Ли Ми Хён была уверена, что причина однозначно кроется в этом вспыльчивом эспере со скверным характером и извращённой логикой. И её мысль была отчасти верной. Эспер сейчас ощущал себя некомфортно рядом со своим гидом.
Чувства, которые Чжи Гван Ён испытывал к Чхве Тхэ Хуну, были предельно просты: хозяин, держащий на поводке монстра, поверхностно проявляющий привязанность и вполне достойный того, чтобы умиляться им. Таким Гван Ён видел Чхве Тхэ Хуна. Он считал гида милым и был готов его баловать. Но допустимый предел терпимости эспера заканчивался именно здесь.
У Гван Ёна существовали строгие правила дрессировки: между милым хозяином и монстром должна сохраняться чёткая дистанция. И то, что слабый хозяин пытается влезть под его толстую шкуру и заглянуть ему в голову, было явным нарушением правил.
А Чхве Тхэ Хун, этот мужчина, так запросто попробовал разорвать уродливую и жёсткую оболочку, которую Гван Ён долго и тщательно создавал. Эспер не мог этого вынести. Того, что слабый-преслабый гид, который может рассыпаться от одного лёгкого прикосновения, небрежно переступает через все правила, что Гван Ён так старательно соблюдал… Это вызывало клокочущее чувство…. раздражения.
Тогда, глядя в чистые глаза Тхэ Хуна, эспер на самом деле чуть было не выдал себя с головой, не сумев выстроить никаких защитных механизмов. И почти раскрыл ему свои мысли, спрятанные глубоко внутри...
Гван Ён медленно посмотрел в сторону своего гида. Когда их взгляды пересеклись, Тхэ Хун машинально отвёл глаза и стал отчаянно делать вид, что о чём-то думает.
Ли Ми Хён произнесла это и тяжело вздохнула. Официальные данные о Чжи Гван Ёне и Чхве Тхэ Хуне хранились Центром в строжайшей тайне. По официальным документам их показатель остановился на 151.2%, а все последующие записи были засекречены и классифицированы как материалы особой государственной важности.
И сейчас пара побила рекорд по максимальному уровню совместимости:
Однако это отнюдь не было радостной новостью. Потому что наряду с огромной цифрой более 170%, нижний показатель также обновился:
Результат был полной противоположностью предыдущей цифре, которая держалась в районе 90%. На самом деле, и показатель в 60 – это вполне нормально. Для обычной пары. Но случай Чжи Гван Ёна и Чхве Тхэ Хуна был другим. Уменьшение нижнего процента явно говорило о текущей ситуации. И это не могло не быть проблемой.
Чжи Гван Ён пожал плечами в ответ на слова Ми Хён.
— Чхве Тхэ Хун. Ты со мной ссорился?
— Видите, говорит «нет». И я такого не помню.
Скорее всего, дело вот в чём: когда гид с эспером начали полноценно контактировать, верхний показатель обновился, но вместо ожидаемой ментальной синхронизации произошёл «сбой системы», в результате чего разрыв с нижним показателем стал абсурдно огромным.
Ми Хён схватилась за голову, думая, что делать в этой беспрецедентной ситуации. О Ён, всё это время молча наблюдавший за проблемной парой, заговорил своим фирменным осторожным тоном:
— Господин Чжи Гван Ён. Если так продолжится, пострадает именно гид.
При этих словах О Ёна бровь эспера дёрнулась. И всё, больше никакой реакции.
Спокойно выдержав устремлённые на него взгляды, Чжи Гван Ён безмолвно поднялся с места и, словно сопровождающий, подал Тхэ Хуну его верхнюю одежду. Гид едва сдержал непроизвольный вздох, но всё же машинально поднялся следом.
В тот же день Чжи Гван Ён и Чхве Тхэ Хун снова занялись сексом.
На этот раз гид, хоть и колебался, всё же не останавливал своего эспера. Вернее, не мог остановить. Ведь пока он оставался гидом Чжи Гван Ёна, секс был важнейшей из его обязанностей.
Однако Чхве Тхэ Хун, который на протяжении более чем двадцати лет ни разу не протестовал против «важнейшей обязанности» гида, всё же несколько раз чуть не оттолкнул своего партнёра. Потому что его сердце крепко сковывала необъяснимая тревога.
Но основной причиной был яростный натиск эспера…
— Ммм….. А-ах... Ааа-аах! … Слиш… к-ком... глу...боко, г-господин…. Чжи Гван Ён! Аааах!
Голос гида, обвившего руками шею Гван Ёна, прерывался и словно граничил с рыданиями.Гван Ён прижимал его разведённые ноги к постели и, не останавливаясь, вбивался в него, всё глубже проталкивая свой член. Однако Тхэ Хуна куда больше волновало не незнакомое ощущение чужого присутствия внутри него, а то, что ему приходится умолять человека того же пола…
Перед глазами вспыхивало. Когда мир на мгновение становился ослепительно-белым, а затем расплывался в мутные силуэты, Тхэ Хун почти инстинктивно цеплялся за своего эспера. Покрытый испариной крепкий торс наклонялся, чтобы его было удобнее обнимать, каждый раз, когда руки Тхэ Хуна касались его. Затем, выдыхая горячий воздух, Гван Ён осыпал поцелуями дрожащее лицо гида и всё его тело. И эти ласковые поцелуи стали единственной опорой для Чхве Тхэ Хуна.
Нежные, хоть и бесцеремонные, ласки всё ещё пугали гида. Его дыхание прерывалось, он весь дрожал и сжимался.
Гван Ён шептал слова успокоения, отводя мокрые и спутанные волосы с лица Тхэ Хуна.
Покрасневшие щёки, дрожащие веки, выдающие смесь боли и удовольствия, прерывистое хриплое дыхание, старательное подчинение каждому слову… Напряжённые бёдра, рефлекторно сжимающиеся вокруг него, упругая кожа под пальцами, обжигающе-горячие внутренние стенки, плотно обхватывающие его член…
Секс с Чхве Тхэ Хуном был чертовски приятным.
Помимо удовлетворения от обладания гидом, созданным специально длянего, было и особое наслаждение — чувство завоевания: ведь этот высокий парень, никогда прежде не принимавший другого мужчину, сейчас лежал под ним с раздвинутыми ногами, рыдал и цеплялся именно за него…
«При таком раскладе о какой вообще «отдаче» может идти речь?»
Эспер уверял себя. Но, вопреки его природе, в глубине души продолжало гнездиться неприятное осознание: в отличие от него самого, гид после секса будет страдать от ужасных последствий.
«Может, в этот раз всё будет не так плохо?»
Так он себя утешал: не то рациональность, не то самовнушение. Однако его ожидания оказались жестоко обмануты: на следующее утро после приятного сна, последовавшего за страстной ночью, он проснулся и ясно осознал масштаб провала.
Эспер наконец вспомнил слова О Ёна, которые тогда едва уловил и пропустил мимо ушей. Вспомнил... с пугающей точностью.