Условия гида 1.2
Строго 18+! Ни в коем случае не для пропаганды! Перевод подготовлен в ознакомительных целях и выполнен любителем, прошу любить и не жаловаться)
К счастью это или нет, Чжи Гван Ён смог избежать обязательного тестирования на совместимость. Ведь его проходят подростки, а Гван Ён пробудился лишь в двадцать один год. Его родители незадолго до этого погибли в вертолётной катастрофе, и он остался один в огромном особняке. Пережить это время ему помогал только лишь пожилой дворецкий, который заботился о нём с самого детства.
Однако за столь позднее пробуждение Гван Ёну пришлось заплатить жестокую цену: лихорадка, обычно длящаяся пару дней, у него продолжалась почти неделю… Открыв глазапосле долгих мучений, Гван Ён с удивлением обнаружил, что его тело стало другим. Это поразило даже такого искушённого человека, как он.
Ослеплённый потоком информации, он сначала по ошибке решил, что всё вокруг слишком чётко и ярко из-за солнечного света. Поэтому, едва разжав губы, прошептал: «Дядюшка, пожалуйста, закройте шторы». Но дворецкий не отреагировал. И это было логично — он находился в холле на этаж ниже, делая выговор прислуге, и не мог услышать слова своего юного господина.
Однако сам Гван Ён теперь мог видеть дворецкого, просто опустив взгляд. И даже тихий шёпот звучал в его ушах так же чётко, как если бы кто-то говорил прямо рядом с ним. После мучительной лихорадки его мир изменился. Он видел и слышал всё даже слишком хорошо.
Гван Ён взмахнул рукой, и ваза с дальнего стола поднялась в воздух. Ещё один взмах — и она оказалась перевёрнута вверх дном. Вода, подчиняясь законам физики, должна была вылиться, но теперь Гван Ён мог ею управлять. Следующим шагом было разделить эту прозрачную жидкость. Капли, молекулы, далее — атомы, и так пока она, наконец, не исчезла полностью. Вернее, жидкость до сих пор существовала, но была раздроблена на частицы, которые уже никто не мог увидеть.
Когда дворецкий, наконец, вошёл в комнату, в ней не было ничего, кроме кровати, на которой сидел сам Гван Ён. Не было даже света. Дворецкий впервые в жизни увидел настолько идеальную тьму.
Глядя на застывшего мужчину, Гван Ён собрал обратно раздробленные частицы, и в комнату вернулось освещение. Превращаясь в абсолютную пустоту, пространство возвращало вещи в их первоначальное состояние.
Теперь, оглядываясь назад, Чжи Гван Ён понимал, что это было чересчур — слишком мощный выброс только что обретённой силы, границы которой он ещё не знал. Разделять что-то на мельчайшие частицы оказалось крайне затратным делом…
Но в тот момент Гван Ён, весь покрытый лёгкой испариной, лишь пожал плечами, глядя на дворецкого, который замер с широко раскрытыми глазами. А затем произнёс:
Этот дворецкий помогал родственникам в расхищении скромного наследства и подрыве положения Чжи Гван Ёна после смерти родителей… Тем не менее, он стал единственным, кому Гван Ён раскрыл правду.
Однако, пускай этот человек и заботился о нём долгие годы, Гван Ён не мог ему доверять. Ведь секрет остаётся секретом, только если его никто не знает. Делиться им с другими было нельзя.
Поэтому, с последней мягкой, почти утешительной, улыбкой, Гван Ён разделил, а затем снова соединил уже немолодого мужчину.
После смерти дворецкого не осталось никаких улик.
А в день похорон Чжи Гван Ён лично нёс его портрет.
Он даже прослезился. Ведь дворецкий был хоть немного, но всё же предан семье, и Гван Ён относился к нему с должным уважением. Это было ради такого понятия как «достоинство», — одной из ценностей, которые он, осиротевший монстр, считал важными…
Оставшись в полном одиночестве, Гван Ён взял академический отпуск и ушёл на самое «дно» — туда, где, как ему казалось, придётся отказаться от того самого «достоинства».
Ему нужна была самая экстравагантная и кричащая кожа. Кожа, которая помогла бы скрыть извращённую жестокую натуру. И профессия актёра прекрасно ему подходила. С её помощью Чжи Гван Ён мог рассеивать подозрения гидов из разных слоёв общества и легко сближаться с ними.
Он намеренно знакомился с людьми, которых его инстинкт определял, как гидов. Всякий раз, когда ощущения обострялись, и он понимал, что достигает предела, Гван Ён падал в объятия таких людей. Для эспера с крайне развитыми пятью чувствами контакт с гидом был лучшим успокоительным средством, чем любое, самое дорогое, лекарство.
При этом он даже не думал добровольно отправляться в Центр.
Монстр знал цену своей силы. Её невозможно было игнорировать. Всякий раз, встречая других эсперов, он лишь усмехался. Быть подопытной крысой Центра с таким же ярлыком, как у этих неумёх? Нет уж, спасибо.
В итоге Чжи Гван Ён так ни разу и не прошёл полноценный тест на совместимость, удовлетворяясь лишь «первой помощью» в виде секса с теми гидами, которых находил. Но это было почти бесполезно, как маленький глоток воды после мучительной жажды.
Из-за постоянного чувства неудовлетворённости восприятие Чжи Гван Ёна, вопреки его воле, постепенно становилось всё более обострённым. Он мог видеть, слышать, разделять и соединять, а также разрушать.
Он превращался в тикающую бомбу, с каждым днём становясь всё опаснее. А в моменты, когда неиспользуемая сила вызывала покалывание в кончиках пальцев, он развлекался, разделяя молекулы воздуха, чтобы развеять скуку. Чжи Гван Ён методично становился всё большим монстром.
И люди любили монстра, который находился среди них. Чжи Гван Ён считал это забавным.
Но однажды на теле монстра появился шрам, похожий на татуировку.
Гван Ён лишь усмехнулся, когда увидел огромный тёмно-красный узор, начинавшийся у правой лопатки и покрывавший всю спину.
Даже его почти совершенный разум не мог вообразить, что на его теле появится чьё-то имя. Да ещё такого огромного размера... это раздражало.
Расслабленно лёжа в горячей ванне, Чжи Гван Ён провёл пальцем по запотевшему зеркалу, выводя Нейм, который теперь навсегда станет одной из множества информационных единиц в его памяти.
Неймы были закодированы настолько сложно, что для их расшифровки требовались специальные аналитики. Однако мозг эспера с удивительной лёгкостью раскрыл секрет багрового символа, расположенного у него на спине.
То, что человек, связанный с ним Неймом, оказался мужчиной, Гван Ёна тоже не радовало. Однополые обладатели Неймов часто становились мишенью для тех, кто считал это знаком «судьбоносной встречи».
Обычные люди, обнаружив у себя Нейм, бросались на поиски своей «второй половины», но он не собирался создавать себе лишние проблемы. В его информационной системе имя «Чхве Тхэ Хун» было классифицировано как бесполезная одноразовая информация.
Но то было лишь высокомерием монстра.
Чхве Тхэ Хун весь день был рассеян.
Пугающий жар, который охватывал его плечо и спину, утих только к вечеру. Однако по какой-то причине его сердце бешено колотилось, вызывая странное беспокойство. В конце концов, он даже получил выговор от начальника за то, что никак не мог сосредоточиться.
Даже по дороге домой Тхэ Хун несколько раз ловил себя на том, что витает в облаках… в итоге услышал в свой адрес ругательства от других водителей.
Прийти в себя он смог, лишь вернувшись домой и устало опустившись на диван. И заметив кое-кого, крутящегося вокруг с блестящими от нетерпения глазами. Встретившись взглядом с младшей сестрой, Тхэ Хун смог, наконец, вернуться в реальность и слабо улыбнуться. Достав из портфеля жёсткий лист с автографом, он тут же услышал восхищённые крики:
— Ооо, хён! Ты правда ходил на автограф-сессию Чжи Гван Ёна?
— Вау! Оппа! Ты лучший! Сделать тебе массаж?
Обычно он бы сразу согласился на это заманчивое предложение.
Но сегодняшний день выдался особенно утомительным. Тхэ Хун лишь попросил сестру выбросить мусор и заглянул поздороваться к родителям, которые рано ложились спать. Сквозь полудрёму они ответили ему, сказав что-то вроде «хорошо потрудился сегодня».
Чхве Тэ Хун, вежливый и воспитанный сын и заботливый старший брат, единственный из шестерых детей имел свою личную комнату. Это была небольшая уступка со стороны его братьев и сестёр их надёжному старшему, который никогда не отказывал им в помощи.
Тхэ Хун зашёл в ванную и посмотрел на своё отражение в зеркале. Тёмные круги под глазами, более заметные, чем обычно, красноречиво говорили о тяжёлом дне. Он глубоко вздохнул, не решаясь показать свою усталость перед семьёй. Это был действительно странный день, который он провёл в каком-то отупении.
Всякий раз, когда выдавался подобный неудачный день, Чхве Тхэ Хун принимал горячий душ, чтобы успокоиться. И сегодня этой привычке он не изменил. Едва зайдя в ванную, он выкрутил температуру на максимум и вдруг вспомнил тот жар, что охватил его плечо и спину.
Определённо, оно горело, как от ожога, но при этом по спине бежал холодок — жуткое ощущение, которое Тхэ Хун не хотел бы испытывать снова.
Сегодня никаких фенов и прочего, сразу в кровать. Однако чем дольше он мылся, тем хуже ему становилось.
Вместо бодрости сегодня вода приносила лишь усталость…
И в тот момент, когда Тхэ Хун спешно выходил из душевой, он вдруг увидел что-то в запотевшем зеркале. Что-то тёмно-красное, огромное, похожее на змею.
У него невольно вырвался стон, больше похожий на бормотание.
Тхэ Хун быстро протёр зеркало рукой и повернулся, чтобы рассмотреть свою спину. Зеркало снова запотело, но времени оказалось достаточно, чтобы разглядеть огромный, похожий на татуировку, след, начинающийся от правого плеча и покрывающий всю спину.
Чхве Тхэ Хун почувствовал не столько испуг, сколько недоумение. Потому что он точно знал, что это.
Феномен, при котором на теле внезапно проявляется чьё-то неизвестное имя, до сих пор не был объяснён ни наукой, ни религией. Нейм формируется лишь у 20 человек из 100. Это не редкость, но и не особенность большинства. Возможно, поэтому так распространены романтические фантазии о том, как у двух незнакомцев возникает Нейм: одинаковым шрифтом, одинакового цвета и на одном и том же месте.
Конечно, у Чхве Тхэ Хуна не было и капли подобных фантазий. Напротив, он лишь цинично фыркнул.
Это было не более чем случайностью. Подобное казалось Тхэ Хуну всего лишь юношеской фантазией, которая должна была пройти ещё до совершеннолетия, и не более того…
А ведь он только-только избавился от тестов на совместимость, а тут этот Нейм нанёс удар в спину… Единственное утешение — Неймы не нужно регистрировать в государственных органах, да и объяснять их никто не требовал.
Теперь в голове Чхве Тхэ Хуна не осталось мыслей ни о Чжи Гван Ёне, ни о странном жаре, преследовавшем его весь день. Вернее, тот обжигающий жар в обед, скорее всего, и был проявлением Нейма.
Что-то огромное вдруг появилось у Тхэ Хуна на спине, а он даже не подумал заглянуть в зеркало офисного туалета. Очевидно, сегодня он действительно пребывал в отупении…
Чхве Тхэ Хун грубо провёл рукой по мокрым волосам и тяжело вздохнул. Внезапно ему вспомнились все эти разговоры о «судьбоносной встрече» через Неймы. А он ведь такое даже не казалось ему реальным…
Каракули из согласных и гласных, переплетённые в нечто, что невозможно прочитать, требовали помощи специалиста по анализу Неймов.
Сегодня — автограф-сессия Чжи Гван Ёна, а завтра — отгул... Чхве Тхэ Хун подавил стон, похожий на вздох.
Как и ожидалось, специалист по Неймам присвистнул, увидев узор, небрежно разместившийся от плеча по всей спине Чхве Тхэ Хуна. Конечно, он не забыл сфотографировать тёмные письмена специальным аппаратом. Сделав четыре или пять снимков, аналитик разрешил Тхэ Хуну одеться.
Тхэ Хун всё ещё не мог до конца осознать, что на его спине появился Нейм. Словно поняв состояние молодого человека, аналитик ухмыльнулся и протянул ему отпечатанную фотографию. Это был первый раз, когда Тхэ Хун внимательно рассмотрел появившийся Нейм. Под тяжестью мысли, что на его теле теперь навсегда выгравировано чьё-то имя, он непроизвольно сглотнул.
Подумав о том, что где-то в мире существует человек, у которого на том же месте, такими же буквами вытатуировано его имя невероятно огромного размера, Тхэ Хун почувствовал лёгкое головокружение… и ещё немного… да, совсем немного, — волнение.
— Из-за сложности и размера Нейма расшифровка займёт два-три дня. Пожалуйста, запаситесь терпением.
— Если захотите узнать, кто это, просто скажите. Мы и поиском занимаемся. На одном лишь анализе Неймов много не заработаешь.
Смущённо кивнув, Тхэ Хун невольно посмотрел на снимок, который держал в руке. Прошлой ночью он, не сомкнув глаз, искал информацию о «Связанных Неймах». Он даже зарегистрировался в сообществе поиска Неймов, куда, как он думал, ему никогда не придётся вступать, и изучил уйму всевозможных статей.
Оказалось, что активация Нейма может произойти как с человеком на другом конце планеты, так и с кем-то в том же городе или даже в том же помещении. Некоторым везло найти своего «носителя» быстро, но многие люди никогда не встречаются с тем, кто носит их имя.
Вот почему сообщество по поиску Неймов настолько активно. Гораздо активнее, чем Тхэ Хун мог подумать. Люди, не нашедшие своего партнёра в Корее, фотографировали свой Нейм и выкладывали его в надежде, что кто-то откликнется. Поэтому размер сообщества естественным образом вырос.
Неймы до сих пор не были полностью изучены медициной. Лишь в последние сто лет их стали считать своеобразным психическим феноменом. Но Тхэ Хун подозревал, что это всё же больше походило не на психическое заболевание, а на какую-то другую болезнь.
«Неизвестно чьё имя внезапно появляется на теле в виде татуировки, и ты инстинктивно начинаешь искать этого человека... А вдруг это вообще не тот, кто мне нужен?»
Чхве Тхэ Хун, еле волоча ноги, вышел из аналитического центра и сел в машину.
Как бы неловко он себя не чувствовал, нужно было рассказать обо всём семье. Тхэ Хун представил себе, какой родители и младшие поднимут шум, и у него даже слегка заболела голова.
— Охренеть! Хён! Хён! Снимай одежду!
— Вчера? Вчера появилось? Да это ж мега-событие, жееесть!
Второй брат, Чхве У Чжин, даже не стал ничего говорить — он просто сорвал с Тхэ Хуна галстук и начал расстёгивать его рубашку.
Тхэ Хун покорно подчинился его напору, беспомощно бормоча: «Понимаете, я… и сам не знаю, как это…», но голос прерывался из-за того, что брат тряс его тело.
Все дети, кроме самого Чхве Тхэ Хуна, пребывали в полном неистовстве. Даже Чон Мин - обычно самый рассудительный и сдержанный - бесновался, размахивая снимком спины своего брата.
— Через пару дней скажут… Сколько раз говорить... эй, полегче! Рубашку порвёшь!
— ААА! Правда есть! Вау! Какой огромный!
Тхэ Хуна практически силой развернули, сорвав-таки с него рубашку. Он тяжело вздохнул. На его спине сосредоточились взгляды братьев и сестёр. Самый бойкий из шестерых, Сын Ю, не сдержал возгласа:
— Блядь. Охуеть какой огромный!
— Чёрт, пипец какой большой....
Младшие Чхве Тхэ Хуна теперь тыкали пальцами в Нейм и рассматривали его вблизи. Настолько близко, что можно было почувствовать их горячее дыхание на коже. Однако Тхэ Хун был закалён жизнью старшего в большой семье: он прекрасно знал, что ему придётся стоять так, пока их любопытство не утихнет. Поэтому заранее отказался от сопротивления.
Чон Мин, долгое время пристально смотревший на спину своего хёна, внезапно, как будто его осенило, заговорил:
— Хён, а если окажется, что человек, с которым связан этот Нейм, — мужчина?
Вопрос младшего брата задел Тхэ Хуна за живое, ведь он как раз об этом беспокоился. Но остальные взволновались ещё больше:
— Уааа, блять! Хён станет геем?!
— Эй, я же сказал — имя ещё не расшифровали!
— Оппа, а если это реально мужик, что делать? Ты будешь с ним встречаться?
— Да я даже не знаю, кто это такой! Что ты себе накрутила? Нет такого закона, что люди с Неймами обязаны встречаться!!!
На самом деле Тхэ Хун волновался.
«А что, если носитель Нейма — мужчина?» — прошлой ночью он прокручивал эту мысль в голове сотни раз. На форумах писали, что многие гетеросексуалы, обнаружив Нейм с человеком своего пола, в итоге сближались с носителем и становились бисексуалами. Конечно, были и партнёры, которые оставались просто близкими друзьями, как названые братья или сёстры. Но таких насчитывалось гораздо меньше.
Всё-таки Неймы были странным явлением. Они словно парализовали часть сознания, заставляя безостановочно думать о чужом имени, внезапно появившемся на теле.
«А если я захочу быть просто близкими друзьями, а он влюбится?»
Тхэ Хун недавно уже ловил себя на этой мысли, но отказался от неё, признав бредовой. А теперь младшие тыкали в него именно этим болезненным предположением, которое он так старался игнорировать.
Если разобраться, Нейм сам по себе ни к чему не принуждает — он лишь создаёт ментальную связь между людьми. Сообщать о нём не обязательно, и можно спокойно проигнорировать его как незначительный инцидент.
Можно было бы, если бы не «особенность» Чхве Тхэ Хуна… Если бы он ни являлся «неизбежным исключением» *, не нужно было бы так сильно переживать.
*отсылка к главе 1.1 как напоминание о том, что тесты Тхэ Хуна на совместимость были приостановлены.
Гид постоянно прокручивал в голове предположение, ставшее похожим на застрявшую в горле кость:
«Если только это не тот самый эспер, которого я не могу найти уже десять лет… Тот, в чьём отсутствии на Земле я был уверен... Даже если носитель Нейма — мужчина.... не думаю, что что-то подобное… между нами ничего не произойдёт...»
Чхве Тхэ Хун подбадривал себя, словно пытаясь успокоить.