ПОЧЕМУ МОДА И ПОЛИТИКА ДОЛЖНЫ РАЗВЕСТИСЬ

ЕВГЕНИЙ РАБКИН, СЕНТЯБРЬ 15, 2015

Показ Givenchy весна-лето 2016 стал еще одним маловероятным местом, в котором прозвучала тема 11 сентября. Показ прошел на пирсе в южной части Манхэттена с видом на новую Башню свободы, а арт-директором выступила Марина Абрамович. Презентация должна была отдать дань уважения 11 сентября и воспеть дух человеческого единства. Все это, начиная с того, что итальянский дизайнер, работающий в парижском доме, проповедует ньюйоркцам, и заканчивая тем, что Givenchy предлагает специальным гостям экскурсии по мемориалу 11 сентября, было глухим, если не сказать оскорбительным. В представленной им одежде не было ни малейшего намека на политику, что делало арт-направление шоу еще более раздражающим, как просто атрибуты.

Вышеупомянутое фиаско вряд ли удивительно, потому что когда мода становится политической — за исключением политики идентичности — это обычно приводит к ужасающим результатам.

В прошлом году для своего показа готовой одежды весна-лето 2015 Chanel устроила псевдофеминистский протест. Для декорации в Гран-Пале Лагерфельд соорудил фальшивый парижский квартал, отдавая дань уважения почтенной традиции парижан протестовать на улице. Модели — фальшивые люди для целей шоу — держали фальшивые знаки, выкрикивая фальшивые лозунги в мегафоны. Самым фальшивым в показе, конечно, было его предполагаемое провозглашение феминизма.

«Моя мать была очень большой феминисткой, и я подумал, что это то, что нужно в данный момент», — сказал Лагерфельд в интервью Fashionista. «Меня не волнует, будут ли люди за или против. Это моя идея. Мне нравится идея, что феминизм — это что-то легкое, а не водитель грузовика для феминистского движения».

И вот тут-то и кроется загвоздка. Феминизм не является легкомысленным, как и политика в целом. Это серьезные вопросы, которые влияют на жизнь людей, и мода, по своей природе, просто не в состоянии решать эти вопросы, не говоря уже о том, чтобы их решать. Более того, заимствуя язык и символы политических движений, они создают иллюзию действия и перемен, убаюкивая людей, заставляя их верить, что они делают что-то значимое, в то время как на самом деле они ничего подобного не делают.

Мода легкомысленна по своей природе. По большому счету, она характеризуется быстротечностью и, как справедливо заметил Лагерфельд, легкомысленностью. Это может удручать своей помпезностью и обстоятельностью, но может и освежать, потому что это то, к чему мы можем обратиться, когда устанем от постоянных политических кризисов современного мира в 24-часовом цикле новостей. Осознавая свою неспособность сделать что-либо значимое для этих кризисов, мы лишь чувствуем себя виноватыми. И вопреки тому, что утверждают наши многочисленные морализаторские общественные силы, ни один сострадательный, нравственно сознательный человек не может чувствовать себя виноватым двадцать четыре часа в сутки. На самом деле, такому человеку нужна передышка именно для того, чтобы сохранить свою мораль, чтобы не онеметь от постоянного шквала вины. И тут на помощь приходит мода, если она вас интересует, как и меня. Ее увлеченность вещами, которые не несут на себе груз политики, — желанное развлечение. Это не значит, что мода неинтересна, просто ее интерес лежит в другом месте.

Мода долгое время играла вторую скрипку по отношению к искусству, а искусство долгое время считалось способным оказывать политическое воздействие. Возможно, именно здесь модельерам пришла в голову идея о том, что придание политической значимости своей работе может быть способом выражения творчества и внесения некоторого смысла в то, что в противном случае представляет собой кучу коктейльных платьев и сумочек. Вполне справедливо. Некоторые из лучших моментов в истории современной моды, такие как показ Рафа Симонса весна-лето 2002 года с его молодыми моделями-мужчинами, закутанными в шарфы и несущими факелы, выглядели как политические заявления. Но, если подумать, это шоу было не о политике как таковой, а об отчужденной молодежи. Его влияние было культурным, а не политическим.

В истории искусства, конечно, нет недостатка в политических высказываниях — от картин Гойи, изображающих наполеоновскую бойню, до картин Отто Дикса, показывающих ужасы Первой мировой войны. Но оказали ли их работы реальное политическое влияние? Вряд ли. В своей книге «Культура жалобы» искусствовед Роберт Хьюз справедливо заметил, что хотя «Герника» Пикассо, несомненно, является великим произведением искусства, она не остановила ни одного выстрела во время гражданской войны в Испании. И всякий раз, когда искусство использовалось диктаторами в политических целях, оно быстро переставало быть искусством и превращалось в китч или пропаганду.

Опять же, по своей природе мода, при всей ее креативности, не так сильна, как искусство, просто потому, что инструменты дизайнера сильно ограничены. С помощью ткани, ниток и ножниц можно выразить лишь очень многое. Даже на модном показе, полугодовом шансе заявить о себе, дизайнер может зайти так далеко. Велик риск быть неправильно истолкованным. Показ Александра Маккуина осень-зима 1995 года «Изнасилование горцев» был посвящен порабощению скоттов англичанами. Но многим критикам показалось, что он прославляет изнасилование. «Именно женоненавистнический абсурд Маккуина придает моде дурную славу», — написала Салли Брэмптон в Guardian.

В конце концов, модельеры занимаются тем, что продают дорогую одежду обеспеченным людям. Вы можете сколько угодно украшать свою одежду лозунгами и изображениями, но ваше послание, даже если оно искреннее и подлинное, в конечном итоге окажется бесполезным. Более того, оно может быстро стать смехотворным. Когда Жан-Шарль де Кастельбажак поместил портрет Обамы на платье, а Соня Рикель — его имя на свитере, газета Telegraph отнесла оба эти случая к категории «безвкусных памятных вещей Барака Обамы», и вполне заслуженно.

Это не значит, что мода совсем несерьезна. Ошибка большинства людей заключается в том, что они строят бинарный мир: если то, что вы делаете, несерьезно, значит, вы несерьезны. Но мир сложнее. Если мода аполитична, это не значит, что она антиполитична. Мода может быть легкомысленной и веселой, но не обязательно поверхностной и инфантильной. Но, пытаясь быть политической, мода превращает себя в мошенника и отвлекает внимание от политических проблем, создавая иллюзию, что, выпустив на подиум несколько моделей с плакатами или нацарапав лозунг на футболке, можно добиться политических перемен. Напротив, это вредит и моде, и политике.

Карл Маркс однажды написал, что история повторяется, первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса. Мода и так фарсовая, если не вмешивать в нее политику. Моде и политике давно пора развестись.

Источник:https://www.stylezeitgeist.com/news/2015/09/why-fashion-and-politics-need-a-divorce/