Панк и высокая мода. Пример культурной апроприации

В моде воровство или заимствование идей, практик и стилей из других культур не является чем-то новым, равно как и все проблемы, которые это воровство и заимствование влечет за собой. Однако очевидно, что существует два различных способа использования идей, практик и стилей других культур: присвоение и признание. Когда стиль присваивается из какой-либо культуры, он в некоторой степени, если не полностью, теряет свою привлекательность и силу, однако когда стиль ценится, а не присваивается, он в значительной степени сохраняет свою привлекательность. Чтобы показать эту разницу, будем использовать пример стилей панк-рока и ответвлений панк-рока, а также их присвоения и признания в высокой моде.

Для того чтобы полностью понять историю и применение стиля панк-рок в высокой моде, необходимо разобраться в базовой истории классического стиля панк-рок, породившего множество ответвлений жанра и субкультур. До того как панк в полной мере проявил себя в Нью-Йорке в середине 70-х годов, существовал целый ряд протопанк-групп, которые стали пионерами первой волны панк-рока. Это такие группы, как Iggy and the Stooges, Iggy Pop, The New York Dolls, The Velvet Underground, Lou Reed и другие. На основе развития протопанк-сцены Нью-Йорка, а также групп, пришедших со Среднего Запада, в Нью-Йорке сформировалась первая волна панка, наибольшее влияние на развитие которого оказали такие музыканты, как Патти Смит, Television, Richard Hell and the Voidoids, Johnny Thunders and The Heartbreakers и Ramones. В частности, Ричард Хелл со сцены CBGB’s оказал огромное влияние на «внешний вид» панк-рока. С помощью рваных футболок, булавок и остроумных графических лозунгов типа «Пожалуйста, убей меня» Хелл сформировал первый целостный образ панк-рока, который в дальнейшем вдохновил Малкома Макларена (бывшего менеджера New York Dolls) и в конечном итоге Вивьен Вествуд из Англии.

Магазин Макларена и Вествуд «SEX» стал основой формирующейся в то время панк-сцены в Лондоне. Уже известный своей антимодой (т.е. шокирующей и немодной одеждой) и крайне оскорбительным дизайном, магазин стал местом встречи художников, начинающих рокеров, бросивших школу, наркоманов и всех, кто находился между ними. Из этого магазина в расцветающую панк-сцену поступали футболки, майки, секс-игрушки, бондажные штаны, BDSM-снаряжение, другая разнообразная одежда и аксессуары. Наиболее запоминающимися из продаваемых товаров, несомненно, являются графические футболки с шокирующими принтами: женская обнаженная грудь, свастики с наложенным на них перевернутым Иисусом и Микки Маус, употребляющий героин. На этой почве родилось классическое представление о том, как выглядит «панк»: два дизайнера и сотрудники компании привнесли свои собственные стилистические акценты в облик нью-йоркской сцены. С этого момента, после окончания первой волны панк-рока, появилось множество различных поджанров и стилей панка, причем между жанрами и географическими регионами возникли определенные культурные различия.

Начиная с 1980-х годов стиль панк-рок и жанры, связанные с панк-роком, были взяты с концертных площадок и сквотов, а затем перенесены на модные подиумы по всему миру. Однако не все показы, вдохновленные панк-роком, одинаковы: одни отдают дань уважения панк-року и его приверженцам, создавая впечатляющие коллекции, а другие присваивают этот стиль в корыстных целях, часто не получая восторженных отзывов. В частности, на ум приходят два примера такого соотношения оценки и присвоения стилей панка и смежных жанров. На этих двух примерах проиллюстрируем, почему присвоение стиля той или иной культуры часто оказывается неэффективным, в то время как признание и участие в стиле, духе и идеях этой культуры часто создает гораздо более сильное искусство.

Первый показ, который мы рассмотрим, — это показ Марка Джейкобса для Perry Ellis весна/лето 1993 г., который показывает, как часто апроприированные работы оказываются неполноценными, предпочитая коммерческую выгоду верности вдохновению. Как пишет Дик Хебдидж на стр. 96 своей книги «Субкультура: „Как только мелкие предприниматели и крупные деятели моды, производящие их в массовом масштабе, вырывают их из частного контекста, они кодифицируются, становятся понятными, превращаются одновременно в общественную собственность и выгодный товар“.

Это тоже отчасти является признаком присвоения, поскольку выбор в пользу массовости неизбежно приводит к тому, что продукт становится более дешевым, теряя при этом свою привлекательность и сущность. Однако сохраняя верность культуре, из которой черпается вдохновение, можно сделать предметы, стили и послания непонятными, сохранив при этом рентабельность.

Показ моделей, демонстрировавших подиум в образах смутно напоминающих гранж (если это вообще можно назвать гранжем), получил почти всеобщее одобрение рецензентов. После показа отобранные вещи были отправлены Курту Кобейну и Кортни Лав, которые тут же сожгли почти все. Учитывая то, что было представлено на подиуме, легко понять, почему эта коллекция не обладала той же силой, что и ее вдохновители. Коллекции не хватало подрывных элементов гранжа, в частности, оспаривания гендерных норм и готовности к эпатажу.

Кортни Лав одета так, что бросает вызов традиционным американским представлениям о женственности и о том, как должна вести себя женщина. Называя себя «шлюхой» и «ведьмой», она, по сути, заявляет о своем несогласии с традиционными американскими гендерными нормами и ценностями. Модель одетая в прозрачное платье и кружевной кардиган, которые, хотя и вдохновлены стилем гранж, не отражают того, что делает стиль гранж таким интересным в первую очередь. Образ справа не бросает вызов традиционным представлениям о женственности, гендере и не делает иного заявления, кроме стилистического.

В этих и других образах с показа 1993 года Марк Джейкобс присвоил стиль гранж, но при этом полностью утратил то, что делало его таким мощным и привлекательным изначально. Стиль гранж был силен изначально тем, что он противостоял традиционным американским гендерным нормам и капиталистическим циклам потребления. Взамен этих традиционных американских понятий стиль гранж предлагал одежду, сделанную своими руками, переработанную одежду, а также полное отрицание традиционных гендерных норм. Marc Jacobs не смог предоставить ни один из этих манящих факторов. Таким образом, показ стал отличным примером того, что обычно происходит, когда дизайнер копирует стили и эстетику различных культур. Дизайнер копирует формы субкультуры, из которой он черпает идеи, не улавливая сути этих форм и субкультуры.

В отличие от гранж-шоу Марка Джейкобса, о котором шла речь выше, есть яркие примеры того, как дизайнеры оценили стиль и культуру панков. В частности, ярким примером того, как дизайнеры ценят стиль и культуру панк-рока, является показ Undercover весна-лето 2003 «SCAB» в Париже. В 2002 году, когда война с терроризмом только начиналась, а события 11 сентября были еще свежи в памяти каждого, Дзюн Такахаши, основатель культового Undercover, готовился к своему дебютному показу на Неделе моды в Париже. Поскольку дебют на Неделе моды в Париже часто рассматривается как критический момент в карьере любого дизайнера, то, то, что запланировал Такахаши, должно было шокировать публику. Вместо того чтобы сторониться текущих событий и общественного мнения, Undercover полакомился запретным плодом, и в результате провел свой самый политический и своевременный сезон, в котором даже модели в парандже завершили шоу. Однако политические заявления шоу были гораздо шире, чем просто демонстрация моделей в парандже: многие футболки имели анархистские образы, а сам сезон был сосредоточен на радикальной анархистской политике — в частности, антиколониалистской, антикапиталистической и антиэкологической эксплуатации».

На основе этих двух примеров можно привести убедительные аргументы в пользу того, что апроприативные произведения моды, которые просто копируют образы другой культуры, не имея того, что делает эти образы интересными, представляют собой гораздо более слабые формы искусства. Как пишут Грин и Кайзер в своей статье «Мода и присвоение», «на фундаментальном уровне присвоение начинается с имитации, то есть с подражания другому времени, месту, людям или субъектной позиции» (Green and Kaiser). Это резко контрастирует с произведениями, в которых ценится та или иная культура, и как правило, эти произведения соответствуют ценностям и формам той культуры, которая послужила источником вдохновения.

Хотя панк и его различные ответвления, конечно, уже не являются (и никогда не являлись) по-настоящему угнетенной культурой, они служат прекрасными примерами того, как модельеры и лейблы присваивают стили различных культур, многие из которых подвергаются гораздо более систематическому угнетению или эксплуатации, чем панк или его ответвление. В таких случаях стиль присвоенной культуры выхолащивается, и остается лишь смутное подражание. И возможно это может принести прибыль, в художественном и культурном отношении это ничуть не уступает работам дизайнеров и лейблов, которые просто ценят и развивают культуру, из которой черпают вдохновение. Причина этого заключается в том, что такие коллекции пропитаны сущностью этой культуры, что делает показы, одежду и другие предметы коллекций еще более интересными. Имитация всегда будет преклоняться перед оригиналом.