***продолжение***

«Люди, которые хотят навязать вам чувство вины за то, что вы живете самостоятельно и идете своим путем, просто-напросто говорят: «Взгляни на меня. Я лучше тебя, потому что мои цепи тяжелее». Чтобы сбросить цепи и жить своей жизнью, нужна смелость. Осмельтесь прожить драгоценные дни на Земле в полную силу, сохраняя верность себе, с открытым сердцем и любознательным разумом, смело меняя то, что не действует, и принимая последствия этих перемен. Вы увидите, что способны подняться выше, чем когда-либо мечтали». (Вишен Лакьяни, «Код экстраординарности»)

***
Примерно в конце третьего года чистоты у меня появилась финансовая возможность возместить ущерб, который я кому-либо нанес своим употреблением наркотиков. Самым большим ущербом, который вызывал у меня чувство вины и страх, был ущерб наместнику монастыря, у которого я, невменяемый, шантажом и угрозами вымогал около 300 долларов во время своего последнего наркотического штопора в Святогорском монастыре. Я перевел деньги с процентами ему на карту, позвонил, сказал, что был плохим послушником, что сожалею о происшедшем и сказал о готовности как-то еще возместить причиненный ущерб. Архимандрит Макарий был рад, что я встал на путь исправления и вернул ему деньги.
Вторым человеком, перед которым я испытывал чувство вины, была моя мама. К тому времени она ушла на пенсию по инвалидности с поста главного педиатра Северо- Кавказского военного округа. Без каких-либо финансовых сбережений, проработав всю жизнь на государство, отдав все свои моральные и материальные ресурсы на борьбу с наркоманией своих сыновей, мама взяла благословение у своего духовного наставника и уехала жить на свою и мою родину, в г. Сочи. Там она сняла маленькую старую квартирку в панельной пятиэтажке и попыталась устроиться на работу. И знаете, что удивительно? Врача такого масштаба, как мама, педиатра, иммунолога, невропатолога высшей категории с клиническим стажем около 30 лет, опытом руководства крупными детскими клиниками на работу брать не хотели. Этот факт тем более странен, что хороших специалистов в любой, в общем-то, области мало. Не говоря уже о Сочи, где в то время при всем желании хорошего педиатра найти было практически невозможно. Единственным местом, куда мама в результате устроилась, был реабилитационный центр для детей-инвалидов, на зарплату, которой не хватало даже на оплату той убогой квартиры, в которой мама жила. Иногда денег не хватало даже на еду. Шел 2005 год, маме в то время исполнилось 58 лет.
Мы начали потихоньку общаться, причем мама все равно старалась держать меня на расстоянии. Мое сердце обливалось кровью: почему я, 34-летний взрослый мужик, не могу обеспечить матери достойную человеческую жизнь? Я, конечно, помогал, чем мог, голодной мама, слава Богу, не была, но режим выживания не оставлял мне ни минуты покоя и толкал в спину, чтобы работать, развиваться и учиться.
Накануне кризиса 2008 года мама чудом продала маленький участок земли с домишкой, который мы называли дачей, и на вырученные деньги купила участок земли в любимом районе своего детства. Когда я увидел крутой склон, поросший бурьяном, я подумал, что моя мама сошла с ума. Я в принципе не представлял, что можно сделать с этим участком, на котором находился старый полусгнивший деревянный домик, не имея денег и видимых перспектив их заработать, чтобы построить там дом.
Постепенно доверие мамы начало возвращаться. Мы общались по телефону один-два раза в неделю, и наши отношения становились все ближе. Мы жили на большом расстоянии друг от друга, и этот фактор сыграл хорошую роль в восстановлении наших отношений. Мама активно посещала православный храм, вела там курсы для сестер милосердия, помогала, чем могла, приходу и много молилась. Параллельно она сняла небольшой кабинет и начала вести частный прием больных, получила лицензию на медицинскую деятельность, сделала при моем участии первый сайт, сдала на водительские права и освоила компьютер.

***
Летом 2007 года, бесконечно устав от своего состояния, большого количества токсичной работы, которая всегда была связана с трагедиями и жизненными драмами людей, испытывая полное опустошение на личном фронте, я вырвался в Сочи в отпуск. В день перед отъездом в Москву я зашел к маме на работу, чтобы обняться, и там произошла судьбоносная встреча, которая определила вектор моего дальнейшего пути и выздоровления.
Я сидел за компьютером, ожидая, пока мама закончит прием. На приеме была молодая красивая женщина с маленьким плачущим ребенком на руках. Женщина была уставшей и изможденной. Я наблюдал за ней, за ее ребенком и завидовал ее виртуальному мужу и их семейному счастью, которое тут же нарисовалось у меня в голове. Когда закончился прием, непреодолимый импульс заставил меня подойти к ней, познакомиться и взять номер телефона. Что это было — воля Бога, сексуальная одержимость, зов судьбы или кармические отголоски прошлых жизней, сказать теперь сложно, да и незачем. Через месяц мы встретились в Москве, и это положило начало нашим крайне болезненным отношениям, которые, впрочем, в результате кардинально изменили мою и ее жизнь к лучшему.
Оказалось, что с мужем она находилась в процессе развода, но пока не развелась. Чуть позже оказалось, что ребенка она родила не от мужа, а от другого мужчины. Еще чуть позже я узнал, что и тот, и другой предпринимают попытки сохранить с ней отношения. Еще позже выяснилось, что на протяжении долгих лет она зависима от алкоголя и каннабиса. Глубоко внутри я понимал, что тут — энергетическая яма, но ничего с собой поделать не мог. Моя последняя идея о счастье, которую я пока еще не проверил, заключалась в семейной жизни и затягивала меня в водоворот событий, о которых я тогда не подозревал.
Моя новая подруга была одной из самых красивых женщин, которых я когда-либо встречал. Секс был более-менее на уровне остальных, ее инфантильность манила меня, а мысли о ее достаточно обеспеченной семье рисовали в моей голове картинки совместного благополучия в случае, если мне удастся устранить соперников и разобраться с ее химической зависимостью. Принц должен был преодолеть множество опасных препятствий и освободить принцессу из заточения. Все по классике, все, как учили.
Оглядываясь назад, я поражаюсь тому, насколько я был слеп: мои знания о зависимости и созависимости никак не помогли мне уклониться от игры, которая в результате чуть меня не убила. Зато теперь я прекрасно понимаю отрицание и заблуждения родственников зависимых, которые свято верят в обещания зависимого справиться своими силами или общими силами семьи, ведь «наша любовь нас спасет». Да и вообще, «ради меня все изменятся, ведь я сделаю все возможное и невозможное, чтобы поменять ее/его и вывести на путь правильной и счастливой жизни».
Буквально через месяц знакомства она узнала о моем пути и рассказала о своем. Я поставил ей условие: если она продолжит употреблять наркотики, мы не будем встречаться. Так как проблему она видела в бывшем муже, который пока еще формально был настоящим,, то никаких проблем с прекращением употребления она не видела. Как-то удивительно легко, хотя и с долей сомнения, я согласился с ее гипотезой и начал наблюдать за происходящим. Пока сильной эмоциональной привязки не было, я считал, что нахожусь в безопасности. Мы встречались два-три раза в неделю вечерами, я сканировал ее поведение и не замечал ничего подозрительного.
Первый совместный Новый год все расставил на свои места. За неделю, проведенную вместе в Финляндии, наш обоюдный эгоцентризм, который был очевиден не меньше, чем пятно от красного вина, пролитого на белую скатерть, не оставили нам шансов быть вместе. Все это усугублялось ее странным поведением во время секса, что вызывало у меня подозрение и страх.
По возвращению я решил не звонить. Она не звонила тоже. Прошло несколько недель, и было четкое ощущение, что наши отношения плавно сошли на нет. Неожиданно я получил сообщение с просьбой о встрече. Мне не хотелось встречаться: единственным поводом мог стать «секс выходного дня». За беседой в ресторанчике ее глаза, наполненные слезами, молили о помощи. Она говорила, что устала, что не хочет употреблять, что хочет выпутаться из своей жизненной ситуации и что кроме меня за помощью ей обратиться больше не к кому…

«Чтобы помогать другим, человек сам не должен нуждаться в помощи» (Н. Махарадж)
«То, что нас не убивает — делает сильнее!» (Ф. Ницше)

Я рассказал ей о своих границах и о том, что, если она будет употреблять, наши отношения сразу же закончатся, рассказал, что нужно ходить на группы, найти там наставника, делать шаги и так далее. Как-то незаметно и плавно все свелось к тому, что она попробует без программы, потому что маленький ребенок, потому что какие-то вопросы мы сможем и сами разобрать, потому что...
Она вроде бы оставалась чистой и трезвой. Я познакомился с ее семьей, мы стали ближе. В семье тоже было далеко не все в порядке. Папа, хоть и достаточно успешный бизнесмен, был алкоголиком, брат нет-нет тоже употреблял наркотики.

В настоящее время считается, что проблема употребления ПАВ (Поверхностно-активных веществ) является семейной проблемой, т.е. зависимость от ПАВ — семейная болезнь, она часто встречается у нескольких членов одной и той же семьи, передаётся из поколения в поколение, даже если в семье есть только один химически зависимый, все остальные члены семьи страдают психологически. Большинство зависимых людей — генетически предрасположенные, они платят за дедов, и они не выбирали путь мучения – период розового употребления очень короткий.

Наши участившиеся встречи не вызывали у меня подозрений, и я легко убедил себя, что моя девушка злоупотребляет наркотиками, но при этом не является хронически зависимой. Ранее в книге я проводил грань между этими двумя категориями людей. Злоупотребители при наличии сильной причины могут принять решение и прекратить употребление, через какое-то время их жизнь налаживается. Хроники так не могут.
В результате мы начали жить вместе. Мы честно очень старались. Но мой эгоцентризм, зацикленность на успехе, страх, что я не получу желаемого, завышенные ожидания и требования забирали много сил. Я жил в постоянном напряжении и усталости, она находилась дома с ребенком. Возникали всякие, казалось бы, мелкие ситуации, вызывающие у меня подозрения и ревность. То ночью ей кто-то звонил, то откуда ни возьмись появлялся какой-то старый знакомый, с которым она зачем-то встречалась, а однажды я получил удар под дых, когда утром у себя в офисе на обложке глянцевого журнала увидел фотографию женщины, с которой я жил.
Гнев, обида, разочарование задушили меня, все признаки говорили мне, что это просто не мой человек, но почему-то я упорно не хотел верить фактам. Апогеем стало ее признание, что раньше она работала в модельном агентстве, которое по совместительству было агентством эскорт-услуг, и ей предложили хороший контракт на съемку, и она боялась, что я не разрешу ей этого делать. Она заверила меня, что что у нас любовь, и что, конечно же, теперь она не будет нигде сниматься, так как наши отношения для нее важнее.