Мануэль Девальдес «Либертарный индивидуализм и авторитарный индивидуализм»

Есть всего лишь несколько слов, которые столь же разнообразно интерпретируются, как и «индивидуализм». В связи с этим, есть всего лишь несколько идей ещё более неопределённых, чем те, которые обозначаются термином «индивидуализм». Наиболее распространённое мнение, которое популяризируется в современных просветительских трудах, заключается в том, что индивидуализм – это «учение, проповедующее изоляцию человека собственными усилиями и зацикленность на самом себе; учение, которому чужда всякая социальная организация».

Мы должны признать, что такое понимание индивидуализма является вульгарным. Такой индивидуализм ложный и, к тому же, абсурдный. Разумеется, индивидуалист – это человек «одинокий», и мы не можем представить его иным. «Самый сильный человек на свете – это тот, кто наиболее одинок», – утверждает Ибсен [1]. Другими словами, индивидуалист – это человек, наиболее осознающий свою уникальность, который сумел достичь автономии наилучшим образом, став самым сильным человеком. Может он и «одинок» среди толпы, общества, разных групп, организаций и т. д., но лишь потому, что его «одиночество» неразрывно связано с его этическими убеждениями, и употребление слова «одиночество» уместно в данном контексте, так как является синонимом уникальности и автономности. Таким образом, индивидуалист является целым сам по себе, в отличии от не индивидуалистов, которые являются лишь частью некоего целого.

Но вульгарность горе-интерпретаторов индивидуализма не позволила им увидеть особого значения этого одиночества, которое относится исключительно к внутреннему миру личности; они исказили его значение и, из-за своей привычки к догматизму и абсолютизации, перенесли его в плоскость действий личности в социальной среде, истолковав жизнь личности как нелюдимость и отшельничество – отсюда и абсурдность, а также лживость приведенного выше вульгарного определения индивидуализма. Скажем ли мы, для того, чтобы описать личность, что она «одинока», как говорит Ибсен, или «уникальна», как утверждает Штирнер, – для толпы это не важно, ведь они воспримут эти слова буквально, не вникая в саму суть этих слов. Их неспособность правильно истолковать слова приводит их к ошибке, которая одновременно появляется рядом с истиной.

Если это вульгарное понимание индивидуализма ложно, то это не потому, что люди, которые в настоящее время говорят, что индивидуалисты живут в обществе, как и другие, но потому что современные общества навязывают личности определённые организации: личность сотрудничает с такими социальными организации лишь до тех пор, пока это сотрудничество не перестаёт быть добровольным. Из чего можно сделать вывод, что индивидуализму, следовательно, не чужды социальные организации, ведь, например, большое количество анархо-коммунистов, придавая выражению «коммунизм» не менее религиозный или не менее христианский смысл, также утверждают себя индивидуалистами. Сам Макс Штирнер, один из светочей индивидуалистической философии, превозносит в своём бессмертном труде «Единственный и его собственность» идею «союза эгоистов». Наконец, для того, чтобы эти размышления выглядели более убедительно, следует углубиться в вопрос об индивидуализме, после чего мы увидим, что, учитывая характер индивидуализма, на практике он не требует физической или экономической изоляции личностей и, следовательно, не выступает против социальных организаций.

Существенная часть мнений и убеждений «подавляющего большинства» основывается на подобного рода понятиях, которые, удостаиваясь «гордого звания» клише, формируют предрассудки, которые труднее искоренить, чем претенциозное невежество некоторых «интеллектуалов» или заинтересованность определённых «просветителей» в распространении невежества среди стада. Для того, чтобы интеллектуал был тем, кто он есть, он должен оставаться «человеком», то есть подчиняться законам природы. Согласно этим законам, для сильных естественно подавлять слабых. Таким образом, некоторые интеллектуалы могут показаться недоучками, которые полностью отказались от своекорыстных интересов во имя истины. Но эти недоучёные, которым удалось узнать и постичь истину, хотя и не отрицают её, но скрывают то, что каждый из них преследует свои корыстные цели, так как из этой истины вытекают их буржуазные привилегии, и то, что они используют эту истину для того, чтобы увековечить эти привилегии. Их пропаганда невежества, в сущности, обязана полунауке, служащей массам, или же, точнее говоря, лжи, суть которой заключается в умалчивании других стороны истины и распространении той стороны, которая удобна им.

Обратите, например, внимание на разницу в образовании пролетариев и привилегированных людей в современном обществе. Вот вам и весь секрет метода искажения истины ради обоснования статус-кво. Обычный человек из народа, имеющий только начальное образование, не знает, что такое индивидуализм на самом деле и, прежде всего, на каких принципах он основан, поэтому, следовательно, он никогда не сможет вдохновиться им, чтобы выстраивать свою жизнь в соответствии с его философией. В связи с этим, он обречён на поглощение сильными, и это прекрасно с точки зрения государства, или, точнее, тех, кто мог бы сказать по какой-то причине: «Государство – это мы» [2]. С другой стороны, человек же из привилегированного класса, получивший среднее или высшее образование, имеет точное представление об индивидуализме и его научных основах. Для него это правда, но правда, которую он хранит для себя. Вот он – превосходный борец! Он может восторжествовать, так как он вооружён, а другие – нет. И он всегда будет помнить об этом преимуществе, чтобы в любом случае использовать его в угоду собственным интересам, продолжая распространять заблуждения своих предшественников среди стада. Не всякая правда хороша...

Индивидуализм, который, в сущности, является либертарным, в конечном счёте превращается в некую гибридную и двуличную философию, поощряющую деятельность «сверху» – в рамках иерархических структур – и проповедующую фатализм «снизу» – в рамках низовых организаций общества, которая оправдывает все низменные поступки правящего класса. Отсюда и вытекает необходимость относительно справедливого различения между либертарным индивидуализмом и буржуазным или авторитарным индивидуализмом, которое мы вынуждены сделать для менее просвещённой публики, чтобы быть понятыми. Но, если упрощать и говорить в целом, то есть только просто индивидуализм, который в сущности является либертарным – анархическим.

В то время как либертарный индивидуализм, подлинный индивидуализм, даёт слабым силу (но не для того, чтобы личности, когда они стали сильными, начали, в свою очередь, угнетать других личностей, которые остались слабее, чем они, но для того, чтобы они больше не позволяли себя угнетать сильными), так называемый буржуазный или авторитарный индивидуализм же, в свою очередь, стремиться лишь только обосновать и оправдать существующий порядок торжествующего насилия и хитрости с помощью изощрённых софизмов и ложных интерпретаций законов природы.

Ламарк, Мальтус, Дарвин и их последователи, конечно, не предполагали, что однажды их открытия, из которых непосредственно вытекает индивидуалистическая философия, будут использованы для таких коварных целей. Тем не менее, это было неизбежно с самого начала, что кто-то монополизирует эти идеи с целью извлечения из них выгоды, как и из всех каких-либо вещей. Но, так или иначе, любая истина несёт в себе зародыш грядущего добра. Это добро истины, содержащееся в трудах этих учёных и последующих их влияниях на других, способно становится всё более и более действующей силой в современном мире [3]. Сегодня, например, обычные люди занимаются самообразованием, в одиночку или же кооперируясь друг с другом. Они учатся тому, как заниматься анализом чего-либо, как рассуждать и критиковать что-либо. Они стараются углубиться в понимание своей собственной природы, мотивов человеческих поступков, принципов работы механизмов, которые угнетают слабых, а также пытаются постичь суть естественных законов и социальных реалий. Таким образом, люди перестают быть стадом, становясь на путь индивидуализации. На этом пути они станут личностями, которые прилагают усилия, для того, чтобы реализовать себя в соответствии со своим определением: быть уникальными и автономными.

Стремятся же они к этому по причине того, что личности постепенно всё сильнее убеждаются в двух важных истинах:

Знание – это сила. Вера же – слабость.

Глава из книги «Размышления об индивидуализме» 1936 г.

Примечания от переводчиков:

1. Генрик Ибсен. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 3. Государственное издательство «Искусство», г. Москва, 1957 г., с. 632.

2. Это аллюзия на известную фразу короля Франции Людовика XIV, который произнёс её 13-го апреля в 1655-ом году, явившись в парламенте: «Государство – это я».

3. Примером такого нахождения «добра истины» является Пётр Алексеевич Кропоткин. Хотя социал-дарвинисты и вульгарно истолковали Дарвина, придумав чисто идеологическую концепцию с целью укрепления на уровне культурной гегемонии капитализма, Кропоткин, обратившись к Дарвину, написал труд «Взаимопомощь как фактор эволюции». Этим трудом он дал ясно понять, что социал-дарвинисты исказили идеи Дарвина, акцентируя внимание лишь на конкуренции, в то время как в природе есть и не мало животных, которые кооперируются и помогают друг другу для того, чтобы выжить, что признавал и сам Дарвин. Таким образом, Кропоткин и его труд являются наглядным примером того, что имеет в виду Манюэль Девальдес, когда он пишет о «зародыше добра» в каждой истине, ведь стремление Кропоткина к познанию «естественных законов» привело его к нахождению определённой научной базы для анархо-коммунистического общества.

Перевод: Денис Хромый, Илья Иваненко