Уильям Л. Ремли «Анархистская философия Жан-Поля Сартра» (2019)
Каждый философ вынужден пройти проверку временем. Различные философские идеи то обретают, то теряют свою популярность, но суть настоящей проверки временем заключается в том, продолжим ли мы обсуждать эти идеи длительное время уже после того, как они сошли со сцены ведущей интеллектуальной мысли. Годовщина со дня рождения Жан-Поля Сартра (почти сорок лет после его смерти) является подходящим моментом для того, чтобы вновь взглянуть на наследие философа, произведения которого сыграли существенную роль в определении эпохи и чьи мысли продолжают быть созвучными современному политическому климату. Профессор Ричард Фальк поставил Сартра в один ряд с Ноамом Хомским и Эдвардом Саидом как одного из тех немногих людей, которые заслуживают звание «общественного интеллектуала». Тем не менее ближе к концу своей жизни, даже когда Сартр уже продвинулся дальше по своему пути политической ангажированности, философ сетовал, что его политика не была достаточно радикальной. Возможно, именно поэтому политическая философия Сартра столь обсуждаемая.
Со времён публикации «Критики диалектического разума» в 1960-ом году, исследователи в основном истолковывали политическую философию Сартра как «экзистенциальный марксизм» – критически пересмотренный вариант марксизма. Сартр поддерживал такую рецепцию его идей, заявляя часто о своей близости к марксизму и даже о том, что экзистенциализм был паразитическим явлением первого, что он, однако, позже опроверг. При этом комментаторы, которые указывают на влияние Маркса, часто упускают из виду скептицизм Сартра в отношении немецкого мыслителя. Будучи откровенно далёким от поддержки Французской коммунистической партии, Сартр полностью отвергал догматическую идею диалектического материализма, лежащую в основе марксизма.
В то время как влияние Маркса в философии Сартра существенно переоценивается, роль анархизма, однако, заслуживает гораздо больше внимания, чем она получает сейчас. Как говорил сам Сартр: «Если кто-то перечитает мои книги, то поймёт, что я сильно не менялся и всегда оставался анархистом» [1]. Анархистские начинания Сартра не только проявляют суть его ранних и поствоенных политических воззрений, но ещё и позволяют увидеть более радикальную основу его идей.
Наиболее очевидным анархическим моментом в политической мысли Сартра является стремление к обществу без авторитаризма. В начале 1950-х годов Сартр занялся развитием своего виденья конечного идеала общества, построенного посредством революционной деятельности, низвергающей существующую систему угнетения. В «Критике» Сартр утверждает, что парадигма «власть-угнетение» воплощается с помощью институционализации, где группы начинают систематично избегать личной свободы, приспосабливаясь к серийности [2] и сопутствующему ей социальному бессилию. Этот процесс парализует, но не уничтожает личную свободу, поскольку возможность изменений в группах в слиянии и потенциал направления праксиса таких групп к достижению идеала сохраняются.
Современники-анархисты Сартра критиковали институции, основанные на принуждении и авторитаризме. Государство и централизованная власть были подвергнуты серьёзному изучению, и немало критиков считало, что государство нелегитимно, не имеет права на существование и что его упразднение устранило бы множество социальных зол. Озабоченность такой же областью интересов наблюдается сегодня в движении «Оккупай», творчестве Невидимого Комитета и группы «Тарнак-9», деятельность которых стала известна как «повстанческий анархизм». Взгляд Сартра на процесс формирования групп показывает, что он не только разделял такой же интерес к проблеме принуждения и власти, но и решительно выступал против угнетения институционализированной власти ещё задолго до того, как это сделали анархисты. Более того, революционное решение существующих проблем Сартра также предполагает уничтожение существующего порядка.
Но всё же именно вопрос степени принуждения больше всего интересовал Сартра. Применяя метафору о машине с целью провести параллель между институционализированной бюрократией и гнусным аналитическим разумом, его критика государства заключалась в том, что оно стремится превратить людей в автоматы. По его мнению, практико-инертное [3] окружает и обусловливает существование человека с помощью видимых и невидимых аппаратов, представляя тем самым его жизнь как рабскую зависимость от механических сил, предназначенных для подавления индивидуальной свободы.
Вместо государства анархизм выступает за мирное сосуществование, основанное на социальной свободе и нашей способности к взаимопомощи, кооперации, уважению и коллективности в целом. Сартр, не забывая уточнить, что только личности являются по-настоящему суверенными, соглашается с этим, но отмечает, что люди объединены друг с другом и со всем миром именно благодаря их коллективному взаимодействию, в первую очередь на работе. В соответствии с мнением Сартра, работа является существенной частью человеческой реальности, основанной на необходимости сотрудничать с другими и согласованной взаимной зависимости. Как он утверждал: «Я всегда был согласен с анархистами, являющимися единственными, кто придумал концепцию развития цельного человека через социальное действие и главной характеристикой которого является свобода» [4]. В то время как Сартр утверждает примат личности, важнейшим для его концепции «самости» тем не менее является «бытие-вне-себя», обусловленное зависимостью человека.
Отношения между людьми и элементами социальной действительности Сартр понимает как совокупность «интересов». Интерес – это однозначное соотношение интериорности (внутреннего опыта) человека с внешним миром, обеспечивающее его связь с последним. В представлении Сартра, субъективность является нелепой абстракцией – приговором, обязывающий каждого охотно выполнять приказы общества. Для Сартра интерес является скорее не субъективным, внутренним выбором относительно нашего существования, а обнаружением нашего бытия-вне-себя. Не существует никаких врождённых идей или неизменных сущностей – «шестерёнок в голове», которые направляют наши действия, как считал Макс Штирнер. Вместо этого, мы всё время ситуативно определяемся другими.
Последним моментом в политической мысли Сартра, который явно перекликается с анархизмом, является призыв к немедленным и практическим изменениям, то есть наличие социополитической теории, которая, помимо всего прочего, включает в себя понятие праксиса. Такие элементы этого праксиса как децентрализация политической и экономической власти, рабочее самоуправление и свобода выражения включены в дискурс и практику современных анархистов. В творчестве Сартра есть несколько тем, которые постоянно поднимаются, и теория праксиса является одной из таких и наиболее преобладающей.
Одним из основополагающих аспектов «Критики» является желание Сартра раскрыть глубокие диалектические отношения, которые соединяют праксис с внешним миром. Перечитывая ранние работы Сартра, мы можем увидеть, что для него целью революции является не просто изменение мира, но воссоздание коллективности. Для выполнения этой задачи важное значение приобретает праксис, поскольку он не только активирует аутентичность личности, но и избавляет её от бессилия практико-инертного.
Но что Сартр понимает под «праксисом»? Несмотря на то, что сам концепт несколько туманен, праксис нужно понимать как некое историческое целое, определяющее нашу власть в любое мгновение времени по мере того, как оно формирует наше отношение к целому ряду дихотомий, как, например дихотомия «возможное/невозможное». Это происходит потому, что праксис определяет пределы наших действий, а также возможные варианты будущего. По Сартру, коллективные стремления людей сталкиваются с выбором либо подчиниться текущему порядку вещей, либо же поспособствовать его преобразованию. Сила, разделяющая оба пути, – это действие. Действие заставляет человека контекстуализировать событие в рамках будущего, принадлежащего всем.
Изучив все эти точки пересечения, можно с уверенностью сказать одно: политическая философия Сартра выходит далеко за рамки марксизма. Сартр, будучи неразрывно связанным с традицией анархистской мысли, считает, что только дебюрократизация, децентрализация и демократизация, когда доминирующие силы отказываются от своей власти над структурами общества, способны преодолеть гегемонический, иерархический и деспотический характер современного общества.
1. Цитата взята из интервью с Сартром 7 августа 1975-го года: https://www.nybooks.com/articles/1975/08/07/sartre-at-seventy-an-interview/?lp_txn_id=1335016
2. «Серийность» здесь образованно от термина Сартра «серия». В понимании Сартра, «серия» является определённой характеристикой – фундаментальной социологической структурой, описывающей специфику социальной жизни людей и окружающих их предметов, которая заключается в постоянном, инертном и механичном – «конвейерном» воспроизводстве одного и того же порядка, действий, поведения: «По Сартру, процесс сериализации (sérialisation) воплощает в себе характерную для любого человека склонность к формализации, механизации собственного существования. Серия здесь рассматривается в качестве универсальной категории, имеющей отношение как неодушевлённым предметам и процессам, так и к людям» (Гасилин А.В., «Теория революционных групп Ж.-П. Сартра в контексте экзистенциальной интерпретации марксизма», с. 48).
3. Под «практико-инертным» как раз подразумевается тип повседневного существования человека, который полон механичного, инертного, опять же, «конвейерного» воспроизводства одного и того же действия. В первую очередь практико-инертное, по Сартру, связано с трудовой деятельностью человека, в которой он вынужден заниматься однообразной, рутинной работой. «Практико-инертный» тип существования является конкретным воплощением модуса «серии», поскольку серия как модус конституирует существования человека, делая его «автоматом». «В “Критике диалектического разума” Сартр пишет, что исходной формой отчуждения в социуме выступает сфера практико-инертного (le pratico-inerte). Последнюю он трактует как чисто техническое воспроизводство трудовой деятельности, нацеленной, с одной стороны, на чистую прибыль, с другой – на удовлетворение естественных потребностей», «Итак, по Сартру практико-инертность (le pratico-inerte) представляет собой определённый тип существования, возникающий из специфических отношений человека и продуктов его производства – в особенности, машин. Суть этих отношений сводится к парадоксальной зависимости человеческого праксиса от регламента технологического процесса, его странной покорности обработанной и овеществлённой материи» (Там же, с. 47; 54-55).
4. В соответствии с книгой Уильяма Л. Ремли «Jean-Paul Sartre’s anarchist philosophy», эта цитата тоже взята из интервью 1975-го года.