ЖИВАЯ ИСТОРИЯ ЭНЕРГЕТИКИ: Электричество Российской империи, 1879–1917

Все мы еще из школьных учебников помним магические слова «ленинский план ГОЭЛРО», «лампочка Ильича»… А до этого вроде и не было ничего – только керосиновые лампы, газовые фонари, паровозы и «конки» мощностью в одну лошадиную силу. Но российская электроэнергетика создавалась титаническим трудом поколений ученых, теоретиков и практиков электрификации – причем задолго до хрестоматийного ГОЭЛРО. Давайте вспомним о людях и компаниях, стоявших у истоков «электрического дела» в императорской России!

Первые шаги в век электричества

До 1880-х годов всё вырабатываемое и добываемое в Российской империи топливо – уголь, дрова, нефть, керосин, мазут, торф – использовалось в основном паровыми машинами в металлургии, производстве мануфактуры и продовольствия. Эти три отрасли занимали в экономике 80–85%, а оставшееся приходилось на транспорт – железнодорожный, речной и морской. Для перехода на электрическую силу время еще не пришло – в этом Россия заметно отставала от стран Запада.

Неудивительно, что растущие электрокомпании Германии, Бельгии и Соединенных Штатов обратили внимание именно на Россию – необъятные просторы империи, отсутствие своего электротехнического производства и дешевая рабочая сила сулили высокие доходы при сравнительно небольших капиталовложениях. Но и молодой российский капитализм осваивал мировые технические достижения. И первые общие усилия были направлены на устройство электроосвещения Санкт-Петербурга, Москвы, Киева, Баку и других центральных городов.

За дату начала эры электричества в России следует принять 17 апреля 1879 года – когда вместо 112 тусклых газовых рожков на Литейном мосту в Санкт-Петербурге ярко вспыхнули 12 мощных электрических светильников инженера Павла Яблочкова. Курьёзны обстоятельства, из-за которых для первого электрического опыта выбрали именно это место: городская управа ранее продала монопольные права на освещение улиц столицы компаниям, устанавливавшим газовые и масляные фонари, а Литейный мост построили уже после подписания этих соглашений – следовательно, компании-монополисты не предъявили бы властям никаких претензий!..

В 1880-м товарищество «Электротехник» обратилось в Городскую думу Петербурга с проектом электрического освещения Невского проспекта и всех домов на нем, но из-за бюрократических согласований договор был заключен только в конце лета 1882-го. Но и далее всё тянулось неспешно, уже по причине нехватки средств, – пока через год германская фирма Siemens & Halske не скупила установленную товариществом электрическую сеть вместе с фонарями. При иностранном капитале дело пошло быстрее: с 30 декабря 1883 года Невский проспект от Адмиралтейства до Аничкова моста освещали 32 фонаря с дуговыми лампами в 1200 свечей. Электричество для главной улицы России вырабатывали две временные станции: одна, с тремя локомобилями и 12 динамо-машинами, стояла на барже, пришвартованной к набережной Мойки у Полицейского моста, вторая – с двумя локомобилями и тремя динамо-машинами – у Казанского собора.

Роскошь электрического освещения сразу привлекла к себе самое высокое внимание, и в 1884-м инженер Дворцового управления Василий Пашков предложил на рождественские праздники иллюминировать электролампами Зимний дворец. Эксперимент одобрила царская семья, и в начале ноября 1885-го на проекте строительства в императорской резиденции «фабрики электричества» Александр III лично начертал: «Зимние балы 1886 года (10 января) должны освещаться электричеством полностью».

Электрификацию Зимнего осилили за 60 дней, причем с использованием оборудования и импортного, и отечественного, а основные работы выполнила всё та же Siemens & Halske. Для дворцовых нужд была построена крупнейшая в Европе электростанция постоянного тока во втором дворе Эрмитажа. В павильоне площадью 630 кв. м были установлены четыре паровые машины, два локомобиля и 36 динамо-машин общей мощностью 445 л.с. Станция потребляла в год более 500 тонн угля, а полный режим освещения дворца обеспечивали 5000 ламп накаливания и 10 «свечей Яблочкова».

Далее электрифицировали Царское Село (ныне г. Пушкин). Станция постоянного тока заработала в ноябре 1887 года, для освещения улиц установили 120 чугунных фонарей с дуговыми лампами, и к началу 1888-го воздушная осветительная сеть протянулась уже на 60 верст. А в 1890-м в Царском Селе была открыта электростанция с новейшими динамо-машинами, дававшими переменный ток очень высокого для того времени напряжения 2400 вольт. К началу последнего десятилетия XIX века Царское Село стало первым в Европе городом, который освещался исключительно электричеством!

В декабре 1894 года в Петербурге заработала Василеостровская центральная электростанция мощностью 800 кВт с шестью водотрубными котлами и четырьмя компаундными паровыми машинами. Эта станция стала образцом для большинства станций трехфазного переменного тока высокого напряжения, строившихся в России в начале XX столетия. А в 1896-м на Охтенских пороховых заводах под Петербургом была пущена центральная ГЭС трехфазного переменного тока мощностью 300 кВт – одна из первых во всём мире.

Через год, в 1897-м, городская управа Петербурга предоставила русско-немецко-бельгийскому обществу «Гелиос» концессию на электроснабжение столицы (до 1937 года!), и немедленно началось строительство центральной электростанции города. Первоначальная ее мощность составляла 535 кВт, но нагрузка росла, и скоро там были дополнительно установлены две турбины по 2300 л.с. и четыре котла. По улицам столицы проложили более 300 км кабельной сети, электричество подавалось для освещения улиц, а также государственным и частным учреждениям, причем общее число электроламп превысило 1,5 млн!

Из Петербурга в Москву

Как в конце 1870-х писали газеты, «старушка Москва в деле освещения отстала от всех столиц Старого и Нового Света, в этом отношении она напоминает скорее город восточный, чем европейский». Впрочем, по части новомодного электричества Первопрестольная старалась не отставать от блестящей столицы империи – Санкт-Петербурга. Электрическое освещение в Москве ввели в 1880 году, к 25-летию царствования Александра II, но первая сотня фонарей с дуговыми лампами зажглась в центре города лишь в 1881-м, причем 24 из них освещали площадь перед строившимся храмом Христа Спасителя.

Но более всего публику поразила грандиозная электрическая иллюминацию Кремля к коронации Александра III, устроенная 15 мая 1883 года: гирляндами из 3500 ламп Томаса Эдисона засияла колокольня Ивана Великого. Специально для этого на Софийской набережной была построена электростанция с 18 локомобилями и 40 динамо-машинами на передвижных платформах.

«Иллюминация сказочная, особенно красивы Александровский сад со светящимися арками, Кремль и башни, как бы унизанные рядами бриллиантов, рубинов и топазов. Огненные водопады, фонтаны и другие световые эффекты». / Свидетельство очевидца /

Кстати, на первом заседании правления учрежденного в Петербурге «Общества электрического освещения 1886 года» обсуждался и вопрос о расширении деятельности компании на Москву. Но электрификация Первопрестольной началась после того, как 31 июля 1887-го общество подписало контракт по устройству локомобильной станции для освещения торгового пассажа купца Постникова на Тверской улице (сейчас в этом здании Театр им. Ермоловой). Именно эта дата считается днем рождения Московской энергосистемы. Станция была пущена в конце 1887 года – и москвичи, жаждавшие приобщиться к чудесам прогресса, тут же завалили Городскую думу прошениями «об электричестве». Власти прислушались, и в 1888-м заработала первая центральная городская электростанция на месте сада бывшего Георгиевского монастыря (ныне здание Малого Манежа в Георгиевском переулке). На станции были установлены шесть жаротрубных котлов и четыре паровые машины, топливом служил каменный уголь. Сперва мощность ее была небольшой – 400 кВт, но к 1895 году выросла до 1500 кВт. Постоянный ток напряжением 120 вольт подавался по подземным кабелям, проложенным в кирпичных каналах.

Но использование постоянного тока ограничивало длину кабелей двумя километрами, и по всей Москве одновременно с Георгиевской работало множество мелких станций – например, Дворцовая, которая освещала Кремль, Университетская, станция Императорских театров, электростанции при Брестском и Ярославском вокзалах... Такая же ситуация сложилась в Санкт-Петербурге и во многих других городах. Из-за особенностей сетей постоянного тока удовлетворить спрос на электроэнергию становилось всё труднее – в Петербурге и Москве возможности для присоединения новой нагрузки к действующим станциям были исчерпаны уже к середине 1890-х.

Решением стал переход на переменный ток, позволявший использовать высокое напряжение в распределительных сетях, подавая потребителям низкое напряжение. Но на первых электростанциях переменного тока генераторы работали независимо друг от друга – синхронизация не производилась, от каждого генератора к потребителям шла отдельная цепь. Это требовало большого расхода меди и изоляторов, но перевешивала выгода от увеличения радиуса электроснабжения. Причем лидерство в использовании трехфазного переменного тока оказалось вовсе не за столицами – первая такая станция появилась в 1893 году в Новороссийске.

Георгиевская станция позволила частично осветить центр Москвы – Красную площадь, Большой Каменный мост и некоторые частные домовладения, но для всех потребностей города ее мощности катастрофически не хватало. Дошло до того, что в мае 1896-го для феерической иллюминации на коронационных торжествах Николая II отцы города, к своему стыду, использовали даже маленькую электростанцию, любезно предоставленную хозяйкой Сандуновских бань.

Неудивительно, что скорейшим образом начала строиться самая современная паротурбинная станция на Раушской набережной (сейчас МГЭС-1) – причем как центральная электростанция промышленного назначения. Первый ток она дала 28 ноября 1897 года, по этому случаю даже был устроен сногсшибательный банкет на 150 персон, куда пригласили весь цвет московского общества. Начальная мощность станции составляла 2000 л.с. (1470 кВт), и она первая в Москве вырабатывала трехфазный переменный ток – что позволило передавать энергию на дальние расстояния, используя более высокое напряжение. Работала электростанция на нефти, и только из-за трудностей Первой мировой войны ее в 1915 году перевели на подмосковный торф. Тогда же была пущена и вторая очередь станции – мощностью 21 МВт. Интересно, что «антикварная» электропроводка, еще недавно сохранявшаяся в некоторых домах Замоскворечья, запитывалась именно от Раушской станции.

К началу 1910-х в электротехнической промышленности обострилась конкуренция. Помимо «Общества 1886 года» влияние имело «Санкт-Петербургское общество электрических сооружений», а также московские «Общество электрических центральных станций», «Центральная электрическая компания» и новообразованное общество «Электропередача» – которым в 1911 году городская управа Москвы выдала концессию до 1945 года, обязав их построить станцию мощностью не менее 9 МВт с сетью электропередачи протяженностью 100 км. Возведение этой первой в мире районной электростанции началось в подмосковном Богородске (ныне Ногинск) в 1912-м. В консорциум, финансировавший строительство, вошли также «Общество 1886 года», Deutsche Bank и Электробанк. Первый ток станция «Электропередача» дала в мае 1913 года, а на полную мощность заработала в марте 1914-го. Электричество подавалось до Измайловской подстанции в Москве по воздушной линии 70 кВ длиной 70 км. Несколько подобных станций должны были обеспечивать энергией Москву и весь Центральный район!

Примечательно, что эта самая мощная в России и оборудованная по последнему слову техники станция работала на торфе богородских болот – единственном топливе, которого в Московском регионе всегда было с избытком. Поэтому через несколько месяцев, с началом Первой мировой войны, когда уголь и нефть оказались в дефиците, опыт «Электропередачи» пригодился при переводе на торф других электростанций.

Большой бизнес и электричество

Электрическое дело в России недолго оставалось в руках мелких фирм и товариществ. Еще в 1886 году в Петербурге одним из основателей компании Siemens Карлом Сименсом при участии Deutsche Bank была учреждена первая крупная электрокомпания – промышленно-коммерческое акционерное «Общество электрического освещения 1886 года» с капиталом в 1 млн рублей, из которого 800 000 руб. составляли вложения в энергоустановки. Общество называлось российско-германо-бельгийским, но основными акционерами были иностранцы (российский капитал к 1895-му составлял всего 12%), хотя стоит заметить, что сам Карл Сименс уже давно принял российское подданство и стал купцом первой гильдии. А вот технические кадры общества были в основном российскими: здесь трудились инженеры Глеб Кржижановский, Роберт Классон, Леонид Красин, Иван Радченко, Александр Винтер – именно они впоследствии разрабатывали и воплощали в жизнь план ГОЭЛРО. «Обществу 1886 года» скоро удалось почти монополизировать электроснабжение в обеих столицах, а с 1889-го оно взялось и за устройство электроосвещения в близлежащих губерниях.

Правда, на всю Россию сил всё же не хватало – к 1890-му капитал общества составлял около 3 млн руб., тогда как, например, американские General Electric и Westinghouse Electric располагали средствами более чем в $11 млн (около 22 млн руб. по тогдашнему курсу). Тем не менее к 1909 году деятельность общества, ранее ограничивавшаяся в основном Санкт-Петербургом, Москвой и Баку, распространилась и на западные губернии России, и занималось оно не только освещением, но и производством электроаппаратуры. Вся собственность «Общества 1886 года» была национализирована в 1917-м, но до этого оно успело сыграть огромную роль в электрификации и индустриальном перевооружении России.

Достижения русской электротехнической мысли блестяще засвидетельствовала Всемирная выставка в Париже 1900 года. Были представлены лампы Александра Лодыгина с нитями из вольфрама, молибдена и угля, а также самая большая в мире динамо-машина трехфазного переменного тока мощностью 4500 л.с., построенная Михаилом Доливо-Добровольским и использованная для электрического освещения Берлина.

В начале XX века развитие отечественной энергетики ощутимо опережало рост остальной экономики. При этом огромные деньги в русское электричество вкладывали западные электроконцерны. С 1900 по 1910 год поток иностранных капиталов в электротехническую промышленность вырос на 65%, а в более прибыльные предприятия электрического освещения и трамвайные компании – на 205% и 580%. Еще в начале 1899-го в России был создан синдикат германских электротехнических гигантов Siemens & Halske, AEG и Union. Предвидя неизбежную промышленную и техническую революцию с масштабным ростом использования электричества, эти три компании вложили в энергетику Российской империи сотни миллионов золотых рублей!

Отечественный частный капитал в освоении электрического дела старался не уступать зарубежному. В 1899-м, чуть позже синдиката германских фирм, был создан «Большой русский банковский синдикат 1899 года» для финансирования электротехнического развития России. В синдикат вошли крупнейший Санкт-Петербургский международный коммерческий банк с долей капитала 18%, французский Банк Ротшильда – 16,5%, вездесущие германские Siemens & Halske, AEG и Union – по 12%, «Франко-Швейцарское общество электрической промышленности» – 10%, «Генеральное общество промышленности в России» – 7%, а также Русский для внешней торговли банк, Азовско-Донской банк, Ссудный банк, Учетный банк, Частный банк и пять банкирских домов, принадлежавших немцам, австрийцам и голландцам. В итоге доля русских участников синдиката составляла 12,5% капитала, тогда как немцы владели 47,5%, французы – 36%, на остальных иностранцев приходилось 4%.

Первыми проектами синдиката было участие в устройстве электрического освещения Санкт-Петербурга и пуск в столице империи и в Москве электрической железной дороги – трамвая.

Интересна и деятельность нефтепромышленника, инженера и предпринимателя-миллионщика Павла Гукасова. Начинал он в 1894 году как член правления «Общества бакинской электрической силы», в 1908-м стал владельцем крупного пакета акций только что открывшегося «Русского общества беспроволочной телеграфии и телефонии», и скоро заводы Гукасова производили основной объем меднокатаного, проволочного и освинцованного кабеля. На гукасовские миллионы было построено одно из ведущих электротехнических предприятий России – завод «Динамо», затем он возглавил мощную промышленно-банковскую группу «Рускабель».

Локомотив прогресса

К 1910-м годам в Российской империи окончательно сложились две новые отрасли – электроэнергетика и электротехническая промышленность. Электричество использовалось для телеграфной и телефонной связи, железнодорожной и пожарной сигнализации, одним из главных потребителей стал городской электротранспорт – трамвай. В промышленности продолжалась массовая замена силы пара электрической силой. Это требовало строительства всё более крупных электростанций на разных видах топлива, росла потребность в кабелях, электромоторах, проводах.

Развитию электротехнического производства способствовала и Русско-японская война – в частности, громадные потери боевых кораблей в Цусимском сражении 1905 года. Россия была вынуждена заказать строительство части новых кораблей на иностранных верфях, где они оснащались новейшим электросиловым оборудованием. Поэтому и те корабли, что строились в России, были насыщены самыми современными электромеханизмами, но уже отечественного производства. Объем заказов для военного флота России поражает: только в 1912–1913 годах «Всеобщая компания электричества» (российское отделение германского концерна AEG) поставила электрооборудование для семи линкоров, шести крейсеров и 17 миноносцев! Конкуренты не отставали – электротехнические поставки по заказам Морского министерства велись заводами «Дюфлон, Константинович и К°», «Вольта» и российским отделение компании Siemens-Schuckert; впрочем, на корабли, которые строил Балтийский судостроительный завод, устанавливалось электрооборудование его же производства.

Ни одна другая отрасль промышленности конца XIX – начала XX века не демонстрировала так ярко влияние коммерции на развитие науки и техники, как электроэнергетика и электротехническая промышленность.

В 1913-м, перед Мировой войной, экономика Российской империи достигла своего пика и электрификация шла ошеломляющими темпами. Уже в 1900–1905 годах начался отход от техники постоянного тока, и к 1913-му в Санкт-Петербурге, Москве, Киеве, Одессе, Баку, Харькове и Ростове-на-Дону работали мощные электростанции, производившие трехфазный переменный ток. По всей стране город за городом переходил на электрическое освещение (правда, даже в Москве в 1913-м электричеством освещалось не более 30% домов). Установленная мощность всех российских электростанций к этому времени составляла чуть более 1,1 млн кВт (к 1917-му она выросла до 1,4 млн кВт), они вырабатывали в год 2 млрд кВт⋅ч электроэнергии.

Правда, потребление составляло всего 14 кВт⋅ч на человека в год (в Соединенных Штатах – 235 кВт⋅ч), а электричеством пользовалось лишь 20% населения страны! Для сравнения: в Германии тогда вырабатывалось 5 млрд кВт⋅ч, в США – 22,5 млрд. По этому показателю Россия занимала 6-е место в Европе и 8-е – в мире, ее доля в мировом производстве электроэнергии составляла около 5%. Но по эксплуатационным показателям отечественные электростанции не уступали зарубежным.

При этом, несмотря на возрастающие потребности в электроэнергии и громадные капиталы, вкладываемые в электрическую сферу, в дореволюционной России практически не использовались богатейшие гидроэнергетические ресурсы. А ведь уже в 1892–1895 годах инженером Добротворским были разработаны проекты ГЭС на реке Нарва (23,8 МВт) и на водопаде Большая Иматра (36,8 МВт), существовали также проекты Пироцкого, Графтио, Тиме, Александрова – эти ученые планировали строить ГЭС на порожистых участках Волхова, Днепра, Вуоксы и Западной Двины. Проекты не были реализованы не только из-за бюрократических препон, но и потому, что противоречили интересам крупных предпринимателей, связанных с топливной промышленностью.

Крайне любопытна история с проектированием ГЭС на Волге у Самарской Луки, в районе Жигулей. Инженер Константин Богоявленский прорабатывал этот проект с 1910 года, позднее он был расширен до мощного гидроузла при участии уже известного тогда инженера Глеба Кржижановского (еще и революционера, автора знаменитого русского текста «Варшавянки»: «Вихри враждебные веют над нами, / Тёмные силы нас злобно гнетут…»). В 1913-м проект обсуждался в Самарском отделении Императорского Русского технического общества и был одобрен. Но мощные гидротехнические сооружения предполагалось возвести на землях графа Орлова-Давыдова, владеющего едва ли не всеми земельными угодьями в Жигулях… Реакция общественности последовала незамедлительно:

«Конфиденциально. Стол № 4, № 685. Депеша. Италия, Сорренто, провинция Неаполь. Графу Российской Империи его сиятельству Орлову-Давыдову.
Ваше сиятельство, призывая на вас Божью благодать, прошу принять архипастырское извещение: на ваших потомственных исконных владениях прожектёры Самарского технического общества совместно с богоотступником инженером Кржижановским проектируют постройку плотины и большой электрической станции. Явите милость своим прибытием сохранить Божий мир в Жигулевских владениях и разрушить крамолу в зачатии.
С истинным архипастырским уважением имею честь быть вашего сиятельства защитник и богомолец. Епархиальный архиерей преосвященный Симеон, епископ Самарский и Ставропольский. Июня 9 дня 1913 года».

И хотя проект обещал для Самарской губернии энергетическое изобилие, с главой епархии охотно согласились промышленники, купцы и все противники «рукотворного на Богом ниспосланные жигулёвские красоты». В результате Самарская городская дума проект заморозила – как оказалось, до прихода новой власти...

Первенцем отечественной гидроэнергетики стала уже упоминавшаяся промышленная ГЭС, построенная в 1896 году для Охтенских пороховых заводов. В 1909-м закончилось строительство Гиндукушской ГЭС мощностью 1,35 МВт на реке Мургаб (Туркмения), а в 1910-м было подписано соглашение с Westinghouse Electric и Siemens & Halske об их участии в возведении Волховской ГЭС – и станция была заложена в том же году.

В 1912 году крупнейшими столичными банками было создано «Санкт-Петербургское общество электропередач силы водопадов», которое начало приобретать земельные участки в районе Волховских порогов и возле водопадов Иматра, Малая Иматра и Валликоски – и в 1913–1914-м представило проекты строительства там гидроэлектростанций. Эту деятельность курировали петербургские отделения германских компаний Siemens & Halske и Felten und Guilleaume, оборудование которых планировалось установить на Волховской ГЭС. Перспективы у общества были радужными, но планы спутала начавшаяся в 1914 году война, когда немецкий капитал был вынужден уйти из страны.

В результате до самого конца императорской России гидроэнергетика оставалась в зачаточном состоянии. А ведь уже существовал проект Днепровской ГЭС, а ГЭС на Волхове даже начали строить… Но к 1917 году общая мощность гидроэлектростанций составляла всего около 16 МВт, они обеспечивали менее 2% вырабатываемой в стране электроэнергии.

Электричество и транспорт

Население крупных городов империи в конце XIX века быстро росло, и с 1890-х годов главным средством решения транспортной проблемы стал трамвай. Первые электрические вагончики покатились в 1892 году по рельсам Киева, в 1899-м трамвай появился в Москве, а в 1907 году – и в Петербурге (хотя уже с 1895-го электрический трамвай зимой запускали прямо по льду Невы!).

Пуск трамвайного сообщения требовал качественного снабжения электроэнергией. Но в Москве для этого годилась только Раушская электростанция, обслуживавшая предприятия и жилые дома в центре города, а ее мощности не хватало для всех трамвайных линий. После долгих дебатов Городская дума приняла решение специально для этих целей построить муниципальную электростанцию «Трамвайная» (сейчас МГЭС-2). Строительство ее завершили в феврале 1907-го на Водоотводном канале, где с XVIII века располагался Винно-соляной двор (крупнейшие в Москве акцизные склады), – близость к реке упрощала задачу снабжения станции водой. Мощность составляла 6 МВт, затем станция неоднократно модернизировалась. Причем трамвайное хозяйство потребляло уже 30% производимой в Москве электроэнергии.

Впрочем, российские банки и зарубежные электроконцерны более важной считали электрификацию железных дорог. Так, проект электрификации Санкт-Петербургского железнодорожного узла разрабатывался с конца 1909 года, в первую очередь предполагалось перевести на электротягу участки до Гатчины, Ораниенбаума и Любани. В 1910 году было подписано соглашение с Siemens & Halske и Westinghouse Electric, и в 1913-м началась постройка электрифицированной железной дороги Санкт-Петербург – Ораниенбаум – Красная Горка длиной 60 км. В 1911-м Частный банк и Французский кредитный банк подписали соглашение об электрифицировании участков железных дорог на Урале, Алтае и в Крыму, а также железной дороги Владикавказ – Тифлис, а в 1912-м намечалось электрифицировать участок Московско-Ярославской железной дороги от Москвы до Сергиева Посада. В Петербурге и Москве планировали даже построить электрическое метро!

Все эти проекты притормозила Первая мировая война, а две революции 1917-го поставили на них жирный крест.

От мирного 1913 года к роковому 1917-му

В августе 1914 года Российская империя вступила в Первую мировую войну, и экономика, темпы развития которой ранее были самыми высокими в мире, стала скатываться в пропасть – Россию ожидал полный экономический коллапс конца 1917-го и первых послереволюционных лет.

Трудности войны тяжелым бременем легли и на энергетику. Более-менее нормальным энергоснабжение Петрограда, Москвы и крупных городов оставалось лишь до весны 1915 года. Успехи первых месяцев на германском фронте сменились крупными военными неудачами, и в 1915-м правительство вынуждено было приступить к «мобилизации промышленности», без которой не представлялось возможным удовлетворять растущие потребности армии и флота в боеприпасах и снаряжении. Отпуск электроэнергии и подсоединение к электростанциям новых киловатт промышленной нагрузки отныне регулировались не только гражданскими, но и военными властями. И если ранее как топливо на электростанциях использовался в основном высококачественный английский уголь, то теперь ему на смену пришли бакинская нефть и донецкие угли, приходилось использовать также дрова и торф. Топливо поступало нерегулярно, качество его оставляло желать лучшего – всё это вынуждало часто переделывать топки паровых котлов.

В каком-то смысле ход войны с Германией поначалу оказался удачным для энергетики. Боевые действия велись на крайнем западе России, где почти не было электроэнергетических и электротехнических предприятий. Тем не менее сказывалось отвлечение на военные цели специалистов и финансирования. Шедшая до того очень высокими темпами электрификация страны фактически приостановилась, хотя постройка электростанций и электрификация железных дорог продолжались вплоть до 1917-го. Три последних десятилетия огромную роль в отечественной энергетике играл немецкий капитал, но сразу после начала войны центральная власть России резко ограничила предпринимательскую деятельность подданных Германии и Австро-Венгрии – из-за борьбы с вполне реальной угрозой шпионажа. По стране прокатились стихийные погромы принадлежавших немцам предприятий и магазинов, а вскоре почти все германские предприятия, в том числе и энергетические, были национализированы. Уцелели только те, что с помощью взяток чиновникам и передачи акций подставным лицам успели замаскироваться под швейцарские, бельгийские и русские.

При всём этом к 1915 году Россия сделала уверенные шаги по пути электрификации – были сформулированы стратегические положения развития энергетики, спроектированы крупнейшие ГЭС на Волхове и Днепре, а общая мощность электростанций по сравнению с 1905-м выросла впятеро.

После Февральской революции Временное правительство пыталось привлечь иностранный капитал в том числе и в энергетику – для продолжения электрификации. Надежды возлагались на американскую Westinghouse Electric, но дело увязло в бесконечных согласованиях, новая российская власть не могла гарантировать, что после войны в страну не вернутся германские компании и прежние подрядчики не предъявят претензий. Переговоры затянулись до осени 1917-го…

Как ни парадоксально, но перед октябрем 1917 года в России сложилась ситуация, для энергетики отчасти благоприятная. В руках государства были сконцентрированы ключевые сферы – весь железнодорожный транспорт, а во многом и энергетика, и высокомонополизированная электротехническая промышленность. Продолжалась массовая электрификация промышленности, а в выработке электричества начинался переход от множества мелких электростанций к более экономичным крупным, которым предстояло централизовать территориальное электроснабжение. Ситуация легко могла быть использована для разработки послевоенного плана продолжения электрификации, для этого сложилась экономическая, энергетическая, технологическая и кадровая база.

На пороге ГОЭЛРО

Еще в 1880 году по инициативе инженеров, стоявших у истоков русской электротехники, – Павла Яблочкова, Александра Лодыгина и Владимира Чиколева – был образован шестой, электротехнический отдел Императорского Русского технического общества (почетным председателем общества был великий князь Александр Михайлович, а почетным его членом – император Николай II, и оба высочайших покровителя уделяли большое внимание электрическому делу).

Общество издавало популярный журнал «Электричество», проводило Электротехнические выставки, а с 1900 по 1913 год по его инициативе и при поддержке Императорской академии наук прошло семь электротехнических съездов. На них рассматривались стратегические перспективы развития энергетической отрасли – и одним из главных был вопрос, где лучше строить тепловые электростанции: в промышленных районах, чтобы подвозить к ним топливо, – или же там, где добывается топливо, чтобы затем передавать электроэнергию по линиям электропередачи…

«По величине затраченных капиталов электрические промышленные предприятия могут быть поставлены на одну ступень с величайшими железнодорожными, пароходными и другими общественно важными предприятиями». / Журнал «Электричество», 1910, № 5 /

В 1913 году в России насчитывалось 220 центральных электростанций, тогда как в Германии – 4040, в Соединенных Штатах – 5220. А вот статистика по крупным станциям была несколько иной: в России они составляли 5,5%, в Германии – 2%, в США – 3,1%. Журнал «Электричество» (1913, № 1) писал: «Несомненные выгоды концентрации производства электрической энергии в немногих особенно пригодных для этого пунктах привели постепенно к образованию так называемых районных станций, обслуживающих не один только город с его ближайшими окрестностями, но целые области с сотнями городов и селений». И вывод был сделан уже в следующем номере: «Самой радикальной мерой было бы, несомненно, если бы государство взяло в свои руки не только производство электрической энергии, но и передачу ее даже мелким потребителям, иначе говоря, ввело бы производственную и торговую монополию» («Электричество», 1913, № 2–3). Словом, научная мысль России к 1910–1913 годам пришла к необходимости принятия централизованного плана электрификации страны с постепенной монополизацией производства электричества в руках государства.

Особый интерес у научного сообщества вызвал проект, разработанный ученым Владимиром Вернадским (в 1906–1911 и 1915–1917 годах – член Государственного совета, а с 1915-го – еще и председатель Комиссии по изучению естественных производственных сил России) и предполагавший к 1920 году создание на всей территории империи большого количества крупных электростанций, соединенных линиями электропередачи в единую сеть. Этот проект мог решить проблему снабжения энергией новых промышленных районов.

Но первым детальным проектом электрификации России стал фундаментальный план профессора К. Кленингсборга, созданный в 1910 году по заказу «Общества 1886 года». План предусматривал за счет средств казны и частного капитала строительство мощных тепловых и гидроэлектростанций и перевод большей части промышленности на электрическую силу. Именно идеи Кленингсборга легли в основу плана ГОЭЛРО. При этом самого Кленингсборга к разработке советской электрификации не привлекли, следы его затерялись – как и не было человека; возможно, в хаосе Гражданской войны судьба его, как и судьба многих «классово чуждых элементов», оказалась незавидной.

Интересно, что возведение одного из ключевых объектов ГОЭЛРО – Волховской ГЭС – планировали закончить к 1915-му. Да и вообще электрификация России при других исторических обстоятельствах могла бы пойти совсем по-другому… Но летопись энергетики Российской империи завершилась в 1917 году, когда до эпохи новой, советской энергетики оставались еще три долгих года. А история не знает сослагательного наклонения.

Так или иначе, Государственный план электрификации России (ГОЭЛРО), принятый в конце декабря 1920 года на VIII Всероссийском съезде Советов, возник вовсе не с чистого листа. Этот план базировался на фундаменте еще конца XIX столетия – но в России, разоренной Первой мировой и Гражданской войнами, построить сильную электроэнергетику иначе просто не получилось бы. Да и строили ее часто те же специалисты, что поднимали электротехническую целину Российской империи…

Но ГОЭЛРО стал первым перспективным планом развития экономики, принятым и реализованным в Советской России, важнейшей вехой отечественной энергетики – и первым в мире столь масштабным проектом!

Текст, подбор иллюстраций – Олег ПУЛЯ, специально для ЭСК «Энергомост».

Наша авторская рубрика «ЖИВАЯ ИСТОРИЯ ЭНЕРГЕТИКИ» с каждым очередным дайджестом растет, развивается – и мы надеемся, что становится интереснее. Некоторые из предыдущих публикаций вы можете прочитать здесь:

«ЖИВАЯ ИСТОРИЯ ЭНЕРГЕТИКИ: Вентилятор – электричество с ветерком, 1880 год» (дайджест № 17)

«ЖИВАЯ ИСТОРИЯ ЭНЕРГЕТИКИ: Электричество… рекламу несущее, 1915 год» (дайджест № 16)

«ЖИВАЯ ИСТОРИЯ ЭНЕРГЕТИКИ: Карающее электричество Фемиды, или Как появился электрический стул, 1890 год» (дайджест № 15)