Зрителю нужно дать вещь

Беседа с Сергеем Баландиным: дайджест самарского экспорта, сглаживание конфронтации, невозможность найти свое место.

Сергей Гуськов: Открывшаяся в середине ноября выставка «Высокие обороты», согласно анонсу, запускает «ежегодный смотр итогов выставочного сезона» среди самарских художников. Кто был инициатором этого проекта — ты или «ЗИМ Галерея»? Как он был придуман?

Сергей Баландин: Этот проект абсолютно симбиотический. Одни художники сделали новые произведения для ярмарок, в которых участвовала или собиралась участвовать галерея «Виктория». Другие, уехавшие волей судьбы из Самары, вернулись и заняли мастерские в «ЗИМ Галерее». Все это авторы, условно говоря, первого класса в нашем городе, а так получалось, что в Самаре их не видели. Все всегда шло на экспорт. И сама собой пришла мысль, что их новые работы можно собрать вместе, объединив с самыми яркими высказываниями, которые прозвучали в Самаре, сделав такой «дайджест» самарского искусства в российском контексте. «ЗИМ Галерея» всегда была заинтересована в историях успехов самарцев за пределами «малой родины» и поддержала проект, который был для нее очень органичным.

СГ: А какие уехавшие из Самары художники заняли мастерские? Звали конкретных авторов? Как это устроено?

СБ: «ЗИМ Галерея» занимает большое пустующее пространство контор бывшего Завод им. Масленникова. Большая часть этих помещений остается пустой, и однажды руководство решило отдавать его под нужды художников. Сейчас в них работают Владимир Логутов и Дарья Емельянова, которые стали героями выставки «Высокие обороты». Никакой системы нет. Скорее личный вкус и расчет Марии Ивановой, отвечающей за «ЗИМ Галерею».

СГ: Получается, «ЗИМ Галерея» создала резиденцию. А сейчас такого рода инициативы переживают бум — это, наверное, самый распространенный и эффективный способ привлечения художников в те или иные регионы и институции. Будь твоя воля, кого бы ты в эти мастерские позвал из числа самарцев «на удаленке»?

СБ: Из самого реального — Мила Гущина. А из менее реального — Евгений Музалевский, — хотя здесь, под Самарой живут его мать и бабушка, которым он постоянно посвящает свои работы.

СГ: Отслеживание художественной и выставочной активности за год вообще-то и так происходит. Помимо очевидного примера разного рода премий, существует сложившийся формат публикаций в блогах или СМИ — «итоги года», когда опрашиваются эксперты или автор подборки единолично выступает в такой роли. Почему в данном случае решили сделать именно выставку?

СБ: Обзоры, премии, рейтинги, — все это очень эфемерная история, рассчитанная на специалистов, которые все поймут, услышав одни только фамилии. Мы ориентированы на широкую аудиторию, которая заслуживает познакомиться с какими-то именами воочию, а не только из пабликов. Зрителю нужно дать вещь, тогда он почувствует, что современное искусство держится не только на разговорах галеристов с критиками. К тому же, художники, которых мы показываем, еще и делают первоклассный продукт.

СГ: По каким критериям ты определяешь первоклассный продукт?

СБ: Такие вещи понимаются интуитивно. Но в данном случае я имею в виду нетривиальные технические и визуальные решения. Когда Дмитрий Гилен отливает автомобильные диски из бетона, Кристина Сырчикова использует макросъемку, Владимир Логутов крутит рельсы, Андрей Сяйлев гравирует кирпичи сусальным золотом, а Алена Ярмольчук вручную делает огромные листы бумаги — техника, труд, затраченные ресурсы видны невооруженным взглядом. То же касается живописи Дарьи Емельяновой, Яны Арбузовой, фотореализма «Союза невозможных», графики Алексея Журавлева. Их работы мне хочется назвать виртуозными. Журавлев, Евгений Греки и Святослав Таранов необычно подходят в том числе и к оформлению своих работ. Каждый проект на выставке излучает самостоятельную энергию, каждый может держать зал. Собранные вместе — это просто батарея! Прости за пафос.

СГ: Что важного за 2025 год произошло в самарском искусстве — художественные и выставочные проекты, тенденции, процессы, появление новых или внезапное второе дыхание у подзабытых имен?

СБ: Самоорганизация ОССИ «МИ» открыла филиал в гараже, где не пахнет кошками (смеется). С конца прошлого года в «ЗИМ Галерее» действует небольшое дополнительное пространство для дебютных персоналок молодых авторов. Но для меня особенно важно, что самарцы все больше интегрируются в российское художественное сообщество, в том числе в арт-рынок. В этом году случились большие истории с Кристиной Сырчиковой, ставшей резиденткой галереи PENNLAB в Москве, Алексеем Журавлевым, поработавшим в MaxArt Foundation в Перми, и группой spdplf, открывшей проект в пространстве «Синара Арт» в Екатеринбурге.

СГ: И все же есть ли какие-то тенденции, нечто общее — тема, настроение, проблематика, пластические решение?

СБ: Не могу утверждать, что мои наблюдения объективны, но, если судить по получившейся выставке, важной темой стало пространство. Художники воспроизводят запутанные системы координат, где глубина и плоскость, горизонтальное и вертикальное, дымка и резкость, присутствие и отсутствие мерцают, проявляясь и исчезая в слоях друг друга. Работы при этом могут быть различными по технике и направлению, а вот эта невозможность найти свое место остается ключевыми. Вербализует это ощущение одна из работ, кирпич Сяйлева с надписью «С одной стороны — правильно, с другой — неправильно».

СГ: А что-то резко выделяющееся проявилось за год?

СБ: Революционные тенденции остались в 1990-х. В искусстве сейчас эволюционное развитие, все конфронтации сглаживаются. Это видно и в мире. За год ничего не выстреливает, как ракета, чтобы потом также стремительно пропасть, как это было в Самаре в 2010-е. Всё потихоньку набирается сил, нащупывает себе место. Выделить что-то и сказать, что вот оно изобретение этого года, я не могу.

СГ: Смотр итогов выставочного сезона решено сделать ежегодным. По-твоему, это сильно подстегнет активность в городе? Будут ли художники, кураторы и прочие участники культурного процесса подстраиваться под перспективу попасть на эту выставку?

СБ: Подстегнуть конкуренцию определенно стоит! А подстроиться под выставку... Ну не знаю, насколько это возможно. Ведь фигура куратора следующих «итогов» неизвестна, и вряд ли будет названа до осени 2026-го. Для проекта было важно, что работы где-то светились и были яркие события, истории, связанные с карьерой художника. А к таким виражам подготовиться за год вряд ли получится. Мне самому интересно, какой будет подборка. Всегда кажется, что круг сильных художников узок. Но история Премии галереи «Виктория» показывает, что всегда появляются «темные лошадки», и это радует.

СГ: Под вот этими карьерными виражами, насколько я понял из нашего разговора, ты подразумеваешь попадание в резиденции или выставки в иногородних институциях и продажи на ярмарках, а также сопутствующий медийный шлейф — ну и расширение ОССИ «МИ», конечно. То есть если автор просто сделал интересную работу, опубликовал ее в соцсетях (а то и не опубликовал, но ты про нее знаешь), но в галерее или музее не показал, да и сам особо никуда не ездил, то на твою выставку он бы не попал? А ведь большая часть художников те еще тихушники.

СБ: Выставочная история — это же еще и про легитимацию, апробацию вещи. Мне же нужно какие-то факты привести, кроме личных пристрастий, чтобы громко назвать чье-то творчество итогами года.

СГ: Чего ты ждешь от самарского искусства? Какие бы изменения хотел увидеть в ближайшие годы? И что готов сделать сам, чтобы желанное осуществилось?

СБ: Последний вопрос — больное место. Мне уже трудно придумать что-то еще, к тому, что я уже наделал. Самое время притаиться, чтобы услышать потребности людей, вместо постоянных предложений реформ и инноваций. Я ничего не жду. Но я радуюсь, что система искусства в регионах плотнее и плодотворнее с каждым годом. Общение между художниками России очень интенсивное. Это многое обещает и для этого не приходится ничего делать. Главное, не мешать!