"dollhouse"
Отношения с таким мужчиной, как Такеоми, отнюдь не розовая сказка о любви с прекрасным принцем на белом коне. Вместо молодого парня просыпаться ты будешь с мужчиной по возрасту, не уступающему твоему отцу, в то время как благородного и породистого скакуна заменит новенький Бэнтли цвета горького шоколада.
Замужество, заключённое выгоды ради, не то, как ты представляла своё будущее, однако именно благодаря ему неосязаемая почва под твоими ногами материализовалась. Твёрже стала с появлением Акаши, пусть любви в его сердце к тебе не было. Смотрел на тебя с пустотой в глазах, не понимая что делать дальше – Сенджу в тебе видел, и от того передёргивало дрожью знойной. В то время как сам он давно переступил порог четвёртого десятка, ты только второй разменяла, входя во вкус жизни. Дорогой, красочной, и такой захватывающей, что выкрасть тебя из неё даже для Такеоми казалось преступлением.
Запирать в доме и перекраивать из тебя нового человека, удобного, он не собирался. «Будь что будет» – думал он, с тяжёлым вздохом смежая усталые веки всякий раз, когда энергечность твоя попадала в его поле зрения. Он не шарахался, не игнорировал, скорее со стороны наблюдал за тобой, как за котёнком, гадая, что же вырастет из него. Привыкший к одиночеству, что лишь изредка разбавлялось случайными связями на одну ночь, делить «дом» с кем-то ещё стало для него тем еще испытанием.
Серость минимализма в его апартаментах стремительно теряла свою изюминку, «перестраиваясь» под новую хозяйку. Арома-свечи расставленные тут и там, тошнотворно-сладкий аромат твоих парфюмов, витающий в воздухе от гостиной до спальни на втором этаже, маленькие побрякушки, статуэтки и прочие предметы интерьера, которые он считал совершенно бесполезными – всё это с течением времени въелось в некогда пустую квартиру. Сделало её уютнее, и не будь Такеоми таким твердолобым, признал это вслух, но пока, вместо этого, он продолжал хмыкать над каждой новой, по его мнению, безделушкой.
Да, первое время – первые два года, — выдались нелёгкими для обоих, и каждый переживал изменения в своей жизни по-разному. Акаши, как маленький мальчик, прятался. Под предлогом работы частенько ночевал где-угодно, лишь бы не дома. В баре задерживался допоздна, противоречивые чувства свои заглушал коньяком. Избегал тебя, да деньгами откупался.
Хочешь провести вечер с ним, чтобы наладить хотя бы минимальный контакт, как все нормальные взрослые люди? Лучше возьми мою карточку и порадуй себя чем-нибудь. Не сегодня, я занят. Хочешь посетить с ним открытие нового ресторана или выставки? Личный охранник составит тебе компанию и отвезёт куда только захочешь, только не трожь меня.
И если поначалу тебя это беспокоило, болезненно в груди вибрируя после каждого отказа Такеоми, то после ты научилась извлекать из этого выгоду.
Изъедающее чувство девичьей неуверенности, что терзало на протяжении долгого времени, сменилось, когда судьба поменяла вас местами. Больше ты не искала в себе изъянов, не искала ответов на вопросы, что так и не сумела задать ему, глядя прямо в глаза за ужином, ведь его почти никогда не было рядом. Перестала оповещать о своих делах – что делала, какие планы и куда ушла, – потому что заведомо знала, что услышишь на это. Сухое «понял» и «услышал» сопровождали ваши разговоры насмехающейся любовницей, что никогда не покидала вас. И ты уступила ей – с лёгкостью, без какой-либо горечи, оседающей на кончике языка – и всё в миг стало проще. Всё стало так, как Такеоми того и хотел.
Никаких бессмысленных разговоров, никаких дёрганий и лишних движений.
Конечно, он оставался твоим мужем, но больше не воспринимался как мужчина, которого ты так боялась разочаровать поначалу. Стеснение и робость с возрастом прошли, сменившись уверенностью, и теперь Такеоми был лишь удобным соседом, который не доставляет лишних хлопот. В деньгах никогда не ограничивал, все материальные хотелки исполнял, слова лишнего не говоря. Опекал, заботился – да, холодно, но по-своему, – проявлял какую-никакую заинтересованность в твоей жизни. И вскоре, не успел он опомниться, как маленький котёнок – зашуганный и нелюдимый, – вырос в игривую кошку. Пародистую, с шерсткой блестящей, с характером не дай бог...
В расцвете своей молодости, перешагнув порог двадцати пяти, детские черты твои сточились, подобно острым коготкам. Повзрослела, начала понимать, чего хочешь от будущего, а чего точно нет, и отчасти Такеоми во взрослении твоём успел прочесть несколько лекций, став негласным наставником. Пусть чувств романтических к тебе не питал, он никогда не позволял себе отнестись к тебе неуважительно. Всех потенциальных ухажёров «пробивал», наизнанку выворачивая перед тобой, показывал, что порой за маской миловидного личика скрывается личина уродливая, жаждущего лишь одного – а что делать с этой информацией всегда оставалось за тобой. Он не давил и не навязывал свои убеждения, советовал только – невзначай так, будто вскользь, пряча мало-помалу проклёвывающиеся чувства.
Глупым Такеоми назвать нельзя было, он прекрасно понимал, что «включить» роль мужа спустя столько времени будет неуместно, как минимум, однако поделать с собой ничего не мог.
За всю свою жизнь женщин у него было много, но лишь с одной он так долго пробыл под одной крышей вместе. Привыкнуть успел ко всем заскокам твоим, к запаху, от которого поначалу воротило, к присутствию, что делало дом настоящим домом, а не простым жильём. И в моменте понял, что потерять всё это будет одним из самых больших упущений.
Никудышний брат, друг, не сдержавший обещания перед усопшим, – в нём было немало плохих качеств, и куда меньше хороших. Но что-то среди них грызло его изнутри, подбивая предпринять хоть что-то.
И сквозь скрипящие зубы писать тебе стал чаще. На работе всё реже и реже оставался допоздна, стараясь сразу после купить твою любимую выпечку с цветами. Интерес к твоей личной жизни проявлял мало-помалу, делал вид, что «просто так», приличия ради всё это, когда на деле пометки мысленно делал в голове. Непривычно всё это было – старания его были одновременно умилительными и уморительными в глазах твоих. С видом якобы безразличным поглядывал на тебя, дистанцию сокращал, но грань не переходил, в глубине души боясь, что видишь в нём лишь отцовскую фигуру. Аккуратно так прощупывал почву, будто по льду тонкому ступал. Думал, что незаметно делает всё, но как же он ошибался...
— Муж мой, глаза подводят меня или Манджиро всё же распустил вас, наконец прикрыв вашу организацию, а? Ты почему ещё здесь?
На часах полдень, а в календаре день будний. Увидеть Такеоми в столь ранний час дома было редкостью, и, судя по его виду, он никуда не спешил. Сидел в кресле кожаном, в пижаме шёлковой да кофе попивал, пока на голос твой не обернулся. Выглядел он непривычно домашним, и потому поддразнить его хотелось!
— Я здесь живу, если ты забыла, жена, – пробормотал он, глазами бродя по ночной рубашке того же материала, что была чуть выше колен. Увидеть тебя только-только проснувшуюся было такой же редкостью, как для тебя застать его до ухода на работу. Ваш режим дня никогда не пересекался. — А ты почему здесь? Только начало первого, а ты уже не спишь. Рано ты сегодня.
— Ха-ха-ха, Такеоми, – сщурив глаза и натянув улыбку неестественную, ответила ты на встречный подкол с его стороны. — Остряк старый...
— Нет-нет. Тебе, в твоём-то возрасте, уже слышится всякое, набось.
Акаши прекрасно услышал, что ты сказала перед этим, но всё равно узнать хотел, сможешь ли прямо в лицо повторить сказанное. Он бы не обиделся, но точно закатил глаза показательно, будто шутки твои раздражают его.
На фоне тихо телевизор играл, транслируя новостные каналы. За панорамными окнами солнце светило ярко, а в воздухе запах свежеприготовленного кофе витал и чего-то еще... Чего-то, что тут же в нос ударило и заставило пойти в сторону манящего аромата. Минуя гостиную, ты шла прямиком на кухню, пока не нашла источник сладкого запаха. На столе, рядом с букетом белых роз, которого ещё ночью здесь не было, стояла тарелка с оладьями, политыми шоколадом, а рядышком чашка ещё горячего чая.
«На доставку не похоже. Да и на вид не очень...» – подумала ты, разглядывая запоздалый завтрак. Судя по грязной посуде в раковине это точно была не доставка, и от того улыбка твоя расплылась в уголках губ.
Отломив кусочек оладьи, что на вкус оказалась в разы лучше, ты довольно вернулась в гостиную, усаживаясь на ручку широкого кресла. Навалилась на Такеоми бесстыдно и обвила его шею руками.
— И что это за акт невиданной доброты? – спросила ты на ушко, кошкой мурчащей. — О, ты щетину сбрил, – и тут же кончиками пальцев прошлась по чёткой чертам. — Тебе так намного лучше.
— Почему сразу «невиданной», м? Я что, не могу просто так приготовить тебе завтрак? – одной рукой он продолжал удерживать чашку, в то время как другой – тебя за талию. Скользнул по ней мозолистыми ладонями так естественно, так ловко, притягивая ближе к себе.
— Можешь, конечно. Просто странно это как-то... – ты задумалась, вспоминая все изменения в его поведении за последнее время. — Дома стал чаще оставаться, с подарками зачастил... Я не жалуюсь, если что! Мне приятно, конечно... Теперь ещё и завтрак готовишь. Ты мне хочешь что-то сказать или задобрить перед чем-то? Может, развода хочешь, м? – смешок слетел с твоих уст, когда руку в волосы его запустила, проходясь по длинным локонам.
— Не говори ерунды, – отмахнулся Акаши, посипывая кофе.
— Ну а что тогда? В жизни не поверю, что всё это «просто так».
Положив голову ему на плечо, ты начала обводить пуговицы на его ночной рубашке подушечкой пальца в ожидании ответа.
— Я просто захотел порадовать свою жену. Больше не буду, раз тебе это так не нравится, – Такеоми пожал плечами и поставил чашку на стеклянный столик рядом.
— Ну не-е-ет! – рассмеялась ты, поднимая на него голову. – Мне нравится! Просто... Непривычно видеть тебя в таком... амплуа.
— В каком «таком»? – он изогнул бровь так, будто слова твои были настоящим оскорблением, от чего стало ещё смешнее.
— Обычно так себя ведут влюблённые. Ну или те, кто пытаются развести девушку на се-е-екс, – протянула ты с ухмылкой, пальчиками скользя вверх по его груди, прямиком к челюсти. Медленно, дразняще.
— Пошлячка, – отчеканил Такеоми, но тело его напряглось. Не мог он воспротивиться молодому. Особенно когда розовый шёлк так облегал изгибы твоего тела, задираясь всё выше и выше по мере того, как ты продолжала ёрзать рядом. — Мне кажется, что из нас двоих здесь только ты пытаешься развести меня на секс.
— Разве? – услышать от него такое было забавно. Обычно собранный и холодный Такеоми сейчас старался скрыть свою нервозность и возбуждение, медленно поднимающееся меж его ног, но попытки были безуспешны. Чем усерднее он строил серьёзную мину, уставившись в экран телевизора, тем заметнее это было.
Быть может, дело было в долгом отсутствии секса, а может, за последнее время законный муж и вправду стал тебе ближе, чем за всё время вашего брака. Казалось, будто не только поведением изменился он, но и внешне: стал чаще надевать те вещи, что ты когда-то оценила, волосы больше не зализывал назад, щетиной не зарастал – сбривал сразу, сохраняя гладкость на лице. И теперь мужчина, которого ты так любила дразнить по поводу возраста, называя в шутку стариком, сейчас казался тебе чертовски привлекательным. Было в нём что-то притягательное – то ли аромат кофе вперемешку с сигаретами и одеколоном, то ли отпечаток прожитых лет, оставивший след на его теле в виде морщинок и седины, выглядывающей из-за непослушных прядей.
Но что бы это ни было, желание брало верх не только над ним.
Пользуясь его напускной отстранённостью, ты спрыгнула с подлокотника на бёдра Такеоми, устраиваясь удобнее. Врасплох застала его, заставив глаза распахнуть в удивлении, но сказать ничего не дала – губами прижалась к шее, прокладывая дорожку из влажных поцелуев, что ускоряли сердцебиение его. Дышал Акаши рвано, руками талию твою сжимал всё сильнее, но торопить не стал. Наслаждался твоей игрой, как выдержанным вином, смакуя его сладость. Так мягко твои губы ощущались на коже его, а как прижималась к нему, скользя рукой по его груди... И, может, это того стоило, в мыслях Акаши пронеслось.
ᅟ
— Если и дальше продолжишь вести себя так, я не смогу сдерживаться, – произнёс он сдавленно, ухватив тебя за подбородок двумя пальцами, чтобы в глаза ему смотрела.
— А может я не хочу, чтобы ты сдерживался, – в сантиметрах от его губ прошептала ты, опаляя горячим дыханием. Взгляда вызывающего с него не сводила, игралась с ним бессовестно. — Может, я хочу чтоб ты наконец вернул мне супружеский должок. Как думаешь, сможешь это сделать, старик?