Cosel Noster: Ребята, у нас кризис
Лето — время отдыха, когда на смену беличьему колесу повседневности приходят приключения, путешествия, воссоединение с природой и людьми. И тема насекомых, которые снуют и поют, хорошо сочетается с темой внутреннего мира вырвавшегося на свободу человека.
Я настроился на летнюю прогулку по луговому или степному простору, но оказался… «в коробке», «в клетке», «в банке», «из иконы», «в палатке», «в ухе бюста», «перед окном», «за окном», «у окна» — теснота за теснотой, преграда за преградой, интерьер за интерьером. Даже ночные бабочки («ну кто же виноват») не с героем, а где-то там на обочине, за окном машины. Лирические герои отгораживаются от насекомых стёклами, картоном, а порой и слоем земли.
Пейзажи в шорт-листе как бы есть: «бескрайняя ночь», «озёрная гладь», «нескошенный луг», с некоторой натяжкой «летний сад». В трёх случаях из четырёх (за исключением «ночи») пейзаж — просто фон.
Ну ладно, а портреты? «Новая заколка», «парусит рубаха», «белая панама» — всё.
Я не люблю монологи героев, но может в этот раз именно здесь откровение, погружение в сущность явлений? «Отвлекают от мечты», «и сразу проснулся», «есть о чём поговорить», «много лет живу», «ой, мы не одеты». Единственный монолог, вызвавший реакцию «да, это так, надо же!»: «совсем ни о чём летние мысли».
По ощущениям, герои стихов стремятся поскорее избавиться от присутствия живого существа. Муравья сдувают за пределы интерьера, червяков придавливают комом земли. Усиление тенденции — умерщвлённого жука, помещённого в коробок, хоронят (предположительно в земле). Натюр-морт. Живого не осталось. Труп сверчка выпадает с ударом грома. Труп бабочки кружится на ветру. И кульминация — крыло бабочки на дне сухого ручья. Добро пожаловать в шорт-лист Кукая.
Условия конкурса «За светлячками» сводятся к трём рекомендациям, на мой взгляд понятным и легко выполнимым.
- Тема Кукая — насекомые. Желательно, чтобы насекомые были центром хайку.
- Должен присутствовать летний мотив — сезонный маркер в форме киго или кидаи.
- Не следует одушевлять насекомых, переносить на них человеческие черты.
На удивление, около четверти произведений не отвечают условиям. В центре хайку оказывается сачок (два раза) и питерский кот среди жужжащих туристок. Внесезонные домашние сверчок (один в клетке, другой измаявший), паук (в углу) и муравьи (против ноги) не могут играть роль киго. Неоправданное очеловечивание: «примкнули штыки клопы», «плодожорка без спроса», спорные «златоглазка», «ночные бабочки», «махонький паучок», риторические обращения к сверчку и светлячку. Все условия обошла «возвращаю дождевым» — нет насекомых, нет сезона, есть черви-люди. И по поводу пауков: у насекомых шесть лапок, у пауков восемь; пауки — не насекомые.
Выглядит, как будто организаторы разбавили крепкий, но короткий шорт-лист тем, что осталось за неимением лучшего. Другими словами, стихов, удовлетворяющих условиям, оказалось слишком мало, или подходившие по условиям стихи не подошли по качеству. Это тревожный сигнал. Получается, что мы, многочисленные участники конкурса, не осилили написать сорок качественных хайку про насекомых летом. Мы разучились воспринимать живую жизнь? Потеряли близость с природой? Не улавливаем летнее настроение? Без олицетворений не можем? Ребята, у нас кризис.
А кризис связан с переменами, и эти изменения заметны. Уходит близость жизни, зато появляется близость смерти. Тема смерти, умирания и мёртвого — почтенная, древняя и очень популярная у японских хайдзинов. За исключением обычно осуждаемых сцен криминала, сражений и охоты допускаются самые разнообразные трактовки темы. Традицию основал Ямадзаки Сокан ещё в XV веке, сложив сэнрю «отец лежит умирая». В нашем Кукае «За светлячками» напоминания о смерти стали, что называется, статистически значимыми. Глядишь, за Танатосом и Эрос подтянется...
Тревожные думы не помешали получить удовольствие от чтения шорт-листа
Увязано множество противоположностей. Ощущения героя и его размышления. Летнее событие и намёк на приближающуюся осень. Последние долгие дни перед «концом света» — равноденствием напоминают о приближающемся конце времён. В восточных традициях жизнь после конца продолжится в перерождениях, в западных — закончится славным посмертием или бесславным забвением. Собственный короткий век цикады украшают пением. Не так ли и ты, %username%?
За немногословным описанием чувствуется «картинка» — летний день, хорошая погода, солнце нагрело переключатель. Кузнечики, как и люди, не прочь погреться.
Момент представлен необычный. Традиционно объекты в хайку изображаются во время наибольшего проявления сущности: снег кружится, сурепка цветёт, кукушка поёт, крестьяне сажают рис. Но сейчас герой (предположительно, велосипедист) отдыхает после продолжительного перегона, а кузнечик просто находится на переключателе скоростей (стрёкот не упоминается). Человек и кузнечик прервали свои обычные сегодняшние занятия. Происходящее в хайку находится в особенной точке жизненного пути, непохожей на предыдущий и следующий отрезки.
Основное средство художественной выразительности — классическая пара «фухэн-хэнка» («неподвижное-движущееся»). Два противопоставления: «человек на привале»-«человек за рулём» и «кузнечик на переключателе»-«кузнечик в прыжке». Дополнительное средство — сопоставление героя, погрузившегося в природу, и кузнечика, приобщившегося к человеческой технике. Символично, на чём сидит кузнечик. Это переключатель из стремительности на дороге в неторопливость на привале.
Кузнечик виден на фоне неба, если смотреть из лежачего положения. Здесь, как и в предыдущем стихе, отдыхающий герой глядит на кузнечика, но этим сходство и ограничивается. История предыдущих действий и прогноз будущего не так уж важны, когда есть такой замечательный текущий момент — сладко-горький сок травинки и без остановки после предыдущего прыжка взлетевший по дуге кузнечик. Одно мгновение летнего дня на луговине под ясным небом.
Мне нравятся стихи, над которыми не надо размышлять, в которых ясно сказано, когда, где, что и с кем происходит. События в стихе — узнаваемые, типичные, но угол зрения непривычный. Лирический герой явно в числе ожидающих пассажиров, которые подобно мотылькам у фонаря скопились возле пока что не открытых дверей. Герой, как и пожилой (с газетой) водитель, не суетится. Он знает, что всё произойдёт в своё время. Хайку создаёт ощущение спокойствия и гармонии.
Упоминание однодневного тура — важная деталь. У туриста нет возможности без спешки многократно осматривать местность и делать снимки одного и того же «с запасом». Время дорого, каждый снимок должен быть шедевром. Внимание обостряется, и взгляд останавливается на казалось бы несущественных, но на деле многозначительных мелочах. «Атмосферу местности» создают и мох на камне, и бабочка на цветке, и сам турист, которому уже сигналит водитель автобуса. Бабочка на безымянном цветке с размытым силуэтом деревянного храма на заднем плане — отличная композиция.
Это была пятёрка фаворитов, но хочу отметить ещё одно произведение, которое в комментариях не нуждается. На мой взгляд, оно обобщает настроение всего летнего конкурса 2025:
В критических разборах часто встречается фраза «стихотворение выглядит недоработанным». На этот раз наблюдается другая крайность. Стихи по большей части слишком обработанные, это не наброски парой-тройкой линий, а тщательно выписанные сюжеты. Тяжеловато. Но есть предположение, что принцип «каруми» («лёгкость») вернётся следующим летом.
P.S. Послесловие по результатам голосования
Первое место по результатам народного голосования разделили два хайку:
Второе мне не нравится, но, так или иначе, оно шедевральное.
Но хочу прокомментировать первое.
В отличие от, допустим, летних трав, насекомые более активны. Они чем-то заняты, что-то делают. Но только в хайку «медитация» человек и насекомое взаимодействуют здесь и сейчас, а не какое-то время назад. Может, это божья коровка управляет человеком, а не наоборот.
Первое место по выбору жюри заняло произведение
Икона — это объект религиозного почитания, и за ней обычно следят. Верующие люди не позволили бы сверчку завестись и дожить до смерти в иконе. Вывод: лирическому герою икона досталась, пробыв не менее года в бесхозном состоянии, скорее всего вместе с беспризорным домом, а к иконе как предмету культа герой безразличен.
То есть стихотворение о людях и их пристрастиях, а не о насекомых (хотя люди явным образом не упомянуты, и в этом — мастерство изложения). На мой взгляд, в этом без сомнения высококлассном стихотворении нет чётко определённого лета (грозы бывают с мая по сентябрь, сверчки поют с марта по октябрь), нет насекомых в привычном смысле (а только высохший труп), а природная составляющая хайку удивительным образом обыгрывает тему, характерную для сэнрю. О возможных причинах такой «нестандартности» чуть ниже.
Интересно отчётливое звучание темы смерти (насекомого и предположительно предыдущих хозяев иконы). Сама по себе тема смерти — это одна из важнейших тем японских хайку. Это «большое» в традиционном диалектическом союзе «большое-малое», «пребывающее-преходящее». Это то, что всегда рядом.
Появление такой темы на русскоязычном конкурсе можно только приветствовать, она показывает, что хайку-сообщество достигло определённой зрелости. Но почему смерть пришла на конкурс стихов про насекомых летом? У меня есть гипотеза.
Сезонные конкурсы журнала «Кукай» преследует проклятие заглавной темы. От раза к разу в качестве темы выбирается что-то беспредметное, такое, на что нельзя показать пальцем и сказать: «смотри, детка, вот %название темы%». В данном случае нельзя сказать: «гляди, вот это — за светлячками».
Вместо рисования с натуры тема подталкивает авторов к умозрительным рассуждениям типа «светлячки символизируют души умерших, напишу-ка про смерть». Да и как порисовать с натуры, когда большинство авторов просто не имели возможности видеть светлячков! Лично мне довелось увидеть их в далёком детстве, но это просто повезло.
Даже если допустить, что все хорошо знают повадки светлячков, тема звучит двусмысленно. «Вслед за светлячками» или «Там, где светлячков уже нет»? У меня создалось впечатление, что многие авторы не заморачивались этим вопросом и написали свои хайку, как если бы тема была «Летние букашки» — в соответствии с условиями конкурса.
Те авторы, которые не проигнорировали титульную тему, в основном пришли к варианту «Там, где светлячков уже нет». Отсюда ночные картины и лишённые лучей летнего солнца интерьеры в шорт-листе и в призёрах. Теоретически возможен и вариант прочтения «За светлячками» как «По грибы», собирательство насекомых. Возможно, этим путём в состав призёров вошли сачки, коробки и фотографирование.
А как появились стихи с непопаданием в условия конкурса? На мой взгляд, произошло очень интересное. Условия конкурса были легко выполнимыми (в центре — насекомое, которое нельзя олицетворять, требуется чёткое указание на лето). Но недостижимость буквального соответствия титульной теме спровоцировала некоторых авторов и на выход за рамки условий конкурса.
Слегка или сильно нарушая правила, автор берёт на себя ответственность. Он как бы обещает взамен выдать высококачественное произведение, ради которого пришлось пожертвовать правилами.
На летнем Кукае были авторы, у которых это получилось. И жюри оценило их произведения по достоинству. Хайку — самый гибкий поэтический жанр, в нём есть множество принципов и традиций, но нет догмы. Возможно, кризис непопадания в условия конкурса — это «болезнь роста», когда авторы пробуют новые средства выразительности.
Так в итоге, летний Кукай 2025 удался или нет? Скажу так: лично мне результаты обоих голосований нравятся только частично, но определённо и в этот раз организаторам не удалась попытка испортить конкурс (хи-хи). Но если серьёзно, организаторы — молодцы, всегда дают такое задание, которое требует некоторых поэтических усилий. С нетерпением жду следующего конкурса.
© Cosel Noster, рецензия