Еще 5 рецензий на Кукай «Кинцуги осени»
Тема кинцуги оказалась не только трудной, но и какой-то завораживающей. Удивительным образом всем не хочется отпустить ее, хочется говорить об этом еще и еще. Так что мы продолжаем.
fotini: «листопад вещей»
[автор предпочитает не использовать прописные буквы, мы не стали это исправлять. прим.ред.]
«люблю я пышное природы увяданье...»
сие нам неведомо и вряд ли откроется…
размывается город. кинцуги осени – через импрессионистскую живопись: мазками, размытую, как-бы затёртую – интересный ход. изображение склеивается и расчленяется, склеивается и растекается. момент в процессе. рама окна – это рама картины.
два киго: «осенний город» и «дождь». правда, одно киго в лоб, другое прямо не названо. поэтому сти не выглядит «кигоперегруженным».
когда течет, вид трескается, когда не течёт, восстанавливается... автокинцуги
«осенние фрески» – удачная находка для обозначения опавшей листвы, причудливо расположившейся на асфальте, крышах павильонов, скамейках, капотах и лобовых стёклах авто. какие только картинки не увидишь, не напридумываешь.
потрескавшиеся фрески – объект для реставрации, а по-японски – готовое кинцуги.
слюдяное солнце – яркое, высушивает почву, растения... фрески, отсылает нас к слюдяным оконцам, когда еще не было стекла и в окна вставляли кусочки слюды.
«чтобы создать одну оконницу, мастеру приходилось соединять между собой небольшие по размерам кусочки слюды с помощью металлических пластин, которые образовывали прямую или косую сетку, и вставлять их в паз деревянной рамы».
определённо напоминает технику кинцуги.
лист назван, что отсылает нас к листопаду. но лист-то – фиговый. а если и он отправится в полёт, что откроется нашим взорам? медленное увядание или вечное любование. срочно требуется реставрация, кинцуги, по нашему.
долго было в топе, но потом уступило фиговому листу:
развод. оставшийся в доме, где всё напоминает о былом счастье, страдает, один, в полумраке, который ранее, скорее всего, был «другмолодежи».
«твои вещи там и тут» – листопад вещей, территория помечена, жди возвращения.
всё-таки вызывает сомнение киго: зимой темнеет ещё раньше. сослаться на то, что поздней осенью это более заметно, а к зиме уже привыкаешь, можно конечно...
сейчас в разговоре с любым встречным тема ранней темноты обязательно прозвучит, а позже отойдёт на дальний план. впрочем, обо всём этом уже писали.
по-моему, киго здесь также может выступить эмоция: однозначно считывается грусть, тоска, уныние (темнота) внутреннее и внешнее, в душе и снаружи – осенний сплин.
снежная осень – сезон, когда все куклы замолкают – прямое прочтение.
а ведь наверняка, можно сделать куклу и из листьев клена...
долго ничего не приходило в голову, а потом вдруг щелкнуло: расхожее «молчи в тряпочку» заклеивает снег и без того молчаливые рты? куклы молчат, никак не реагируют на первый снег. а где ахи-охи, красота!? где идентификация фарфора и снега. чем, в конце концов, мы должны любоваться? я бы не отказалась – фарфором.
куклы молчат. зато мы за них поговорим.
снежная осень или осенняя зима – переходный период.
склеиваются два сезона, вот вам и кинцуги!
далее переходим на язык символов:
осень стареет – тряпичная кукла (поникшие травы, распутица, тлеющая листва) и молодая зима – фарфоровая кукла (хрупкий лед, чистота первого снега...).
межсезонье перекликается с переходным возрастом. одни куклы заменяются другими: более сложными, ценными, хрупкими, многофункциональными.
в природе наоборот: более живая, пышная, медленно увядающая осень уступает холодной, скованной зиме.
роль куклы – замена человека, выработка навыков общения, самообслуживания и всяких других в игре. послушный молчаливый партнёр.
сезоны, один, сменяя другой, слушаются ли они кого-то или молча идут своей дорогой...
тема этого сти схожа со 113, где всё по-нашему, по-простому:
«встреча на Эльбе» – кто кого? непримиримые, взаимоисключающие друг друга.
«обнялись по-бырому», чтобы скорее расстаться, недолго будем любоваться.
момент склеивания подмечен? почему бы и нет...
попытка – «пытка» разбора своего сти, прошедшего во 2-й тур, по заявкам коллег-читателей:
белый гриб – первый среди грибов, мухомор – среди поганок.
оба красавцы – один кряжистый, другой – высокий, красный и белый, один в веснушках, другой – в шляпке.
когда писала сти, ни о чём таком и не думала, писала интуитивно. но вот пришло время подумать, что же получилось.
осень – это грибы по договоренности.
чтобы сохранить их стать и красоту, фоткаю и отправляю не в корзину, не на сковородку, не на просушку или в банку, а в фотохранилище – на долгое хранение и любование, именно в пору их расцвета.
сохранение и поддержание красоты – элементы кинцуги. продлим им виртуальную жизнь на долгие годы.
совершенство и несовершенство.
грибы разные по потребительским качествам: вкуснота и полезность – горечь и отрава.
толстый и тонкий, высокий и низкорослый образуют сатирическую парочку, типа Тарапуньки и Штепселя.
грибы – хрупкие создания: раз, и треснула шляпка, два, и отвалилась ножка. туда им и дорога – в переработку, а мы их в фотку заранее, в собранном виде.
грибы – наше все! даже Ленин – гриб! полные электрички, автомобильные караваны с грибниками каждую осень отправляются в заповедные места. и никто не возвращается с пустой корзиной и фото-кино камерой. мы любим их, они любят нас.
Анна Вязьмитинова: «искусство так наблюдать факт, что он становится поэзией, не переставая быть фактом»
Приятно, что в народный топ часто попадают проникновенные, трогательные стихи. Жаль, совсем чуть-чуть не добрало баллов хайку
Оно получилось одновременно и яркое, и хрупкое. Да и кинцуги хорошо показано, в том значении, что знак разрушенности или разрушаемости подаётся как драгоценность. Тут и золото, и листья, и свет органично и одновременно просто сочетаются. Я получила не только большое читательское удовольствие, но и восхитилась искусством так наблюдать факт, что он становится поэзией, не переставая быть фактом. Мне кажется, это умение – одно из главных для хайдзина.
А вот это хайку интересно своим неоднозначным подтекстом
Последний в этом году сеанс химиотерапии может быть и в печальном аспекте, мол, не особенно помогло всё это, переходим на паллиатив. Однако, скорее всего последний он в обнадёживающем плане, на что намекает уточнение «в этом году», без которого печаль была бы несомненной, а также перекличка с последним в этом году жёлтым листом, который всё-таки задержался на ветке и подарил рассказчику свою красоту. Но и в положительном плане прочтения есть нотка печали, и в таком сюжете немудрено, что она должна быть.
Алексей Силин: «Не боги горшки обжигают!»
Да если бы и они – что с того? Сколько миров мы сжигаем в час во имя всего пустого добра! Плошки, ложки, машинёшки, побрякушки. Ведь, не разбив яиц, не сделать яичницу. А осень – она всего лишь лучший мастер по обжигу – и душ, и плоти.
Поначалу ей хотелось, чтоб её пожалели. Ведь нельзя же не пожалеть того, кто разбился вдребезги, верно? И её жалели, желали скорейшего и всё такое. Однако, довольно скоро, из лекарства жалость стала превращаться для неё в мертвящий яд: либо продолжать принимать оный и окончательно завянуть, либо... Она выбрала второе. Каждый день склеивать себя по частям. Да, голос, и не только, уже не вернуть. Бог с ним!.. И без этого можно идти по жизни, смеясь (зачёркнуто) с тихой улыбкой.
Я должен успеть. Починить это капризное колесо. Вот-вот мост подымут, а ворота закроют – и тогда останется надеяться только на чудо.
- Ну, что ты там копаешься? – слышу строгий, такой родной голос. Сейчас, сейчас, ещё немного осталось... До крепости можно добежать за пару минут. Но я не один. От меня сейчас так много зависит...
- Мама, ну как ты не понимаешь? Решается судьба!..
Прошло столько лет... А я вновь повторяю, подобно эху: я должен успеть, пойми меня, мама...
Лала: «под звездой любования»
Это только моё, у другого человека может быть по-другому...
Конкурс прошёл под звездой любования, восхищения – японская традиция цукими, ханами, момидзи, иначе говоря – чистое впечатление, без отягощения мыслями о технике, виртуозности и т.д.
Проезжая в поезде по Рязанской области, каждый раз стою в коридоре купейного вагона и смотрю на березы – белый свет стволов среди осенней серости.
И мысль: а, чёрт, я... русская... русская
Патина, крыша Исаакия, попытки убрать зелень с позолоты были и вызывают лишь улыбку.
«иней на навозе» – структура хороша, но и для любования должны быть время и место, а утром мне не до любования, по дороге в дощатый туалет пощипывает ноги морозец.
Главные «осенние» слова в японской поэзии – это хаги и олень.
Для автора – рыжий в пятнах, а для меня – это априори красный кленовый лист. Там, где олень, – там красный кленовый.
Считается, что осенью листва краснеет не сама по себе, а от осенних затяжных дождей и от тоскливого крика оленя.
Кинцуги не люблю, разбитое не склеить.
Helena Bushu: «единство противоположностей»
Много говорили о нём, действительно, мастерски показан сезон через разбросанность вещей, ушло тепло, жизнь ушла. Кинцуги – спокойное принятие со смирением окружающей реальности, хоть и не по-нашему — как рано темнеет.
Перегружено знаками возможно, но это усиливает ощущение растерянности.
Контраст великолепия золотой осени и приглушённой зелени хвойных. Сосна или ёлка, какая разница. Всякая сосна – ёлка, но не всякая ёлка – сосна. На фоне осенних клёнов ёлка проигрывает в мимолётном, но выигрывает стратегически. После осени рукой подать до Нового года, и тогда уже ёлка будет королевить.
Никто не выбрал такую первую строку, а потом её так развернул.
Снег на разноцветных листьях выглядит очень нарядно, как парчовое платье фарфоровой куклы, шляпка, кружавчики, белизна кожи. Даже для дворян такая кукла в 19 веке была дорогое удовольствие. У П.И.Чайковского в «Детском альбоме», который по праву считается энциклопедией жизни дворянских детей, целых три пьесы посвящены кукле – «Новая кукла», «Болезнь куклы», «Похороны куклы». Действительно, фарфоровая кукла очень уязвима, неосторожное движение – и откололся носик или вообще вдребезги. Фарфоровая кукла говорлива, ведь фарфор звенит, но здесь молчит, ведёт себя как тряпочная.
Контраст двух кукол это как два мировоззрения. Вспоминается пословица: молчание – золото, слово – серебро. Получается, богачка фарфоровая серебряная, а бедняжка тряпичная – золотая. Да и вообще она не так проста, и тряпичные куклы бывают ого-го, именно тряпичные куклы – обереги, без глаз, рта, поэтому и молчит, бросай её под лавку, она смолчит, но не разобьётся. Фарфоровая учится у тряпичнной – единство противоположностей. А что выбирает снежная осень – фарфор или тряпицу, звук или тишину? В ней есть и то и другое, проглядывающая земля – это рубище тряпичной куклы, теплота ещё неостывшей земли, белый фарфор, он прохладный наощупь, снег оглушителен своей тишиной.
В общем, диалектика, кинцуги здесь на каждом шагу и простор для фантазии и ассоциаций.
О победителе. В этот раз он один, новшество, ну и хорошо:
Проблёскивание утвари – это словосочетание сделало это хайку. Поначалу я его проскочила и не заметила, но потом пришлось присмотреться. Мне оно напомнило фильм «Синяя птица», где льётся вода из медного кувшина и оживает хлеб, огонь, выпрыгивает сахар из сахарницы. За всем этим – образ синей птицы со своей семантикой. И утренние сумерки, они серо-синие, как неброское оперение птицы счастья.
Редакция журнала «КУКАЙ» одобряет и приветствует любое мнение о хайку, высказанное с уважением к творчеству авторов. Однако редакция не несет ответственности за содержание рецензий. Мы не редактируем рецензии и можем не разделять мнение рецензента.