Как не выйти замуж за англичанина. Часть 6 "Я много на себя беру"

Взбодрившись от моей непривычной нежности на вокзале, англичанин вспомнил про желание жениться.

Мы в 21 веке живем, жениться и разводиться можно хоть до позеленения, вообще не проблема. Хотя зачем в здравом уме, без детей и общего имущества и желания покинуть родину добровольно вписываться в авантюру – брак с иностранным гражданином? Я предполагала, что за этим могут стоять какие-то сложности, поэтому любезно предоставила инициативу «жениху». В конце концов, если у него получится, думала я, можно и замуж сходить в качестве награды за волю к победе. Видите, что вырастает из девочек, которым читали много сказок про принцесс?

Энтони пошел на штурм бюрократической машины. Для начала он связался с родным британским посольством и спросил, как ему жениться на русской. Там решили, что он либо сумасшедший, либо дурак и попросили больше их не беспокоить. Энтони пожаловался мне. Я приняла сторону посольства. К следующему штурму Энтони подготовился лучше и спрашивал уже по делу: как британскому подданному заключить брак с гражданкой России. Британцы посочувствовали, позавидовали и отправили в гражданкино посольство, раз уж оно своими невестами по всему миру разбрасывается, пусть и решает этот вопрос.

Российский МИД иностранных женихов недолюбливал и вредничал, очевидно не желая раздавать своих гражданок за не пойми каких встречных англичан. У англичанина это не укладывалось в его картину мира. Он страдал. Я гордилась. Родина меня не отдает. Родина меня любит. В слух притворно сожалела о закате солнца Британской империи. Но Родина дрогнула. То ли от чисто русского покровительственного отношения к иностранцам, то ли от занудства Энтони, в нашем МИДе поинтересовались подробностями. Вот тут на сцену вышла третья страна – Швеция. И добрый российский дипработник объяснил британцу, что он может взять российскую гражданку и заключить с ней брак в Соединенном королевстве или гражданка возьмет британца и заключит с ним брак в России. Потому что как это делать англичанину и русской в Швеции, им в МИДе ни черта не понятно.

От перспективы волокиты с британской визой у меня случился нервический припадок. Но Энтони демонстрировал завидное упорство и решил получить визу в РФ. На третьей странице анкеты нервический припадок случился уже у него. Здесь бы умный перестал идти в гору, но оказалось, что Энтони не умный, а упрямый, поэтому принял решение докопаться до шведов. К их несчастью, они оказались самыми милыми участниками этого интернационального шапито и принялись разбираться в ситуации. А именно - дали список документов и сказали прийти с ними в налоговую, где «молодые» отправятся на корабле по имени «любовь» в плавание по бескрайнему морю семейной жизни.

Мне не понравилось абсолютно все, начиная с налоговой. А по поводу списка документов, которые еще предстояло бы перевести и заверить, я отдельно закатила феерическую истерику. Очередной раз напугав англичанина. Правда ненадолго. Придя в себя, он назвал это темпераментом и судорожно с восхищением всхлипнул. Я обещала, что займусь этим, когда у меня будет время. Всегда так говорю про то, что не собираюсь делать никогда.

Собственно, на этом месте можно было бы и ставить точку, ведь ответ на «как не выйти замуж за англичанина» уже дан. Но я слукавила, полностью вопрос должен бы звучать «как не выйти замуж за англичанина, который прилип как банный лист к попе, а ты за этим наблюдаешь, и одновременно тешишь свое самолюбие, и раздражаешься от англичанской настойчивости». Так что продолжим.

После моего клятвопреступления, обещания которое я не была намерена выполнять, мы продолжили общаться. Ведь мне опять надо было лететь в Швецию. В этот раз на пять дней. Теперь я решила, что поеду одна, без Энтонинова конвоя, ведь мне до сих пор не удалось рассмотреть Швецию, а хотелось. Дорогу из терминала на железнодорожную станцию я помнила, правда на уровне «за зеленой урной поворот направо, после оранжевого чемодана поворот налево», но я у мамы умничка, решила, что без сопливых разберусь.

Как и в прошлый раз снова SAS, снова Арланда, снова погранконтроль. Теперь меня поджидала блондинка. Если вы помните, мы с пограничными женщинами в напряженных отношениях. Блондинка не стала исключением. Я улыбалась, она катала мой палец. Я показывала обратный билет, она хмурилась. Ужасно негостеприимно, мне кажется. Как и спрашивать «когда вы от нас уедете». Совершенно отвратительно, фу.

При этом, блондинка не спешила со мной расставаться. А я спешила. У меня поезд и мочевой пузырь, извиняюсь за выражение. Блондинка сделала «контрольный выстрел»: «Где вы остановились?» Я поняла, почему Энтони настаивал на браке и даже снова немножко захотела сказать ему «да».

Помимо унизительных вопросов, моя ситуация усугублялась тем, что я ехала в город Евле, который произносится будто ты его отрыгиваешь. Без изнурительной тренировки такое не у каждого получится и об этом знают наверное все шведы. Я говорила «йЕэвле», блондинка поправляла: «йЕэвле». Я повторяла за ней, она снова меня поправляла и так четыре раза, пока к ней не пришел пограничный мужик, после чего мучительница оставила нас с йЕэвле в покое. Теперь они на пару с коллегой разглядывали меня, паспорт и что-то в своем компьютере. Рубашка на моей спине была уже насквозь мокрая. Я нервничала. Блондинка заметила это и с издевкой спросила: «Вы куда-то торопитесь?»

- Да, - хоть я и осознавала, что так отвечать не стоит, у меня уже закончились все нервные клетки и место в мочевом пузыре тоже было на исходе.

- Вот как? И куда же? – в блондинке проснулся хищник. Она радостно подалась ко мне, раздув ноздри в предвкушении, и сунула мой паспорт пограничному мужику, видимо, настраиваясь на долгую обстоятельную беседу со мной. В зале прилета к тому моменту осталась только я. Очевидно, блондинка никуда не спешила.

- На поезд до йЕэвле, - отрыгнула я, упорно придерживаясь своей версии, тем более это было правдой.

Блондинка ухмыльнулась, типа «знаем мы все ваши сказки» и продолжила:
- Вы в паре?

-…, - я тупо и медленно моргала. Чего, блин? В какой паре? С кем в паре? От раздражения уже не соображала, что эта безумная женщина от меня хочет.

- К кому вы едете? – мертвая хватка шведки не слабела. Я с тоской посмотрела на ее коллегу, он отвел взгляд, помощи ждать не приходилось.

- К другу.

- Кто ваш друг?

Судя по всему, дама поставила задачу вывести меня из себя. Я же, из вредности, выходить из себя не хотела, поэтому с улыбкой Пожарного Сэма, попросила блондинку уточнить, что она имеет в виду. Господи боже мой, если бы я не знала точно, я бы 100% заподозрила в ней либо бывшую пассию Энтони, либо неудачливую соискательницу на его руку и сердце.

- Имя и адрес назовите, пожалуйста.

Я назвала. Услышав нешведское имя, блондинка подобрела ко мне прямо на глазах, которым я отказывалась верить. Что реально? Мне устроили настоящий допрос, злоупотребляя служебным положением только из-за подозрений, будто я приехала украсть сердечко, незамутненного коварством русских, шведа? Психи ненормальные.
Белобрысая вернула документы и потеряла ко мне интерес. У меня не было слов описать свои чувства, просто мотая головой, не в силах постичь реальность происходящего, я пошла покупать новый билет на поезд.

Как говорят упертые позитивщики: «если в твоей жизни все идет наперекосяк, значит в нее идет что-то чудесное». Моим чудесным был склероз, благодаря которому я забыла о разнице во времени и, как оказалось, прекрасно успевала на свой поезд и даже могла себе позволить зайти хоть во все туалеты аэропорта. Перед самостоятельным поиском железнодорожной платформы, я все-таки решила хоть как-то компенсировать пережитые зверства шведской погранслужбы. Выпила кофе, пожалела себя, съела булочку, написала всем кроме Энтони, чтобы все тоже меня пожалели. Подумала, не зареветь ли мне? Захотела написать англичанину какому произволу я подверглась, но передумала, получилось бы что он прав, предлагая брак как альтернативу визе. Горько вздохнула и пошла искать станцию.

Я помнила, как ее найти и на мое счастье все предметы, по которым я запоминала путь, оказались на своих местах, только возникла небольшая заминка с эскалатором. Их было два и когда Энтони меня встречал, мы спускались по левому, а теперь из-за оголтелой толпы, создавшей пробку, я свернула направо и спустилась на другом эскалаторе. Внизу, как обычно, все было на шведском, и я не могла сориентироваться - мне нужен правый путь или левый.

Вечерело, время прибытия поезда приближалось, а я вспоминала карту Швеции и размеры штрафов, чтобы угадать, куда меня занесет, если я ошибусь и во что мне это обойдется. Побегав по перрону и по домогавшись людей, которые все как назло были понаехавшими, я наконец, увидела ее, женщину в берете и с флажком. Не знаю откуда она взялась, буквально спустилась с небес и сияла мне божественным светом. Я кинулась к ней и объяснила что со мной не так. Фея железных дорог ласково улыбнулась, похлопала меня по руке, подвела к подошедшему поезду и, игнорируя мои попытки вывернуться, затолкала в ближайший вагон. Делать нечего, едем. С этого дня я, кстати, начала слышать в шведской речи отдельные слова, потому что так тщательно прислушивалась к объявлениям станций в вагоне, даже подавалась вперед всем телом, что казалось вот-вот упаду.
Энтони, конечно, тоже проявлял беспокойство, чтобы я не уехала в другую сторону и не досталась какому-то другому англичанину. Писал мне маршрут на случай если я заблужусь. Правда писал он примерно так: «прямо направо, потом прямо налево». Уж не знаю, как в Англии, но в России «прямо», «направо» и «налево» это три разных направления. Поэтому я больше прислушивалась к собственному шестому чувству, ну и к гугл картам.

До треклятого йЕэвле я добралась уже затемно. Вышла из поезда и вдруг не узнала местность. Время девять вечера, я в чужой стране, в хрен пойми в каком городе. Глаза у меня в приступе паники полезли на лоб, а я полезла обратно в поезд. На входе в вагон стоял дядька - ближневосточный швед и мечтательно курил. Поезду оставалось стоять 2 минуты. Я вцепилась в дядьку и, с глазами все еще на лбу, спросила: «Где я?» Дядька поперхнулся дымом. Меня такой ответ не устроил, и я, все еще держа его за полы куртки, спросила уже с тихой яростью: «Какой это город?» Не знаю, с чего я решила, будто ему известно больше моего и не знаю, чем бы это закончилось, но в тот момент кто-то начал вытягивать меня из вагона практически за шиворот. Это был Энтони.
В англичанах есть очень удобная черта, если ты не хочешь им что-то объяснять прямо сейчас, то и не надо. Позже, конечно, задолбают вопросами до смерти, но это будет позже, когда ты придумаешь версию, устраивающую всех.

Мы шли домой. По дороге Энтони спрашивал о поездке, я рассказывала, опустив все неприятные моменты. Он кивал, я смотрела по сторонам. Энтони рассказывал местные новости, я изображала интерес. Вообще-то трудно быть вовлеченной во что-либо, если ты это что-либо совсем не знаешь. Энтони радовался, что Каллум обязательно придет повидаться со мной, еще и с ночевкой. Мне было пофиг. И вот здесь бы встревожиться, но я так устала, что не замечала собственных эмоций. Уже дома, когда Энтони по сложившейся традиции начал оглашать свои намерения о приготовлении ужина, я заревела.

Я сидела на стуле, положив ладони на коленки, и у меня градом катились слезы. Такие бывают у детей, будто глицериновые шарики, не соединяющиеся в мокрые сопливые дорожки, а вытекающие по отдельности. Они не бегут по щекам, сливаясь под подбородком, просто капают на стол, на пол и растекаются в большую кляксу. И остановить этот поток невозможно. Энтони смотрел на меня с ужасом, он не знал, что делать. Потом прокашлялся и заявил, что я должно быть очень устала. В чем был абсолютно прав и тут меня прорвало. Я высказала все про мерзкую пограничную блондинку, про эскалатор, про название города, про неузнаваемый вокзал, про то, что мне приходится постоянно говорить на английском. С переменным успехом я рыдала и успокаивалась почти час. После первых 30 минут стало понятно - завтрашнюю встречу придется перенести, с таким лицом меня попросту на ней не узнают. Спустя еще 20 минут, я подумала, что вряд ли утром Энтони назовет меня эдорабл принцесс. Эта мысль меня рассмешила, и я наконец успокоилась. Конечно никакого ужина, разговоров и прочего уже совсем не хотелось.

Как водится, Энтони утолкал меня спать в детскую кроватку, как водится, я решила, что подумаю обо всем позже и заснула. Ну и естественно, как водится, проснулась среди ночи от какого-то страшного звука. В темноте что-то скрежетало в районе входной двери. Сказать, что я испугалась это не сказать ничего. Багаж просмотренных скандинавских детективов рисовал картины одну ужаснее другой. Стремительным прыжком я преодолела расстояние между кроватями и оказалась за спиной у Энтони, между ним и стеной. Попутно на всякий случай, дала ему локтем в бок, чтобы проснулся и шел меня защищать от тех, кто вламывается в его квартиру. К моему удивлению, он пошел. Пока Энтони шарахался в прихожей и оглядывал все укромные уголки, я соорудила себе гнездо и решила, что он может спать где угодно, а я буду спать здесь, в конце концов из нас двоих я эдорабл принцесс или кто?

Энтони не найдя супостатов, вернулся и встал в дверях, обнаружив меня и мое логово в своей постели. Он вопросительно сопел и обескураженно топтался на месте, не зная куда ему теперь деться, что это вообще все значит и значит ли это что-то вообще. Я демонстративно делала вид, что сплю. Мне было слишком удобно, чтобы покидать сооруженное гнездо, и не было ни сил, ни желания что-либо объяснять. Засыпая подумала, что теперь про меня можно сказать, что я прыгаю в постель практически к первому встречному, но смеяться уже не было сил и это тоже пришлось оставить на завтра.