Альманах "Хроники дурдома". Выпуск №6
Каждое лето в моей квартире гостеприимно распахивает двери "Дом колхозника" для тëток-дядек, сестер-братьев и прочих родственных элементов.
Я, вообще-то, не приглашаю, но и не возражаю. Хочется людям культурную столицу посмотреть, да за ради бога. Хоть, сам по себе, это фактор стрессовый - квартира подвергается густонаселению, развязывается ожесточенная война за ресурсы.
Особенной свирепостью отличаются бои за санузел. Особенной волей к победе отличаются тëтки.
Научившись на ошибках, последнюю партию тëток оповестила заранее, чтоб до 8 утра под ногами у аборигенов не путались - затопчем, может, даже обматерим. Я сплю, человек-муж на работу собирается, уйдёт, вот тогда начинайте рыльно-мыльные процедуры. Уточнила, всё ли все поняли. Якобы все. Якобы всё.
Однако утром, исключительно в рабочий день человека-мужа, начинается всеквартирное паломничество в туалет. Который, естественно, занят, потому что муж обычно там не только моется-бреется, но и, судя по проводимому количеству времени, еще выпиливает лобзиком статую свободы в натуральную величину, вышивает фамильный 18-тиколенный гобелен, перебирает чечевицу, сажает 12 розовых кустов, пишет "Войну и мир", ну и так, по мелочи. Это, как вы понимаете, процедуры долгие, нервные, утомительные.
И обязательно, в такое рабочее утро, одна из тёток, именно в самый судьбоносный для чечевицы или гобелена момент, начнет меееедлено-медленно открывать дверь из комнаты, в робкой, но настойчивой попытке оттуда выйти. От медленности дверь громогласно и противно заскрипит, тётка вздрогнет, высунет глаз из-за угла, увидит признаки занятости туалета, засунет глаз и себя обратно в комнату, снова при этом гадко проскрипя на прощание дверью.
Человек-муж тем временем, видимо в поисках вдохновения для лобзиковой статуи, бегает из туалета на кухню, потом обратно, попутно шипя на меня: "Тише!", потому что я хихикаю. В ответ на мое хихиканье, конвульсивно от нерешительности, он обязательно станет дергать руками в область меня. Выглядит так, будто еще не решил, то ли задушить, то ли обнять. Я, на всякий случай, сохраняю дистанцию, но хихикать не прекращаю. Из-за этого сюра уже давлюсь смехом, потому что ему во мне тесно, и выразительно икаю, потому что он из меня рвется наружу.
Тëтки же за стеной шуршат шепотом и неправдоподобно притворяются спящими. Однако, стоит мужу на минуту оставить стратегически важный объект без себя, как его место молниеносно попытается занять одна из тёток.
Но мой муж женился выгодно – на мне. В связи с чем, у него есть я. Ловко, как самурай, а может даже ловчее, как ниндзя, материализуюсь на пути у туалетозахватчиков:
- Дорогая тётя, вы, ёпрст, куда так прытко устремились?
- В душ.
А в глазах искреннее возмущение с непониманием, мол, ты чего это самодурничаешь и людям омовения справить не даешь?
Я за миг до исступления, стараюсь дергать глазом незаметно и говорить вежливо, а если получится, даже спокойно. Тётушке напоминаю, что человеку-мужу надо на работу, ибо там обитает злой начальник и может уволить за опоздание, а дома у человека-мужа обитает злая жена, которая может уволить за отсутствие зарплаты. "Так, - говорю, - уступите лыжню, гости дорогие, и все свои процедуры, окромя, ну разве что поноса, отложите на чуточку потом, как мы об этом ранее и договаривались".
Пусть на работу-то уйдёт, а дальше туалеты, души, ванны, да хоть целая какава с кофем.
Оборона санузла всегда заканчиваются моей победой. Убедительной, радостной, тяжелой, тотчас дружно отмечаемой кофейными возлияниями и сырными бутербродами с зефирными удовольствиями.
А, ну и, конечно же, кот! КоржЫк, чтобы не отставать от всеобщего веселья, старается внести лепту, поочерёдно то выкапывая мои цветы, то закапывая, то пытается выброситься из окна на пару с москитной сеткой.
В общем, вместо работы, отдыха или, в крайнем случае, чего-то полезного, прекрасно провожу время в мыслях: "Как же хорошо, что у меня большая семья, кот, цветы и проживаю я в красивом городе!"
И вам того же!