История про индейского вождя, Красную Армию и мозговые извилины. Часть четвертая
В предыдущей серии: мы с чего-то вдруг озадачились историей немецкой леворадикальной группировки.
Ну, а сегодня настало время вернуться к оставленным без внимания психологам и подвести итоги четырехсерийной лекции. Как мы помним, психологи предложили свою версию событий.
- А что, если это вовсе не закон парных случаев? - спросили они вальяжным тоном, присущим людям, обладающим тайным знанием. И, отхлебнув пива, замолчали, выжидательно выглядывая из МХАТовской паузы на публику. Повисло гробовое молчание, лишь изредка было слышно, как лопается терпение слушателей и пузырьки пивной пены. Достаточно потомив аудиторию в неизвестности, психологи продолжили:
- В голове у каждого человека есть мозг, ну, во всяком случае, предусмотрен штатной комплектацией. И поскольку дел у этого мозга овер дофига, то он, чтоб не перегреться, придумал пакетные решения - готовые комплексы реакций на типовые ситуации. Хоть исторически так уж сложилось, что прям типовые-типовые случаи встречаются редко, мозг заморачиваться по этому малозначительному поводу не стал. Даже несмотря на то, что пакетные решения часто бывают не совсем верными. За это их назвали - искажения. Когнитивные.
Медленно обводя взглядом притихшую аудиторию, потягивая пиво, психологи ждали, когда в глазах слушателей сверкнет искра понимания. Понимание с визитом не спешило.
- Чё? - наконец раздался глас народа.
- Ладно, - психологи поняли свою ошибку, - не с того мы начали, давайте по порядку.
И снова отставили пиво, явно вносившее сумятицу в их повествование.
Когда-то, в 90-х годах ХХ-го века, один американский гражданин слушал радио, там шла передача про банду Баадера-Майнхоф. Потом гражданин решил посмотреть телевизор, и какого же было его удивление, когда и там он услышал про немецких радикалов. "Вот, те на!" - удивился гражданин и пошел гулять. Но и на улице его будто преследовали упоминания об идейных террористах с берегов Рейна. "Творится что-то необъяснимое, - в ужасе, холодея душой, подумал гражданин, - какой-то феномен Баадера-Майнхоф". Всплеснул в отчаянии руками, и принялся, обуреваемый тревогой, писать письмо в газету.
Тогда, в те стародавние времена, так и было: увидел что - хватай конверт, пиши в газету. Поэтому, в редакции к сигналу гражданина отнеслись со всей серьезностью, и, опубликовав его загадочную историю, в ответ получили шквал аналогичных сообщений от читателей.
"Очень странные дела!" - возмущенно стукнул по столу кто-то из журналистов и пошел к ученым, за объяснением, что тут вообще такое происходит.
- О-о-о... ну это ж легкотня, - ответил кто-то из ученых, не сильно-то отвлекаясь от своих мышей - всего-навсего тенденция чаще замечать что-то после того, как замечаешь это впервые.
- Чё? - журналист потребовал разъяснений.
- Ну, смотрите, - неохотно поместив мышонка обратно в прозрачный контейнер, повернулся к незваному гостю ученый, - вот, к примеру, вы познакомились с человеком по имени Фердинанд...
"С чего бы это?" - возмутился в душе журналист, и зачем-то прижал кофр от диктофона покрепче к своему тщедушному тельцу, однако внешне выразил всепоглощающую заинтересованность монологом ученого.
- ... вот с того момента, вам это имя будет встречаться на каждом шагу. Понятно?
- Да! То есть, нет! - ответил журналист. - Причем тут Фердинанд? Нам не писали ни про какого Фердинанда! И Фердинанд нам не писал тоже! Это все из-за него? Потому что он нам не писал?
- Нет же, - с трудом сохраняя терпение, продолжал объяснять ученый, - просто как пример этого вашего феномена, ну который Баадера-Майнхоф.
- Фердинанд из Баадера-Майнхоф? Из RAF? Чего ж вы молчали?? – бледнея, взвизгнул журналист. - Они здесь? В Штатах? Мамочки! Дайте две копейки, мне надо срочно звонить в ЦРУ! И, брезгливым взглядом смерив с головы до ног вновь взявшего в руки мышонка ученого, буквально выплюнул:
- Еще и меня с ним познакомить хотели! Коммунист!
Ученый замер. Его лицо исказила гримаса смешанного чувства. По-детски искреннее недоумение каким-то совершенно гармоничным образом соседствовало с раздражением. А если бы журналист пригляделся внимательнее, возможно, даже заметил досаду. Впрочем, ученый быстро пришел в себя.
Сообразительный белый мышонок, тем временем, воспользовавшись замешательством своего несостоявшегося исследователя, вывернулся из державшей его, внезапно ослабевшей ладони, и пустился наутек, радостно цокая лапками. Только звук его коготков, воодушевленно клацающих по сияющей белизной столешнице, и гудение люминесцентных ламп нарушали вдруг разлившуюся тягостную тишину.
Ученый задумался. Машинально, по старой привычке, перебирая в кармане лабораторного халата пару копеечных монет и красную металлическую звездочку, он размышлял - выбор небольшой, значит, придется объяснить так, чтобы газетчик понял наверняка. Но все же мельком, оценивающе, будто что-то прикидывая, глянул на визитера.
Журналист же, съежившись, одной рукой придерживал кофр, словно защищая им от неведомой опасности свою впалую грудь, в которой по его собственному мнению в этот миг билось отчаянно храброе сердце, второй же рукой он нетерпеливо тряс в воздухе, в ожидании монет для таксофона.
В последний раз посмотрев на удаляющегося мышонка, ученый снова перевел взгляд на гостя, тяжело вздохнул и приступил к лекции:
- У нашего познания есть две основные потребности во внимании. С одной стороны, мы должны сосредоточиться на том, что делаем, с другой нам необходимо наблюдать за событиями, потенциально для нас опасными. Это понятно?
"Намекает, что будет убивать", - догадался журналист, но смело кивнул и зачем-то добавил: "Ага!" Получилось неожиданно пискляво и заискивающе.
- Именно поэтому, - продолжал ученый, - эмоциональные или травмирующие события, в общем, те, что оставили глубокое впечатление, чаще замечаются и лучше запоминаются. На вашего читателя рассказ о Фракции Красной Армии произвел сильное воздействие. И обоснованно, все ж таки речь идет о террористах, его мозг воспринял информацию, как сигнал об угрозе, сфокусировался на нем и дальше стал отслеживать повторения, чтобы избежать, не быть застигнутым врасплох.
- Обощщите! - встрепенулся журналист, - а причем тут Фердинанд?
- Дело в том, что наш мозг не совсем верно понимает где опасное, а где новое, и может одно перепутать с другим. Поэтому, встретив человека с непривычным для вас именем, ну пусть это будет Фердинанд, мозг начнет искать других Фердинандов везде. И это не обязательно повод для тревоги, Ну Фердинанд и Фердинанд, может он вообще прекрасный человек, снимает бабушек с деревьев, котят через дорогу переводит. Но мозг решил: "Новое, неизведанное, значит, будем искать!" Так же он может отреагировать на сильное потрясение, имеющее положительную окраску.
Ученый приводил доступные пониманию слушателя примеры:
- Встретите вы девушку, - при этих словах журналист счастливо зарделся и зачем-то залихватски похлопал по кофру, - она вам понравится, влюбитесь, и ее черты начнете обнаруживать в других девушках, и мерещиться вам она станет. Решите купить красный автомобиль и, тотчас увидите, как мир вокруг вас заполняется машинами именно этого цвета. Поскольку это решение серьезное и важное, а значит эмоция с ним сопряжена сильная. Происки мозговых извилин. Вот и все.
Каждый из собеседников ненадолго погрузился в собственные мысли.
Первым очнулся ученый. Он глубоко вздохнул, вынул руку из кармана и в задумчивости посмотрел на указательный палец, где отчетливо проступал отпечаток звезды, постаравшись, можно было заметить даже серп и молот. Кинув быстрый взор на гостя, словно желая убедиться, что тот ничего не заметил, ученый потер подушечки пальцев друг о друга и спросил, не отрывая от них взгляда:
Журналиста, казалось, что-то смущало, он силился осознать что, но мысль ускользала, не желая быть пойманной.
- Но... как же... - прервал молчание гость и тряхнул головой, будто в попытке выкинуть сомнения прочь, - ...что же ответить читателям? Название-то у этого хоть есть?
- Назовите, "феномен Баадера-Майнхоф", с легкой руки вашего корреспондента, - посоветовал ученый.
Психологи, замолчав, наблюдали за аудиторией, очарованной историей, которая, судя по всему, очень впечатлила. Было заметно, слушатели вспоминают и свои примеры в подтверждение услышанного. Психологи ухмыльнулись, подумав: "А не рассказать ли и про предвзятость подтверждения, еще одном когнитивном искажении, действующем на пару с феноменом Баадера-Майнхоф?" Но, к счастью публики, решили, не все сразу.
- Постойте-ка, - из зала взметнулась рука и тут же исчезла, но голос ее владельца продолжил, - чё-то мы никогда про такое не слышали, налакались пива и врете, поди, выдумки мозгоправские?
Психологи с тоской посмотрели на ставший уже теплым и неинтересным напиток. Они предполагали подобную реакцию, потому спокойно продолжили:
- В 2005 году профессор лингвистики из Стэнфорда Арнольд Цвикки написал об этом искажении с присущей ему ясностью исчерпывающих объяснений. Правда, название феномену дал уже другое - иллюзия частотности. Но речь все о том же - в зону нашего внимания попадает нечто, мы на нем концентрируемся, ну, а склонность к подтверждению, помогает не замечать прочего.
- Как с Фердинандом? - раздался робкий вопрос из зала.
- Да, - одобрительно, и на удивление синхронно, кивнули психологи. - Или как банда Баадера-Майнхоф, или правило пяти "почему". Услышав о них, мозг счел информацию важной и при следующих упоминаниях выловил ее снова из массива информации.
- Мину-у-уточку, - рука искателя истины снова взметнулась и опять исчезла, - а как насчет закона парных случаев? Мозги нам пудрите феноменами с иллюзиями?
Разволновавшись от несправедливого обвинения, психологи даже глотнули выдохшегося пива и поморщились то ли от гадкого вкуса, то ли от обиды:
- Нет! Закон парных случаев - явление статистики, тогда как иллюзия частотности - баг нашего сознания. Они действительно похожи. Но в парных случаях прослеживается закономерность. Например, согласно "проклятию Текумсе", президент избранный в год, без остатка делящийся на 20, умрет или будет убит до окончания своих полномочий. А в основе иллюзии частотности лежит восприятие, когда недавно узнанная информация, при появлении в непродолжительном отрезке времени кажется нам на удивление часто повторяющейся. Теперь понятно?
- Ничего не понятно, но было очень интересно. Спасибо! - послышался уже знакомый робкий голос. - Особенно про Фердинанда.
Послышались неуверенные разрозненные аплодисменты, но быстро захлебнулись. Люди потянулись к выходу.
- Напьются, потом народ баламутят. Какие-то иллюзии, случаи, президенты, глянь, у них американские! Будто у нас своих нет! - возмущался, похоже, все тот же человек, что вскидывал вопросительную руку. - Надо их еще где следует проверить, может, шпионы. И вон, вон, смотрите, мыши у них тут! – вопросительная рука теперь указывала куда-то в темноту угла, где скрылось что-то белое и пушистое. - Развели антисанитарию, понимаешь.
- Пыль, - пожали плечами психологи. Невесело улыбнулись и, на удивление синхронно, проверили в карманах звездочки.
А возвращаясь уже к нашим истокам, к словам многоуважаемой Елены К.: "Чёт, этот метод откопали где-то массово)) я за последние пару недель, уже третий раз про него читаю". Лена, это не совпадение, и даже не закон парных случаев, всего лишь иллюзия частотности или, другими словами, феномен, носящий имя лидеров ультралевой радикальной "Фракции Красной Армии".