Имя Розы. Глава 10
Путь к финалу любой уважающей себя сказки всегда лежит через тернии. Причём тернии эти, как правило, не только колючие, но и обладают скверным характером. Вот и наши герои, принц Арден и его друг Таргран, человек с посттравматическим волчьим синдромом, брели к своей заветной цели, чувствуя, как оптимизм испаряется из них быстрее, чем вода из дырявого корыта.
Путеводный клубок, который они снова выпустили на волю, катился впереди с видом оскорблённого достоинства. Он явно не простил им того, что его, ценный магический артефакт, засунули в мешок, как какую-то картошку. Периодически останавливался, делал вид, что заблудился и начинал кататься кругами, пока Таргран не грозился пустить его на носки.
И вот когда до замка зловещего Тенелова, по всем расчётам, оставалось не более пары часов пути, они вышли на залитую лунным светом поляну. Туман стелился по земле, как сметана по блинам, а посреди поляны стояла фигура. Прозрачная, невесомая, словно сотканная из лунного света и несбывшихся надежд.
— Батюшки-святы, — выдохнул Арден. — Кажется, это она. Фея Лириэль.
При звуке этого имени сердце Тарграна сперва пропустило удар, потом попыталось спрятаться за печень, а затем, осознав тщетность попыток, просто замерло. Одно дело — годами терзаться чувством вины перед бывшей возлюбленной, и совсем другое — когда эта самая бывшая стоит в трёх шагах от тебя, а во взгляде её плещется столько холодной ярости, что впору вызывать ледокол.
— Так-так-так, — пропела Лириэль голосом, в котором сладость мёда смешалась со звоном разбитого хрусталя. — А кто это у нас тут разволчился без моего разрешения? Я тебя, милый мой, в шкуру не для красоты загоняла, а в воспитательных целях! Чтобы ты остыл, подумал над своим поведением и понял, что котиков надо любить всё же меньше, чем свою невесту! А ты, я гляжу, обратно в человека вылез? Без уведомления, без заявления по форме!
Таргран стоял, как памятник самому себе. Слова застряли в горле, язык, кажется, объявил забастовку, а в голове билась одна-единственная мысль: «Бежать!». Но ноги, проклятые предатели, будто вросли в землю.
Видя, что его друг стремительно превращается в элемент ландшафтного дизайна, Арден со всей силы ткнул его локтем в бок.
— Эй, герой-любовник! — прошипел он. — Отомри! Дар вручай, пока она на тебя новую шерстяную карму не наложила! С пожизненной линькой!
Слово «линька» подействовало на Тарграна отрезвляюще. Он судорожно зашарил в сумке и извлёк оттуда изящный флакончик с драконьими слезами — утончённым ароматом раскаяния и ванили. Сделав шаг вперёд и поклонившись так низко, как только позволяла одеревеневшая от ужаса спина, протянул флакон фее.
— Лириэль… прости, — прохрипел он. — За всё. За кота, за то, что было, за то, чего не было, за то, в чём я, скорее всего, тоже виноват, просто ещё не понял как. В общем, за всё. И прими сей скромный дар... в знак моего глубочайшего раскаяния.
Фея скрестила на груди руки и окинула его взглядом, которым обычно оценщик в ломбарде смотрит на краденое серебро.
— Купить меня решил? Дёшево берёшь.
Но флакон всё же взяла. Скептически откупорила, поднесла к своему точёному носику, вдохнула… и замерла. Лёд в её глазах начал таять.
— М-м-м… — протянула она, и голос потеплел. — Верхние ноты — сандал… В сердце — кедр… А в базе… ммм…, в базе — пачули с нотками драконьей тоски! Да ещё и отшлифовано всё это терпким чувством вины и капелькой магии... Ох, ты ж... Моя любимая композиция!
Дракон не солгал — лоб феи разгладился, губы тронула лёгкая улыбка. Ледокол можно было отзывать.
— Ох, Таргран… прости меня, — смущённо пробормотала Лириэль. — Погорячилась я тогда. Сам знаешь, предмагический синдром… Наколдовала сгоряча. Не хотела я так надолго…
Таргран заморгал. Его мир, только что состоявший из ужаса и желания провалиться под землю, стремительно обретал краски.
— Ты… ты извинилась? — прошептал он, не веря своим ушам.
— Ну да, — пожала плечами фея. — Была не права. С кем не бывает.
Тут бедный рыцарь окончательно потерял связь с реальностью.
— Свершилось! — выдохнул он, хватаясь за сердце. — Люди, вы это слышали?! Она не только признала свою неправоту, но и извинилась! Всё, я умер и попал в Вальхаллу! Арден, ущипни меня!
— Обойдёшься, — хмыкнул Арден. — Хоть один конфликт улажен без применения тяжёлого артиллерии. Уже прогресс.
Они расселись прямо на траве, и Лириэль, окончательно оттаяв, перешла на деловой тон.
— В общем, слушайте сюда, герои. Чтобы расколдовать принцессу, вам прямая дорога к Тенелову. Проклятие забвения — его работа. Ну, это вы уже в курсе.
— Но есть нюанс, — строго сказала фея. — Идти к нему нужно… на цыпочках.
— В смысле? — не понял Таргран. — У него пол скрипучий?
— Хуже, — вздохнула Лириэль. — Он учёный. Исследователь тишины. И у него на этой почве, скажем так, профессиональная деформация. Любой звук громче шелеста страниц он воспринимает как личное оскорбление и акустический терроризм.
— Ну и тип, — присвистнул Таргран.
— Зато гениальный, — отрезала фея. — Поэтому запомните: никаких боевых кличей, бряцанья мечами и пустых разговоров. Ваше оружие — дипломатия и вселенское терпение. И не вздумайте с ним драться! А также, учтите, он практикует перекрёстные проклятия.
— Это как? — заинтересовался Арден.
— А это когда один болтать начинает, он второго в садового гнома превращает. Для наглядности. И для симметрии в саду. Так что тихо, мирно и с уважением к чужому хобби.
Она встала, отряхнула своё лунотканное платье.
— Ясно, — кивнул Арден. — Постараемся обойтись без пополнения его коллекции садовых скульптур.
— Вот и умницы, — похвалила фея. — А я, пожалуй, пойду… подготовлюсь. Кажется, кое-кто собирается меня пригласить на свидание. Она послала Тарграну воздушный поцелуй и растворилась в тумане, оставив после себя лёгкий аромат сандала и прощения.
— Ну что, друг, — похлопал Арден товарища по плечу. — Вперёд, к финальному боссу?
— Вперёд, — вздохнул Таргран, но в голосе его уже не было прежней тоски. — На цыпочках! — добавил он шёпотом.
Они шагнули в ночь. Без песен, без лязганья доспехов, с торжественной осторожностью.