История про царя и его проблемы в личной жизни

Однажды, когда на Руси закончились Рюриковичи и страна пережила Смутное время, государство обзавелось новым царем - Михаилом Федоровичем Романовым.
Человек он был недурной, из хорошей семьи, что интересно, Романовых. Папеньку его звали Федор, маменьку звали Ксения. Род у них такой крепкий, дружный был - Романовых (гляньте только). И жили все они себе спокойнехонько до 1600 года, пока некоему гражданину Бертеневу не пришла в голову гнусная мысль - организовать против них заговор. Не нравились они ему. Да и претензии на трон могли заявить. Потому, пошел он к Борису Годунову и говорит: "А знаете ли вы, что у Романовых ядовитый корень имеется, которым они собираются вас отравить и все ваше племя извести. В курсе? Нет?"

Годунов разволновался от таких новостей и приказал репрессировать опасное семейство. Часть в ссылку, часть душегубы извели, часть насильно по монастырям рассовали, чтоб неповадно было. Последнее как раз и постигло родителей Михаила. Папенька стал монахом Филаретом, а маменька монахиней Марфой. Дети сироты при живых родителях. Что делать? Ну, пригрела их тетка. Стала их воспитывать, но недолго до 1605 года, пока старшие Романовы срочно не понадобились при дворе Лжедмитрию I, чтобы они подтвердили, что он это он, а не не он.
Привезли их в Москву, семейство казалось бы счастливо воссоединилось, стало жить вместе. Но опять недолго. В 1608 году Филарета захватили "тушинцы". То есть, время уже Лжедмитрия II (Тушинского вора), как вы понимаете. Утащили к себе. Говорят: "Он нам нравится, будет с нами жить. Мы его себе хотим".

Мать Марфа осталась с детьми в Москве. Пережили они там осаду. Нелегко им пришлось. Поди, думали: "Горькая какая у нас жизнь". А вот и не правы были. Потому что оказалось все еще хуже.
В 1610 уже поляки отняли у "тушинцев" Филарета. Сказали: "Нам он тоже нравится, нам, может, он даже нужнее. Теперь будет наш". И уперли его в Польшу. Где он Сигизмунду III, или как местные его называли "королю польскому", показался очень приятным. Сигизмунд с Филаретом крайне вежливо обращался, с пиететом, уважительно. Бывало говаривал: "Надо же, какой высокодуховный человек. Какой мудрый. Пусть все время с нами живет". А Филарет, несмотря на политические соблазны, знаете, держал себя. Ага, блюл. Не вступал ни в какие коалиции. Говорил: "Я тут у вас на хорошем счету, но помню, что пленник, даже если вы этого не помните. Так что соблюдайте социальную дистанцию, товарищи". И жил в Польше, пока вся семья оставалась в Москве, правда, больше в Костроме. Потому что Москва не резиновая... ну сами знаете.

Тем временем подошел уже 1613, когда пора было проводить Собор для избрания нового царя. Филарет то, патриарх претендентов со стороны Романовых, в Польше, однако ж нашел представителя, Федора Шереметева, который заявил собранию: "Филарет настоятельно рекомендует Михаила. И не потому что тот его сын, а потому что полностью соответствует требуемым компетенциям". Все намек поняли правильно и сказали: "А что? Хорошая кандидатура. Давайте согласимся".
Согласиться то согласились, а вот объявлять электорату пока боязно. Народ и так устал от этого всего, сначала Смута, потом череда Лжедмитриев. Скажи им про нового царя, вообще взбунтуются. Общество сказало, что ему уже все равно, просто назначьте кого-нибудь, а то оно уже реально задолбалось. Что ж, жизнь налаживается, назначили коронацию.

Вроде дело в шляпе, как тут всплыла неожиданная проблема - мама Михаила, Марфа. Сказала: "Не отпущу. Нет.. Он останется со мной. Я что? Ребенку такой жизни желаю? Не хочу, чтобы он был царем". К ней приехала целая делегация, взывают: "Маменька, вы что? Отпустите ребенка, он нам нужен. Стране нужен. Государство в нем нуждается. Тем более, мы уже всем там рассказали. Вы чего нас в такое неудобное положение ставите?" Та упирается: "Да мне без разницы, со мной дите останется и все. При мне. Я буду сыночку любить, беречь. А у вас с ним может мало ли что случиться. Там то травят, то еще чего злокозничают". Пришлось, конечно, людям постараться, духовенство письма ей писало всякие, убедительные. С горем пополам, Марфа наконец-то согласилась. Но с неохотой, и сказала, что тоже поедет. Михаил еще не понял чем это грозит, так что не возражал. Отправились в Москву, естественно, сделали небольшой демонстрационный тур по городам Золотого кольца. И везде то их встречали с радостью и предвкушением счастья.

Начал Михаил царствовать, а лет ему только семнадцать, мама беспардонно лезет в управление. Но надо заметить, вреда особого не нанесла. Как руководитель даже довольно неплохо себя показала. Хотя конечно это некрасиво, когда имеется царь Зачем? Есть же уже. Властная женщина. Характер сильный. Тяжелая судьба закаляет. Вот и говорит она сыну в один прекрасный 1616 год: "Тебе ж жениться пора. Надо, как государю, укреплять вертикаль власти. А как это делать? Женитьбой. У меня и невеста есть хорошая из рода Салтыковых". На что Михаил отвечает: "Чего это? Я вот тут приглядывал и приглядел себе Марию Хлопову". Мама в шоке: "Какую Марию Хлопову? Ты чего, Миша? Кто такие эти Хлоповы? Замшелая ветвь дворянства! Ты что? Я тебе Салтыковых, древний род. Это же политическая элита". Михаил сказал, как отрезал: "Я, маменька, все решил. Идите в свои палаты и не отсвечивайте". Маменька ушла. Что ей делать-то? Царь все же он.

Дальше история какая-то мутная. То ли была свадьба, то ли нет. Нам это и не особо важно, главное, консумация не состоялась. То есть, при желании, все можно было отыграть назад. Однако, при этом, Марию Хлопову уже поселили в царские палаты. И тут она заболела. Внезапно. Прямо скорбна огранами стала. Позвали лекарей, те смотрят: "Да ничего страшного, ну ОРЗ какое-нибудь. Сейчас поправится, пара дней и очухается. Никакого урона нет, берите".

Но у маменьки свое мнение: "Не-не-не, это какие-то врачи плохие и невеста неправильная. Я Салтыковых позову и салтыковских медиков, пусть они ее осмотрят".
Те пришли, осмотрели и говорят: "Уууу... Беда. Нет, не жилец девушка то. Вперед ногами уже пора выносить". Марию и вынесли, правда, не вперед ногами, а в ссылку. Дали за компанию теток-дядек и оправили. Вот повезло людям. Никакого гуманизма.
Сидит она в ссылке, а царь ей все письма пишет, мол, как вы там, разлюбезная Катерина Матвеевна? Но в перерыве между письмами, то со шведами помирится, то новгородские земли вернет, не бездействовал в общем.

Ну, а пока суд да дело, наступил уже 1619 год. Возвращается из плена Филарет. В семье радость, праздник, застолье. Смотрит он на сына: "Ммм.., возмужал то как. Повзрослел. Чего не женился? Давай тебя женим?"
Михаил Федорович ему отвечает: "Чего это мы меня женим, если у меня как бы жена уже есть. Давайте везите мне ее обратно, я на ней заново переженюсь и все будет хорошо".
А Филарет же не в курсе всей этой ситуации, говорит, мол, подожди, давай не торопиться, я сейчас узнаю чего да как, решим, как лучше. Выяснил, не дурак же, тем более высокодуховный, понял - дело нечисто. Вернул Хлопову из ссылки, правда, не царю, а так, в регионы. Присмотрелся к Марии, но подумал, что с нее и амнистии хватит, а взамуж за царя перебьется.

Но жениться то Михаилу все равно надо. Принялся Филарет (уже Патриарх) слать письма в европейские королевские дворы. Сначала в Литву отправил. Литовская принцесса, политесами не страдая, сразу сказала: "Не пойду!" Филарет не расстроился, думает: "Нет, так нет, не настаиваем, тут и без вас принцесс навалом". Пишет датчанам: "Какая у вас принцесса симпатичная на выданье. Именины сердца! У вас товар, у нас купец. Высылайте ее нам, царя своего на ней женим". Датчане ответили безапелляционным "нет": "Приезжал один наш принц к вашей царевне свататься. Чем дело закончилось? Отравили вы его. Ну вас. Так никакой родни не напасешься".
Ну и ладно. Филарет стал писать шведам: "Не пытайтесь скрывать! У вас тоже есть принцесса. Хоть вы дайте нам свою". Шведы прикинулись глубоко расстроенными: "Представляете, вот-вот сидели, чай пили, думали первой лошадью к вам послать, а она заходит и говорит, дескать, не буду переходить в православие. Ну и как мы вам эту нехристь отправим? Стыдно то как, простите. До свидания. Больше не пишите".

"Пусть, - думает Филарет, - у себя поищем". Нашли, аж в 1624 году, Марию Долгорукову. Показывают Михаилу, мол, смотри какая умница-красавица, давай, ты на ней женишься. А царю уже без разницы, часики тикают, наследника нет. Только-только пережили один кризис власти, неужто новый начинать? Решил, Долгорукова так Долгорукова, давайте. Мама довольная. Не без ее ж участия все произошло. В общем, все довольные, только царь так себе, потому что пихают ему всякое, не что он сам хочет. Но женился. А Долгорукова через пару-тройку дней захворала, а через пять месяцев и вовсе умерла. А перед этим ее переименовали, в Анастасию. Была Мария, стала Анастасия. В честь первой жены Ивана Грозного. Ее ж отравили, Анастасию то, жену Грозного. Что там с Марией, непонятно, факт - ушла в мир иной. Марфа расстроилась. Поди думала: "Не надо было со своими Салтыковыми Марию Хлопову травить". И не поспоришь. Карму еще никто не отменял

Царь - вдовец, наследников нет. Что делать? Ничего, так два года и жил. Устал влачить одинокое существование, предложил организовать смотр невест. Придворные возликовали: "Давно уже пора, а то ходите тут, орете только дурниной".
Устроили мероприятие, пригласили невест из хороших семей, ходит Михаил, выбирает, никто ему не нравится. Как вдруг: "О, вот эту давайте". Придворные смотрят, понять не могут, чего хочет. Разобрались, ахнули: "Але, товарищ, вы чего? Это даже не конкурсантка, подружка одной из лауреаток". А Михаилу уже и неважно, мол, или давайте эту, или я пошел. Царедворцы его вразумляют: "Захудалое дворянство. Провинциалка. Одумайтесь!" Да и Марфа туда же, дергает за подол: "Миша, ты чего?"
Рассердился царь: "Мама, хватит, а? Вот вы мне всю уже личную жизнь испортили. Могу я, в конце-концов, свое счастье построить? Ё-моё!" Куда ж Марфе деваться, согласилась. Стали готовиться к свадьбе. Михаил то, наученный горьким опытом падежа невест, в этот раз, все приготовления приказал держать в тайне и невесту Евдокию Стрешневу, охранять тщательно.

Дело уже к венчанию, приходят к Евдокии люди из госаппарата и говорят, пойдемте переименовываться в Анастасию. Та в позу, мол, да прям: "А я не буду". Вольнодумица какая. Ей объясняют: "Так положено. Традиция, скрепа. Пошли, давай". Она упирается: "Не согласная я! Что-то у вас, как Анастасия, так сразу погост скоропостижным образом. Спасибо за ваше предложение, я пас". Истеблишмент, само собой, потрясен, но не поспоришь - царская невеста.

В общем, поженились наконец Михаил и Евдокия и жили почти двадцать лет и почти счастливо. Конечно отсутствие наследников мужского пола ненадолго омрачило идиллию - "в любви стало не по-прежнему", но появление Алексея Михайловича ситуацию поправило.
И когда в 1645 году Михаил Федорович умер, от водяной болезни, в цветущем возрасте 49 лет, Евдокия пережила его всего на пять недель. Может в этом виновато рождение десяти детей за первые двенадцать лет брака, но предлагаю, романтизма ради, считать, что не видела она смысла в своем дальнейшем существовании без супруга. Но это неточно.