Как не выйти замуж за англичанина. Часть 4 "Развитие"
Проснулась я в гробу. Наверное. Плечо давила доска, бедро вдавилось в доску, и перед глазами тоже была доска. Но было странно светло и где-то что-то брякало. «Вот ведь, даже крышкой не закрыли», - спросонья подумала я и испугалась собственной мысли. Жить очень хотелось.
Я сделала попытку окончательно проснуться, для этого с трудом, но сфокусировалась на какой-то страшной круглой роже, что возвышалась надо мной с недобрым оскалом. Это оказался всего лишь мой старый знакомый Пожарный Сэм. Тяжело вздохнула и попыталась изменить положение. Что-то скрипнуло, может кровать, может мое бедро. Теперь я смотрела на плакат с динозаврами и пыталась сообразить, что делать дальше. Динозавры не знали. Я думала.
«Итак, брякает скорее всего чем-то Энтони. Спящей он меня не убил, и вряд ли собирается это делать сейчас. Значит, он готовит завтрак». Я прислушалась к организму, посмотрела на часы. 9 утра, у меня еще есть запас сил и времени, полежать, подумать, как вести себя дальше. Понятно, что он уже ждет от меня выражения хоть какой-то позиции в его отношении, а я как волоокая Джоконда только делаю загадочное лицо. Надо что-то решать, а мысль не идет, хоть тресни.
С динозавров я перевела взгляд на кровать Энтони. Она стояла и издевательски белела ортопедическим матрасом. Будто бы ей в ответ, в шее что-то стрельнуло, а внутри груди зашевелилось растущее раздражение: «чего ты меня в сундук или ванну то не положил, а всего лишь в детскую кроватку?» Вспомнив про ванну, я страдальчески застонала и прикинула, смогу ли продержаться два дня не моясь. Ответ уже был известен, но нежелание повторять подвиг Карбышева поднимало из потаённых глубин памяти обрывочные воспоминания о том, что тут вроде у всех должны быть сауны. Черт возьми, где-то человек должен иметь возможность принять душ, не рискуя при этом замерзнуть насмерть!
Дверь в спальню открылась и появилась голова Энтони:
- Я слышал какой-то звук, все в порядке?
- Нет, не в порядке! Потому что ты засунул меня спать в какой-то ящик! Теперь у меня все болит, но спасибо хоть не заколотил крышкой и не закопал в каком-нибудь красивом шведском лесу, где бродят олени, - подумала я, и ответила:
- Да все ок, просто меня давит одеяло, - оно действительно было тяжелое.
- Ты сама его у меня забрала, - начал бесить меня Энтони. «Ты сама», все что я делаю сама, я прекрасно знаю, потому что я это делаю САМА, зачем вообще люди так говорят? Но собрала в кулак с побелевшими костяшками остатки дипломатии:
- Мне было холодно, - и снова нацепила улыбку Джоконды, надеясь, что вместо нее не вышел оскал Сэма.
Энтони сел на край кровати, машинально натянул одеяло до моего подбородка:
- Не понимаю. Как ты можешь мерзнуть? Ты же русская.
Я ошеломленно вытаращила на него глаза и попросила повторить. Он повторил.
- Энтони, я русская, а не тюлень.
Получилось сурово, Энтони насупился, сказал, что завтрак будет готов через 15 минут и вышел. Ну и ладно. Титаническим усилием воли, я заставила себя пойти в ванную. Господи, за ночь я уже и забыла насколько она белая, ослепительная и ледяная. Скандинавский стиль помноженный на английский педантизм. Я выдавила разноцветную пасту из тюбика и мазнула угол зеркала. Так гораздо лучше. Раздражение все еще ворочалось, но уже слабело.
Как русско-советский человек, я ожидала завтрак на кухне и пошлепала видя цель, не замечая препятствий, поэтому не сразу сообразила чего тут посреди комнаты Энтони со стулом какие-то па выписывает. Ну, на самом деле, может у них так принято, ритуальный танец богу завтрака, я по чем знаю, но оказалось, что это были не па, просто он решил в рамках ухаживания выдвинуть мне стул и усадить, а из-за того, что я стремилась на кухню, ему пришлось буквально ловить меня этим стулом. Удивленная странными маневрами, я дала себя усадить и огляделась. Стол был накрыт в комнате, как позже выяснилось, это столовая, ну откуда мне, дикому человеку, это бы знать?
В центре стола красиво стояли: блюдо с булочками, масло и сыр. Вокруг лежали салфетки со скандинавскими узорами, у каждого на салфетке стояла чашка кофе и… яйцо в подставке. Я заскрипела зубами потому что не имела ни малейшего понятия как грызть это яйцо и вообще, что это за завтрак такой? Энтони, вероятно, заметил грозовую тучу на моем лице и быстро метнулся на кухню. Вернулся с беконом. Я вдохнула, выдохнула, изобразила Сэма или Джоконду, попыталась принять ситуацию.
Ок, масло я не ем, можно сделать бутерброд с сыром, а от бекона можно отрезать мерзкую жирную полоску сала, кофе, вообще отрада, но как же мне есть это дурацкое яйцо??? Ладно, где наша не пропадала, буду повторять за Энтони. Он начал стучать ложкой по яйцу. Очень нелепо, на мой взгляд, но я сделала то же самое. Поскольку я лупила ложкой с большим энтузиазмом, мелкие осколки скорлупы пришлось снимать долго и без особого успеха. Энтони каким-то образом снял верхушку яйца, я все пропустила и теперь не знала как это сделать, поэтому просто проковыряла в своем яйце дырку. Энтони ободряюще улыбнулся, я улыбнулась тоже и зачем-то помахала ему ложкой. Теперь он начал выгребать что-то из своего яйца и есть это с нескрываемым наслаждением. Я заглянула в свое, там в месиве из жидкого желтка и ошметков белка плавала скорлупа. Великодушно подвинув это нечто Энтони, я сказала, что угощаю его. Он долго смотрел на месиво, потом также на меня, в конце концов спросил, зачем я это сделала. Никакой вразумительный ответ быстро в голову не пришел, я пожала плечами и сказала: «ай донт спик инглиш». Энтони, скорее всего решил, что я дура и развивать тему не стал.
Когда мы дошли до кофе, конфуз с яйцом был почти забыт, но назревал скандал – чего-то мне к кофе ничего не дали. Я немного выждала, может также забыл как про бекон, но нет, ничего не происходило.
- А можно мне что-нибудь к кофе? - спросила я как можно доброжелательнее. Мне казалось Энтони болезненно переживал мое надругательство над яйцом и немного злился.
- Булочки? – он подвинул мне тарелку.
Хорошо хоть не надел мне ее на голову.
- Нет, что-то типа конфетки, мармеладки, зефирки?
- Но у меня ничего этого нет – почти искренне расстроился он.
- А с чем ты обычно пьешь кофе?
- Есть огурцы, правда я половину ночью съел.
Ага! Вот он что делал в холодильнике! От радости, что тайна раскрыта, я забыла про кофе, про десерт, про то, что хамский англичанин меня уже взбесил.
Энтони тем временем, обхватив руками стул, подпрыгал сидя на нем ко мне:
- Хотел кое-что у тебя спросить.
- Ты только не обижайся, и имей в виду, я приму любой твой ответ.
Очень интригующе. Непонятно что и думать.
Он наклонился к самому уху, хотя кроме нас в квартире никого не было, и зашептал:
Я рассмеялась, а вот Энтони нет.
- Ты серьезно? – я не могла поверить в масштаб идиотизма этого вопроса.
- Я рассказал о тебе Стивену, он предположил, что ты шпионка, я, конечно, ему не поверил, но будет лучше, если между нами все будет кристально ясно.
- А кто такой Стивен? - решила я начать вносить ясность именно с этого.
- Это мой друг, мы раньше работали вместе в университете, а потом у него диагностировали депрессию и теперь он работает дома.
«И придумывает про меня всякую хрень» - мысленно продолжила я и стала тереть ладонью лоб. Господи, еще даже одиннадцати нет, а я уже устала и самолет только через сутки.
- Да, я шпион. Внешняя разведка заслала меня к тебе, чтобы выведать секретные тайны, как например, что? Вот что ты мне можешь сказать? Расписание матчей в крикет? Фамильный рецепт заваривания чая? Где купить мармайт? Говори, не молчи, пока я тебе весь дом Новичком не перемазала, - я начала заводиться.
Энтони таращил на меня испуганные глаза. Видно было, что ему хотелось отпрыгать на стуле обратно, но он не решался.
- И Стивен твой дурак. Он хоть с одним русским знаком? Шпионы ему везде мерещатся.
- У него была русская девушка.
Спор себя исчерпал. Стивен забыт. Энтони отпустил паралич страха. Но это неточно.
Постепенно градус снизился и общение вернулось в совершенно мирное русло, мне нужно было уехать почти на весь день, теперь мы обсуждали, где Энтони заберет меня, когда я вернусь со встречи.
- А чем займешься ты? - стало мне вдруг интересно.
- О, я проведу весь день с сыном, он как раз сейчас придет.
Подобрав челюсть, я начала ускоряться. В моих планах не стояло знакомство с восьмилетним ребенком, к тому же ни слова не говорящем на русском. Я судорожно одевалась, пыталась вспомнить дорогу на вокзал, не получалось, еще и рукав куртки почему то все время попадался только правый. Энтони, глядя на меня, тоже засуетился, сведя все мои усилия на нет. Из подъезда мы вышли все равно вместе.
- Ну я побежала, жаль, очень жаль, что не увижусь с Каллумом, фром раша виз лав ему конечно, но спешу, - нагло соврала я, хоть никто меня уже и не слушал, Энтони смотрел куда-то поверх моей головы и улыбался. Поворачиваться не хотелось. Да и не понадобилось, поднимая брызги гравия, рядом с нами остановился мальчишка на велике и вытаращился на меня круглыми глазами. Мальчишка смотрел на меня, я на Энтони, он на мальчишку.
- Вот, Юлиа, познакомься, это Каллум – мой сын. Каллум это Юлиа. Из России. Я тебе о ней рассказывал.
У меня немножко задергался глаз, я улыбнулась оскалом Сэма и решила пока не думать в каком качестве Энтони меня презентовал в своих рассказах и главное зачем.
- Хеллоа, - раздался женский голос за спиной.
Я подняла глаза на Энтони, он стоял хмурый и на мой немой вопрос только дернул бровью.
Пришлось обернуться. Передо мной, держа велосипед, стояла крепкая невысокая блондинка. «Надо же, мне казалось все шведки высокие и узкие», - успела подумать я, а блондинка внезапно протянула руку и затараторила:
- Привет, я Сара, добро пожаловать, ты говоришь по-английски?
- Немного, - протянула я руку в ответ. Никогда не привыкну к такой форме приветствия. И кто эта женщина вообще?
- Это Сара, мама Каллума, - голосом, будто у него полный рот лягушек, наконец прояснил Энтони, -Это Юлиа.
Мне стало интересней, Саре, видимо, тоже. Она смотрела на меня изучающе, я смотрела, как в моем представлении это должен делать шпион, Энтони уже рассказал, что Сара, как и Стивен, имела подозрения на мой счет, так что жизнь ей облегчать я не собиралась.