Георг III

Герой этой истории, в отличие от своих немецких отца и деда, родился в Англии и не раздражал местных жителей ганноверским акцентом. Был хорошим отцом и любящим мужем.
Тут вы можете удивиться и возмущённо задаться вопросом — зачем я вдруг решила рассказать об этой скучной тени, затесавшейся в разнузданную плеяду одиозных королей. А я вам отвечу. Потому что его правление отметилось не только глобальными историческими событиями, но и загадочными всеобщими и частными спорадическими умопомешательствами. Кстати, жанр готического романа возник в это же время, но был ли он следствием или причиной нервных расстройств граждан 18–го века никому неизвестно.

Так что же наш, то есть их, Георг III? Да все с ним прекрасно было. Рос здоровым, послушным, неглупым, настолько, что даже когда не по рангу влюбился, нашел в себе мозгов и ума заявить «Я рожден для счастья или несчастья великой нации… отчего приходится поступаться своими страстями», и отказался от политически невыгодной партии, в отличие от некоторых Эдуардов VIII-ых.

Король он был, между прочим, ответственный, хотя не сказать, что начал за здравие. Была у него забота — укомплектовать правительство и премьер-министра. И почти решил этот вопрос, грамотно и, казалось бы, дальновидно сделав свой выбор в пользу замечательной кандидатуры Уильяма Питта Старшего, как вдруг у этой кандидатуры приключилось расстройство нервов и моральных сил. Первое в череде тотального помрачнения разума.

Король долго горевать не стал и назначил премьером совсем другого человека, который может и был крепок психикой, зато всем прочим был слаб, вял и безынициативен. Для главы правительства это, безусловно, изъян, а для нашего героя вполне себе хорошо, ибо позволяло крутить парламентом во все стороны. И все бы терпели. Ну, а что? Народу и так всегда плохо, а то, что виги и тори опять обострятся, так им для этого специального повода не надо.
Но пока король решал рабочие моменты, поехала кукуха у лондонской прачки Маргарет Николсон, которой до зарезу приспичило убить Георга. К его счастью, нож лишь скользнул по одежде. Даму оперативно обезвредили в соответствующее лечебное заведение, а скворtчник нашего героя снова дал кратковременную течь.

Ну а тут и американские колонии начали брыкаться. То, понимаешь, налоги им не нравятся, то сборы платить не хотят. Но самое ужасное, ни малейшей крупицы уважения к монарху. Взяли и в прекрасное декабрьское утро сотворили там у себя «Бостонское чаепитие». И ладно бы сели кружком, пить чай, плюшками баловаться. Нет. Колонисты устроили вопиющее утопление груза чая в мутных водах Бостонской гавани.
Король стал негодовать. Во-первых, это святая святых — чай. Во-вторых, принадлежавший Ост-Индской компании, по тем временам это, ну, как «мечты сбываются». Решено было возмутителей безоблачной жизни метрополии наказать. И пусть сам король свои руки, алчущие возмездия, через Атлантику и не протянет, зато «красные мундиры» королевской армии и иже с ними роялисты протянули и конечности, и контрактников, и шпионов, в общем, устроили там тоталитаризм пополам с культом личности.

Это, в свою очередь, вскипятило благородную ярость в организмах колонистов, и началась, таки, война, самая настоящая, за независимость. Чем вам не повод умственно помешаться?
Однако Георг сдержался и просто слегка расстроился. Тем более, в парламенте опять начиналось какое-то волнение. Не до помешательств. Махнул тут король на колонии рукой и стал утрамбовывать правительство. А нервишки уже вовсю шалят, поэтому, когда он все же навёл свой порядок в парламенте, с ним приключилось самое, что ни на есть сумасшествие. Правда, временное.

Следом и Франция удумала сдвинуться по фазе, пустившись во все тяжкие. Мало им революции, пошли ломать и рубить аристократические головы. Свист гильотин стоял по всей Европе, вызывая мороз по коже не только у знати, но у всех, кто ещё хоть как-то сохранял адекватное восприятие объективной реальности. Сначала британцы не слишком беспокоились за соседа, зато наплыв эмигрантов, помог оценить масштаб трагедии. Притихли англичане, парламент тоже приуныл и как-то переосмыслили они своё отношение к нашему герою. Обрадовались, что король у них живой, с головой, пусть и немножко тронутой, зато, вот он, с ними, родненький. Утихомирились и стали заниматься прогрессом, промышленностями и мануфактурами, стараясь не оглядываться на Францию, где уже стремительно раздувалось Наполеоновское эго.

И вот тут опять на сцену выходит очередной умалишенный. Солдат, решивший спасти мир от английского короля, покусился на жизнь монарха. Безуспешно, однако, у Георга это снова спровоцировало заход шариков за ролики. Стоит заметить, что теперь крыша у короля ехала по любому волнительному для него поводу. Ушёл премьер в отставку — нервный срыв, восстание в Ирландии — психическое расстройство, агрессия Бонапарта — помутнение разума. И ладно бы ещё только один наш герой был морально покалечен. Даже простые англичане повредились рассудком, одобряя поведение монарха, которое уже не лезло в рамки должностной инструкции, и поведение парламента, которое вообще ни в какие рамки не лезло.

Еще, как назло, будто мало всеобщего сумасшествия, навалились на Георга беди и семейного характера. То жена его боится, любит лишь издалека, то сын скандализирует по поводу регентства, то дочь умрет. Не вытянул. И в один день, полувменяемый он, успел лишь грустно подумать последнюю нормальную мысль, мол мир сошел с ума, после чего безвозвратно отдался пучине безумия, оставив страну в шаловливых руках сына.