Здравствуй, мама!

Я перестал верить в бога и даже слово это стал писать строчными. Подумалось, вдруг, что если все правда, что если он был, то почему все забирал, растворял и сжигал? И что если думать о нем, так обязательно хорошо, без злости и обид, а раз других моих мыслей он последнее время не занимает, то лучше о мертвом, чем плохо. Реальное, события, карты, лица и пальцы, мама, стали привлекать сильнее. И новые боги-люди очертились границами своих тел и посещают мой новый дом. Сильнее всех богов оказался мой новый друг, о котором писал месяц назад (как быстро летят белые летние дни в Питере, мама).

Он разбудил утром, громким голосом читал эти письма прямо напротив кровати. Насмехался, ерничал, пересказывал, коверкая наивные жалобы тебе о сложившемся беспорядке. Кривлялся детским голосом, а потом кинул всю пачку исписанной бумаги и неожиданно злобно, с молнией в глазах назвал меня сумасшедшим психом, что пишет письма матери и никогда их не отправляет «тут же жалуясь на отсутствие ответа».

Мне было стыдно. Стыдно и сейчас. Перед собой, что оказался так слаб в возникшем одиночестве пандемии и потребовались ненастоящие письма воображаемому адресату. Перед ним, полубогом Киром, что пришел наказать (страх даже перебил возмущение от проникновения в мою комнату. Сколько он тут?) И, наконец, перед тобой, мама, за то, что так и не нашел смелости скинуть хотя бы один конверт с пустыми страницами как символ того, что все еще жив. Перечитывая все, что собрал потом с пола, стало понятно - ни один текст не в состоянии передать жизнь как она была прожита (семь мелких писем, каждое не больше тысячи символов…какая жалкая жизнь). Лишь поэтому ни предыдущие, ни это письмо не будет отправлено. Даже в ответ на твои, что не читая выбрасывал. Эти письма себе, мама. А полубог Кир оказался моей озлобленной, приболевшей фантазией. Впрочем, как и предыдущие тридцать три года со всеми возведенными размашистыми храмами и полями, посыпанными селитрой.

Обстоятельства дали попробовать редкий сорт времени. Стоило закрыть всех дома, как явилось, наконец, из чего сколочен мир. Из курьеров, штрафов, изоляций, zoom-ов и skype-ов, из кино и кафе, курсов нефти и валют, вин всех сортов и мусорных пакетов. Интернет оказался самой реальной прокладкой между моим лицом и улицей, куда хочется плюнуть прямо с балкона и утопить в слюне. Потому что ненавижу. Потому что ухожу.

Сегодня меня настигла настоящая ночь, мама. Я завалил вход в квартиру камнями. Я беру себя в руки и несу в безопасное место. Я пытаюсь ничего не видеть. Я прикрыл сердце одеялом чтобы было тише. Стены выгибаются и через них проступают очертания ангела с кирпичными крыльями. Полновесный стук часов. Закрытые глаза, и нет взрослых слов для описания детства. Зато в нем есть ты, мама.

Твой сын.