Текст 41. Тонкие тела Маномайа-коша. Тело ума. Продолжение 2
...В прошлой раз мы говорили о реакции непосредственной: “Когда на меня кричат - я всегда кричу (теряю сознание, бледнею, потею и т.п.)”
Однако жизнь устроена таким образом, что часто мы реагируем не на само событие, а на тот комплекс ощущений, страхов, обид, ожиданий, который давно образовался у нас внутри, и с которым мы живем много лет, увы, не разбираясь…
У нас есть близкие люди. Либо не очень близкие, но контакты с ними происходят довольно часто. Я имею в виду родителей, детей, супругов, начальников, подчиненных и пр. И вот с этими людьми у нас сложились какие-то свои, давние отношения. И порой не надо, чтобы кто-то из них кричал. Достаточно нам услышать их голос, достаточно увидеть выражение лица, достаточно увидеть на определителе номер их телефона, как мы выдаем неадекватную реакцию.
Представьте себе: появляется мама и спрашивает, нежно и спокойно: “Как себя чувствуешь, доченька?”... Человеку со стороны этот вопрос покажется безобидным и естественным. А доченька взрывается - наружу или вовнутрь. Потому что вчера доченька поговорила с мамой и рассказала, что едет к подруге, от которой вернется поздно. А мама высказала свое негативное отношение и к подруге, и к поздним выездам, и напомнила, что у доченьки есть семья, которую недопустимо оставлять, и работа, куда надо прийти со свежей головой, а не проболтав полночи с подругой... И поэтому сегодняшний вопрос - он продолжение вчерашнего диалога. Он - продолжение долгой жизни, на протяжении которой дочь старалась избавиться от материнской опеки и не преуспела…
Откуда взрыв?
Манас дал сигнал: “ненависть, раздражение, унижение”.
Ахамкара высказалась: “я человек, который не даст собой манипулировать!”
Ну, и… понеслось.
Представьте себе: вас вызывает начальник и спрашивает, спокойно и взвешенно: “Как продвигается проект?” Нормальный вопрос. Но вы-то знаете, что грядет сокращение, что на ваше место готовят другого, что начальник врун и трус, что его не интересует объективная картина, что любой ваш ответ - это только повод к увольнению. И - давление, сердцебиение, боль в животе…
Откуда?
Манас дал сигнал: “ страх, отчаяние”.
Ахамкара включилась: “Я тот, кто не способен бороться. Я, как всегда, козел отпущения.”
Дальше - понятно…
Что здесь важно понять и запомнить? Наша реакция - это не реакция нашего истинного “Я”. И поэтому любое: “Я ничего не могу сделать, чтобы реагировать иначе” - исключается.
Каждый раз, если мы понимаем схему происходящего, если мы понимаем, что идет цепная реакция, - это значит, мы осознаем, что у нас (у личности) есть много инструментов, чтобы оборвать цепочку на первом (манас) или втором (ахамкара) этапе. У нас безусловно есть возможность задержать реакцию, переправив информацию от первых двух слоев манномайа-коши к третьему, к буддхи, и там ее обработать.
А техника работы такая же, как и с непосредственной реакцией.
Сначала осознать, что реакция наша не спонтанная (как нам казалось раньше, когда мы еще ничего не знали про тонкие тела), а, напротив, патологически укрепившаяся.
Потом выбрать путь - западный или восточный (или оба)
Западный путь будет предполагать, что мы раскрутим и распутаем комок долголетних и не оптимальных отношений с партнером.
Восточный - что мы сконцентрируемся на технике: поменяем раз-другой сигналы манаса, поменяем раз-другой представления ложного эго (ахамкары), поменяем негативную самскару на позитивную, скинем материалы третьему слою, буддхи, и подождем ответ.
Но, как и в предыдущем случае, это - не цель.
Цель - спонтанное, свободное поведение.
Это значит, услышав мамин вопрос и понимая при этом всю подоплеку, испытать не раздражение, а, например, жалость, ибо мама пытается изо всех сил быть полезной, и важной, и нужной, но у нее так плохо получается! А про себя подумать, что я уже взрослая, и мне надо как-то ее поддержать, стареющую и цепляющуюся за контроль маму… А в следующий раз, возможно, вежливо поставить ее на место. А в следующий - договориться. А в следующий рассмеяться. А в следующий - обнять и перевести разговор на другую тему…
А с начальником? Да то же самое и с начальником. Его дело - отвечать перед своим начальством. Мое - решать, надо ли здесь оставаться. Могу спросить в лоб, что происходит с увольнениями. Могу продемонстрировать кротость и послушание, если ему этого хочется.
Могу - наоборот. Вопрос сейчас не в том, останусь ли я на этой работе. Вопрос в том, останусь ли я здоров, избавлюсь ли от стереотипных и чреватых болезнями реакций. Вопрос в том, научусь ли я обрывать порочную цепную реакцию или буду продолжать себя обманывать, называя свое поведение свободным…
И, к слову, про самообман, ещё одна притча
Древняя мудрость индейского племени Дакота гласит, что если Вы обнаружили, что Вы скачете на дохлой лошади, наилучшая стратегия — спрыгнуть с нее.
Казалось бы, все ясно.
Однако, мы частенько используем другие стратегии по отношению к дохлой лошади:
Мы уговариваем себя, что есть еще надежда.
Мы бьем лошадь сильнее.
Мы пытаемся ее накормить.
Мы говорим «Мы всегда так скакали».
Мы организовываем мероприятие по оживлению дохлых лошадей.
Мы объясняем, что наша дохлая лошадь гораздо «лучше, быстрее и дешевле».
Мы организовываем сравнение различных дохлых лошадей.
Мы сидим возле лошади и уговариваем ее не быть дохлой.
Мы меняем требования к лошади, провозглашая, что эта лошадь дохлой не является
Мы покупаем средства, которые помогают скакать быстрее на дохлых лошадях.
Мы изменяем критерии опознавания дохлых лошадей.
Мы посещаем другие места, чтобы посмотреть, как там скачут на дохлых лошадях.
Мы проходим курсы по развитию навыков управления лошадьми.
Мы собираем коллег, чтобы дохлую лошадь проанализировать.
Мы нанимаем специалистов по дохлым лошадям.
Мы обеспечиваем дополнительное финансирование с целью повышения производительности дохлой лошади
Мы пересматриваем требования к производительности лошадей...
По неизвестным причинам мы цепляемся за борт тонущего корабля в надежде, что он, может быть, поплывет когда-нибудь, тратя на это оставшиеся нервы, время, деньги.
Но, может быть, мы все же воспользуемся древней индейской пословицей:
Если ты заметил, что твоя лошадь сдохла - слезь с нее.