Казахское студенчество
Катализатором формирования наций в XIX веке стали несколько вещей, развившихся в одно время благодаря технологическому прогрессу.
Массовое книгопечатание, выпуск газет и прочих интеллектуальных продуктов позволили создать такую культурную инфраструктуру, которой не было ранее. Вся эта массивная конструкция, связавшая воедино отдаленные друг от друга районы дали мощный толчок развитию единых культурных наций.
Носители огромного числа французских, английских и немецких диалектов, зачастую с трудом понимающие друг друга, получили новые возможности к потреблению информации. Именно эти читатели в свое время образовали зародыш воображаемой общности — нации. Энергичная работа огромной массы литераторов, философов и журналистов в XIX веке привели к образованию классических европейских наций.
Однако, массовому печатному производству предшествовало формирование интеллектуальной элиты будущей нации, которая эти газеты и выпускала. Практически во всех европейских странах ими стали студенты и учащиеся. Например, формированию чешской нации способствовали чешские студенты, поступавшие в местные университеты. Как писал историк Эрик Хобсбаум — «прогресс школ и университетов является мерилом прогресса национализма, равно как именно учебные заведения, особенно университеты, стали наиболее сознательными его защитниками».
Классическое европейское нациестроительство не обошло стороной и Российскую Империю. В конце XIX начале XX веков Российская Империя развивалась колоссальными темпами. Не обошел прогресс и систему образования. На рубеже веков в Императорских университетах и технических училищах Империи училось 40 тысяч студентов. Для сравнения в Германии в 1903 году, лидировавшей тогда в Европе, училось 40,8 тысяч человек, Франции — 35 тысяч, Великобритании — 20 тысяч студентов. По абсолютным показателям, система высшего образования была сопоставима с системами других европейских стран и развивалась она не по дням, а по часам. С 1903 по 1914 годы имел место беспрецедентный рост. Всего за 10 лет количество студентов на каждые 10 тысяч жителей выросло в 3 раза.
Обучение в университетах было всесословным и общедоступным. С ростом благосостояния Империи, число студентов выходцев из мещанских, крестьянских и казачьих сословий непрерывно росло. К 1914 году доля детей дворян, чиновников и офицеров среди студентов сократилась до 36%, а среди учащихся технических вузов до 24%. При этом во всех европейских странах выходцы из привилегированных сословий составляли более половины студентов университетов.
При этом рост нисколько не сказывался на качестве. Российское высшее образование традиционно считалось самым фундаментальным в Европе наравне с немецким (Отчасти это можно объяснить тем, что изначально университеты ориентировались на немецкие аналоги с одновременным преподаванием и научной деятельностью). А инженерная школа, стремительно развившаяся в царствование Николая II, наравне с США обошла Германскую.
Примером этому могут служить успехи эмиграции в США и Европе — Зворыкина, Прокофьева-Северского, Сикорского и многих других.
Рост студенчества был остро необходим растущей экономике, хоть и не очень нравился охранителям царизма. Дореволюционные университеты, несмотря на все ограничения, наложенные императорами Александром III и Николаем I, имели достаточно широкую автономию, а местная профессура и студенчество были главной протестной силой в империи.
Коренные экономические и социальные изменения на рубеже веков начали процесс слома архаичных установок. Эти изменения привели к притоку определенной части казахов в города. При этом, если раньше казахское общество было раздробленным на тысячи родоплеменных идентичностей, то в новой среде городских казахов стала превалировать степень сближения по этническому признаку. Представлявшие меньшинство в городах, новоиспеченные горожане стали главными источниками консолидации общества на основе единства культуры и исторической общности.
Менялось и отношение к образованию.
Раньше кочевое население воспринимало имперское образование со скепсисом — обычные школы было невозможно посещать из-за постоянной кочевки, а к школам интернатам было настороженное отношение из-за "христианизации". Однако к рубежу веков образование стало необходимостью. Казахская аристократия и образованная молодежь несла новые образцы поведения, ориентированной на восприятие европейских ценностей. Главной добродетелью стал кропотливый и созидательный труд.
Урбанизированные образованные казахи стали центром притяжения для всех остальных. В социокультурных установках общинников происходило наглядно-образное смещение. На смену эпическим героям силовой направленности, деяния которых отличались явной гиперболизированностью, приходили реально существующие личности.
Просвещенные аристократы распространяли прогрессивные идеи и стали главным примером и рупором вестернизации на личном примере.
И ключевым актором социальных изменений стали студенты.
Первоначальный костяк студенчества составили чингизиды. Лишившиеся привилегий на высокие чиновничьи посты по факту происхождения в ходе реформ Сперанского, аристократия искала новые способы восстановления своих привилегий. Выходом стало обучение в высших учебных заведениях. Окончание университетов гарантировало ускоренный карьерный рост, звание коллежского асессора (8 уровень по табелю о рангах) и дарование потомственного дворянства.
Тема казахского студенчества изучена ОЧЕНЬ слабо и какую-либо имеющуюся информацию о казахских студентах найти проблематично. Те немногочисленные исследования показывают нам, что за все время до 1917 года в вузах обучалось лишь 63 человека. И это учитываются только императорские университеты, находящиеся на территории современной РФ, без университетов Восточной Европы, частных коммерческих училищ и университетов.
Наибольшей популярностью среди казахских студентов пользовался Казанский университет. Примерно половина казахских студентов выбирала именно его по причине географической и культурной близости города.
Вторым по популярности был Санкт-Петербургский университет. Широкую известность можно объяснить тем, что казахские юноши получили возможность обучения в данном университете гораздо раньше остальных учебных заведений. Что примечательно, в столичном университете училось больше всего выходцев из Букеевской Орды и близлежащих областей. Своего рода наследие прогрессивной миссии султана Джангира и остальной Букеевской аристократии, пытавшихся внедрить новации нового социума.
Сравнительный анализ казахского студенчества позволяет выделить два самых популярных направления среди абитуриентов.
Юридические факультеты были одними из самых популярных факультетов в Российской Империи — выпускникам открывалась дорога везде от госслужбы и адвокатуры до журналистики. При поступлении на государственную службу новоиспеченные юристы получали 8 ранг по табелю о рангах и имели право претендовать на наследственный дворянский титул. По этой причине юридический факультет был особенно популярен среди чингизидов, прежде лишившихся эксклюзивного права на занятие высоких государственных постов и имевших династический опыт работы на государственные структуры Империи.
За юридическим следовал медицинский факультет. Медицинское искусство в классическом его понимании, как правило, внедрялось в городских и близлежащих к ним территориям. Медицинская инфраструктура стала унифицироваться только на рубеже веков параллельно с развитием региона и притоком переселенцев. Однако подавляющее большинство медицинских работников учреждений были европейцами и соответственно имели лингвистический барьер. Популярность медфака среди казахской молодежи формировалась под влиянием учителей гимназий, ратовавших за подготовку национальных медицинских кадров. Общее количество врачей с высшим образованием составило 21 человек и в социальном составе превалировали обычные казахи с незначительным количеством выходцев из султанской среды.
Не менее важным фактором формирования казахского студенчества являлись стипендии от правительства. Стипендии учреждались во всех губерниях и областях с целью финансирования способных юношей из числа малообеспеченных. Стипендиальные фонды, как правило формировались местным правительством из взносов казахского населения. Накопленные суммы вкладывались в ценные бумаги. Количество стипендиатов ограничивались небольшим количеством. В среднем каждая стипендия предназначалась для обучения одного стипендиата на ограниченный срок университетской программы и составляла от 300 до 400 рублей (Год в университете стоил от 50 до 150 рублей в зависимости от количества набранных курсов).
Претендентами на стипендию могли быть талантливые юноши из бедных семей. Однако структура имперского образования была немного сложнее, чем сейчас. Первой образовательной ступенью были аульные и волостные школы, за ними шли городские училища и гимназии. И только после этого выпускники гимназий могли без вступительных экзаменов поступать в любой университет. В действительности же большая часть казахов ограничивалось обучением в уездной школе или училище из-за дороговизны жизни в городах. Поэтому в университеты попадали выпускники выходцы из семей чиновников уже во втором поколении. Тем более, что при процедуре распределении стипендий так же учитывались заслуги родителей. Например, при распределении стипендиальных квот на места в Оренбургской гимназии право на обучение получил сын Ыбырая Алтынсарина Габдулла и сын зауряд-хорунжего Ахмеда Джантюрина Исенгали.
Однако, размер стипендии не был фиксированным. При необходимости студенты могли запросить дополнительные суммы. Известен факт, когда студент Турлубаев в официальном запросе на имя генерал-губернатора Акмолинской области запрашивал дополнительные 35 рублей на приобретение учебных пособий.
Имперское студенчество мало чем отличается от сегодняшнего в финансовом плане. Зачастую учебной стипендии хватало только на оплату учебы и поэтому студентам приходилось подрабатывать репетиторами и экономить на всем, снимая комнаты по несколько человек.
Проживание в новой среде наложило свой отпечаток на казахское студенчество. Окруженные европейской цивилизацией, казахские юноши перенимали новые паттерны и модели взаимоотношений. С этого времени казахские студенты знакомятся с источниками духовной культуры — театрами, библиотеками и музеями. Несмотря на различный культурный бэкграунд студентов, они достаточно быстро наверстывали культурное отставание и успешно адаптировались в новой среде. Впоследствии основным костяком дореволюционной казахской интеллигенции стали выпускники именно Петербургских университетов, где они получили огромный культурный багаж и связи со столичной общественностью.
Находившиеся в иной среде студенты объединялись в землячества — объединения студентов. Зачастую землячества помогали студентам с жильем, учебой, подработкой и даже имели кассы с регулярными взносами членов. Эти кассы использовались для финансовой помощи студентам-землякам, попавших в тяжелые ситуации. Казахское землячество отличалось тем, что в нем состояли не только студенты. Многие казахские чиновники и офицеры помогали соотечественникам освоиться в новой среде. Так, например отставной генерал Губайдулла Чингисхан и гвардейский полковник Газыбулат Валиханов, проживавшие в Петербурге, помогали приезжим студентам казахам. А квартиры зажиточных чиновников превращались в культурные кружки казахского студенчества, в которых стирались все социальные статусы. Именно в это время наблюдается сближение и дальнейшая консолидация европейски образованных казахов, ориентированных на защиту национальных интересов казахского общества и его переустройства.
В 80-е годы XIX века генерал генерал Чингисхан ходатайствовал перед директором медицинского департамента о предоставлении штатной должности врача в Тургайской области, в случае вакансии, выпускнику Карабаеву. Чингисхан и Карабаев имели различные региональные, имущественные и социальные характеристики.
В Казани же подобные функции протежирования исполняла татарская интеллигенция. Впоследствии именно татарские купцы станут первыми инвесторами казахских газет.
Несмотря на общий рост грамотности казахов, именно выпускники университетов стали главными скульпторами классического казахского национализма. А все потому, что университеты Российской Империи были очень политизированными и автономными институциями. Профессорско-преподавательский состав политически был очень пестр — от социал-демократов и большевиков до реакционных монархистов. Это не могло не отразиться на облике студенчества — главной протестной силы и головной боли полиции и охранки. Согласно опросу студентов 1907 года в Юрьевском (ныне Тартуском) университете к социал-демократам относили себя 38% опрошенных, эсеров — 18.3%, к кадетам отнесли себя 11%. В Казанском университете 75% относили себя к социал-демократам и эсерам и 24% сторонников буржуазного либерализма. А к черносотенцам относили себя не более 5% учащихся.
Формирование политических взглядов казахского студенчества происходило в русле буржуазно-демократических идей. Например, студент Санкт-Петербургской Военно-Медицинской академии Халел Досмухамедов во время революции 1905 года активно взаимодействовал с казахским студенчеством и интеллигенцией, проводя разъяснительную работу в Уральске и печатая статьи в местных газетах.
Помощник судебного секретаря и выпускник юридического факультета Санкт-Петербургского университета Акпаев, сторонник либерально-демократических взглядов пишет статью в газету "Семипалатинский Листок", в которой в решительной форме отстаивал политические и экономические права казахов. За эту статью он и главный редактор газеты Коншин были привлечены к суду. Однако, они были оправданы.
Один из судей окружного Семипалатинского суда, ознакомленный с делом Акпаева, отмечал: «Изложенные в корреспонденции суждения … подходят отчасти под признаки преступления, предусмотренного 1036 ст. улож. наказ., но все таки полного состава означенного преступления, по моему кроткому разумению, не имеется: корреспонденция Акпаева вряд ли может быть признана «воззванием», указанным в ст. 1036 улож. и кроме того, едва ли в суждениях Акпаева при всей его тенденциозности можно усмотреть «возбуждение вражды» одной части населения против другой». Приговором Семипалатинского окружного суда в августе 1906 года он был оправдан.
Во время заключения в тюрьме он написал своему профессору Льву Петражицкому:
«Глубокоуважаемый учитель Лев Иосифович … я решил написать Вам настоящее письмо и выразить в нем Вам глубокую благодарность за те познания по части теории права и нравственности, которые я приобрел во время пребывания в Санкт-Петербургском университете, посещая аккуратно Ваши лекции в продолжение 4-х лет. Теоретические познания послужили к выработке нравственно-правовых убеждений и … подготовили меня к стойкой борьбе с произволом, царящим в киргизской степи. … Я счастлив, что мне удалось приподнять настроение киргизов, которые, несмотря на военное положение, чувствуют себя соколами и готовы защищать свои права с оружием в руках. Если даже мне пришлось бы идти в Восточную Сибирь и то я не стану огорчаться, помня, что я исполнил свой гражданский долг перед родиной, в частности, перед киргизским народом. Главный наш кандидат номер 1, мой друг и товарищ Алихан мурза Букейханов, по распоряжению Сухотина сидит в тюрьме за участие на 6-ом съезде земских деятелей».
После вынужденной отставки Акпаев занимался юридической практикой. Живя в Каркаралинске он получил известность у казахского населения как общественный деятель и профессиональный юрист. В частности, она часто консультировал местных по юридическим вопросам и занимался адвокатской деятельностью. По сведению информаторов, Акпаев участвовал в разрешении споров между соперничавшими казахскими родами. Примечательно, что в рамках уезда местные традиционные лидеры апеллировали к мнению находившегося в опале светски-образованного Акпаева, возвышая его статус в сравнении с народными судьями.
Казахская интеллигенция и служащие пытались привить новые формы представлений о мире и современной действительности своим землякам. Но зачастую до начала XX века эти попытки были очаговыми.
Уроженка Акмолинской области Залиха Тяжигулова отдала свой дом под аульную школу. Значительную роль в данном действии сыграл поборник просвещения Статский Советник Александр Алекторов. Тяжигулова, в качестве поощрения, получила очень ценный золотой перстень подарок.
Уроженка Костаная учительница Назира Кульжанова способствовала открытию в Семипалатинске пансионата для детей и широко пропагандировала образование среди казахов. Финансовая сторона проблемы определялась их энергичным участием по организации краудфандинга.
Скарпелем в руках казахской интеллигенции, ваявшей казахскую нацию стал краудфандинг. В силу немногочисленности купеческого сословия, которая могла бы жертвовать огромные суммы главным инструментом развития нации стал сбор денег на различные нужды. Купцы, крупные скотопромышленники, учителя, врачи, чиновники и простые казахи охотно жертвовали деньги на благо общего дела.
В Семипалатинской области по инициативе старшего султана есаула Алихана Тлеубердина открылась первая русско-казахская школа с интернатом при ней. Школа функционировала в городе Кокпекты с 1867 года. В результате агитационной кампании казахи изъявили желание обучать в школе своих детей. При этом от каждой волости выдвигалось по 2 представителя к обучению. В среднем на обучение каждого мальчика затрачивалось 80 рублей. Годовое содержание школы составляло 520 рублей. Казахские общества добровольно возлагали на себя финансовое бремя содержания школ и стипендиатов. Было разрешено принимать в школу вольноприходящих русских учеников.
Казахи собирали суммы в благотворительные фонды. Например, в 1856 году казахи Кушмурунского округа собрали 323 рубля для морских чинов и их семьям, потерявшим имущество в Севастополе во время войны.
В 1891 году на пожертвования в Костанае была построена народная библиотека. А в 1898 году по инициативе зауряд-хорунжего Дербисали Беркимбаева было собрано 900 рублей на реконструкцию женской русско-казахской школы.
В 1892 году казахи Акмолинской области принимали участие в оказании помощи бесприютным детям в Омске.
Жители Акмолинской области пожертвовали 3200 рублей на нужды Красного Креста, усиление военного флота, снабжение войск теплой одеждой во время русско-японской войны.
С 1910 года в Оренбурге, по инициативе местной общественности, создается благотворительная медицинская организация «Белая ромашка». Цель этой организации заключалась в пропаганде и сборе пожертвований в пользу больных туберкулезом. В благотворительной компании охотно приняли участие представители частного бизнеса и государственных структур. В городе была организована продажа кумыса по сниженной цене.
Во время голода 1898 года, на общественно-политическом поле ярко загорелась звезда Алихана Букейханова. Просвещенному интеллигенту, вчерашнему студенту, удалось получить 1000 рублей от императорского вольно-экономического общества и соотечественников из других областей для голодающих Семипалатинской области. Он закупил 1000 пудов муки и объездил наиболее пострадавшие от джута районы. Реальными помощниками Букейханову оказались его товарищи по экспедиции Щербины, Гусев и казахи Акаев и Тохмухамедов. Помощь осуществлялась методом закупа домашнего молочного скота и раздачей его пострадавшим. Этот способ оказался эффективным.
Зарождавшаяся нация активно собирала деньги не только на нужды, оказавшихся в беде и образовательные проекты, но и на общественно-политические газеты и журналы.
Открытая в 1913 году газета общественно-политическая газета "Казах", издавалась вплоть до 1918 года. Она, наравне с журналом "Айкап", стала тем самым инструментом объединения нации. Первые годы она издавалась скромным тиражом в 3000 экземпляров, но позже произошло кратное увеличение до 8000. Среди казахской интеллигенции были попытки открыть газеты и раньше, например "Серке", "Казак газеты", "Казакстан", но они закрывались из-за нехватки финансового обеспечения.
На страницах 20-страничного журнала "Айкап" и газеты "Казак" формировался литературный казахский язык. Контент был разным — от научных работ по казахскому языкознанию за авторством Байтурсынова до общественно-политических статей интеллигенции. Не менее активное участие в наполнении газеты принимала и интеллигенция — студенчество, юристы, врачи, учителя вносили свою лепту. Население не только получало сведения о происходящем в мире, но и просвещалась по различным отраслям науки, искусства и техники.
Помимо просветительских статей, газета способствовала формированию нации, выполняя функцию социальной сети начала XX века. Через газету "Казах" читатели искали идейных товарищей и открывали совместные предприятия, мелкие кредитные товарищества.
«Уже три года, как издается журнал «Айқап», около года газета «Қазақ», – отмечалось в передовице, написанной Букейхановым в газете. – Люди, которые возглавляют эти издания, не имеют возможности посвятить себя целиком газете и журналу, они заняты этим делом в свободное от основной своей работы время. Они охотно посвятили бы себя этому делу, но тогда газете потребуется больше расходов. У них нет лишних средств для газеты...
У казахов мало щедрых меценатов, но немало сознательных, патриотичных граждан, готовых поддержать своими малыми средствами деятельность товарищества. Поэтому мы организовали товарищество «Азамат», чтобы впредь издавать газету «Қазақ» на средства сынов Алаш, накопленные в товариществе. Целью товарищества являются народные интересы. В частности, издание газет, журналов и книг (учебников, учебных пособий для казахских школ). Из них самое приоритетное – обеспечить стабильный выход газеты «Қазақ». Все остальное – по мере возможности. Намеченный взнос для членов товарищества – 100 рублей».
В товариществе "Азамат" состояло 106 человек. Помимо будущих членов партии "Алаш" в ней состояли и чиновники, скотопромышленники и бизнесмены. Но это был не единственный источник дохода газеты. Например, 1000 рублей единовременного взноса перевел Аллалдин мурза Мамекулы из Петропавловска, казахи рода Кунес перевели газете 600 рублей.
Дореволюционный казахский национализм вещь не уникальная. Он представлял из себя классическое европейское нациестроительство с алгоритмом в виде: формирование элиты - книгопечатание и объединение через него тысячи идентичностей - профит. Более того, казахи сами тяготели к образованию и охотно вкладывали свои, заработанные честным и упорным трудом, деньги в развитие нации путем краудфандинга. А выкованные в русских университетах кадры, знавшие по долгу учебы несколько языков от латыни до казахского и обладавшие широким кругозором принимали не менее деятельное участие в просвещении простых казахов. Они прекрасно понимали идею классического национализма — не уравнять аристократов с крестьянами, а наоборот подтянуть крестьян до уровня аристократов.
И несмотря на отрицательную селекцию, формирование антинациональной и антиинтеллектуальной элиты и физическое истребление элиты коммунистами, казахская нация смогла бережно сохранить семена той самой зарождающейся идентичности. Чего стоит массовый краудфандинг на помощь, пострадавшим от некомпетентности советской элиты в Арыси и Таразе, сбор гуманитарной помощи для Украины, сдерживающей посткоммунистических орков. Конечно даже оппозиционная элита по большей части состоит из советских кретинов и полезных идиотов, слепо копирующих западных леваков и африканцев с бесконечным рессентиментом к колонизаторам. Но есть множество способных и идейных людей, достойной нашей дореволюционной элиты. Это и талантливые бизнесмены, публицисты, чиновники. Но сможем ли мы сохранить и приумножить качественную национальную интеллигенцию, гарантирующую наше будущее, и остановить спад в чрево Африки? Зависит от нас.