Человек, который умер от вежливости: ртуть, звёзды и золотой нос Тихо Браге

Аристократ с дыркой в лице

История любит красивые мифы, особенно когда речь заходит о смерти великих людей. Умереть в бою, от руки завистника или от несчастной любви — это достойно. А вот скончаться от банальной болезни или, не дай Бог, по глупости — как-то не солидно. Поэтому, когда в 1601 году в Праге отдал богу душу величайший астроном своего времени, датский аристократ Тихо Браге, молва тут же состряпала ему подобающую, хоть и нелепую, эпитафию: умер, потому что не посмел выйти из-за стола, чтобы опорожнить мочевой пузырь. Лопнул от вежливости. История эта, трогательная в своей абсурдности, прожила четыреста лет и до сих пор кочует по популярным статьям. Она делает из титана науки простого смертного, заложника дурацкого этикета. И в этом её прелесть. Вот только к реальности она имеет такое же отношение, как алхимия к современной химии. Чтобы понять, отчего на самом деле умер человек, измеривший небо, нужно сначала понять, кем он был. А был он кем угодно, но только не скромным служителем науки.

Тихо Браге, урожденный Тюге Оттесен Браге (Тихо — латинизированный вариант его имени, который он взял себе в качестве псевдонима), появился на свет 14 декабря 1546 года в замке Кнудструп в провинции Сконе, которая в то время принадлежала Дании (сейчас это территория Швеции). Можно сказать, что он был типичным человеком своего времени и продуктом той среды, в которой жил и вращался. Родовитый датский дворянин, которому на роду было написано махать мечом, управлять поместьями и заседать в королевском совете. Но вместо этого его с юности потянуло к звёздам. Семья была в ужасе. Изучать право, философию — это ещё куда ни шло, это приличествует благородному человеку. Но ночи напролёт пялиться в небо, что-то там вычислять — это занятие для простолюдинов, для университетских крыс. Родственники пытались наставить его на путь истинный, но Тихо был упрям как бык. А ещё он был скандалистом и задирой. В декабре 1566 года, когда ему было двадцать лет, будучи студентом в немецком Ростоке, он вдрызг разругался со своим троюродным братом и сокурсником Мандерупом Парсбергом. Причём разругался не просто так, а по уважительной причине: два молодых человека поспорили, кто из них лучше волочёт в математике. Не придя к консенсусу с помощью формул, молодые аристократы решили выяснить истину с помощью стали. Дуэль состоялась 29 декабря в полной темноте, и закончилась скорее комично. Троюродный братец нечаянно отсек Тихо нос по самую переносицу.

Но таков уж был Тихо. Он был готов поставить на кон жизнь ради абстрактной математической истины. И потеря носа его не смутила. Он заказал себе протезы: один из сплава серебра и золота, для повседневной носки, и другой, попроще, из меди. Говорят, он всегда носил с собой коробочку с клеем, чтобы подправлять свой драгоценный нос. Он не пытался скрыть увечье, напротив, он сделал его частью своего имиджа. Человек с золотым носом, который знает о звёздах больше, чем кто-либо другой.

Датский король Фредерик II, который ценил таланты, пусть и странные, решил, что такого гения надо держать при себе. Он подарил Тихо целый остров Вэн в проливе Эресунн и выделил колоссальные деньги на постройку обсерватории. Тихо получил в своё распоряжение примерно один процент всего государственного бюджета Дании. На эти деньги он построил комфортабельную обсерваторию Ураниборг — «Замок Урании», а затем и Стьернеборг — «Звёздный замок». Это были не просто обсерватории, а настоящие научные городки, лучшие в тогдашнем мире. Там были лаборатории, мастерские для изготовления инструментов, типография, библиотека и даже собственная тюрьма для нерадивых работников. Тихо жил на своём острове как король. Он завёл себе придворного карлика по имени Йепп, которого считал провидцем и сажал под стол во время обедов. Он пировал, принимал знатных гостей, писал стихи на латыни и при этом с фанатичной одержимостью вёл наблюдения за небом. Двадцать лет он составлял самый точный и полный звёздный каталог, который только видел мир. Его измерения были настолько точны, что превзойти их смогли только после изобретения телескопа. Он был титаном, гением, но при этом оставался высокомерным, вспыльчивым и неблагодарным аристократом, который считал, что все ему должны по праву рождения. И именно этот характер в итоге его и сгубил.

Пражский звездочёт и его голодный ученик

Сказка кончилась, когда умер старый король Фредерик II. Новый монарх, Кристиан IV, был молод, прагматичен и не разделял восторгов своего предшественника. Он не понимал, зачем тратить бешеные деньги на звездочёта с золотым носом, который к тому же вёл себя на острове Вэн как тиран. Браге жестоко обращался с местными крестьянами, самовольно повышал налоги и заставлял их работать на строительстве своих замков, что вызывало бесконечные жалобы. Кроме того, он полностью забросил свои прямые феодальные повинности, такие как поддержание в порядке местной часовни, которую он и вовсе позволил разрушить. Его высокомерие и постоянные ссоры с другими дворянами и арендаторами окончательно утомили молодого короля. Финансирование урезали, и оскорблённый в лучших чувствах Тихо Браге в 1597 году собрал свои инструменты, семью, карлика и покинул Данию навсегда. Начались два года скитаний по Европе в поисках нового покровителя. И он его нашёл. Им стал император Священной Римской империи Рудольф II, одна из самых колоритных фигур той эпохи.

Рудольф, правивший из Праги, был полной противоположностью прагматичному датскому королю. Он был меланхоликом, мистиком, коллекционером всего на свете — от картин великих мастеров до экзотических животных и механических игрушек. Политикой он занимался спустя рукава, зато с энтузиазмом погружался в алхимию, астрологию и магию. Его Пражский Град был не столько административным центром империи, сколько гигантской лабораторией и кунсткамерой. Он собирал со всей Европы алхимиков, обещавших ему сделать золото, астрологов, предсказывавших судьбу, и учёных. Для такого человека заполучить в свою коллекцию самого Тихо Браге, светило европейской науки, было огромной удачей.

В 1599 году Тихо с триумфом въехал в Прагу. Император встретил его с распростёртыми объятиями, назначил ему огромное жалованье, выделил замок в городке Бенатки-над-Йизероу под новую обсерваторию и присвоил титул имперского математика. Казалось, жизнь снова наладилась. Но была одна проблема. Тихо был гением наблюдений, но слабым математиком. Он был непревзойденным практиком: сам конструировал и строил гигантские, невероятно точные для своего времени инструменты, разрабатывал методики наблюдений, которые сводили к минимуму погрешности. Но когда дело доходило до теоретических обобщений, он пасовал. Все его бесценные таблицы с координатами планет и звёзд были просто набором цифр. Чтобы превратить их в стройную теорию, которая бы описывала и предсказывала движение небесных тел, нужен был вычислитель, человек с мощным математическим складом ума, способный увидеть за этими цифрами физические законы. Сам Браге так и не смог предоставить строгих математических доказательств для своей собственной модели вселенной, и он остро нуждался в помощнике. И такой человек вскоре появился. Его звали Иоганн Кеплер.

Кеплер был полной противоположностью Браге. Бедный, болезненный, из нищей семьи, он пробивал себе дорогу в жизни исключительно силой своего гениального ума. Он был протестантом, изгнанным из католического Граца, и отчаянно искал работу. Услышав, что великий Браге ищет ассистента, он приехал в Прагу. Их встреча была столкновением двух миров. С одной стороны — богатый, властный, самоуверенный аристократ, владелец сокровища — самых точных в мире астрономических данных. С другой — нищий, но гениальный математик, который понимал, что эти данные — ключ к разгадке тайн Вселенной.

Казалось, это должна была быть команда мечты, «дрим-тим» от астрономии. Но — нет. С самого начала их совместная работа превратилась в ад. Тихо относился к Кеплеру как к наёмному работнику, платил ему нерегулярно, держал в чёрном теле и, самое главное, не давал полного доступа к своим наблюдениям. Он панически боялся, что молодой выскочка воспользуется его трудами и присвоит все его открытия. Он выдавал данные по крупицам, ставя перед Кеплером конкретные задачи, в основном — математически доказать его собственную, довольно неуклюжую модель мира, гибрид систем Птолемея и Коперника. Кеплер, в свою очередь, понимал, что его держат на голодном пайке и используют как живой калькулятор. Он писал друзьям отчаянные письма, жалуясь на скупость и высокомерие датчанина, но уйти не мог. Он был в ловушке. Он видел золотую жилу, но ему не давали к ней прикоснуться. Это напряжение, эта смесь восхищения и ненависти, висела в воздухе до самого последнего дня жизни Тихо Браге.

Злосчастный ужин и миф о лопнувшем пузыре

Вечером 13 октября 1601 года Тихо Браге был приглашён на званый ужин. Приглашение поступило от одного из самых влиятельных вельмож Чехии, Петра Вока из Рожмберка. Проигнорировать его было нельзя. Ужин, как и полагалось в те времена, был долгим, обильным и сопровождался неумеренными возлияниями. Вино и пиво лились рекой. Тихо, по своему обыкновению, ни в чём себе не отказывал, не отставал от других гостей и ужрался до состояния парнокопытного. И вот тут, согласно легенде, и произошла драма. Будучи человеком воспитанным, астроном не счёл возможным покинуть стол, чтобы посетить уборную. Терпел до последнего. Когда же пиршество наконец закончилось, было уже поздно. Он не смог помочиться, начались страшные боли, жар, бред, и через одиннадцать дней, 24 октября, он умер. Перед смертью он якобы несколько раз повторил фразу: «Надеюсь, я жил не напрасно».

Эта история прекрасна от первой до последней буквы. Она рисует нам образ человека, для которого правила этикета оказались важнее зова природы. Она делает его смерть почти героической — жертва во имя приличий. Но давайте спустимся с небес на землю. Мочевой пузырь человека — орган невероятно эластичный и прочный. Не зря из пузырей животных делают волынки и барабаны. Он способен растягиваться и вмещать в себя до литра жидкости и даже больше. Чтобы он лопнул от переполнения у здорового человека, должно произойти что-то из ряда вон выходящее. Это крайне редкое явление. Скорее, сфинктер просто не выдержит давления, и произойдёт конфуз, но не смерть.

Так откуда же взялась эта легенда? Скорее всего, её источником стали записи самого Кеплера. Именно он, описывая последние дни своего патрона, упомянул и ужин у Рожмберка, и последующую задержку мочи. Но Кеплер был математиком, а не врачом. Он просто фиксировал симптомы, как их видел. А дальше за дело взялась народная молва, которая любит всё упрощать и драматизировать. История про ужин и этикет была простой, понятной и запоминающейся. Она превратилась в исторический анекдот и вытеснила все остальные, более сложные версии.

На самом деле, проблемы с мочевыводящей системой, скорее всего, были у Тихо уже давно. Задержка мочи, или ишурия, может быть вызвана множеством причин: аденомой простаты, камнями в почках или мочевом пузыре, инфекцией. Это мучительное, крайне болезненное состояние, но само по себе оно редко приводит к смерти так быстро. Оно вызывает уремию — самоотравление организма продуктами обмена веществ, которые не выводятся с мочой. И именно симптомы уремии — жар, бред, отказ почек — и наблюдались у Тихо в его последние дни. Так что ужин у графа Рожмберка был не причиной, а, скорее всего, катализатором. Обильное распитие вин и пива на фоне уже существующей болезни просто обострило ситуацию. Но это была бы слишком прозаичная смерть для человека с золотым носом. Поэтому миф о лопнувшем от вежливости пузыре оказался куда более живучим.

Вскрытая могила, борода и следы ртути

Тайна смерти Тихо Браге была предметом спекуляций не одно столетие. Версия с мочевым пузырём, хоть и была популярной, многих не устраивала. Слишком уж она была нелепой. Постепенно начали появляться другие, куда более зловещие теории. Главным подозреваемым, конечно же, стал Иоганн Кеплер. Мотив у него был железный: он отчаянно нуждался в данных наблюдений Браге, а тот ему их не давал. Смерть патрона развязывала ему руки. Сразу после кончины датчанина Кеплер действительно получил доступ ко всему архиву и вскоре, на основе этих данных, сформулировал свои знаменитые законы движения планет, обессмертив своё имя. Не слишком ли удачное совпадение? Некоторые биографы и историки всерьёз рассматривали версию отравления.

Подозрения падали и на других. Например, на его дальнего родственника Эрика Браге, который якобы действовал по приказу датского короля Кристиана IV. Король, мол, так и не простил астроному его бегства и решил убрать его руками наёмного убийцы. Версии множились, но все они оставались лишь догадками. Чтобы приблизиться к разгадке, нужно было заглянуть в саму могилу.

Первая такая возможность представилась в 1901 году, когда в Праге отмечали 300-летие со дня смерти астронома. Его гробницу в Тынском храме на Староместской площади вскрыли. Учёные осмотрели останки, зафиксировали рост (около 170 см), строение черепа, и, конечно, обратили внимание на зеленоватые пятна на костях носа — следы медного протеза. Они также взяли на анализ образцы волос из бороды и усов покойного. К сожалению, подробный отчёт об этих исследованиях был утерян, и на долгие годы тайна снова покрылась мраком. Но один образец волос всё же сохранился. В 1991 году он был подарен датскому послу в Чехии и в итоге попал в руки учёных. Современные методы анализа позволили сделать то, что было невозможно в 1901 году.

Исследования, проведённые в том числе в Лундском университете, показали любопытный результат: в волосах содержалась огромная концентрация ртути. Причём анализ показал, что было два пика поступления яда в организм. Последний, самый мощный, — примерно за 13-20 часов до смерти. Это уже не было похоже на хроническое отравление. Это было свидетельство приёма ударной дозы. Новость облетела мир и подлила масла в огонь конспирологических теорий. Убийство! Теперь у сторонников версии отравления появился весомый аргумент.

Чтобы поставить точку в этом вопросе, в 2010 году было решено провести повторную, куда более масштабную эксгумацию. Международная команда датских и чешских учёных снова вскрыла гробницу. На этот раз они использовали весь арсенал современной науки: компьютерную томографию, рентгеновский анализ, взяли образцы костей, зубов, волос. И результаты, опубликованные несколько лет спустя, пролили свет на эту загадку. Да, следы ртути действительно были. Но её концентрация, по результатам анализа костной ткани, не была смертельной. Уровень ртути в организме Тихо Браге в последние месяцы его жизни был высоким, но не достаточным, чтобы вызвать острую интоксикацию. Версия об убийстве рассыпалась. Но тогда откуда взялась ртуть и отчего же всё-таки он умер? Ответ, как оказалось, всё это время лежал на поверхности — в собственных трудах и рецептах великого астронома.

Последний рецепт имперского алхимика

Чтобы разгадать последнюю тайну Тихо Браге, нужно забыть, что он был астрономом, и вспомнить, что он был человеком XVI века. А это значит, что в его голове прекрасно уживались строгая наука и то, что мы сегодня назвали бы диким суеверием. Он был не только астрономом, но и увлечённым астрологом, составлявшим гороскопы для императора. А ещё он был алхимиком и врачом-самоучкой, последователем модного тогда учения Парацельса. А Парацельс и его последователи, так называемые ятрохимики, считали, что лечить болезни нужно не травками и молитвами, а химическими препаратами, в том числе на основе металлов и минералов. И одним из главных лекарств в их арсенале была… ртуть.

Соединения ртути, такие как каломель или сулема, в те времена считались почти панацеей. Ими лечили всё — от сифилиса до кишечных расстройств. То, что это сильнейший яд, никого не смущало. Медицина того времени вообще была похожа на русскую рулетку. Тихо Браге, как и подобает настоящему учёному эпохи Возрождения, сам ставил эксперименты и составлял рецепты. В его записях сохранилось множество прописей лекарств, и во многих из них фигурируют препараты на основе ртути.

И вот теперь все части головоломки складываются в одну картину. У Тихо Браге начинаются серьёзные проблемы с почками или простатой. Он страдает от болей и задержки мочи. Будучи человеком самоуверенным и верящим в силу химии, он решает лечить себя сам. Он начинает принимать одно из своих ртутных лекарств. Возможно, он принимал его курсом в течение нескольких недель или месяцев, что и объясняет повышенный, но не смертельный уровень ртути в костях. А после того самого ужина у графа Рожмберка, когда его состояние резко ухудшилось, он, в отчаянии, решил принять ударную дозу своего «лекарства», надеясь снять мучительные симптомы.

Этот последний приём и зафиксировали волосы из его бороды. Он принял яд не для того, чтобы покончить с собой, и не сгинул от руки коварного Кеплера. Он принял его в качестве лекарства. Это был его последний, отчаянный научный эксперимент, поставленный на самом себе. И он закончился провалом. Ртуть не вылечила его, а добила, вызвав острую почечную недостаточность, которая и привела к смерти.

Так что же, в итоге, убило великого астронома? Не вежливость. И не зависть ученика. Его убило собственное высокомерие и слепая вера в несовершенную науку своего времени. Человек, который с невероятной точностью измерял движение далёких планет, оказался бессилен перед болезнью собственного тела. Он отверг помощь врачей, решив, что сам знает лучше. Его смерть — это не анекдот и не детектив, а трагедия гения, опередившего своё время в одном, и безнадёжно застрявшего в нём — в другом.