
На дворе декабрь 1974 года. Мир уже пережил распад The Beatles, Уотергейтский скандал и первый нефтяной кризис. В кинотеатрах показывают «Крестного отца 2», а молодёжь танцует под ABBA. Человечество готовится к эре персональных компьютеров. Но на маленьком индонезийском острове Моротай время словно застыло. Там, среди непролазных джунглей, все еще шёл 1944 год. Именно там обнаружили человека, который поставил абсолютный рекорд верности присяге — Тэруо Накамуру, солдата, чья война затянулась на три десятилетия дольше, чем планировали генералы.

Сергей Юльевич Витте — отец золотого рубля, дедушка Транссиба, человек, который умудрился подписать Портсмутский мир так, что Россия вышла из войны с японцами с минимальными потерями. Но мало кто помнит, что этот титан государственной мысли начинал свой путь не в бархатных креслах Петербурга, а в пыли и суматохе одесских железнодорожных депо. И однажды его карьера чуть не закончилась в одной заснеженной канаве под Одессой, толком не начавшись.

Перезревшие дождевые капли разбивались о крышу парижского дворца Тюильри. Император был мрачен, императрица — упала в обморок (или очень убедительно его изображала). Заканчивалась одна из самых известных историй любви, которая, как выяснилось, не выдержала испытания суровой государственной необходимостью. 15 декабря 1809 года Наполеон Бонапарт, покоритель Европы, человек, перерисовавший карту континента, официально оформлял развод с женщиной, которая была его талисманом на протяжении тринадцати лет.

В конце 1920-х годов мир уже бесповоротно шагнул в эпоху моторов, джаза и трансатлантических перелётов. Парусный флот окончательно уступил место дымящим трубам и дизелям, превратившись в романтический анахронизм. Однако именно в это время, на самом закате эпохи паруса, по морям ходил корабль, который выглядел как пришелец из героического прошлого. Это был датский пятимачтовый барк «Копенгаген», чья судьба стала одной из самых громких морских загадок XX века.

История Александра Даниловича Меншикова — это головокружительный взлет из грязи в князи, великие победы, дворцовые интриги и, конечно, деньги. Очень много денег. Его называли «полудержавным властелином», и это не было преувеличением. Бывший торговец пирожками стал вторым человеком в государстве, правой рукой Петра Великого и, пожалуй, самым талантливым казнокрадом в истории России.

Если посмотреть на историю России под определенным углом, то может показаться, что коррупция — это наша скрепа, неотъемлемая часть культуры. Испокон веков её называли красивым и понятным словом «кормление». Государь отправлял воеводу в глушь — скажем, в Вятку или Тобольск — и денег на содержание канцелярии не давал. Мол, ты же власть, крутись как хочешь. И воевода крутился. Люди несли ему пироги, меха, мед, рыбу — не за страх, а за совесть, чтобы «вопрос порешался». Это была форма социальной коммуникации.

Принято считать, что истинный творец должен быть голодным, взор его должен гореть лихорадочным огнем, а в кармане — гулять ветер. Русские классики, чьи портреты строго взирают на нас со школьных стен, в жизни были людьми, отчаянно сражавшимися не только с метафизическим злом, но и с вполне осязаемыми долговыми ямами.

Есть войны, которые начинаются из-за веры, ресурсов или вековой ненависти. А есть войны, которые начинаются из-за того, что река изменила русло, а один король решил, что его соседу слишком везёт. Сербско-болгарская война 1885 года — как раз пример конфликта, который мог бы стать сюжетом для оперетты, если бы там не гибли настоящие люди.Два братских славянских народа, только-только сбросившие османское иго, вместо того чтобы строить светлое будущее, сцепились друг с другом. История этой двухнедельной войны — это трагикомедия ошибок, амбиций и удивительного мужества тех, кого списали со счетов.

«Сарынь на кичку!» — этот клич прочно ассоциируется с Волгой, разгулом казацкой вольницы и фигурой Степана Разина. Услышав его, купцы бледнели, а бурлаки, втянув голову в плечи, замирали в ожидании своей участи. Эти три слова были больше чем приказом, они были фактически приговором. Но что на самом деле скрывается за этой фразой, ставшей визитной карточкой русского бунта?

Они грабили. Они убивали. Они крали. Они внушали страх. И они не знали ни капли стыда. Мамаша Балкер и её сыночки. Они стали американской легендой. В массовом сознании, старательно удобренном газетными утками и голливудскими кинолентами вроде «Кровавой мамы», Кейт «Мамаша» Баркер предстаёт эдакой Аль Капоне в юбке. Она — суровый матриарх, глава большого семейства, которая одной рукой мешает половником суп, а другой — строчит из автомата Томпсона, раздавая указания своим сыновьям-головорезам. Директор ФБР Дж. Эдгар Гувер неформально наградил её титулом «самого злобного, опасного и изобретательного преступного мозга последнего десятилетия». Звучит и правда внушительно, просто-таки профессор Мориарти из американской глубинки, воспитавший...