Остров невезения в Океане есть: зачем римлянам понадобилась Британия?
В голове у любого приличного римлянина мир был устроен просто и понятно. Существовал так называемый orbis terrarum (буквально «круг земной», привет Снорри Стурлусону и Джо Аберкромби) диск обитаемой земли, комфортно плавающий в бескрайнем Океане. Центром этого диска, разумеется, был Рим, а всё, что находилось на его окраинах, считалось либо дикими задворками, либо откровенной мифологией. И где-то там, на самом краю географии, за столпами Геракла (пролив Гибралтар), где кончался цивилизованный мир и начинались владения чудовищ и края вечного тумана, болтался остров, о котором ходили самые смутные слухи. Его называли Претаннике. Само это слово, которое греки, вероятно, услышали от галльских торговцев, было производным от самоназвания...
Колья, кресты и дурная слава: как мир «изобрёл» Дракулу
Влад III, господарь Валахии, которого потомки для краткости и броскости прозовут Цепешем, то есть «Колосажателем», а писатели-романтики превратят в вампира, видел себя в совершенно ином свете. Если бы у него был личный PR-отдел, он бы завалил всю Европу пресс-релизами о своей священной миссии. Влад был убежден, что он не просто очередной провинциальный князёк, грызущийся с соседями за клочок земли, а последний оплот христианства, рыцарь креста, в одиночку вставший на пути османской орды. И, надо сказать, поначалу эта стратегия работала. Он не просто хотел быть королем-крестоносцем, он им был, по крайней мере, в собственных глазах. Для этого он перешел Дунай и вломился на территорию Османской империи, действуя по принципу «лучшая защита...
Столпцы, 1924: история одного рейда советской разведки
В середине двадцатых годов прошлого века граница между Советской Россией и панской Польшей была не столько линией на карте, сколько незаживающим рубцом, оставшимся после недавней войны. Рижский мирный договор 1921 года, наспех скроенный по линии, где выдохлись и остановились армии, не принес покоя ни русским, ни полякам. Он лишь зафиксировал хрупкое равновесие, которое ни одна из сторон не считала ни справедливым, ни окончательным. Для Варшавы эта граница была восточным форпостом, «кресами всходними», щитом Европы от большевистской заразы. Для Москвы — временным рубежом, за которым томились в польском ярме миллионы украинцев и белорусов, ждущих освобождения и воссоединения с «государством рабочих и крестьян». Эта граница дышала...
Русский бунт, осмысленный и беспощадный: хроники крестьянского самосуда
Представьте себе такую ситуацию. Гуляете вы по улице, никого не трогаете, и вдруг у вас из рук вырывают сумку. Вы, недолго думая, догоняете негодяя, и, после короткой, но выразительной беседы с применением весомых (в прямом в переносном смысле) аргументов, возвращаете свое имущество. С точки зрения здравого смысла, вы восстановили справедливость. С точки зрения современного Уголовного кодекса, вы — преступник, виновный в самоуправстве, а то и в нанесении телесных повреждений. Государство не любит, когда граждане берут на себя его функции. Оно ревниво оберегает свою монополию на закон и насилие, спуская сверху циркуляры, кодексы и предписания, которые должны, по идее, регулировать все на свете — от правил парковки до восстановления...
Загадка на миллион долларов: исчезновение Амброуза Смолла
Амброуз Джозеф Смолл не был человеком, которого можно было бы назвать приятным: он был сгустком рефлексов, вихрем амбиций и аппетитов, замурованным в невысокую, но крепко сбитую фигуру 53-летнего мужчины. В его облике было что-то хищное и одновременно щегольское: аккуратно подстриженные усы, дорогие, сшитые на заказ костюмы и пронзительный, оценивающий взгляд, который, казалось, мгновенно определял стоимость всего, на что падал, будь то новая пьеса, породистая лошадь или попка молоденькой хористки. Родившийся в 1866 году в Ньюмаркете, Онтарио, в семье владельца отеля, Амброуз с юных лет проникся духом коммерции. Он начинал свою карьеру в Торонто как простой кассир в Grand Opera House, том самом театре, который позже станет жемчужиной...
Человек, который умер от вежливости: ртуть, звёзды и золотой нос Тихо Браге
История любит красивые мифы, особенно когда речь заходит о смерти великих людей. Умереть в бою, от руки завистника или от несчастной любви — это достойно. А вот скончаться от банальной болезни или, не дай Бог, по глупости — как-то не солидно. Поэтому, когда в 1601 году в Праге отдал богу душу величайший астроном своего времени, датский аристократ Тихо Браге, молва тут же состряпала ему подобающую, хоть и нелепую, эпитафию: умер, потому что не посмел выйти из-за стола, чтобы опорожнить мочевой пузырь. Лопнул от вежливости. История эта, трогательная в своей абсурдности, прожила четыреста лет и до сих пор кочует по популярным статьям. Она делает из титана науки простого смертного, заложника дурацкого этикета. И в этом её прелесть. Вот...
Лох-несское чудовище: рождение и смерть легенды
Человеческая психика не выносит пустоты, особенно если эта пустота заполнена темной, холодной водой. Там, где взгляд упирается в непроницаемую толщу, воображение немедленно начинает рисовать зубастые пасти и извивающиеся тела. Эта потребность населить глубины чем-то древним и жутким — не шотландский эксклюзив, а глобальная прошивка, универсальная для всех культур и времен. Задолго до того, как предприимчивые горцы превратили свое озеро в доходный туристический аттракцион, люди по всему миру с упоением всматривались в местные водоемы и видели там черт-те чего. Лох-несское чудовище — всего лишь самый коммерчески успешный проект в бесконечной череде озерных страшил, чье существование целиком и полностью зависит от нашего неистребимого...
Случайный хищник: как мясо сделало нас людьми
Примерно два с половиной миллиона лет назад нашей планете сильно поплохело. Глобальное потепление, о котором в те благословенные времена не кричали из каждого утюга, попросту случилось, превратив сочные, полные зелени африканские леса в унылые, выжженные солнцем саванны. До этого знаменательного события наши лохматые предки, гоминины, вели вполне себе вегетарианский образ жизни, достойный современного хипстера из мегаполиса. Их повседневный рацион состоял из фруктов, листьев, семян, коры и клубней — всего, что можно было сорвать или выкопать без особого напряга. Но когда климат взбесился, привычный шведский стол из подножного корма резко оскудел. Эволюционное давление, безжалостный ускоритель естественного отбора, заставило наших...
«Ревущие двадцатые»: джаз, самогон, пули
Дым Первой мировой войны, этого акта коллективного самоубийства Старого Света, еще не успел рассеяться над полями Европы, а по другую сторону Атлантики уже разгоралась заря новой эры. Америка, вступившая в бой поздно, лишь в 1917 году, и отделавшаяся сравнительно легкими ранами, выходила из конфликта безоговорочным победителем. Впервые в мировой истории центр экономической и культурной силы сместился из Европы в Северную Америку. Доллар становился главной мировой валютой, а Уолл-стрит — бьющимся сердцем делового мира. Краткая послевоенная депрессия быстро сменилась ослепительным экономическим бумом. К концу 1920-х годов американские заводы производили две пятых всех промышленных товаров в мире, диктуя планете новые стандарты потребления...
Пятого ноября, в четыре утра: курильское цунами 1952 года
Ноябрь на Северных Курилах — это особенное время. Природа, давно позабывшая короткое лето, окончательно отворачивается от человека, погружая скалистые, безлесые острова в стылую полудрему, пропитанную солью и продуваемую океанскими ветрами. В 1952 году на острове Парамушир, в городе Северо-Курильске, который всего семь лет назад носил японское имя Касивабара, жизнь текла по суровому, но уже привычному распорядку. Этот городок был форпостом советской власти на краю земли, наспех заселенным после изгнания японцев по итогам Второй мировой войны. Он стал одним из символов нового советского присутствия на Тихом океане, стратегически важной точкой в цепи островов, ставших южным щитом Камчатки и заслоном для Охотского моря. Его население...